Трансфлайты

Друзья шли еще часа два, и вот наконец Тиша услышала знакомый голос, вырвавший ее из размышлений.

– Уже близко, – сообщил Питер. – За этими деревьями будет спуск в приозерную долину. А за озером – хижина колдуньи.

Девочка оживленно вскинула взгляд на разбросанные впереди хвойные деревья. Здесь росли только высокие прямые сосны, и потому света в этой части леса было чуть больше. Тиша постаралась немного взбодриться и подумала о предстоящем им визите не к кому-нибудь, а к самой настоящей ведьме. Интересно, какая она? Как выглядит? Как какая-нибудь Баба-Яга? И живет она в избушке на курьих ножках?

– Ты сказал, эта колдунья исцелила тебя? – припомнила девочка.

– Да. И она рада помогать людям. Но... Они обращаются к ней только в редких тяжелых случаях, как за совсем последней надеждой.

– И все-таки обращаются. Хорошо устроились, да?

– Они такие. Увы.

Питер вскинул голову вверх, к серым, затерянным среди колючих макушек высоких сосен небесам. А потом опустил взгляд к земле и осмотрелся по сторонам, даже несколько раз повернувшись на месте.

– Что? – с некоторой тревогой спросила Тиша.

Питер закрыл глаза и втянул носом воздух.

– Чувствуешь? – задал он встречный вопрос. – Воздух очень влажный. И прохладный.

– Может, это потому что рядом озеро? – предположила девочка.

Питер покачал головой.

– Нет. Потемнело. И облака несутся слишком быстро. Идем. Нам тоже нужно торопиться, – сказал он и тут же сорвался с места, оставив Тишу позади, наедине с ее немыми вопросами.

Девочка едва успевала за семимильными шагами парня, торопливо и весьма уверенно прокладывающего путь по склону холма. И откуда в нем только столько силы и упертости, учитывая железки на его ногах, раны от них и общее физическое состояние, явно далекое от идеального?

Тиша почти не успевала поднимать голову, чтобы посмотреть на удивительные пейзажи, открывающиеся там, внизу. Меж высоких сосен, разбросанных по всему склону, девочка различала очертания темных вод Глубокого озера с отражающимися в нем облаками, две высоких горы по обе стороны от его зеркальных вод и бескрайние зеленые пространства дремучих лесов, раскинувшихся позади этой водной чаши до самого горизонта.

Чем дальше ребята шли, тем круче становился спуск. Питер то и дело останавливался, чтобы подать Тише руку и помочь не соскользнуть и не покатиться кубарем вниз, и каждый раз девочка удивлялась эффекту от этих невероятных прикосновений... Земля на склоне была каменистая, мелкие кусочки то и дело выскакивали из-под ног и стремительно летели вниз, к зеленому подножью. Идущий впереди Питер выбирал самую надежную поверхность, упирался ботинком в какой-нибудь камень, прочно торчащий из земли, а затем помогал спуститься к себе Тише. Девочка то и дело с беспокойством поглядывала на его стройные, но очень сильные ноги, а так же брюки, уже изрядно пропитавшиеся кровью. Ей хотелось остановить его и заставить еще раз проверить раны, но она не решалась, боясь разозлить, и очень надеялась на то, что целительница поможет ему подлечить их.

Наконец друзья преодолели свой утомительный спуск, и Питер немного перевел дух. Они стояли по колено в зеленой, изумрудной траве. Достаточно сильный ветер размеренно пригибал ее к земле, словно большие раскатистые волны... Небо было темным, низким, и облака уже давно скопились в недружелюбные сине-черные тучи... Тиша поежилась, поплотнее запахивая свой плащ.

– Нам к той скале.

Питер махнул рукой в сторону высокого склона, обрамляющего холодные воды озера с правой стороны. Эта скала была отвесной, как огромная крепостная стена, и практически вплотную прилегала к воде, оставляя между волнами и собой лишь тонкую тропинку суши.
Когда друзья подобрались к озеру поближе, Питер снял с плеча сумку и, опустив ее на землю, начал там что-то разыскивать, а Тиша тем временем смогла получше рассмотреть местность и ожидающую их тропу.

Тропа начиналась у края озера. Вода тихо плескалась у самого ее начала, обозначенного потемневшим от времени деревянным столбом, который был обвязан красной, развевающейся на ветру, широкой лентой. Тиша заметила, что от этого столба дальше, к другому столбику поменьше, прочно вбитому прямо у основания скалы, протянута толстая, хотя и уже достаточно потрепанная, веревка. И так дальше и дальше, от столбика к столбику, пока не исчезала за кустарником, кое-где прорезающим каменисто-песочную тропу.

Тиша посмотрела на Питера. Вместо того, чтобы снова заняться своими ногами, он намазывал что-то на толстый аппетитный кусок золотистого хлеба.

– Нужно набраться сил, – пояснил парень, когда наконец поймал удивленный взгляд девочки, и быстро добавил: – Тебе прежде всего.

С этими словами он протянул ломоть Тише, и девочка с благодарностью взяла бутерброд.

– Переход будет длинным, – сказал парень, вглядываясь в начинающие волноваться под ветром воды. – Размеры озера обманчивы. И оно не даром называется Глубоким. Это применимо во все стороны. Тот лес не так близко, как кажется.

Тиша проглотила вкусный кусок хлеба с медом и кивнула. Питер откусил свой и продолжил с набитым ртом:

– Ходят легенды, что перейти на ту сторону могут только люди, которые этого заслуживают. Остальных поглощает его бездонная глубина.

Тиша улыбнулась, слушая приглушенный булкой голос друга, такой забавный, хотя и серьезный. А еще ее так и подмывало спросить, не растет ли на его грядке и этот самый, столь аппетитный, хлеб. Питер поймал ее взгляд:

– Пвости, – проговорил он, коверкая букву «р», – нет времени, чтобы жевать и говорить по отдельности.

