Глава 28
Глава 28. Охотник
Я зажимаю переносицу и прикидываю, сколько тайленола мне понадобится, чтобы унять головную боль, вызванную Сибби.
В данный момент она спорит.
Со своим чертовым вторым «я».
– Мортис, я же говорила тебе, что меня повсюду ищет полиция. Мы не можем выйти на улицу, чтобы погулять или побыть наедине – мы в ловушке! – Она затихает, прислушиваясь к тому, что говорит ей ее воображаемый парень. Из ее горла вырывается недовольный звук. – Мне тоже этого не хватает, но все должно быть именно так. Тимми, прекрати попытки раздеть меня на глазах у Зейда!
– Если ты это сделаешь, я буквально сойду с ума, – бросаю я на нее убийственный взгляд.
В любом случае я и так уже в паре секунд от того, чтобы выйти из себя.
Ее глаза смотрят на меня с невинным выражением.
– Я не виновата! – визжит она. Она показывает пальцем на какое-то случайное место, где, по ее мнению, и находится виновник. – Это все он.
Вздыхая, с силой провожу руками по лицу. Спор начался из-за того, что Сибби предложила подбросить USB-накопители в офис Джимми Линча. Я напомнил ей, что она не должна появляться на людях, после чего разговор перетек в другое русло.
Видимо, ее сообщники хотели заглянуть в какой-то гребаный секс-шоп в нескольких кварталах от офиса Джимми. Я запретил ей выходить, и вот мы здесь.
Видеть ее в своей стихии, полностью уверенную в том, что ее сообщники реальны, несмотря на то что все окружающие убеждают ее, что это не так, – настолько же увлекательно, насколько печально.
Я знаю, что ее детство было ужасным и потому она придумала людей, которые составили ей компанию и помогли пережить невероятные трудности. Юная девушка, не знающая ничего, кроме дьявольского культа, бесцельно блуждающая по незнакомому городу в полном одиночестве.
Ее мозг защищал себя как мог – и на свет появились ее сообщники.
– Сегодня на улице холодно. Мы можем закутать тебя в зимнюю одежду, и никто тебя не увидит, – убеждаю я ее. – Но никуда больше заходить нельзя. Никаких обходных путей. Никаких остановок. Ничего. Ты же не хочешь снова оказаться в психушке?
Она смотрит вдаль.
– Ты слышишь, Мортис? Так что не пытайся убедить меня вести себя плохо. Меня снова посадят, и ты никогда не увидишь меня до конца своих дней.
Видимо, он с ней согласен, потому что она поворачивается ко мне с довольной улыбкой на лице.
– Мы все согласны. Не беспокойся обо мне, Зейд. Ты можешь мне доверять.
– Знаешь что? Я верю тебе, истребительница демонов.
Ее лицо озаряет улыбка. И я понимаю, что Сибби – очень красивая девушка.
Надеюсь, однажды она найдет что-нибудь настоящее в своей жизни.
* * *
– Ты выглядишь чертовски нелепо, – сухо констатирую я, окидывая ее критическим взглядом.
Сибби смотрит на меня так, будто я смертельно обидел ее.
– Почему? – спрашивает она, рассматривая свой наряд.
Она похожа на гребаную пачку «Читос», только яркого неоново-розового цвета. Она закутана в несколько слоев одежды, причем массивный пуховик на три размера больше, чем нужно, и заканчивается у щиколоток, почти полностью скрывая желтые резиновые сапоги в горошек. В довершение всего она снова воспользовалась косметикой, правда уже избегая образа сломанной куклы. Полагаю, это слишком болезненная рана для нее. К счастью, Адди научила ее правильно наносить макияж, и он был бы неплох, если бы не чудовищный наряд.
Я разрешил Сибби сделать несколько покупок в интернете вскоре после ее появления здесь, и оказалось, что она понятия не имеет, какой у нее размер и как себя одевать.
Она носила только ту одежду, которую давал ей отец, и костюмы, которые имелись в домах «Сатанинских связей». Поэтому она просто заказала кучу случайной одежды всех размеров, большинство из которой сидит просто ужасно.
Сибби – маленькая. Ее рост всего полтора метра, и она невероятно тощая. Адди встречается со мной взглядом, и мы оба сожалеем, что не проследили за ней, пока она делала покупки.
– На тебя будут обращать внимание буквально все. Ты должна сливаться с толпой, а не выделяться, как бельмо на глазу.
Ее брови сходятся.
– Хочешь сказать, что я похожа на чье-то бельмо?
Адди закусывает губу.
– Давай поменяемся куртками. Ты можешь надеть мою, Сибби.
Сибби ворчит, но в конце концов соглашается. Адди надевает розовый пуховик и застегивает молнию, но он не подходит по размеру и ей. Ухмылка, появившаяся на моем лице, уже почти сползает, когда Адди замечает ее.
