Охотясь на Аделин

Глава 27. Алмаз
Стук каблуков Франчески на верхнем этаже заставляет мое сердце подскочить к горлу. Дайя смотрит вверх, обеспокоенная этим звуком, но уже привыкшая к проделкам поместья Парсонс.
У меня же, напротив, случается тихий сердечный приступ. Я слышу эти громкие шаги с тех самых пор, как вернулась домой, и, хотя на самом деле они принадлежат не Франческе, думаю, злые призраки этого дома знают, что воплощают в жизнь мои самые страшные кошмары, и получают удовольствие от этого.
Я сжимаю кулаки, чтобы унять дрожь, и ломаю голову в поисках чего-нибудь, что могло бы меня отвлечь.
– Может, мне стоит стать монахиней, – заявляю я, заставляя Дайю замереть.
Она наливает в бокал красное вино, и это кажется… странным. Как будто я должна быть где-нибудь в другом месте, а не наслаждаться здесь вином, ведь я убивала людей и сбежала от работорговцев.
Мы сидим за моей кухонной стойкой, и я не могу не предаваться ностальгии. Меня не было два с половиной месяца, но кажется, что прошли годы. Странно, но это ощущение приятное. Я снова здесь, с ней, и пью так, будто ничего и не произошло.
Дайя моргает, ошарашенная моим заявлением, и протягивает мне бокал.
– Я люблю тебя, но ты не продержишься и дня.
– Грубо, – бормочу я, делая глоток.
И поеживаюсь от горького вкуса вина. Я люблю сладкое, но у Дайи нашлось только такое.
– Ты хочешь стать монахиней потому, что не можешь переносить прикосновения вообще или только прикосновения мужчин?
Ковыряю заусенец.
– Мужчин, что очень осложняет тренировки. Ему нужно дотрагиваться до меня, и каждый раз, когда он это делает, я паникую, а потом мечусь между тем, чтобы застыть на месте или выплеснуть ярость.
После того как месяц назад мы с Зейдом договорились бороться с Сообществом вместе, я ощутила, как что-то во мне перевернулось. Появилась цель, которая заставляет каждое утро вставать с постели и идти на тренировку.
Но это не панацея. Я смотрю на Зейда и чувствую все то, что чувствовала, когда уступила ему. Магнетизм, связь, любовь. Он дал мне пространство, в котором я так отчаянно нуждаюсь, хотя и вижу, что это убивает его изнутри. И хотя я чувствую себя виноватой каждый раз, когда отстраняюсь, еще я чувствую облегчение.
Теперь я испытываю другое – то, что, как я понимаю, не имеет никакого отношения к нему, а связано с самим сексом. От одной мысли о нем меня тошнит, во мне укоренился страх, что каждый раз, когда Зейд проявляет ко мне какие-либо чувства, это приведет именно к интимной близости.
Она играла огромную роль в наших отношениях до того, как меня похитили, и мне трудно переучить свой мозг думать, что последует что-то другое. Зейд – горячий мужчина, и хотя он делает множество пикантных замечаний, он ни разу не пытался склонить меня к сексу по-настоящему.
– И тогда я злюсь, – продолжаю я, нахмурившись, глядя на свое мерло. – Cрываюсь на нем, говорю ужасные вещи, а он просто охреневает от всего этого.
– Куколка, тебе нужно время, чтобы пережить травму. У тебя посттравматическое стрессовое расстройство, как и у любой другой на твоем месте. Не торопи себя.
– Думаю, было бы куда легче, если бы я не была в него влюблена, – признаюсь я, обводя пальцем ободок бокала.
Это создает мягкий звенящий звук, который успокаивает путаницу в моей голове.
– Я все еще чувствую влечение к нему, понимаешь? Каждый раз, когда он прикасается ко мне, я хочу наслаждаться этим. Но не могу. А он даже не делает никаких попыток. Ничего сексуального, но у меня в голове сразу же возникают эти мысли, и я снова оказываюсь в том доме с Ксавьером.