Тиша как можно более серьезно кивнула, а потом не выдержала и рассмеялась от души. Питер не смог удержаться и тоже присоединился к девочке. Холодный ветер стремительно разнес их искренний добрый смех по пасмурному побережью, и ребята с теплотой посмотрели друг на друга. Чтобы снова настроиться на предстоящий переход, Питер добавил:

– Видишь те ленты на столбах? Это как раз обереги, которые призваны защитить путников. Еще там есть символы, высеченные в дереве. Говорят, они защищают волшебников, которые умеют их читать. Иначе – смерть, коли ты не понравился озеру.

Тиша проглотила последний кусок и демонстративно вздохнула:

– А ты умеешь поддержать веселое настроение!

Питер хотел улыбнуться, но тут над друзьями раздался пронзительный раскат грома. Казалось, даже земля задрожала у них под ногами. Питер немедленно устремил взгляд на мрачные, разбухающие тучами, небеса.

– Не нравится мне это, – с некоторой тревогой в голосе произнес он. – Будет дождь, это точно.

– У нас же плащи, – напомнила Тиша. – Переживем как-нибудь.

– Дождь – это в лучшем случае, – покачал головой парень. – Стало слишком темно. Не к добру. Но у нас нет другого выбора.

Тиша заглянула парню в глаза:

– Эй? Все в порядке? Что ты имеешь в виду?

– Шторм, – невесело отозвался Питер. – Если он начнется, понадобятся силы. Тропа очень узкая. Нужно будет крепко держаться за веревку. За себя я не боюсь. Но справишься ли ты?

Тиша на мгновение задумалась, потерянно глядя на друга. Хватит ли ей сил? Должно хватить! У нее сильные руки – она ведь занимается стрельбой из лука!

– Я справлюсь, – уверенно сообщила девочка.

Питер с сомнением кивнул и вздохнул:

– Я бы привязал тебя к себе, но у меня на ногах эти штуки, – проговорил он. – А это значит, что, если не удержусь я, то утяну и тебя с собой.

– Питер, я справлюсь, – настойчиво повторила Тиша. Ей вовсе не хотелось, чтобы этот парень считал ее неженкой или слабачкой. Ну уж нет! Она не из таких принцесс!..

– У нас есть с собой две веревки, – продолжил Питер, понимая состояние девочки и желая поддержать ее боевой дух, но так же и осознавая необходимость подготовиться к разным ситуациям. – Одна из них у тебя. Приготовь ее, привяжи к поясу на случай, если я сорвусь, – пояснил он. – Чего, будем надеяться, не произойдет. Я поступлю так же. Если кто-то из нас сорвется или его, не дай небо, смоет волной, мы бросим ему эту веревку и будем стараться вытащить. Либо привяжемся к одному из столбиков, чтобы удержаться. Договорились?

Тиша покачала головой, пытаясь уверить Питера, что это и не потребуется:

– Все будет хорошо. Мы справимся, – уверенно повторила она.

– И еще одно. Нам лучше быть осторожнее с вопросами к тетушке. Все-таки она волшебница и наверняка как-то связана с Октавилоном. Вдруг она на этот раз не будет столь доброй и захочет сдать и меня, и тебя заодно, в академию?

– Думаешь, такое возможно? – обеспокоенно спросила девочка.

– Просто нужно быть готовыми к худшему, – со всей серьезностью ответил Питер. – Если что говори, что просто хочешь повидаться с другом в академии, но не знаешь как. А я скажу, что вызвался тебе помочь, потому что больше было некому. И в общем мы хотим узнать об Октавилоне и особенностях его посещения побольше.

– Логично, – кивая, согласилась Тиша.

И потом, после того, как все приготовления были сделаны, а договоренности озвучены и уяснены, друзья спрятали свои сумки в безопасных кустах и двинулись в путь...

***
Тем временем в Деревне деревьев уже вовсю шел дождь. Полиана Флайет и ее муж Дункан Шилэнг поспешно забежали в свой дом, оставив огородные угодья поливаться до возвращения солнца. Они порядком промокли и замерзли и теперь желали согреться горячим чаем со свежим хлебом в теплом уюте их семейной кухни. Дункан быстренько поставил чайник на плиту, а Полиана потянулась к подносу с выпечкой. Вот только тот оказался пустым. Конечно, с чего бы ему быть сегодня полным? Ведь Питер заперт наверху, а именно он в их семье отвечает за выпечку свежего хлеба по утрам...

Полиана хмуро вздохнула.

– Дорогой. Как ты думаешь, как там Питер? Может, нам стоит его проверить?

– Да что с ним может случиться? – раздраженно парировал Дункан. – Он заперт, на улице дождь. Вода у него есть. Пусть спит.

– Но так не хватает горячего хлеба... – жалобно простонала женщина и уставилась на мужа почти что щенячьим умоляющим взглядом. – Дорогой, может позволим Питеру спуститься? Пусть испечет хлеб. Ну и разрешим ему выпить чая – просто так, без всего, – поспешила уверить она мужа, уловив на себе его недовольный взгляд. – А потом снова отправим в комнату. И можем дать ему снотворного, чтобы он точно никуда не захотел уйти.

Мужчина вздохнул и не охотно, но согласился:

– Ну ладно. Пойду проверю, как он.

Поднимаясь по лестнице, Дункан думал о том, как ненавидит этого мальчишку, – слишком доброго, чтобы быть тем, кем является. Слишком симпатичного. Слишком уязвимого при собственной силе, о которой даже не подозревает. Опасного. Сумасшедшего. Не так давно он чуть не погиб, доказывая, что тот выдуманный парень был его настоящим другом. Просто чудо, что в лесу его вовремя обнаружил случайно проходящий мимо целитель. Если Питер смог совершить такое с собой, витая в собственных воображаемых мирах, то что же он способен натворить с окружающими? Нет, его нельзя выпускать из деревни. Его лучше и вовсе изолировать, чтобы он ненароком не причинил вреда своим соседям... Если бы не Полиана, Дункан давно бы принял соответствующие меры и избавился б от этого чудовища. Хорошо, что сейчас оно хотя бы заперто.