Она тычет в меня пальцем, и материал колышется вслед за ее движением.
– Иди в задницу.
– Это мило, детка, – отвечаю я и ухмыляюсь еще шире, когда она прищуривается, бросая на меня взгляд, обещающий смерть и разрушение.
Я бы с удовольствием посмотрел, как она справится.
Беру черную шапочку и надеваю ее на голову Сибби, а затем обматываю вокруг ее шеи толстый черный шарф, чтобы скрыть нижнюю половину лица, в полной мере ощущая себя отцом, одевающим своего ребенка.
Несмотря на статус разыскиваемой преступницы, из нас всех она наименее узнаваема, не считая Дайи. Я бы предпочел отправить вместо нее лучшую подругу Адди, но Сибби очень хотела быть полезной. Она просидела в поместье весь последний месяц и стала еще более безумной, чем раньше.
Было необходимо выпустить ее из дома до того, как она скажет «да ну на фиг» и начнет открыто трахать своих воображаемых сообщников на обеденном столе. Она уже близко подошла к этому, и мы с Адди оба были глубоко травмированы этим событием.
Я вручаю ей блютуз-чип и инструктирую, как им пользоваться, вздыхая, когда она спрашивает, можно ли ее сообщникам тоже дать такие. Она утверждает, что они будут волноваться, если не смогут услышать все, что происходит.
– Ты же понимаешь, что они не могут пойти все? – напоминаю я.
Она кривит губы и кивает.
– На этот раз пойдут только Мортис и Шакал. Так что им понадобится по одному.
Я соглашаюсь и протягиваю еще два чипа, которые она быстро передает в пустоту, и устройства падают на пол. Подберу их, когда она не сможет этого увидеть.
Она удовлетворенно улыбается, а я присоединяю к ее куртке нательную камеру и выравниваю, чтобы изображение передавалось под хорошим углом.
– Не трогай это. Я должен видеть все, что ты делаешь. Я буду на связи все время, направляя тебя, так что слушай все, что я говорю, – строго напутствую я.
Она машет рукой и хихикает.
– Я знаю. Тебе не стоит волноваться, Зейд. Обещаю, что не убегу.
– Или убью кого-нибудь, – недовольно бурчит Адди рядом со мной.
Сибби переводит взгляд на Адди.
– Если рядом окажется демон, то я отпущу его. Я могу пожертвовать одним или двумя, если это поможет уничтожить самого крупного из них.
Для меня этого достаточно. Пока она слушается.
Наконец она готова. Адди садится на пассажирское сиденье рядом со мной, и мы все вместе отправляемся к офису Джимми, вынужденные припарковаться в паре кварталов от него. Остаток пути Сибби придется пройти пешком, и именно за эту часть я волнуюсь больше всего. Она закутана с ног до головы и едва различима под всей этой тканью, но Сибби обладает определенной… уникальностью.
Что она тут же и доказывает, выпрыгивая с заднего сиденья, захлопывая дверь и пускаясь по тротуару вскачь, словно гребаный шут.
Я стону в голос, поворачиваю ноутбук к себе и включаю прямую трансляцию с ее камеры. Адди наклоняется ко мне, чтобы лучше видеть экран, и меня окутывает ее сладким жасминовым ароматом. Я глубоко вдыхаю, испытывая искушение откусить от нее кусочек только потому, что она так божественно пахнет.
Скоро. Очень скоро.
Ее лицо искажается от смеха и беспокойства.
Беспокойства за успех нашей операции или беспокойства за психическое состояние Сибби – трудно сказать.
Однако Адди стала относиться к Сибби мягче, хоть и по-прежнему настороженно – что вполне разумно: мне кажется, она воспринимает Сибби такой, какая она есть: потерянной девчонкой, ищущей любви и дружбы. Даже когда она разговаривает со своими сообщниками или беспричинно злится из-за того, что я съел последние купленные мной же пирожные «Поп Тарт», она все равно милая, невероятно преданная и довольно забавная.
Я все еще не знаю, что, черт возьми, мы будем с ней делать, но сначала разберемся с Клэр.
Сибби все еще скачет по Пятой авеню, собирая всевозможные взгляды – от «я вижу это дерьмо каждый день» до «я так устал видеть это дерьмо каждый день». И ее ничуть не беспокоит такое негативное внимание.
Наверное, она привыкла.
Наконец она добирается до квартала, в котором находится офис Джимми. Вместо того чтобы пойти к центральным дверям, она поворачивает направо и идет по боковой улочке, чтобы попасть в его офис с черного входа.
Здесь не так много людей, поэтому вероятность того, что ее поймают, несколько ниже.
Достигнув двери, она приостанавливается, ожидая моего сигнала. У Джимми отличная сигнализация, способная остановить неуправляемого подростка, но для меня это все равно что сломать соленый крекер. Его система защиты рассыпается под моими пальцами, и уже через десять секунд я даю Сибби добро.
