Трансфлайты

Уже скоро друзья добрались и до Туманного ущелья. На этой стороне погода стояла относительно ясная, а на том берегу слегка клубились расплывчатые скопления мутно-молочных воздушных масс. Рев стоял просто невообразимый. Тиша с трудом слышала то, что пытался прокричать ей Питер, поэтому о самом главном друзья договорились еще до приближения к шумящему потоку. Питер предупредил девочку, что на этот раз им снова придется перебираться на другой берег при помощи дерева, но только теперь не по нему, а внутри него. Тиша была несколько удивлена, но парень объяснил ей, что тот поваленный ствол будет полым – примерно как те деревья, что служат в его деревне домами. Друзьям предстоит сначала залезть на дерево, а затем спуститься в него через дупло – как будто через люк – и затем проползти внутри него над ущельем. По внешней части дерева пройти не удастся, так как оно расположено слишком близко к водопаду и периодически обдается брызгами воды, приносимой с него порывами сильного ветра. Тиша примерно представляла, через что им придется пройти, и передвижение внутри дерева ей представлялось куда более безопасным, чем прохождение по нему: так хотя бы не будет соблазна смотреть вниз, а значит перемещение пройдет спокойнее. Это даже немного порадовало девочку, и она зашагала вперед, сбросив изрядную порцию напряжения.

Когда же друзья добрались до обрыва, Питер снова открыл сумку и вытащил из нее единственную уцелевшую веревку. Тиша вопросительно посмотрела на него. Зачем он это делает? Зачем веревка внутри дерева?

Питер усмехнулся, а потом приблизился к Тише и прокричал ей прямо в ухо:

– Теперь твоя очередь толкать меня перед собой!

– О чем ты? – прокричала в ответ Тиша.

– Я панически боюсь замкнутых пространств!

– ... – Тиша так и замерла в ступоре, не зная, что на это сказать.

Тем временем парень снова обвязал плечи и талию девушки веревкой, а второй конец закрепил на своем поясе. Затем он первым залез на дерево и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, спустился внутрь него.

Все еще ошарашенная информацией о неожиданном страхе друга, Тиша последовала за ним. Немного поразмыслив, она отыскала объяснение фобии Питера: он умеет летать, он любит свободу всем своим сердцем, хотя и позволяет родителям и обществу себя ограничивать. Но эти уступки даются ему нелегко. Он боится. Боится однажды оказаться навечно запертым, лишенным возможности использовать свою магию полета, путешествовать, видеть и исследовать этот мир... А здесь, в замкнутом пространстве, страхи и тревоги только усиливаются. Здесь со всех сторон на Питера давят стены, он заключен в них, не знает, что происходит снаружи, – и это пугает его. Если Тише прочные стенки дерева дарят чувство защищенности и уверенности, то Питер здесь, как никогда сильно, чувствует себя в опасности и беспомощности. Для Тишы – проще закрыть глаза и довериться течению, Питеру же нужно видеть все вокруг и самому выбирать свой путь...

– Ты как, Питер? – спросила у друга девочка, когда они проползли метров десять: и очень медленно.

Тиша видела, как напряжено все его тело, как Питер буквально заставляет себя делать каждый свой шаг, как нелегко даются ему движения.

– Нормально, – едва слышно ответил он.

Питер еле выдавил из себя это признание. Его голос дрожал.

– Эй-эй, – позвала его Тиша. – Давай бодрее! Не ты ли учил меня, что страхи можно и нужно побеждать?

– Да, – отозвался Питер. – Именно... этим... я... сейчас... и занимаюсь...

Каждое слово давалось парню с неимоверным трудом. Между каждым из них он совершал несколько судорожных, сдавленных выдохов и вдохов.

– Питер, перестань, – попросила друга девочка. – Это всего лишь дерево! Ты живешь в таком.

– Мое дерево... пошире. И... и... и... и имеет окна... – проговорил Питер и остановился на месте.

Тиша поняла, что теперь именно ей необходимо подыскать нужные слова:

– Питер, дыши. Ладно? Вдохни глубоко: это не убьет тебя, обещаю. Я рядом, – спокойным, уверенным голосом сказала она и протянула руку к его ноге, прикоснувшись к той ее части, где заканчивался ботинок и еще не начинался железный утяжелитель в виде поножей.

Питер дернулся от неожиданности. Он чуть ли не взлетел, пытаясь подняться на ноги, и здорово стукнулся о дерево головой...

– Это я, Питер! Прости! Это всего лишь я! – выпалила девушка, сообразив, что совершила глупую ошибку. – Здесь больше никого нет! Все в порядке! Прости, пожалуйста...