С такими мыслями мужчина вставил в замочную скважину ключ и, провернув его, распахнул дверь.

Однако в комнате Питера не оказалось...

***
– Его там нет! – взревел Дункан, едва только спустился с лестницы. – Этот... Твой чудовищный сын сбежал!

Полиана вздрогнула и выронила из рук только что отполированную до блеска чашку.

– Не говори так, п-прошу! – пролепетала она. – Он и твой сын тоже...

– Нет, он не мой! Не мой! – разъярился Дункан. – И чтоб его!.. Что? Вот что ты теперь прикажешь нам делать?

Женщина взглянула на лежащую в ногах чудом уцелевшую чашку и, выдохнув, попыталась успокоить мужа:

– Не кипятись, дорогой, – проговорила она, шагнув к нему поближе. – Питер скоро вернется. Он всегда возвращается. Ему просто тоже нужно выпустить пар, как и тебе...

– Не сравнивай меня с ним! – возмутился Дункан.

– П-прости, дорогой... – запнулась Полиана. – Просто... он вернется.

– А если нет? – рявкнул Дункан. – Черт... вот это будет позор... Я согласился дать ему свою фамилию, потому что он был всего лишь младенцем и я не знал, кто он, когда ты опутала меня своими любовными чарами!

Полиана окончательно сократила дистанцию между собой и мужем и осторожно погладила его по плечу:

– Все будет хорошо, милый. Я тоже не знала. Нам обоим непросто проходить через это. Но я уверена, что все уладится. Я пойду поищу его.

Мужчина слегка смягчился:

– Там ливень, – напомнил он.

– У меня хороший плащ, – с облегчением улыбнулась женщина.

***
Тропа была такой узкой, что два человека с трудом могли разойтись на ней. А иногда приходилось и вовсе прижиматься к скале и двигаться чуть ли ни на мысочках. Веревка надежно тянулась от столба к столбу на протяжении всего пути и хорошо справлялась с ролью спасательного маяка, который обещал помочь в любую минуту, если такое потребуется.

Пока что ребята продвигались достаточно спокойно, и веревкой пользоваться приходилось только для подстраховки в самых узких местах. Но все-таки Тиша несколько раз ощупывала на своем поясе второй моток: на всякий случай, для надежности. Питер шагал первым. Слева, почти под самыми ногами, билась о камни темная холодная вода. Тиша пыталась вглядеться в ее неизведанные глубины, заметить какое-нибудь движение или что-нибудь еще: но нет, вода настойчиво молчала, не собираясь выдавать своих древних секретов, и девочка могла слышать только ее плеск да недружелюбный свист переменчивого ветра. Ветер то дул в бок, угрожая прижать к скале, то подгонял в спину, отчего Тиша несколько раз наступала парню на пятки. А иногда воздушный порыв и вовсе пытался ударить в лицо, лишая возможности различать дорогу: благо Питер шел впереди и принимал на себя основные удары, щурясь, но упорно пробираясь дальше. Когда ветер налетал слева, разъяренные волны с грохотом разбивались о каменную тропу, и ледяные капли воды вырывались вверх и обдавали ноги путников своим обжигающим холодом, делая поверхность под ногами еще более скользкой. Но друзья не останавливались.

То тут, то там в грозовом небе над горами с дальней стороны озера вспыхивали молнии. Гром прорывал тишину своим отдаленным раскатистым грохотом. Буря бушевала близко, но все еще не здесь, и оставалась надежда, что она покружит, покружит – и все-таки пройдет мимо. Однако через несколько шагов молния сверкнула над самым озером, ярко отразившись в ставшей почти черной, взъерошенной волнами поверхности. От неожиданности Тиша вздрогнула, и тут же раздался такой громкий треск, что девочка чуть не подпрыгнула и сразу же бессознательно вцепилась в натянутую вдоль скалы веревку.

– Вот тьма! – выругался Питер. – Все-таки начинается...

Теперь ребята шли, стараясь не выпускать страховочную веревку из рук и сосредоточенно глядя под ноги, куда то и дело накатывала очередная волна недружелюбной воды. Вокруг так потемнело, что день казался тягучими сумерками. Видимость стала практически нулевой. Молнии сверкали все чаще, а грозное ворчание грома, обложившего, казалось, все пространство вокруг невидимым гремящим куполом, практически не смолкало. Озеро и горы словно провалились в какую-то рокочущую черную дыру, искажающую реальность, пробирающуюся даже внутрь тебя, пронизывающую до костей непонятным холодом, тревожную, дезориентирующую...

Еще несколько минут спустя – хотя время сейчас казалось совершенно условным – небо озарила такая яркая вспышка, что Тиша в ужасе зажмурилась. Свет был не то белым, не то голубым и таким сильным, что ослеплял даже сквозь кожу. Глаза под веками болезненно защипало, открыть их не представлялось возможным! От неожиданности Тиша выпустила веревку и схватилась за лицо, закрывая глаза ладонями. Едва девочка успела понять, что это тоже была молния, только чрезвычайно близкая и яркая, – все пространство вокруг вдруг так затрещало, как будто мир стал раскалываться пополам. А вместе с ним разрывалась на части и голова...

Разряд грома, обрушившийся следом, был таким мощным и оглушительным, что Тиша сама затряслась: не столько от мощнейшей вибрации, сколько от ужаса и изумления. Она вся сжалась в комок и сложилась пополам, опустившись на корточки и закрывая голову руками. И очень вовремя, потому что дальше задрожала сама земля, горы вокруг, а сверху посыпались камни, один из которых стремительно пролетел по касательной, с расчетливой меткостью хирурга рассекая Тишину руку тонкой огненной полосой. Но Тиша этого даже не почувствовала, потому что в следующее же мгновенье с небес хлынули хлесткие потоки ледяного дождя, такие сильные и холодные, что девочка тут же пришла в себя, сообразив, что выпустила из рук веревку и абсолютно не знает, что сейчас с Питером. Тот всплеск молнии словно разделил ребят своим острым сверкающим лезвием, оставив по разные стороны темноты...