Она нагибается и начинает ковырять замок, быстро справляется с задачей и через несколько минут открывает дверь.
Офисное здание не очень большое, и у меня есть все необходимые планы на компьютере.
– Поверни налево, – указываю я, когда она доходит до тупика.
Она выполняет мою команду, проходит через короткий коридор и оказывается в приемной.
Неприлично большой деревянный стол, стоящий в центре комнаты, пуст, на нем лишь табличка с именем Джимми. Наверное, на случай, если кто-то заблудится и не поймет, где оказался.
Обстановка экстравагантная. Блестящий белый кафельный пол, серые стены и множество комнатных растений, чтобы оживить ее.
– Иди мимо стола. Видишь дверь с именем «Джимми» на табличке? Это его кабинет.
– А разве его имя не развешано по всему зданию? – ворчит она.
Адди рядом со мной фыркает, слыша разговор через свой блютуз-чип.
Сибби дергает дверь, но обнаруживает, что та заперта, а в ручке нет замочной скважины.
– Дай мне секунду, – говорю я, открывая программу, чтобы проверить систему безопасности в здании.
На его двери установлен автоматический замок, который можно открыть только через приложение на его телефоне.
Я закатываю глаза. Подобное дерьмо – просто глупость и пустая трата денег. Такие причудливые системы безопасности только кажутся продвинутыми, но на самом деле взломать приложение и открыть дверь невероятно просто.
Жалко, но мне это выгодно.
– Открыто, – подтверждаю я.
Она быстро прокрадывается в кабинет и закрывает за собой дверь.
– Можно включить свет? – спрашивает она, ее голос слегка приглушен из-за шарфа.
– Воспользуйся фонариком, который я тебе дал, – советую я.
Окна его кабинета выходят на заднюю стену соседнего здания, но никогда нельзя быть слишком самоуверенным.
Сейчас Джимми обедает с коллегами и собирается выпить виски по чрезмерно завышенной цене. За ним присматривает Дайя, а я слежу, чтобы у Сибби не возникло никаких неожиданных сюрпризов. Для этого достаточно, чтобы вдруг появился какой-нибудь сотрудник, который что-то забыл.
Она включает фонарик, и нашему взору предстает роскошный офис Джимми.
– Он что, серьезно выгравировал свое имя на собственном столе? – сухо спрашивает Адди рядом со мной.
– Может быть, он проактивный босс и повсюду держит напоминания об этом на случай, если у кого-то начнется Альцгеймер и он забудет его имя.
– Думаю, это стало бы благословением, если бы мне пришлось на него работать.
Сибби проходит вглубь кабинета, осматривая несколько шкафов с документами.
– Где он хранит флеш-рояли? – спрашивает она.
Адди снова фыркает.
– Флеш-накопители, – поправляю я, хотя и не уверен, зачем вообще это делаю. Я уже миллион раз объяснял ей, как они называются, а она все равно называет их так.
– Они могут быть в его столе. На нем написано его имя, если ты вдруг не поняла, где он.
– Все я поняла, дурачок, – хихикает Сибби.
Мы с Адди переглядываемся, и на наших лицах появляются ухмылки. Иногда она не понимает сарказма.
Мы наблюдаем, как Сибби подходит к письменному столу.
Вишневое дерево блестит, на нем ни пылинки. У каждой вещи свое место, все аккуратно разложено и выстроено ровными рядами; судя по всему, либо Джимми, либо его уборщица страдают ОКР.
Она тянет на себя верхний ящик, драматически застонав, потому что он не поддается.
– Он запер свои собственные ящики? – жалобно спрашивает она.
– Просто вскрой замок, – спокойно советую я, молясь, чтобы она не устроила истерику и не начала кромсать кожаное кресло канцелярским ножом.
Вздохнув, она роется в кармане куртки, достает набор отмычек и приступает к работе, продолжая ворчать себе под нос.
На вскрытие замка у нее уходит секунд пятнадцать, и у меня возникает соблазн спросить, так ли он сложен. Но я предпочитаю не рисковать, чтобы она не рассердилась. За последний месяц в поместье было разбито довольно много посуды, и вся – без особой на то причины. Она понятия не имеет, как контролировать свои эмоции, но я работаю над этим.
Сибби открывает ящик, находит коробку с флешками и принимается за работу, заменяя их теми, что принесла, а его – запихивает в карманы куртки. Позже я просмотрю их на своем запасном ноутбуке, чтобы выяснить, нет ли там чего-нибудь ценного.
Адди рядом со мной расстегивает свой пуховик и почти срывает его, на ее лбу блестит капелька пота. Она бросает на меня взгляд, а затем скрещивает руки на груди.
– Не стоит из-за меня останавливаться, мышонок.