Питер часто и тяжело дышал.

– Питер?

– Я... Я не могу, не могу, прости...

– Чего ты не можешь? Ты можешь! Еще как можешь!

– Нет...

Тиша старалась сохранять спокойствие:

– Питер, тебе нужно расслабиться, – увещевала его она. – Мы здесь вместе. Ты и я. Нас двое: больше никого. Дерево надежно, и с нами ничего не случится! Если что, у нас есть веревка, не так ли?

– Тебе нужно было лезть первой...

– Перестань! Давай, двигайся вперед! Ты справишься.

Парень, кажется, не реагировал. Тиша собрала в кулак всю свою волю и упорно продолжила наставления:

– Питер! Просто вдохни поглубже! И выдохни. Сейчас же! Немедленно!

– Ладно, – закивал парень и сделал один, очень сбивчивый, прерывистый вдох.

– Еще раз, – потребовала Тиша.

И Питер снова вдохнул...

Минут через пять парень, наконец, набрался смелости и сил, чтобы снова продолжить движение. Но, едва он переставил руку в очередном «шаге» и переместил на нее свой вес, дерево прямо под ним предательски затрещало и Питер не успел сделать абсолютно ничего... Кора с треском проломилась под парнем, и он стремительно сорвался вниз, вытягивая руки в отчаянной попытке ухватиться хоть за что-то... Веревка яростно натянулась, и Тишу чуть не утянуло следом, в зияющую дыру, образовавшуюся в стволе и слепящую ярким дневным светом.

К счастью, девочка успела среагировать и бросилась на дыру, животом повиснув над нею. Ноги Тишы, от ступней до коленок, оказались в одной части дерева от разлома, а голова, плечи и грудь – в другой. Питер висел внизу, удерживаемый лишь веревкой, закрепленной на корпусе девочки, и тяжесть парня заставляла Тишу напрягаться изо всех сил, чтобы не провалиться за ним следом.

– Питер! – крикнула ему Тиша. Она хотела посмотреть, в каком там состоянии ее друг, но, к сожалению, у нее не было такой возможности из-за расположения. – Питер, ты цел?

– Да! – отозвался парень. – Цел! Я цел! Держись!

– Стараюсь! – сквозь тяжесть напряжения прокричала Тиша. – Сможешь подтянуться?

– Не думаю, что это безопасно! – ответил Питер.

– Что?

– Пока я без движения, ты выдерживаешь мой вес, – прокричал он ей. – Но стоит мне начать двигаться... Я вижу, в каком положении ты там застряла.

– Что? – в недоумении переспросила Тиша. Кажется, до нее начинала доходить вся тяжесть ситуации, в которой они... зависли. Тяжесть – в прямом смысле этого слова и в переносном – тоже.

– Нет, Питер, даже не думай... – словно во сне, в кошмарном сне, срывающимся голосом проговорила Тиша.

– Прости. Но тебе не справиться.

Слова Питера с болью хлестнули девочку по щекам. Кровь прилила к голове от негодования и паники...

– Питер! Немедленно перестань! – закричала на него Тиша. – Что ты надумал? Я справлюсь! Давай, забирайся! Подтягивайся уже! Я выдержу!

– Нет, – уже совсем спокойно отозвался он.

– Питер!... – полным отчаяния голосом взмолилась девочка. – Питер, пожалуйста... Я же держу, я...

– Ягукрыл... – вдруг проговорил Питер. – Я попробую! – прокричал он Тише.

– Ягукрыл? – удивленно, но с надеждой в сердце, забившемся еще чаще, переспросила девочка.

Питер не стал вдаваться в объяснения. Он просто осторожно оторвал от веревки руки, чтобы не раскачать ее, и медленно сложил их перед собой. А потом издал тот самый печальный звук, которым призывал Сумрика – ягукрыла Тины.

Тиша напряглась изо всех сил. Она не думала, что Питер на весу окажется таким тяжелым. Ее руки цеплялись за корявые древесные выступы: если она выпустит их, то сорвется вслед за Питером. Но девочка не могла этого допустить. Ни за что. Она справится... Лишь бы только ягукрыл отозвался. Но возможно ли такое? Сумрик не услышит этого зова из своей Древесной деревни. А другие ягукрылы... Питер ведь говорил, что их в этом мире осталось совсем мало. Значит шансы ничтожны. Они просто призрачны...

Питер провисел так еще две бесконечные минуты. Две нескончаемые минуты Тиша удерживала его своим хрупким худеньким телом. Наконец Питер снова заговорил.