... Дождь и ветер буквально толкали Тишу в каком-то направлении – то ли назад, то ли вперед, – главное, чтобы не в бушующие воды озера... Тиша не могла разлепить залитые водой ресницы; ориентиров больше не было видно, и держаться ближе к земле казалось самым безопасным решением. Судорожными движениями, дрожащими от потрясения руками, девочка стала ощупывать поверхность рядом с собой.

Спустя какое-то время и несколько отчаянных попыток она сумела кое-как разлепить ресницы и открыть глаза, но дождь лил с такой силой, что застилал все вокруг, размывая пространство, мешая смотреть, затекая в глаза, в нос и в рот. Тиша отфыркивалась и отплевывалась, пытаясь нащупать веревку и одновременно отыскать друга.

– Питер! – крикнула она сквозь вой ветра и раскаты грома. – Питер!!...

Но девочка не слышала даже собственного голоса – вообще ничего, кроме пронзительного гула в ушах. Она схватилась за веревку, которая совершенно случайно попалась на глаза в очередном проблеске молнии, и повисла на ней, не в силах соображать, не желая верить в происходящее. Кромешная тьма и жуткий вой ветра в перемешку с шумом освирепевшей воды не давали сосредоточиться. Тише казалось, что она в центре апокалиптического хаоса, где все стихии смешались воедино и обрушились на людей в отместку за какие-то страшные грехи. Вода хлестала со всех сторон. Ветер кружил и налетал с самых разных направлений. Что теперь делать? Как выбраться из этого безумия? Где Питер?.. Почему?.. Почему она осталась одна? Что, если она осталась одна? ... Только бы он уцелел, только бы не выпустил веревку у скалы так же, как она...

Холодные волны раз за разом налетали на девочку снова и снова обдавая водой до самого пояса. Тиша цеплялась за мокрый канат, дождь бил по ее лицу, земля, казалось, до сих пор тряслась... Как вдруг кто-то крепко схватил ее за плечо. Тиша попыталась разлепить залитые водой и слезами ресницы. Когда у нее это получилось, она увидела над собой Питера. Он что-то кричал ей, но девочка не слышала, что именно: видимо, тот неимоверный раскат все-таки оглушил ее как следует...

– Тиша! – с облегчением выдохнул Питер, словно выплескивая из себя вместе с этим именем всю бурю налетевших с грозой эмоций. Одной рукой он крепко держался за канат, другой прижимал к себе забитую потрясениями девочку. Как только Тиша поняла, что все в порядке, – что Питер рядом и они могут бороться вместе, идти дальше сквозь эту разъяренную водную стихию, – она, не обращая внимания ни на ливень, ни на ледяные брызги, ни на вспышки ослепительных молний, просто уткнулась носом в его мокрую грудь, прижалась щекой к его горячему под холодной одеждой телу, все еще не различая звуков вокруг, но отчетливо чувствуя самое главное – мерную, надежную, хотя и безумно быструю вибрацию – биение сердца, такого близкого, что оно будто звучало у нее внутри...

... Когда оба путешественника немного пришли в себя и более-менее привыкли к окутавшей их обстановке нескончаемого шума и прикосновений воды, льющейся со всех сторон, Питер кивнул Тише, она ответила тем же, и друзья продолжили движение вперед: осторожно, медленно, на этот раз готовые выдержать любые вспышки и раскаты грома и больше не выпустить веревку...

***
Вздыхая и что-то ворча себе под нос, Полиана вышла на улицу, под проливной дождь. Но не успела она оказаться за порогом, как столкнулась нос к носу с мистером Мором, членом совета ДревТри и местным целителем.

– Миссис Шилэнг! – воскликнул мужчина. – Хорошо, что я вас встретил! Что случилось с вашим сыном? Совет деревни ждал его. Почему он не пришел сегодня утром на экзамен по трудоустройству? Если я не ошибаюсь, он очень хотел попасть на это место... С ним все в порядке? Где он?

Вопросов было так много, что Полиана не сразу нашлась, что ответить.

– Ох, не переживайте, мистер Мор, – смущенно улыбнулась она. – Питер накануне немного приболел. Ночью у него начался жар, и утром мы запретили ему вставать с постели.

– О... Мне так жаль, – посетовал целитель. – Но вы же понимаете, что даже несмотря на эту уважительную причину, совет теперь не сможет принять его на должность доставщика. Ее уже получил Фил Флин.

– Да, я понимаю, мистер Мор, – со вздохом закивала Полиана. – Но что поделаешь. Здоровье важнее. А Питеру в последнее время нездоровится, так что...

– Да-да, конечно: здоровье важнее... – закивал мужчина. – И да, я тоже замечал, что Питер какой-то слишком бледный. Один раз мне даже показалось, что он держится за дерево, потому что у него кружится голова, но он уверил, что все в порядке... Так, может, я осмотрю его? Давайте! Я же лекарь!

Полиана в очередной раз заставила себя улыбнуться как можно более беззаботно и вежливо:

– Нет-нет, не стоит...

– Мне не трудно! – настаивал целитель.

– Нет, не получится, – на выдохе проговорила она.

Мистер Мор с удивлением посмотрел на соседку.

Женщина вздохнула:

– Дело в том, мистер Мор, что когда Питер понял, что пропустил испытание из-за жара, он очень расстроился, хлопнул дверью и сбежал. Я как раз собралась искать его.

– О... Мне, правда, очень жаль, – пробормотал лекарь. – Бедный юноша. Я понимаю его: ему вечно не везет с этой должностью. Хотя сам по себе он очень выносливый... Жаль, что в этот раз заболел. Деньги в доставке платят хорошие.

– Да, нам нужны деньги, – закивала женщина, – но это не единственный вариант. В конце-концов Питер может пойти на новую шахту.

– На шахту? – удивился Мор. – Вы уверены, миссис Шилэнг? Она же достаточно далеко от деревни. Мне помнится, вы не хотели, чтобы ваш... единственный, – акцентировал лекарь, – сын работал слишком далеко от дома – и почти что постоянно!