– Мне кажется, что ты специально выкрутил обогреватель и устроил здесь пекло, – ворчит она, протягивая руку, чтобы убавить температуру.
– Если бы я хотел снять с тебя одежду, то я бы просто снял ее.
Она вскидывает бровь.
– Хочешь сказать, что сейчас ты не хочешь ее снимать? – с вызовом спрашивает она.
Уголок моего рта изгибается, и я стараюсь, чтобы мой взгляд был медленным и жарким, когда я скольжу им по ее телу. Если она думает, что ей жарко в этой машине, то я покажу, насколько сильно я могу согреть ее одним своим взглядом.
Ее щеки ярко вспыхивают, она ерзает и тесно сжимает бедра. Я мысленно представляю, как они обхватывают мою голову, и мой член сразу же болезненно твердеет в джинсах. Ей нравится пытаться задушить меня ими, но я бы с радостью умер между ее ног.
– Веди себя прилично, – бросает она, широко распахнув свои карамельные глаза.
Она так чертовски красива, что это даже причиняет боль. Особенно когда злится.
– Это невозможно, – бормочу я, но на время оставляю ее в покое и переключаю свое внимание на экран.
Сибби кладет коробку с флешками обратно в ящик, тихонько закрывает его, а затем снова запирает своими отмычками. После этого направляется к двери.
– Может, нужно взять что-нибудь еще? – спрашивает она. Я не успеваю ничего ответить, как она рявкает: – Шакал, перестань трогать вещи! Из-за тебя у нас будут неприятности.
– Сибби, соберись, – отрывисто произношу я.
– Извини, – бормочет она, но только после того, как еще раз шипит на Шакала.
На самом деле никто ничего не трогает, но если Сибби решит, что это так, она может попытаться исправить это, и тогда действительно как-нибудь напортачит.
Очень важно, чтобы Джимми не заметил, что в его кабинете кто-то был, тем более учитывая его порядок. Он может впасть в паранойю и не воспользоваться ни одним из USB-накопителей.
Я полностью уничтожу записи с видеокамер, но вещественные доказательства так просто не сотрешь.
– Ты отлично справилась, Сибби. Выходи из кабинета. И больше ничего не трогай.
– Лично я ничего не трогала. Да, я говорю о тебе, Шакал. Это ты ведешь себя как идиот.
Адди сдерживает улыбку, и я решаю, что, хотя Сибби – огромная заноза в моей заднице, общение с ней идет на пользу Адди. Благодаря ей мы все чувствуем себя немного более… нормальными.
Сибби безо всяких проблем выходит из здания, пока не сворачивает за угол и не врезается кому-то в грудь.
Камера сбивается, и в кадре теперь только тротуар.
– Сибби? – спрашиваю я, мое сердцебиение учащается.
Ее лицо расклеено по всей стране. Оно в новостях, в социальных сетях и так далее. Если этот человек ее узнает, нам крышка.
– О черт, – говорит парень, его голос приглушен. – Вы в порядке, мисс?
– Очень больно, – стонет Сибби. – Но от тебя пахнет ягодным кустом, так что я оставлю это без внимания.
– О нет, – шепчет Адди. – Сибби, ты не можешь говорить такие вещи. Все знают, что ты ассоциируешь своих жертв с запахом.
Сибби затихает, и это позволяет нам отчетливо услышать ответ мужчины:
– Странно звучит.
– Я немного чудачка, – произносит Сибби с натянутым смехом.
Судя по раздающемуся ворчанию и шуршанию, он, должно быть, помогает ей подняться.
– Спасибо за помощь, – нервно благодарит она.
– Да, конечно. Наверное, в следующий раз мне стоит смотреть, куда я иду, – непринужденно отвечает он.
Тревога в моей груди немного утихает, пока я снова не слышу следующие его слова:
– Слушай, а мы с тобой не встречались раньше?
– Нет, я недавно в городе, – отвечает Сибби. Ее голос становится жестче.
– Спокойно, – мягко советует Адди.
– Боже, ты выглядишь так знакомо. У тебя случайно нет здесь родственников?
– Я с Восточного побережья, дурачок. Но мне надо идти, еще увидимся!
– Не беги, – говорю я ей.
– Он все еще смотрит на меня, – информирует она, ее дыхание учащается. – Должно быть, Мортис напугал его. За пределами домов с привидениями люди не очень-то добры к ним. Не привыкли к их гриму и все такое.
– Я уверена, что Мортис прекрасно справился, – уверяет Адди, пристально глядя на экран, несмотря на то что камера так и осталась на тротуаре.
К счастью, ей требуется всего несколько мгновений, чтобы добраться до машины. Сибби распахивает дверь и с облегченным вздохом почти ныряет на заднее сиденье.