– Тиша, я сейчас совсем немного подвигаюсь, ладно? – спросил он.

– Да, да, конечно... – отозвалась Тиша, готовясь напрячься еще больше, собрать все свои силы – и выдержать!

Ей так хотелось посмотреть, что там делает ее друг, но, увы... Но, может быть, он что-то придумал?

– Будь готова, ладно? Если почувствуешь, что не справляешься больше, вытаскивай из-за пояса нож. Я видел, он висит у тебя достаточно удобно.

– Что? – изумилась Тиша. – Нет! Не стану я! Ты что?...

– Готова? Я начинаю двигаться.

– Готова? К чему? Нет, я не готова! – взволнованно отозвалась Тиша и напряглась изо всех сил.

Веревка сильнее впилась в ее тело, и дерево, к ужасу Тишы, начало трещать...

– Питер! Оно трещит!..

– Я уже все! – крикнул ей Питер. – Держись!

– Питер!

– Продолжай движение без меня. Ты справишься. Поняла?

– ... Что это значит?

Тишина.

– Не смей говорить так! – сквозь негодование и подступающую панику прокричала девочка. – Что ты задумал?

Тиша не могла этого видеть. Но Питер уже достал из внутреннего отделения сумки, болтающейся на весу, свой собственный нож. Он услышал треск дерева, когда двигался. Этого оказалось достаточно. Он готов был перерезать веревку.

– Не все потеряно, – стараясь сохранять спокойствие и твердость голоса крикнул он Тише. В его голосе даже можно было различить намек на слабую улыбку. – Возможно, река внизу достаточно глубокая. Возможно, я смогу выплыть. Так что подожди меня на том берегу часок-другой, ладно? А потом отправляйся дальше. Договорились?

– Нет! – сквозь ужас выкрикнула Тиша. – Нет, не смей! Ты не можешь, Питер! Пожалуйста!...

– Береги себя, – отозвался парень, и Тиша почувствовала, как ее собственное тело отпружинивает вверх, становится невесомым, а потом снова опускается...

– Питер!... – голос Тишы разнес это имя по туманному ущелью, разбивая на осколки, на кусочки чего-то близкого... – Питер... Питер-Пи-Тер-Пи-тер-пи...

... Легкость просто невообразима... Места, где веревка только что впивалась в тело, жарко пульсируют... Он отрезал веревку, он... Нет, Тиша не могла об этом даже подумать... Это просто... Это было просто немыслимо. Невозможно...

... И в тот же самый момент Тиша услышала пронзительный крик.

Нет, кричал не Питер. Это был голос огромного крылатого существа: полуптицы, полукошки. Гигантский ягукрыл промчался прямо под разломом. Тиша не могла его видеть, но она почувствовала ветер от его крыльев, теплую волну, ударяющую ей в живот, и услышала уже знакомый ей шорох.

– Питер? – сквозь выступившие слезы прошептала Тиша. Внутри все до безумия сжалось, трудно было дышать. У нее просто не было сил. Она теряла его снова. Могла потерять... Надежда оставалась, да, но...

– Тиша!.. – послышался где-то внизу крик знакомого голоса...

Но что он означал? Сердце бешено заколотилось: так сильно, что девочке понадобилось время, чтобы прийти в себя и услышать собственный разум. Питер спасся? Он смог уцепиться за ягукрыла? Или сумел вынырнуть из реки? Или... Или это был его последний крик?...

... Тиша провисела так еще минуты три – целую вечность. Но она должна была выбраться отсюда. Питер об этом просил. Он перерезал веревку ради нее, ради ее жизни. Девочка собрала все свои разбросанные по дальним уголкам сознания силы и очень осторожно, полностью сконцентрировано, переместила ногу на край от дыры, оперлась на нее, оттолкнулась и полностью перебралась через разлом на нужную сторону. Можно было продолжать движение. Тише хотелось обернуться и посмотреть вниз, в зияющую дыру, чтобы узнать, как там Питер. Вдруг она увидит его? Но едва только девочка подумала о той страшной высоте, что зависла под нею, она вся сжалась и руки ее затряслись. Нет, нужно двигаться вперед. Так будет лучше. Так будет разумнее. Нельзя расстраиваться и впадать в панику. Только не сейчас. Шансы есть. Питер вернется к ней. Он спасется. Он выберется...

... Оставшаяся часть перемещения по древесному тоннелю показалась Тише бесконечностью. Внутри было темно, но впереди брезжил неясный тусклый свет, исходящий из еще одного дупла, расположенного сверху. Добравшись до его дыры, девочка выбралась наружу и снова окунулась в шум оглушительного рева водопада.