Полиана оценила тактичность целителя. Многие считали, что Лэндон сбежал от родителей, поскольку был плохим сыном и ленивым, эгоистичным человеком, решившим бросить семью и жить по своим правилам, свалив все свои обязанности на младшего брата. И женщину такая версия устраивала.

– Ну теперь я подумала, что раз уж с доставкой не выходит, то... Питер ведь будет трудиться под землей целыми сутками по сменам, – Полиана хмыкнула. – Что с ним может случиться под землей? Верно? Я хотя бы буду знать, где он и что он оттуда никуда не денется. Это очень даже безопасно, не находите? И там он всегда будет под присмотром коллег.

Женщина тяжело вздохнула и посмотрела на Мора уверенным, весьма красноречивым взглядом.

– Вы ведь знаете, мистер Мор. Я никогда не хотела, чтобы Питер работал в доставке, но он об этом мечтал, так что...

– Да-да. Я понимаю вас, миссис Шилэнг, – быстро закивал доктор. – Что ж. Видимо, судьба с вами согласна: даже сама природа не дает пареньку слишком сильно удаляться от этих мест: насылает недуги. Не беспокойтесь, он найдется, я уверен. И переживет потерю места. Вам помочь его поискать?

– Нет-нет, не стоит, – улыбнулась Полиана. – У вас и так много дел.

Мистер Мор немного помедлил.

– Ладно, но если...

– Если в ближайшее время Питер не появится, я немедленно сообщу... всем.

***
После нескольких десятков пройденных метров девочка уже даже начала привыкать к тому, что происходило вокруг. Она представила себя на борту огромного пиратского судна, попавшего в шторм, но упорно продвигающегося все дальше и дальше, не желающего идти ко дну и расставаться со всеми сокровищами, добытыми в пути, и с собственной жизнью. Тиша поймала себя на мысли, что ни за что не собирается умирать. Она готова пройти через все, что угодно, выдержать любые трудности, перетерпеть, принять удары, – все, что придется, лишь бы выжить и вытащить из бушующего океана неизвестности свою Беллу. И еще одно. Очень важное. Не потерять на этом пути Питера. Ведь он и стал тем самым, обретенным в трудные минуты, сокровищем. Тиша больше не могла себе позволить потерять его из виду. Поэтому она настойчиво шла следом, с широко открытыми глазами, больше не пугаясь потоков дождя, крепко цепляясь за веревку, когда накатывали волны, не переводя даже дыхания, – все потом – только бы видеть впереди рыжий огонь его волос – ее спасительную ниточку, ее самый надежный канат...

Питер, в свою очередь молил только об одном: лишь бы эта хрупкая, хотя и отважная девочка справилась; лишь бы она удержалась; лишь бы все их путешествие сюда, в неизведанные дебри леса, через этот водный хаос, к чужой, совсем незнакомой волшебнице, оказалось оправданным. И только бы ему не пришлось винить себя в непоправимом... В какой-то момент Питер пожалел, что Тиша не захотела идти первой: так бы он всегда мог держать ее в поле зрения. В волне неожиданной паники, внезапно нахлынувшей на него, парень как можно более быстро обернулся, чтобы еще раз убедиться, что с девочкой все в порядке. К счастью, так оно и было. Тиша осторожно продвигалась за ним следом и выглядела весьма даже бойко. Питер немного улыбнулся, подсознательно удивляясь тому, что ему досталась такая симпатичная и стойкая спутница – достойная компаньонка в столь невероятных приключениях... Парень усмехнулся абсурдности собственных мыслей и оглянулся еще раз, чтобы полюбоваться этой хрупкой, но смелой девушкой, похожей на прекрасного эльфа, – как тут о воду снова стукнула молния, – да такая сильная, что в место ее соприкосновения с озером словно врезался громадный метеорит! Ударная сила тут же набрала свою мощь, передавая ее воде, и огромной, стремительной волной, похожей на миниатюрное цунами, нахлынуло на узкую и без того скользкую тропу.

Питер со всей силой сцепил пальцы вокруг веревки, думая в этот момент только лишь о безопасности Тиши, и огромная, мощная волна всей своей тяжестью рухнула на него, накрыв с головой и мотая из стороны в сторону... Следом раздался еще один мощнейший раскат грома, которого уже не слышали ни девушка, ни парень...

... Питер жадно захватывал освободившийся от воды воздух, не выпуская из рук путеводную веревку. Вода раскачивала его туда-сюда еще несколько непозволительно долгих мгновений, то норовя оторвать от веревки и выбросить в свою глубокую пучину, то кидая плечом о твердую стену утеса. Единственное, о чем Питер мог думать, так это о том, что Тиша не сможет удержаться под навалом стихии такой силы. Он пытался поймать девочку взглядом, надеялся увидеть у края каменной стены, но веревка вдоль скалы скрывалась под водой, а когда наконец появилась на поверхности, обнаженная отхлынувшей от берега волной, то буквально ударила Питера... своей болезненной пустотой... Тиша не удержалась: она выпустила веревку из рук, она сорвалась в ледяные волны черного Глубокого озера...

– Нет, – пробормотал про себя парень. – Нет, только не это!..

Воды озера отступили, войдя в свои берега, но все еще разъяренно вздымаясь у самой кромки тропы. Питер буквально висел, цепляясь за веревку; только его колени находились на тропе, а голени и ступни беспомощно болтались на самом краю, утопая в воде. С огромным трудом он подтянулся на руках, чтобы забраться на тропу, и так быстро, как только мог, забегал взглядом по темному, пронизанному водой пространству...

– Нет!.. – не веря своим глазам пробормотал Питер. – Тиша! – пытался кричать он, глотая ненавистную сейчас воду, – но из его легких раздавался разве что слабый хрип, а гром и вовсе заглушал все звуки.

– Тиша! – продолжал отчаянно звать девочку Питер. – Ти-ша!..