Не теряя времени, я выезжаю с парковки. Несколько напряженных минут все тихо. Но, как это и бывает в Сиэтле, мы оказываемся в пробке, и проезд даже нескольких кварталов занимает у нас гораздо больше времени, чем того бы хотелось. Как раз в тот момент, когда Адди облегченно вздыхает, убедившись, что все в порядке, через пару домов от нас появляется полицейская машина с сиренами и включенными мигалками.
– Черт, – бормочу я, уверенный, что цель – это мы.
Мы зажаты с обеих сторон, но другие машины уже начинают перестраиваться, чтобы пропустить полицейских.
Этот человек, мать его, узнал ее. Наверное, он позвонил в полицию, как только она отошла. И как назло, патрульный оказался слишком близко.
– Они могут быть не в курсе, в какую машину она села, – уверяет Адди, но ее голос выдает ее нервозность.
Как только она произносит эти слова, из громкоговорителя раздается голос полицейского, который называет марку и модель моей машины и требует, чтобы я остановился.
– Ладно, проехали, – бросает она, и в ее голосе появляется страх.
Я смотрю на нее и замечаю, как она снова сжимает свои бедра и как твердеют ее соски под рубашкой с длинными рукавами. На ее лице заметен испуг, вдоль линии волос выступают бисеринки пота.
Ее тело реагирует на страх, словно металл – на электричество. Когда она находится во власти этого потока, она оживает.
Я ухмыляюсь, но держу рот на замке, учитывая, что на заднем сиденье сидит Сибби, а ко мне вот-вот подкатит коп, который хорошенько отымеет мою задницу. Мне нужно сосредоточиться, и я чувствую, что присутствие Адди подвергнет мою выдержку тому еще испытанию.
Не в первый раз за мной организуется погоня, но беспокоиться о чьей-то жизни, кроме своей собственной, пока я пытаюсь скрыться, мне приходится впервые.
– Держитесь, дамы, – командую я.
Полицейская машина мчится прямо на нас, продолжая выкрикивать свои требования через громкоговоритель.
Смотрю по сторонам, а затем разворачиваю машину в противоположном направлении и набираю скорость.
Полицейский автомобиль стремительно следует за мной, едва не столкнувшись со встречным транспортом, не пропустив внедорожник.
– Он уже отстой, – комментирует Сибби, полностью развернувшись и наблюдая за нашим преследователем из заднего окна. – Я тоже попадала в такую погоню, ты же в курсе?
– Да, я знаю, – отвечаю я, стискивая зубы, когда слишком быстро вписываюсь в поворот.
Мой «мустанг» кренится на одну сторону, а затем снова опускается на все четыре колеса, что заставляет Адди задохнуться и впиться ногтями в кожаное сиденье, после чего она начинает тоненько скулить.
Это… это действительно ад. Если бы мы были одни, то я бы вел машину одной рукой, а другой дотянулся бы до нее и позаботился о ней. У меня есть искушение сделать это и сейчас, но я знаю, что Адди не оценит, если маленькая истребительница демонов, сидящая сзади, это увидит.
Я выравниваю машину и сворачиваю на боковую улочку. Скоро весь город наводнят полицейские патрульные, по рациям которых будут передавать марку, модель и номер моей тачки.
У меня крайне мало времени, чтобы не только оторваться от них, но и вернуться к Адди до того, как меня обнаружат.
– Все прошло не очень хорошо, – делится Сибби, ничуть не обеспокоенная нашей ситуацией.
– У меня тоже, – бурчит Адди.
– Со мной ты в безопасности, мышонок, – говорю я, но тут мое внимание привлекает полицейская машина, несущаяся по переулку в нашу сторону.
В моей крови бурлит адреналин, но мои мышцы вялы и расслабленны, пока я пробираюсь сквозь поток машин и закладываю странные виражи. Через несколько минут на нас со всех сторон надвигаются несколько офицеров.
Я несколько раз звоню Джею, но он не отвечает.
Как раз в тот момент, когда я уже готов привести полицейских прямо к его дому, он выходит на связь.
– Я выхожу посрать на пять минут, а когда возвращаюсь, ты уже устраиваешь высокоскоростную погоню, – с раздражением произносит он.
– В Сибби врезался какой-то мужик и узнал ее. Он вызвал полицию, и вот мы здесь.
Я слышу вой сирен со всех сторон, а кожа салона моей машины стонет под ногтями Адди, ее грудь тяжело вздымается. Ее глаза расширены от страха и мечутся во всех направлениях.
– У меня есть беспилотник, который тебя отслеживает, – говорит он. – Я скажу тебе, где повернуть.
Она снова шевелится, трется бедрами друг о друга и издает гортанный звук.
Черт побери.
– Адди, детка, – говорю я, бросая взгляд в ее сторону.
– Да? – хрипит она, глядя на дорогу широко раскрытыми глазами.
– Мне нужно, чтобы ты перестала меня отвлекать.
Ее рот приоткрывается, и она встречает мой немигающий взгляд; половина моего внимания сосредоточена на дороге, а другая – на моей девочке.