– Ты говорила о нем с Зейдом?
Делаю еще один глоток мерло, прежде чем ответить.
– Да. После того как мы договорились работать вместе, мы сели за стол, и я все ему рассказала. Ну… не все. Не самые жуткие подробности. Но он знает в общих чертах, через что мне пришлось пройти. А еще он объяснил, как нашел меня. Говорил о каком-то братстве и рассказал мне о Максе.
Шалфейные глаза Дайи застилает грусть, и я понимаю, что она начинает нервничать, потому что возится с кольцом в носу.
– Да, он… спас и меня тоже. От Люка.
Я протягиваю руку и крепко сдавливаю ее ладонь. Зейд рассказал мне, что случилось с Дайей, но я ждала, когда она сама расскажет мне о произошедшем. Если я верно понимаю, то это нежелание переживать некоторые вещи заново.
Мы все страдаем совершенно по-разному, но источник нашей боли один и тот же.
Сообщество. Клэр.
Дайя стала приманкой, которая заставила меня покинуть поместье Парсонс, чтобы Рио и Рик смогли похитить меня. Конечно, тем, кто заставил ее пройти через ад, был Люк, но ничего бы этого не случилось, если бы Клэр не заставила Макса поверить, что Зейд убил его отца, а затем объявила охоту на меня. Макс сразу же бросился к ней, разгневанный и желающий отомстить.
– Мне так жаль, Дайя. Мне так жаль, что он так поступил с тобой. – Мой голос срывается на последнем слове, и неожиданные слезы затуманивают мой взгляд.
Дайя закрывает лицо, пытаясь сдержать свои слезы.
– Черт возьми, Адди, – беззлобно огрызается она. – Не смей заставлять меня плакать.
Но уже слишком поздно – на последнем слове из ее горла вырывается всхлип. Я придвигаю свой стул поближе к ней и обнимаю, кляня своих демонов. Ее руки обнимают меня за талию, и мы обе даем волю эмоциям.
Горе выплескивается сквозь щели, пока мы держимся друг за друга, словно два рушащихся столпа, которые не способны устоять без поддержки друг друга.
К тому моменту, когда мы отстраняемся друг от друга, по моему пятнистому, красному лицу текут сопли, и я знаю, что по моим щекам размазана тушь. На щеке Дайи слюна, а вокруг глаз – круги поплывшего макияжа. В сочетании с темно-коричневой кожей ее светло-зеленые глаза выглядят почти ошеломительно.
Несмотря на это, мы обе выглядим нелепо и тут же разражаемся смехом, который перетекает в очередную волну слез. В конце концов никто из нас не может сказать, смеемся мы или плачем, но в любом случае это приятно.
– Голова сейчас просто лопнет, – хриплю я, вытирая потекшую тушь, а потом беру салфетку и громко сморкаюсь.
– Выпей еще, будет хуже, но, по крайней мере, ты захмелеешь.
Смеюсь и делаю глоток, пока она тоже высмаркивается.
– Кстати, а где Зейд? – спрашивает она.
– Вообще-то я не знаю. После нашей тренировки он сразу же ушел, сказав, что ему нужно кое-что уладить. Не сказал, что именно, а я была слишком потной и морально истощенной в тот момент, чтобы переживать об этом.
Мы обе пожимаем плечами. Может, он просто обнаружил, что у нас закончилась туалетная бумага, и решил пополнить запасы. Думаю, если бы это было что-то важное, он бы сказал.
В течение следующего часа мы с Дайей благополучно приканчиваем бутылку вина, и я чувствую приятное опьянение. Решаю впредь быть осторожнее с выпивкой. Она дарит слишком приятные ощущения, а я не хочу использовать алкоголь как костыль.
Лучше уж я преодолею свою травму здоровым способом. Например, убью Клэр голыми руками.