Вокруг стояла непреодолимая тьма. Разглядеть что-либо было совершенно невозможно. Питер все бы отдал за очередную вспышку яркой молнии, но света не было: только шум ветра и плеск волн...

И тут что-то как будто блеснуло в черной, взъерошенной волнами, воде. Как будто что-то синее, какой-то неясный синий огонек, мигнувший из-под воды лишь на мгновение не так далеко от берега. И этой секунды хватило, чтобы Питер обрел надежду. Там была Тиша – Питер не видел ее, но он был уверен, что огонек приведет его к ней. Парень схватился за веревку, висящую на поясе, и трясущимися от холода и напряжения руками, изодранными до крови жесткими волокнами каната, привязал один ее конец к ближайшему столбику так крепко, как только смог. Второй конец веревки он приспособил к небольшой петле на одном из своих железных «гетр», оставшейся после запайки штырем, а потом, не раздумывая, прыгнул в воду – туда, где только что видел то синее свечение.

Холодная вода тут же поглотила этого безумного рыжего самоубийцу, добровольно бросившегося в самое глубокое озеро прилежащих к Октавилону земель. Прыгнувшего, несмотря на то, что на ногах у него – практически в буквальном смысле – находилось целых два очень тяжелых металлических якоря. Прыгнувшего, не мешкая ни секунды.

Питер почувствовал, как вода сомкнулась над его головой, увидел непроглядную тьму Глубокого озера, – ту тьму и неизвестность, о которых ходили легенды, рассказывали истории и слагали страшные сказки. Сейчас Питеру было все равно, что находится там, на дне. Он готов был встретиться с любым чудовищем, лишь бы прежде еще раз увидеть тот синий огонек. Это должна была быть Тиша, Питер в этом практически не сомневался. Это магия. Ее магия. Тиша зовет его, она не может просто так сдаться. «Я могу видеть эту глубокую тьму, – говорил себе Питер. – Я могу чувствовать ее... Моя магия даст мне силу...»

– Я могу тебя видеть, слышишь! – прокричал парень сквозь воду, широко распахнув глаза навстречу неизвестному и чему-то нескончаемо темному.

В этот момент Питер выпустил из легких слишком много воздуха, но именно в тот самый момент он увидел то, что увидел...

Синее свечение окутало хрупкое, изящное тело очень красивой юной девушки. Крохотные огоньки то тут, то там цеплялись за ее руки, волосы, плащ, развевающийся в воде, и подсвечивали для Питера то, что было для него самым главным, то, что он хотел увидеть больше всего, то, ради чего готов был отдать сейчас свою жизнь... Питер не обратил внимание ни на что остальное, что открылось в это время вокруг: огромный подводный город, высокие башни, светящиеся глубоким неоновым синим светом, бездонные пропасти, зияющие на и так невообразимо огромной глубине... Космическая бесконечность. Но Питеру нужна была единственная вселенная: та, которая была для него в этот момент воздухом, та, которая сама сейчас нуждалась в нем. Тиша.

Чувствуя, что тяжесть оков тянет его все дальше и дальше на глубину, парень собрал все свои силы, чтобы сделать рывок и дотянуться до зависшей в водной невесомости девочки. Он оттолкнулся неимоверно тяжелыми ногами и подплыл к Тише одним точным, просчитанным броском. Он схватил ее за руку и подтащил к себе, захватывая в свои объятья одной рукой, другой судорожно шаря в поисках привязанной к ноге веревки. Воздуха катастрофически не хватало, Питер боялся выпустить Тишу, пока ищет веревку, железо на ногах безжалостно и упрямо тянуло его все ниже. Но тут он почувствовал какое-то неясное прикосновение – снова и снова. Тиша цеплялась за него своими тоненькими пальцами. «Только держись!» – подумал про себя парень, и Тиша действительно держалась. Это позволило Питеру схватиться наконец за веревку и, подтягиваясь как на канате, начать, наверное, самый долгий и мучительный подъем во всей своей жизни...

...Когда лицо парня появилось наконец-то над водой, он из последних сил подтянул к себе Тишу, выбросив ее на берег тропы, и только потом, кажется, попытался сделать вдох. Это было так больно, что Питер подумал: «Все. Слишком поздно. Это конец». Но легкие, хоть и нехотя, все-таки приняли этот холодный, режущий воздух; Питер кашлял и извергал из себя воду, задыхался и снова дышал. Но все это время он держал Тишу, глядя ей в лицо, думая об одном: лишь бы только успеть, лишь бы набрать столько воздуха, сколько нужно для ее вдоха... Так быстро, как только мог, едва лишь начав хоть сколько-нибудь дышать сам, Питер собрал в свои легкие столько кислорода, сколько смог, и приник губами к нежному побледневшему лицу девочки. Вдох за вдохом, толчок за толчком в ее хрупкую тонкую грудь, Питер заставил Тишу сделать свой собственный вдох, смеясь от счастья, роняя слезы, кашляя и радуясь тому потоку воды, который вырвался из недр девочки.

– Ты жива, – одними губами произнес Питер, заглядывая своими зелеными глазами в ее золотистые, такие потерянные, но живые. Живые! Тиша смотрела на него, но видела только неясный силуэт, нависающий над ней где-то сверху. Она чувствовала его прикосновение, понимала, что это он, с каждым вздохом все больше осознавая то, через что им только что пришлось пройти. Ей хотелось позвать его, увидеть его добрые зеленые глаза, прижаться к нему, сказать спасибо, – но она только кашляла, жадно, безостановочно хватая воздух и чувствуя, что Питер что-то делает с ее рукой – обматывает веревкой, вкладывает ей ее в руку... И в это самое мгновение, когда девочка уже была готова оторваться от скользкой земли тропы и посмотреть, что происходит, еще одна мощная волна накатила на избитый, израненный штормом берег и накрыла Тишу с головой...