– Я ничего не делаю, – настаивает она, хотя ее раскрасневшиеся щеки и твердые соски говорят об обратном.
Сибби просовывает голову между сиденьями и вертит головой туда-сюда между нами.
– Моим сообщникам и так здесь некомфортно, – говорит она, бросая на нас злобный взгляд. – Если вы собираетесь заниматься грязными делишками, позаботьтесь о том, чтобы все мы могли присоединиться.
Адди закрывает свое красное лицо руками.
– О боже мой, Сибби. Во-первых, мы ничего не делаем. Во-вторых, даже если бы и делали, ты бы к нам не присоединилась.
Сибби, похоже, огорчена этой новостью, а я в это время делаю еще один резкий поворот. Через секунду Джей говорит мне повернуть налево, и машина снова уходит в крен.
– Ну, не очень-то мило, – замечает Сибби.
– Сибби, не всем нравится заниматься групповым сексом, как тебе, – отрезаю я, не веря, что мы вообще сейчас об этом говорим.
Она поворачивает голову ко мне, ее карие глаза широко раскрыты.
– Правда? Почему? Это же так весело!
Адди качает головой.
– Может быть, тебе. У Зейда и так уже длинный список голов, которые можно оторвать за то, что они видели меня голой.
– Чертовски верно, – рассеянно соглашаюсь я, прислушиваясь к очередным указаниям Джея.
Сирены начинают стихать, поскольку я постепенно отдаляюсь от преследователей.
И тут из боковой улицы выскакивает еще одна машина, едва не задев задний бампер моего «мустанга».
– Джей, – рычу я. – Предупреди в следующий раз, а?
– Черт, извини, брат зашел спросить, можно ли заказать пиццу.
Господи, мать твою…
– Зейд, тебе действительно стоит подумать о том, чтобы позволить Адди изведать новое.
– Эй, истребительница демонов, – спрашиваю я, – можешь сейчас помолчать?
Она хмыкает, но в конце концов откидывается на свое сиденье. Тем не менее я все еще слышу ее шепот:
– Он такой собственник. Я рада, что вам, ребята, нравится делиться.
Адди прячет улыбку, прикусив губу, и отвлекает меня настолько, что я чуть не вылетаю в кювет. Все. Отныне все погони – без пассажиров.
Вести машину просто невозможно, когда рядом сидит твоя извивающаяся подружка, а на заднем сиденье – озабоченная извращенка, которая всеми силами испытывает твое терпение. Клянусь Богом, если она хоть пальцем тронет Адди, я надеру ей задницу.
В пятнадцати метрах от нас, едва не сталкиваясь со встречным автомобилем, проносится еще одна полицейская машина. Она выравнивается, а потом несется прямо на меня. Они пытаются обмануть меня, заставляя думать, что не собираются никуда сворачивать. Копы любят так делать, чтобы выкрутить тебе руки. Но этот тупица не знает, что впереди есть еще один переулок, а я, черт побери, очень хорошо чувствую себя за рулем этой машины.
– Видишь улицу?
– Ага.
– Как только съедешь на эту дорогу, поверни направо и сразу за ней два раза налево. После этого ты должен сбросить их всех.
Адди протягивает руку, стискивая мою ладонь, и вжимается в сиденье еще глубже, словно это может ее спасти.
– Зейд, – стонет она, ее глаза широко раскрыты.
– Я понял, малышка, – мягко успокаиваю я.
Жму на тормоза и выворачиваю руль в сторону, идеально вписывая мустанг в маленький переулок. Машина слегка виляет, но я легко исправляю это. Через несколько секунд полицейский автомобиль врезается в стену здания, так и не сумев повторить мой маневр.
Следую указаниям Джея и поворачиваю туда, куда он меня направил. Как он и сказал, я теряю их всех. Ожидая, что с минуты на минуту здесь появятся вертолеты, жму на газ. До поместья Парсонс десять минут пути, но я доезжаю за три. Они наверняка будут искать мою машину, к счастью, я смогу спрятать свой «мустанг» под деревьями до тех пор, пока не появится возможность безопасно от него избавиться.
Резко торможу прямо за линией деревьев, заставляя Адди и Сибби вцепиться во что-нибудь, чтобы не вылететь через лобовое стекло.
Наступает тишина, время от времени прерываемая тяжелым дыханием Адди. Солнце опускается ниже уровня бухты, свет медленно уходит под воду.
– Мы умерли? – пищит она.
Сибби снова высовывает голову между кресел.
– Глупышка. Если ты еще дышишь, значит, ты жива. – Она громко принюхивается. – И ты все еще пахнешь так же приятно, как и раньше.
Широко раскрытые глаза Адди устремляются на нее, и шок стирает с ее лица все краски. Если бы от нее так не исходило волнами тепло, которое превращает мой член в гранит, то я бы даже рассмеялся.