Мы как раз смеемся над дурацким видео, которое кто-то выложил в социальные сети, когда входная дверь распахивается и слышатся два переругивающихся голоса.
Один из них принадлежит Зейду. А второй – девушке.
Наши с Дайей глаза встречаются в смятении, недоумевая, что за хрень происходит.
Слегка пошатываясь, я встаю и направляюсь к входной двери. И тут же разворачиваюсь обратно, бросаясь к своей подруге, когда вижу, кого привел домой Зейд.
– Дайя, в доме та сумасшедшая цыпочка. Беги.
– Что? – спрашивает она с тревогой в голосе.
– Не называй меня сумасшедшей! – верещит девчонка, и я морщусь.
Я еще не имела удовольствия познакомиться с ней, и меня вполне устраивало жить обходясь без этого.
Мои плечи поднимаются. Медленно оборачиваюсь, и вижу, как Зейд идет ко мне, выглядя уставшим и раздраженным. За ним – та самая девушка-убийца, которая пряталась в стенах на «Сатанинских связях».
Сибель.
– Детка, у нас гости.
Взглянув на девушку, неловко отодвигаюсь, не зная, как, черт возьми, мне реагировать.
Прочистив горло, соглашаюсь:
– Да, я вижу.
Сибель смотрит на нас с Дайей широко улыбаясь. В последний раз, когда я ее видела, она была одета как кукла, а от грима ее фарфоровое лицо казалось покрытым трещинами.
Ее шоколадно-каштановые волосы по-прежнему собраны в косички, но лицо не накрашено. Она была бы даже красива, если бы не безумный взгляд. Она выглядит точно так же, как на экране телевизора после того, как ее задержали за убийство четырех политиков.
Которое она совершила вместе с Зейдом.
Вот только его так и не поймали.
– Дамы, это Сибби, – устало представляет Зейд, взмахивая рукой в ее сторону, прежде чем направиться ко мне.
Я напрягаюсь при его приближении, наблюдая за тем, как сокращается пространство между мной и Зейдом, и в то же время не сводя глаз с этой сумасшедшей.
Четыре человека, которых она убила, – далеко не единственные ее жертвы. Она жила на ярмарке с привидениями пять лет и все это время творила бесчинства. Убивала всех, кого считала злом, очень жестокими способами.
Думаю, у меня было достаточно опыта общения с девушками-убийцами, и я очень, очень не хотела бы увеличивать этот список.
Сибби оживленно машет нам рукой, и в ее карих глазах искрится оживление. Потом она переводит взгляд на мой дом и медленно осматривает поместье.
– Ух ты, – выдыхает она. – Здесь так жутко. Идеально.
Ее голова поворачивается ко мне, и я не горжусь тем, что не так уж незаметно вздрагиваю.
– Надеюсь, ты не против, если мы с моими сообщниками останемся здесь ненадолго, – говорит она.
– Будет еще кто-то? – спрашиваю я Зейда, прищурив глаза.
Он вздыхает.
– Некоторые утверждают, что они не настоящие, но они существуют, – объясняет Сибель, ничуть не смущаясь заявления, что она видит тех, кого не видят другие.
Зейд встречает мой взгляд, и на его лице появляется ухмылка.
– Сибби – сумасшедшая, – поясняет он.
Она топает ногой, бросая на него злобный взгляд.
– Я не сумасшедшая, Зейд. Если ты не видишь того, что вижу я, это не значит, что странная из нас двоих я.
Я качаю головой, совершенно сбитая с толку тем, как она вообще здесь оказалась. Насколько я слышала, ее посадили в психиатрическую лечебницу до суда.
– Она сбежала, – снова поясняет Зейд, заметив недоумение на моем лице.
– О! – восклицаю я, потому что не знаю, что еще тут можно сказать.
– А это… хорошо? – вклинивается Дайя, совершенно не уверенная в том, что это хорошо.