... Тиша пыталась сопротивляться, отбиваться от воды, кричать на нее от злости; она чувствовала веревку на своем левом запястье, правой рукой тоже хваталась за нее – и это позволило девочке удержаться на плаву. Более того – остаться на тропе. Когда наконец волна отхлынула, очень больно ударив Тишу напоследок о плоскую стену скалы, девочка кое-как разлепила веки и с ужасом осознала, что Питера нет рядом. Она судорожно осмотрелась по сторонам и поняла, что парень успел привязать ее той веревкой, что висела у нее же на поясе, к канату у скалы. Еще одну веревку она смогла заметить привязанной к ближайшему столбику. Второй ее конец исчезал в водной пучине. Тиша бросилась к этой веревке и начала тянуть так сильно, как только могла...

... Всем сердцем девочка надеялась, что Питер все еще там; что он держится и борется; он не оставит ее, он не может... Тиша тянула и тянула, не обращая внимания на кровь, которая сочилась из ее ладоней... Но силы предательски покидали ее.

– Нет! – болезненным хрипом вырывалось из груди Тишы. – Нет!... Нет, пожалуйста, держись! Пожалуйста!...

Очередная волна ударила девочку, отбросив ее к скале и вырвав скользкую веревку из ее, пусть и достаточно сильных для лучницы, но все-таки худеньких девичьих рук. Тиша опустилась на землю и зарыдала. Безудержно. Безутешно. Она с трудом осознавала происходящее, уже не чувствовала ни воды, ни ветра, ни даже земли под своим телом. Она словно стала невесомой. Но лицо ее лежало на мокром песке тропы; боковым зрением она видела вздымающиеся волны; дождь хлестал по щекам... А его больше нет... Нет Питера... Она не смогла помочь ему. Он спас ей жизнь. Снова. А она... Не смогла... Не смогла... даже вытянуть – не смогла...

Тиша закрыла глаза. Зачем теперь бороться? Она все равно проиграет. Она слишком слабая. Ей ни за что не справиться одной. Ни за что... Да и зачем? Разве можно будет жить дальше, понимая, что из-за нее погиб человек?...

«Ничтожество, – твердил внутри нее голос. – Теперь ты видишь? Ты слабая! Нужно было идти со мной! Нужно было отказаться от всех! Тогда бы ты никого не потеряла...»

Тиша больше не могла возражать...

– Эй! – голос был громким и сильным. Очень громким и сильным. – Ты! Вставай! Скорее!

Сначала девочка хотела отмахнуться. Послать это приказание к черту. Но вдруг – краем сознания – она поняла, что кричал кто-то мощно, грозно, повелительно, непримиримо настойчиво. И этот голос вовсе не казался тем, что звучал ранее в ее голове...

– Ну же!!

Тиша не знала, сколько она пролежала, не открывая глаз. Минуту? Десять?

– Вставай, чтоб тебя! – негодовал над ней громкий голос. Женский?

Без особого желания и только с приличными усилиями Тиша кое-как подняла лишенные сил тяжелые веки. Картинка была расплывчатой, но яркой. Яркие пятна. Вспышки молний – уже не таких близких, но все еще сильных, – колко и метко высветили на тропе близ Тишы, почти что у ее ног, какой-то силуэт – темный, но все-таки не лишенный цвета. Темно-рыжий. Мокрый. Растрепанный. Питер?... Питер! Это был Питер! Здесь, на суше, рядом с Тишей!

Девочка тут же оторвалась от земли, поднимаясь на руках, готовая вскочить на ноги.

– Осторожнее! – рявкнул на нее женский голос. – Ты слаба, здесь мокро! Помедленнее вставай, а то снова упадешь. Он жив, не беспокойся.

Тиша не могла поверить своим ушам, а глаза наконец сфокусировались на другом – тонком и стройном – силуэте с широкими плечами и округлыми бедрами. Девушка была молодой и очень красивой. Большие глаза, пухлые губы, длинные, ниже пояса, мокрые волосы; черный топ и темные леггинсы, обтягивающие босые ноги. Эта девушка спасла Питера? Она вытащила его из воды! Только теперь Тиша поняла, что видела ее там, посреди взъерошенной стихии, рывками выныривающей из вод озера, то исчезая под волнами, то появляясь снова. Тогда Тиша подумала, что это уже мерещится ей; что сознание играет с ней жуткую шутку, рисуя спасительный мираж в безжизненной вселенной, издевается... Но это была девушка. Живая. И она сейчас сидела перед ней, нависая над Питером и продолжая выкачивать из него остатки воды.

– Он долго был ТАМ. – Девушка махнула головой в сторону темного озера. – И он тяжелый. – Она снова мотнула головой, указывая на ноги юноши. А потом приказала Тише: – Отвяжи.

Девочка не стала возражать. Она подползла к парню на своих слабых коленках и израненных руках и принялась торопливо разыскивать, к чему привязана веревка. Край брюк парня был порван, – видимо, Питер разорвал их, когда привязывал веревку к себе.

– Если бы не эта веревка, я бы ни за что его не вытащила, – сообщила девушка, в очередной раз нажимая на грудь Питера и снова опускаясь к его посиневшим губам.

– Спасибо, – сиплым от кашля и воды голосом пробормотала Тиша. – Спасибо... – повторила она и слезы ручьями потекли из ее воспаленных, измученных водой и ветром глаз.

– Все в порядке, – проговорила девушка. – Побереги силы. Ты так кричала, что я просто не могла не услышать тебя.

– Кричала? – шепотом переспросила совсем неуверенная в этом Тиша.

– И откуда в вас появляется столько сил, когда смерть так хочет отнять их у вас? – с усмешкой, кажется, поинтересовалась девушка. – Не у всех, разумеется. Но все же.

Тиша с вопросом в глазах рассеянно и озадаченно посмотрела на девушку. Та продолжала тихонько усмехаться себе под нос. Наконец-то ей удалось заставить парня дышать. Питер сделал болезненный, сиплый и квакающий вдох. Девушка перевернула его на бок и похлопала по спине.