– Сибби, выйди из машины, пожалуйста, – строго велю я.
Она закатывает глаза, но слушается, выпроваживая всех своих воображаемых парней из машины, прежде чем захлопнуть дверь.
– Ты в безопасности? – спрашивает Джей по громкой связи.
– Мы в порядке, – отвечаю я. – Спасибо, чувак. Я скоро тебе перезвоню.
Отключившись, прежде чем он успевает произнести хоть слово, перевожу взгляд на Адди. Кажется, она еще больше застывает под моим пристальным взглядом, и я бы солгал, если бы сказал, что меня это не возбуждает.
Не отводя глаз, я нахожу рычаг на боковой поверхности кресла и поворачиваю его, отодвигая сиденье назад до упора. Она вздрагивает, мягкая кожа снова стонет под ее пальцами, а ее взгляд мечется по сторонам. Вероятно, она прикидывает, удастся ли ей выбраться из машины, прежде чем я наброшусь на нее.
Напряжение невероятно сильное, и мой член плотно прижимается к молнии джинсов. Это чертовски неприятно, но я рад этой боли.
– Иди сюда, – жестко приказываю я.
– Зейд…
Ее хриплый голос прерывается, она не уверена. Колеблется: подчиниться моему приказу или дать деру.
И, черт побери, надеюсь, она побежит. Один Бог знает, насколько я люблю ее преследовать.
Должно быть, она помнит об этом, потому что сглатывает и неуверенно перебирается ко мне на колени. Пряди ее волос цвета корицы рассыпаются по моим плечам и груди, когда она устраивается поудобнее, слегка касаясь моих бедер. Я знаю, что она чувствует меня между своих ног, что только подтверждает ее резкий вдох.
Пока что я держу свои руки при себе. Она решает прикоснуться ко мне, сблизиться, и я знаю, что это лишь потому, что она все еще в плену страха и адреналина от погони. Именно это сочетание и заставляло ее сопротивляться мне при каждом удобном случае, сгорая и корчась от моих прикосновений. Но как только она опомнится, реальность огреет ее по голове и она снова начнет меня бояться.
Я хочу напомнить ей, как это хорошо. Дать что-нибудь, за что можно будет зацепиться, когда она снова заплутает в своих мыслях и не сможет отыскать путь мимо своих вопящих демонов.
Мои пальцы скользят по завесе волос, скрывающей нас от внешнего мира, пряди наматываются на мои пальцы. На улице уже темно, и прохладный апрельский воздух просачивается сквозь неплотно закрытые окна. Вода поглотила солнце, и я гадаю, позволит ли она так же поглотить себя.
Она хватается за обе стороны моего сиденья, снова глубоко впиваясь в него ногтями, и я чувствую иррациональный прилив зависти к тому, что она впивается не в меня.
– Ближе, мышонок, – шепчу я. – Мне нужно ощутить, настоящая ли ты, а не просто очередной призрак, обитающий в поместье Парсонс.
По моей щеке пробегает дрожащий выдох, и она расслабляется, прижимаясь ко мне так, что каждый сантиметр ее тела сливается с моим. Я чувствую каждый удар ее сердца, бьющегося о мою грудь, синхронизируясь с моим в балладе тоски и печали.
Одна ее рука отпускает сиденье и перемещается к центральной панели в поисках чего-то. Я удивленно вскидываю брови, когда она достает сигарету и мою черную зажигалку.
Затем она берет мои руки и кладет их себе на спину.
– Ты можешь трогать меня, пока не догорит эта сигарета.
Я ухмыляюсь, наслаждаясь ее ультиматумом. Она ожидает, что я сожму ее сиськи или проведу рукой по ее киске, но она ошибается. Я не обезумевший от возбуждения подросток, понятия сдержанности которого ограничиваются информацией, как продержаться дольше тридцати секунд.
Я буду ласкать ее во всех тех местах, где ей будет недостаточно. Внутреннюю поверхность бедер и вплоть до того места, где они соединяются с ее попкой, ее крошечную талию – от ребер до боковых поверхностей груди. Когда на языке у нее останется только привкус пепла, я напомню ей, что сожаление куда ужаснее.
Она поворачивает подбородок к окну, но не сводит с меня пристального взгляда, зажимая сигарету между губами и прикуривая ее. Пламя вспыхивает в опасной близости от моего лица; создавая поразительный эффект в мерцающем оранжевом свете, ее необычные светло-карие глаза освещает огонек. По чертам ее лица пляшут тени, подчеркивая веснушки на щеках.
В этот момент я решаю, что она никак не может быть настоящей и что я сошел с ума, как та маленькая кукла, которая обитала внутри стен.