Зейд вздыхает в миллионный раз.
– Сибби в списке самых разыскиваемых преступников. Она взяла ситуацию в свои руки, – Зейд выдерживает паузу, чтобы бросить на нее испепеляющий взгляд, – и сбежала из психушки. Учитывая, что она взяла на себя вину за то, что мы сделали вместе, я счел справедливым предоставить ей убежище. Временно.
Она кивает головой, как будто Зейд в точности изложил историю ее жизни.
– Я заберу ее к себе. Я не жду, что ты позволишь ей остаться здесь…
– Но здесь так жутко! – восклицает она, как будто это веская причина, чтобы она осталась.
И что ж… отчасти она права.
– Так что мы скоро уедем. Я просто хотел, чтобы ты познакомилась с ней, потому что я… – Он запинается и смотрит на нее. – Застрял с ней, – заканчивает он, переводя взгляд на меня. – Я определенно застрял с ней.
Сибель хмурится, открывая рот, чтобы что-то возразить, но ее перебивает Дайя:
– Погодите-ка, а как именно она взяла ситуацию в свои руки? – спрашивает она, бросая на Сибель настороженный взгляд.
– Я убила своего психотерапевта, – отвечает она, и ее улыбка гаснет. – Я не хотела ее убивать. От нее пахло сосной, а значит, она не была демоном. Это первый и последний человек, которому я причинила боль, но который не заслуживал этого, обещаю.
У меня пересыхает во рту.
– Зейд, – шепчу я, чувствуя нарастающий дискомфорт.
Сибель смотрит на меня, замечая мой растущий страх.
– Пожалуйста, не бойся меня. Ты пахнешь самыми прекрасными цветами. Я ни за что не причиню тебе вреда.
– Она не причинит тебе вреда, детка, – тихо успокаивает Зейд.
Поднимаю голову и встречаю его взгляд, несочетающиеся глаза полны искренности.
– Я бы обязательно обсудил это с тобой, если бы знал, что такое может случиться, – клянется он. – Я был с Джеем, когда пришло сообщение, что Сибби сбежала. Так получилось, что она пряталась в нашем районе. Повсюду были вертолеты и прочее дерьмо. Поэтому я отправился на ее поиски и нашел, когда она пыталась залезть в канализационный колодец. Решение пришлось принимать в доли секунды.
– Ладно, – отвечаю я, натянуто улыбаясь, чтобы дать ему понять, что не сержусь.
Несмотря на то что присутствие Сибель немного смущает меня, я понимаю, почему Зейд принял такое решение.
Она взяла на себя всю вину за то, что они сделали вместе, и так и не выдала его. Так поступают очень немногие, особенно когда они тебе ничем не обязаны. И это я уважаю до глубины души.
Сибель показывает розовый нож.
– И он вернул мой нож! В полиции он считался орудием убийства, а Зейд взял и вернул мне его.
– Она буквально сходила с ума, и у меня не было выбора, – сухо поясняет он.
Она пожимает плечами, довольная тем, что получила свой нож обратно, независимо от того, каким способом она этого добилась.
Смотрю на нее и обдумываю происходящее. Я немного сомневаюсь в том, как поступить, но решаю, что Зейду будет проще, если все мы будем находиться в одном месте. Он практически переехал ко мне, и это, как ни странно, успокаивает. Эгоистичная часть меня не хочет отпускать его.
– Наверху еще много комнат. Сибель может остаться.
Она громко вскрикивает, подпрыгивает на носочках и хлопает в ладоши, словно маленькая девочка. От ее реакции мне становится немного лучше, но лишь потому, что сейчас она кажется милой.
– Мои друзья зовут меня Сибби, – говорит она, и судя по выражению ее лица, она надеется, что я тоже буду так ее звать.
– Или истребительницей демонов, – вклинивается Зейд.
В ответ она бросает на него язвительный взгляд.