– Жить будет, – еще раз проинформировала она Тишу. – Но к колдунье я вас проводить не смогу. Мне нужно остаться здесь, – добавила она и взглядом указала на воду. – Вдруг кто-то еще, вроде вас, задумает погулять по тропе в такую интересную погоду? Сплошные развлечения, не так ли? – снова усмехнулась она, многозначительно окинув Тишу своим искрящимся взглядом ярко-синих бездонных глаз, в которых читалась не только легкая насмешка, но и глубокая мудрость.

Тиша рассеянно кивнула девушке и бросилась к Питеру. Тот тяжело, с огромными усилиями, пытался дышать, но глаза его были закрыты. Девочка схватилась пальцами за его бледное, усыпанное веснушками лицо, мокрым рукавом стерла с него излишки воды, убрала с глаз рыжие, слегка вьющиеся мокрые пряди и завела одну из них ему за ухо. Такой красивый... Он был здесь, с нею. Он был жив.

Тиша едва ли могла сдерживать слезы. Она подняла благодарные глаза на девушку, которая все еще стояла рядом.

– Я доведу вас до конца тропы, – с уступающим вздохом проговорила та. – Но не далее. Потом тебе придется справиться самой, если он не придет в себя.
Тиша снова с благодарностью кивнула, а широкоплечая красавица с легкостью подняла парня с земли, взвалила себе на руки и зашагала вперед. Такая спортивная, сильная, молодая – на вид лет восемнадцати, не старше, и так хорошо плавает. Кто она? Местная спасательница? И почему Тише до сих пор кажется, что она где-то видела эту девушку раньше?

– Идем! – скомандовала она потрясенной девочке. Тиша озадаченно протерла глаза и кое-как заковыляла следом, не забывая держаться за веревку для надежности и недоверчиво поглядывая на подозрительно притихшее Глубокое озеро.

***
Идти до берега оказалось на удивление не так недалеко. Оказывается, друзья не смогли продержаться на тропе всего тройку десятков метров. Доведя Тишу до конца тропы, девушка осторожно опустила Питера на землю, подальше от кромки озера, а потом и сама опустилась над ним – к глубокому удивлению Тишы. «Что она делает?» – подумала девочка. А спасательница наклонилась совсем близко к его лицу, обхватила ладонями его голову и прошептала, но так, что Тиша могла спокойно расслышать каждое слово.

– Я отпускаю тебя, хотя мне и не хочется. Ты нужен ей. Помоги ей, позволь ей довести тебя, отпусти себя, – мелодичным, каким-то даже волшебным шепотом произнесла – почти пропела – девушка, а потом Тиша услышала язык, к ее изумлению, абсолютно ей незнакомый. Девушка говорила тихо, плавно, музыкально; ее слова, словно спокойная вода, лились из самых недр ее груди. Она наклонилась еще ниже и поцеловала Питера в лоб. А потом поднялась на ноги и обратилась к Тише:

– Здесь недалеко. За теми деревьями. – Девушка указала Тише в сторону темного, уже ночного, леса.

Девочка кивнула:

– Спасибо вам, – от всей души, всем своим сердцем поблагодарила она их с Питером спасительницу. – Вы... Вы спасли не только его. Вы спасли меня... – Тиша снова почувствовала, как глаза предательски наполняют слезы облегчения и счастья. – Я так вам благодарна. Как... как вас зовут?

Девушка внимательно посмотрела Тише в глаза своими – синими, светящимися, магическими. И, убедившись, что девочка тоже внимательно смотрит, улыбнулась ей – снова с этой своей сияющей во взгляде усмешкой – искрящейся, красноречивой.

– Я не думаю, что ты готова его принять, – покачала головой девушка.

«Кого?» – промелькнуло в голове у Тишы.

И в тот самый момент девочка услышала, как Питер что-то простонал. Она робко, с извинением в глазах, посмотрела на девушку и с волнением и радостью подскочила к другу, чтобы проверить как он. Ей очень хотелось, чтобы Питер как можно скорее пришел в себя, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

– Не упускай его больше, – тихо проговорил голос над самым ухом Тишы. Он звучал как-то совершенно иначе, но девочка, почему-то, поняла каждое слово... Она стремительно обернулась. Но рядом уже никого не было. Только темная ночь и завывающий ветер...

... Казалось, Питер с трудом понимал, что с ним происходит. Он очнулся, но прийти в себя полностью так и не мог. Тиша ощупала его лоб: он был горячим как раскаленные угли, жар нахлынул на ее друга так не вовремя... Тиша пыталась объяснить ему, что нужно поскорее добраться до колдуньи-целительницы, что та может помочь, но Питер только слабо шевелил губами и смотрел сквозь пространство невидящим взглядом. Скорее всего, он бредил. Но все-таки приподнялся, стараясь опираться на уставшие после всех испытаний руки и все еще не понимая, где он.

В конце-концов девочке кое-как удалось поставить парня на ноги. Она перекинула его руку себе через плечо и медленно заковыляла в сторону, указанную той странной девушкой. Благо, Питер хотя бы держался на ногах и, хоть и с трудом, но передвигал их по требованию Тишы. Девочка не знала, где именно искать дом колдуньи. Особенно если учесть, что вокруг было так темно, хоть глаз выколи, и огромное множество одинаково высоких деревьев. Но чем ближе они с Питером подбирались к стене леса, тем больше Тише казалось, что она знает, куда идти. Это было странное, непонятное чувство, но что-то будто тянуло девочку в определенном направлении.

Едва друзья перешагнули за черту леса, вступив в его прохладный хвойный сумрак, Тиша увидела совсем недалеко, среди высоких деревьев, небольшой квадратик теплого желтоватого света. Окошко! Наверняка, это оконце той самой хижины! Тиша ужасно обрадовалась и уже веселее заковыляла в сторону источника хотя и слабой и неизвестной, но все-таки надежды. Сейчас девочка абсолютно не задумывалась о возможных последствиях, о предстоящем разговоре – вообще о том, что может ждать ее впереди, там, за бревенчатыми стенами этой небольшой, ветхой и такой одинокой среди огромного леса избы.