Я готов поджечь даже этот автомобиль, и мне будет достаточно смотреть, как он горит возле нас, если это позволит мне смотреть на нее сквозь пылающее пламя. Огонь гаснет, снова погружая нас в темноту, и только отблеск лунного света позволяет мне разглядеть ее смутные изгибы.
Вишневый огонек вспыхивает, когда она затягивается, а затем мягко выдыхает дым, вихрем закручивающийся между нами. Мои глаза прикованы к ее рту и отчаянно желают увидеть эти губы накрывающими меня.
– Осязаема ли я, или ты позволишь мне ускользнуть сквозь твои пальцы, как дым от этой сигареты? – хрипло спрашивает она.
Все мои нервные окончания вспыхивают от ее чувственного голоса.
Вместо того чтобы дать мне возможность ответить, она поворачивает руку и вставляет сигарету между губ мне. Острый вкус никотина и ментола проникает мне в горло и в грудь. Она относит сигарету и наклоняется вперед, прижимаясь своими губами к моим.
Мои руки приходят в движение, рисуя что-то по её ребрам и заставляя ее задрожать, когда они опускаются к бедрам и крепко сжимают их, а затем скользят к внутренней поверхности.
Я выдыхаю, дым перетекает из моего рта в ее, а затем вихрем уносится прочь. Она не целует меня, но остается неподвижной надо мной и позволяет эти крошечные прикосновения.
Затем она снова отстраняется, затягиваясь сигаретой. Она крутит ее между нами туда-сюда, периодически стряхивая пепел в щель окна. Мои руки ни разу не остановились, хотя она задрожала сразу же через несколько мгновений, как закурила.
Воздух вокруг нас потрескивает, и становится очевидно, что мне не нужно поджигать машину, ведь наша химия сама подобна динамиту и испепеляет все вокруг.
– Наши губы касаются одного и того же, – произносит она дрожащим голосом. – Это считается поцелуем?
– Это ты мне скажи, мышонок. Когда я заставляю тебя взывать к Богу, это считается молитвой?
Ее нижняя губа изгибается в улыбке, и в моей груди зарождается рычание.
– Если ты показываешь мне, куда вонзиться зубами, то, уверяю тебя, эти сладкие губы – только начало.
Она не удостаивает меня ответом и снова затягивается сигаретой, а затем стряхивает пепел.
– Ты хотел бы заставить меня истекать кровью? – хрипло спрашивает она, пока дым клубится вокруг нас.
– Если ты попросишь, – шепчу я. – Хотя я бы предпочел видеть тебя в своей крови.
Мой ответ, похоже, удивляет ее, и я пользуюсь этим, чтобы наклониться вперед и провести губами по ее челюсти. Она разрешила мне касаться ее, но не ограничивала одними руками.
– Что бы ты ни ощутила с теми мужчинами, это не то, что я заставлю тебя чувствовать, маленькая мышка. Будь твоя кожа под моими зубами, моим лезвием или моим языком.
Она вздрагивает, и я прикусываю ее кожу на челюсти, чтобы доказать свою правоту.
– Она закончилась, – хрипит Адди, отстраняясь, и выбрасывает сигарету в окно, а потом закрывает его. – Не забудь подобрать окурок.
Напряжение нарастает, я жду, когда она откроет дверь и соскользнет с моих коленей. Чувствуя ее волнение, я провожу губами по ее челюсти и приближаюсь к ее рту, пока он не оказывается в сантиметре от меня.
– У тебя еще осталось время поцеловать меня, пока дым не рассеялся, – произношу я.
Проносится мгновение, и она прижимается своими губами к моим. Мои руки погружаются в ее волосы и крепко сжимают их, когда я впиваюсь в нее. Ее вкус восхитителен, а ощущение ее языка, скользящего по моему, опьяняет.
Мир мог бы разлететься на куски вокруг нас, рассыпаться в прах, как та сигарета между нашими губами, а я бы и не заметил.
Стаккато стонов и отчаянных вздохов сливаются между нами, и я думаю только о том, как сделать так, чтобы это продлилось вечно.
Словно услышав мои мысли, она вырывается, едва не врезаясь в руль в своем стремлении спастись. Ее волосы рассыпаются по лицу, и она смотрит на меня своими огромными, полными паники глазами.
Она напряжена, и струны вот-вот оборвутся.
– Дыма больше нет, – шепчет она и, открыв дверь, выскакивает наружу, исчезая в мгновение ока.
Я стискиваю зубы и сжимаю руку в тугой кулак, находясь в нескольких секундах от того, чтобы запустить его в руль.
Зарычав, почти пинком открываю «мустанг», хватаю окурок и швыряю его в мусорный пакет в машине, а затем захлопываю за собой дверь. В моих мышцах нарастают напряжение и злость, и разминая шею я мало что могу сделать для их расслабления.
Это может сделать только моя сбежавшая мышка, и в глубине души я надеюсь, что, утратив меня, она страдает от утраты так же сильно, как и я от ее потери.