На берегу стоял туман. Он пропитал весь воздух своей густой молочной белизной. Реки внизу обрыва снова не было видно, даже край берега терялся в туманной пелене. И Питера тоже здесь не было. Рев водопада – и больше ничего. Ни такого желанного хлопанья крыльев, ни обнадеживающих криков ягукрыла...

Тиша опустилась в траву, ее тело само собой затряслось, выпуская из себя скопившийся, переполняющий его адреналин, и только теперь девочка по-настоящему заплакала. Слезы текли, не останавливаясь, из груди вырывались полные боли звуки, сдавленные и чуть-чуть похожие на вой. Тиша не могла себя контролировать, да и не хотела... Она плакала горько и долго, не обращая внимания ни на что вокруг. Ее не беспокоила боль от веревки, до сих пор впивающейся в тело. Нет, не физическая боль доставляла девочке неимоверные страдания, а то, что оборвалось у нее внутри. Связь разорвалась. Жизнь разделилась на до и после, когда Питер перерезал веревку и исчез в туманной бесконечности. И Тиша не была уверена, что она хоть когда-нибудь сможет ухватится за оставшийся конец... Нет, она больше никогда не будет прежней, никогда не сможет забыть этого ощущения пугающей легкости и пустоты... Это она виновата. Из-за нее погиб человек. Это она стала причиной чужого конца. Он лежит там сейчас, внизу, а она... Она не сможет даже посмотреть вниз... Она... На языке Тиша почувствовала отдающий железом соленый привкус крови. Ее руки дрожали. Девочка боялась открыть глаза и посмотреть на свои пальцы. Ей казалось, что они тоже будут в крови... как у убийцы. Разве можно после подобного жить? Разве можно хоть как-то принять ту истину, что твой друг... Первый и единственный настоящий друг... Теперь... – Тиша почувствовала, что не может больше дышать. – Теперь... – На самом деле не может дышать. Черная пустота стала заволакивать зрение, хватать черными пальцами за горло, сдавливать его все сильнее. Нужно впустить ее. Просто... впустить... Прости... Питер...

...
... Тиша!... Ти-ша... Ти-ша-ти-ша-ти...
... Тио-о-о-о... Тьма... в тебе... близко. Оооткрой. Вооой-ди...
... Не спрятаться... Зачем? Чем-чем-чем... ближе, тем легче... че... че...
... Чего ты хоче-че-чешь? Возззьми... Приди... Мечты... ты... ты-ты...
... Ты... на верном... пути-ти-ти-ти...
...

– Тиша, дыши! Все хорошо, Тиша... Дыши...

Девочка услышала откуда-то чей-то отдаленный, пульсирующий в голове голос...

– Я же говорил, что шансы есть! Слышишь? У нас получилось!

Этот голос раздался прямо над ухом Тишы, с левого ее плеча. Она резко обернулась. Питер нависал над ней, продолжая что-то говорить, но Тиша не слышала его слов: то ли от шума водопада, то ли от переполнявших ее эмоций. И почти не видела его самого от влаги, застилающей глаза. Чернота медленно отхлынула и ослабила свои цепкие пальцы, и лишь яркая рыжая шевелюра в центре этой расползающейся в стороны черной бездны убеждала девочку, что ей не послышалось, что перед ней – ее Питер, живой Питер!...

– Питер!... – проговорила Тиша, всхлипывая и бросаясь ему на шею. – Питер...

– Тс-ш-ш... – обнял ее в ответ парень. – Все хорошо, милая ведьмочка. – Он гладил ее по волосам. – Все хорошо. Я жив. Я вообще живучий. Идем. – Тиша вдруг услышала отдаленный вскрик ягукрыла. – Давай уйдем отсюда, подальше от этого шума. Ладно?

Тиша кивнула, и Питер, крепко сжав ее нежную, мокрую от слез ладонь, уверенно повел ее в сторону, прочь от рева могучего водопада. Его надежная близость сделала с девочкой странную штуку: внезапно она почувствовала такое неимоверное облегчение, что голова ее закружилась, колени подогнулись, она увидела черное крыло ягукрыла, совершающего в вышине свой прощальный круг, и Тише показалось, что сама она куда-то улетает... Питер едва успел подхватить ее на руки. Он что-то говорил ей, пока нес куда-то, и то улыбался, то снова становился серьезным. И, кажется, его красивые зеленые глаза тоже как-то подозрительно блестели...