– Ладно, Сибби. Добро пожаловать… домой.
Ее темные глаза снова устремляются на меня, в них светится чистый восторг. На ее лице появляется широкая улыбка, и она снова начинает подпрыгивать, и это немного снимает мое беспокойство.
– Адди, ты не обязана этого делать.
Я машу рукой.
– Все в порядке. Она сказала, что не причинит нам вреда, и если ты ей доверяешь, мне этого достаточно.
Он выглядит так, будто хочет меня расцеловать. Это немного нервирует, но он быстро прячет эту эмоцию и одаривает меня бесхитростной благодарной улыбкой.
– Как только ты захочешь, чтобы она съехала, она съедет. Без вопросов.
И хотя Сибби, судя по тому, как она перестает скакать и бросает на него злобный взгляд, не слишком-то рада этому заявлению, Зейду явно на это плевать.
Киваю, последние остатки моего напряжения улетучиваются.
– Сибби очень хорошо умеет драться. Отчасти потому, что она…
– …не сумасшедшая, – прищурив глаза, вклинивается она.
Зейд бросает на нее взгляд, который говорит: «Да, хорошо, а я Джеки Чан».
– Неважно, она умеет драться. Так что она может помочь тебе с тренировками.
Мое сердце смягчается, когда я слышу то, что он не произносит вслух.
«Ты не можешь вынести моих прикосновений, так что вот та, кто может дать тебе то, чего не могу дать я».
– Спасибо, – шепчу я.
Сейчас я как никогда разочарована собой. Я воспользуюсь его предложением, потому что понимаю, что за одну ночь ничего не изменится. Но клянусь, я буду стараться еще больше, чтобы подарить Зейду то, чего он заслуживает.
Всю себя.
* * *
Зейд кладет мне на плечи пакет со льдом, и я стону и от перепада температур и от того, насколько это приятно. Тренировки изрядно потрепали мое тело, но, впрочем, не без пользы. Я стала сильнее, чем когда-либо была, и это ощущение становится привычным.
С тех пор как пару недель назад у нас поселилась Сибби, дела у меня пошли лучше. Она меньше, двигается с быстротой, которой не обладает даже Зейд, и гораздо более непредсказуема.
Последние несколько часов мы сидим на моей кухне, прорабатывая все нюансы, как выманить Клэр из ее укрытия. Сбежали не только все обитатели дома Франчески, но и она сама. И теперь, когда я вернулась к Зейду, ни одна вещь в мире не помешает ему найти ее.
Зейд считает, что лучший способ отыскать ее – через ее адвоката Джимми Линча. Он работает на Клэр и работал на ее покойного мужа последние двадцать семь лет, что делает его надежным для нее человеком.
Кроме того, он тоже питает слабость к детям.
На прошлой неделе Зейду удалось взломать его телефон и обнаружить огромное количество скачанной им детской порнографии. Тогда он начал размещать на сайтах, которыми пользуется Джимми, рекламу, ожидая, что тот клюнет на наживку. Неудивительно, что тот так и сделал, причем как на телефоне, так и на его ноутбуке – и все это в течение трех дней.
Разумеется, как только он нажал на ссылку, вирус, разработанный Зейдом, проник на его устройства без ведома Джимми. И в течение следующих нескольких секунд Зейд уже вошел в его систему и установил всевозможное шпионское ПО.
С этого момента он наблюдал за всеми взаимодействиями Джимми с Клэр по электронной почте. Он мог бы попытаться внедрить вирус и в компьютер Клэр с помощью фишингового письма, но она слишком умна, чтобы попасться на это, так что единственный оставшийся вариант – заставить ее воспользоваться флешкой или диском с вирусом. И лучший способ сделать это – организовать против нее масштабный судебный процесс. Это обычная практика для адвокатов – передавать информацию на цифровых носителях, особенно если против обвиняемых собрано огромное количество доказательств.
К несчастью для Клэр, с тех пор как она скрылась, она уволила многих людей, работавших в ее поместье. Уборщицу, пару поваров, садовника. Похоже, она совсем не собирается возвращаться в свой особняк – или сохранять его.
Всю последнюю неделю Зейд общался с этими людьми, расспрашивая их о том, что им пришлось пережить, и в конце концов уговорил их подать на Клэр в суд за притеснения на рабочем месте, а также за жестокое обращение.
Взамен Зейд предложил свою защиту и денежное вознаграждение. К счастью, все они согласились. Потому что отсутствие безопасности и ресурсов было, честно говоря, единственным, что заставляло их молчать. Марк подвергал сексуальным домогательствам многих своих сотрудниц, а потом угрожал им и их семьям расправой, если они заговорят. Клэр же была склонна к физическому насилию и агрессии, если что-то не соответствовало ее требованиям.
Они уже подали свои иски, поэтому завтра мы приступим к осуществлению второго этапа плана, заменив цифровые носители Джимми на наши.
Как только Зейд получит доступ к ноутбуку Клэр, он выследит ее. А мы тем временем сосредоточимся на другой нашей цели.
– Франческа и Рокко – мерзкие скользкие змеи, – с яростью в глазах произносит Дайя, пока ее пальцы летают над клавиатурой. – А Ксавьер – ссыкун.
Она помогает нам в поисках моих похитителей и насильников, а Джей продолжает заниматься Клэр.
– На спутниковом снимке был красный пикап, припаркованный возле дома, он оформлен на имя Рокко. Он нигде не появлялся? – спрашивает Зейд, добавляя в макароны побольше тертого чеддера и ставя запеканку обратно в духовку – запекаться до хрустящей корочки.
Видеть, как он занимается чем-то таким домашним, так… странно.
Никогда не думала, что увижу прихватки в руках своего преследователя и профессионального убийцы, но вот, пожалуйста… Ему не хватает только фартука, и тогда я точно буду уверена, что провалилась в кроличью нору и ударилась головой о корягу.
Черт, кажется, я уже это сделала, потому что теперь все, что я могу себе представлять, – это Зейд в одном фартуке. Это зрелище… не должно быть заманчивым, но это так.
– Мы обнаружили его брошенным в Северной Калифорнии. Там мы потеряли след, – отвечает Дайя, тем самым неосознанно спасая меня от этих опасных мыслей. У меня появилось опасение, что мои фантазии могли стать еще более странными.
– А камер наблюдения поблизости нет? – уточняю я.
– Не-а, – отвечает она, нажимая на какую-то клавишу, – они продержались так долго не по счастливой случайности. Они умеют избегать камер. Полагаю, что машина, на которую они пересели, тоже уже брошена.
Зейд кивает, молча обрабатывая полученную информацию. Даже со своего места я вижу, как вращаются шестеренки в его голове.
– Поскольку мы можем предположить, что они передвигаются на машине, то для начала проверь камеры на заправках в окрестностях. Это займет время, но проверяй все, что покажется тебе подозрительным. Возможно, они будут прятаться в машине и использовать случайных людей, чтобы заправляться и платить. Я дам тебе в помощь еще пару своих людей. И хотя они, скорее всего, расплачиваются исключительно наличкой, не помешает проверить, не засветились ли где их кредитные карты.
– Франческе рано или поздно придется воспользоваться туалетом, – вклиниваюсь я. – Я имею в виду, что не могу представить ее сидящей на корточках на обочине дороги или пользующейся общественным сортиром. Так что распознавание лиц может помочь.
– Это точно, – соглашается Зейд, одаривая меня легкой улыбкой.
Борюсь с гордостью, которая пытается расцвести в моем теле. Моя внутренняя феминистка не нуждается в мужском одобрении.
– Мы можем установить бот для распознавания лиц, который оповестит, если какая-нибудь камера ее засечет. Будь то ресторан, магазин или заправка. Однако полагаться только на это нельзя, поскольку, хотя Франческа, вероятно, и появляется на людях чаще, у нее преимущество, ведь она маскируется намного лучше мужчин. Распознавание лиц развито, но не гарантирует точного результата.
Я качаю головой, соглашаясь с ним.
– Если кто и умеет пользоваться косметикой, так это она, – признаю я. Она много практиковалась в гримировании мертвецов – и на своем лице, и на лицах тех, кого держала в плену.
Руки Дайи продолжают порхать, без промедления выполняя указания Зейда.
Сибби подпирает подбородок одной рукой, а второй барабанит пальцами по столу – ей явно скучно. Ее больше интересуют действия, нежели планирование.
– Я возьмусь за поиски Ксавьера Делано, – заявляет Зейд, бросая в мою сторону настороженный взгляд. – Найти его не составит труда. Мне кажется, он не так ловко заметает следы, как остальные.
– Это было бы ужасно самолюбиво с его стороны. Он же не знал, что я… э-э… с Зейдом… ну, вы поняли.
Зейд ухмыляется над моим замешательством. Я закатываю глаза, намереваясь проигнорировать эту реакцию, но тут Дайя предает меня и фыркает, бросая на меня веселый взгляд.
Придурки.
Оба.
– Заткнись, – огрызаюсь я. – Я не знаю, как обозначить наши отношения.
– Приятели по перепихону? – предлагает Дайя, но это звучит неправильно.
Вскинутая бровь Зейда говорит о том, что он чувствует то же самое.
– Любовники! – весело подхватывает Сибби.
Я кривлю губы от отвращения. Ненавижу этот шаблон.
– О, он твой поклонник, – говорит Дайя, щелкая пальцами, словно попала в точку.
– Единственная настоящая любовь, – тоскливо вздыхает Сибби. Она смотрит в сторону, как будто прислушивается к чему-то, а потом закатывает глаза. – Ладно-ладно, пять настоящих любовей.
Мой взгляд мечется между этими двумя идиотками, продолжающими бросаться словами, которые могли бы дать название нашим с Зейдом отношениям.
– Как насчет просто преследователя? – сухо прерываю их я.
– Да ладно, детка, ты же не так меня называла, когда…
– Заткнись, или я буду называть тебя именами других мужчин, и, даю слово, для этого мне не понадобится твой член в непосредственной близости от меня.
В его глазах загораются искры вызова, сигнализирующие о том, что разговор быстро принимает неожиданный оборот.
– Ты действительно хочешь организовать массовое истребление носителей этих имен? Назови их, мышонок, и я легко… Какое бы ты ни выбрала, ни одного человека с таким именем больше не останется. Как насчет того, чтобы начать с Чада? Мы точно сможем прожить без Чадов.
Мой рот открывается.
– Это как-то… перебор.
Он пожимает плечами, поворачиваясь, чтобы достать из духовки макароны с сыром.
– Это ни хрена не меняет.
Мои округлившиеся глаза возвращаются к глазам Дайи, таким же огромным, как и мои. Я бросаю на нее взгляд, который говорит: «Видишь, с чем мне приходится иметь дело?» – на что она отвечает: «Удачи тебе, сестренка».
Поворачиваюсь к Сибби и вижу, что она смотрит куда-то в пространство, шепча одному из своих сообщников об антисанитарных способах использования мороженого в морозилке.
Боже мой. Я живу с одними психопатами.
Я знала это, но черт меня побери.
Эй, Бог? Не мог бы ты послать мне какое-нибудь лекарство, чтобы скорректировать свою вопиющую оплошность относительно этих двух слабоумных?
Покачав головой, я снова поворачиваюсь к Зейду, который уже раскладывает по тарелкам макароны с сыром, а также стейки, приготовленные им на гриле. То, что Зейд умеет готовить, стало для меня неожиданностью.
– Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы найти Ксавьера?
– Зависит от того, насколько он досягаем. Я могу разыскать его в течение часа, но если он где-то на удаленном острове и его окружает целая армия, то, чтобы добраться до него, потребуется время. Имей в виду: этот человек богат до неприличия и ему больше не на что тратить свои деньги, так что это вполне вероятно.
С любопытством наклоняю голову.
– Богаче, чем ты?
– Безусловно. Я не заинтересован в том, чтобы зарабатывать больше, чем мне необходимо. Деньги – это иллюзия, причем сильная. Они превращают людей в бесхребетных болванов, не заботящихся ни о каких других жизнях, кроме своей собственной. Ксавьер будет использовать свои деньги, чтобы защититься. Особенно потому, что он маленькая сучка и, ну… – он окидывает меня взглядом, дико скалясь, – я чертовски устрашающ.
Он подает ужин. Мою тарелку он ставит самой последней. Волоски на моей шее встают дыбом, когда он приближается, и чем он ближе, тем больше нагревается мое тело. Он склоняется надо мной, и тепло, исходящее от него, проникает мне под кожу. Когда он наклоняется еще ниже, в моем мозгу происходит короткое замыкание. Я не могу решить, хочу принять эту темноту или убежать от нее.
Его жаркое дыхание обдает мое ухо, он шепчет:
– Я не только страшный, детка, но еще и очень, очень злой. А когда я зол, я заставляю этих ублюдков молиться о том, чтобы они получили возможность поскорее отправиться в ад.
По моему позвоночнику пробегает дрожь, а мурашки расползаются по телу, словно черная чума. Поворачиваю голову к нему и встречаю его пристальный взгляд. Сердце бешено колотится и забирается прямо мне в глотку, заставляя жилку на шее ощутимо запульсировать, и между нами возникает практически осязаемое напряжение.
Вопреки здравому смыслу я опускаю глаза к его губам, и это усиливает напряжение еще больше. Он намеренно проводит языком по губам, и мой взгляд, словно магнитом, притягивается к этому медленному и сексуальному действию.
К тому времени, когда я снова поднимаю глаза, мой рот уже открыт, а из легких пропал весь кислород.
– Не хочу прерывать столь прекрасный момент, но Сибби раздевается.
Голос Дайи выводит меня из транса, в который погрузил меня Зейд, и я почти с яростью оборачиваюсь к Сибби.
Она как раз снимает свои неоново-зеленые колготки.
– Сибби! – раздраженно кричу я. – Хватит раздеваться, у нас тут не оргия, черт побери!
28 апреля 2022
Не хочу излишне драматизировать, но я бы предпочла стать свидетельницей того, как Рокко снова убивает проститутку, чем слушать, как Сибби занимается сексом со своими сообщниками. Думаю, меня так волнует это потому, что она раскованна в сексе, а я… нет. По крайней мере пока.
Думаю, это напоминает мне, насколько чертовски я сломана.
Может быть, потому, что я жила в доме, где убивали проституток.
Та женщина случайно прикусила его член. И поэтому умерла. У нас было занятие, как ублажить своего хозяина, когда он с другой женщиной. Нам нужно было научиться “командной работе”. Они приводили проституток на наши уроки постоянно, но конкретно эта была очень напугана. Она видела, что происходит вокруг, и не смогла сдержать свою дрожащую челюсть.
Так что в одну секунду она делает ему минет, а в другую – ее зубы буквально оказываются на гребаном полу. Он так сильно ударил ее, что выбил два передних зуба. РАЗУМЕЕТСЯ, из ее рта потекла кровь, которая, само собой, попала на него, и это разозлило его еще больше.
Поэтому он вытащил пистолет и выстрелил ей прямо в голову.
Он хотел, чтобы ее тело закопали мы, но Франческа сказала, что нам нельзя натирать себе мозоли.
Как мило с ее стороны.