3. Разрушение
Pov Alisa Lebedeva
2025 год
Июнь
Я проснулась от бесконечных звонков. Телефон буквально вибрировал в ладони, словно хотел что-то прокричать. Экран мигал сотнями уведомлений — личные сообщения, упоминания, пересланные сторис. Казалось, весь мир решил заговорить со мной одновременно.
На секунду я даже улыбнулась — наша песня с Гришей взлетела в тренды. Комментарии, восторги, реакции. Кто-то писал, что «это химия», кто-то — что «вот она, любовь».
Я машинально открыла Instagram. Лента обновилась, и первым, что я увидела, было видеоинтервью. Крупный план. Кристина. Студийный свет мягко очерчивал её скулы, накрашенные губы, идеальную укладку.
«Ведущая задала вопрос — прямой, без прикрас: — Почему вы расстались с Григорием?
Кристина чуть опустила глаза, сделала вдох — ровный, почти театральный. Потом посмотрела прямо в камеру.
— Из-за измены, — спокойно сказала она. Никакой истерики. Ни намёка на драму. Только едва заметное движение подбородка, будто голос всё-таки дрогнул на секунду. — С кем-то из нашей компании. — Она выдержала паузу, на губах — что-то похожее на улыбку. — Нет, имя называть не буду. Все и так догадаются.»
Телефон снова завибрировал. Гриша.
Я замерла, палец застыл над экраном. Я провела по экрану.
— Ты смотришь это? — его голос звучал странно — устало, но без паники.
— Да, — выдавила я.
На другом конце провода Гриша тяжело вздохнул.
— Слушай... — он замолчал, будто подбирая слова. — Я сейчас буду, просто не волнуйся, хорошо? Мы что-нибудь придумаем.
— Хорошо, я жду тебя, — говорю я.
***
Гриша приехал через двадцать минут — по его взъерошенным волосам, что он выскочил из дома впопыхах. Он влетел в мою квартиру, хлопнув дверью, и сразу же потянулся ко мне, но в последний момент остановился, опустив руки.
— Блядь, — только и выдохнул он, проводя ладонью по лицу. — Я же говорил ей не делать этого.
Я молча протянула ему телефон с открытыми комментариями под нашим клипом: «Вы просто созданы друг для друга», «Это же очевидно, что между ними что-то было», «Кристина молодец, что не стала терпеть».
Гриша швырнул телефон на диван и резко развернулся ко мне: — Мы что будем делать?
— А что мы можем сделать? — я скрестила руки на груди. — Отрицать? Подтверждать? Играть в молчанку?
Он нервно прошёлся по комнате, затем неожиданно рассмеялся: — Чёрт, а ведь песня-то вышла огонь.
Я не смогла сдержать улыбку: — Да уж, хайпа теперь на год вперёд.
Гриша остановился передо мной, его глаза вдруг стали серьёзными.
— Алис... Мы же... — он сделал паузу, подбирая слова. — Мы же нормально? После всего этого?
Я посмотрела на него — на моего лучшего друга, с которым мы пережили кучу всего. С которым случайно переспали пару раз, когда было совсем хреново. С которым теперь связаны этим скандалом.
— Гриш, — я потянулась и поправила его воротник, — мы с тобой переживали и не такое. Помнишь, как в 2023-м на фестивале у нас аппаратура горела? — Он хмыкнул, но напряжение в его плечах немного спало. — Так что, — я шлёпнула его по плечу, — иди сюда, дебил.
Гриша рассмеялся и потянул меня в объятия. Мы стояли так несколько секунд — два старых друга, запутавшихся в своих же историях.
— Знаешь что? — он отстранился, и в его глазах появился знакомый озорной блеск. — Давай напишем об этом песню.
— Ты издеваешься? Я в ахуе, — говорю я.
— Ну, а что? — он развёл руками. — Хайп же! — Я закатила глаза, но уже чувствовала, как в голове складываются строчки. Гриша видел это по моему выражению лица. — Вот видишь! — он торжествующе ткнул пальцем. — Уже пишется.
— Заткнись, — я бросила в него подушку. — И вообще, это всё твоя вина.
— Моя?! — он прижал руку к груди с театральным ужасом. Я запустила в него второй подушкой. Гриша поймал её и вдруг стал серьёзным: — Но если серьёзно... Ты же не против, если мы... ну...
— Продолжим как было? — я пожала плечами. — Друзья, которые иногда трахаются? Без обязательств, без драм? — Он кивнул. — Да чёрт с тобой, — я улыбнулась. — Только чтобы никто больше не узнал.
Гриша скрестил пальцы в жесте «крестик»: — Клянусь.
— И новую песню пишем на моих условиях, — сразу говорю я.
— Да ты шантажистка! — поставив руку на сердце, говорит он.
— Ага, — я кивнула на его телефон, где продолжали всплывать уведомления о скандале. — Теперь ты у меня в руках, Ляхов.
Он засмеялся, повалил меня на диван и достал свой ноутбук: — Ладно, начинаем. Как там у тебя... «Я в ахуе»?
Я задумалась на секунду, затем продолжила: — «...У меня нет слов, бо-боже мой, нихуя себе».
Гриша замер с открытым ртом: — Блядь, Алиска, да ты гений.
И вот мы уже сидим плечом к плечу, строчка за строчкой, смеясь над абсурдом ситуации. Как и всегда. Как и последние пять лет. Гриша щелкал трек на своем ноуте, подбирая бит под наши строчки. Его пальцы летали по клавишам, но я видела — он нервничает.
— Слушай, насчет Кристины... — он начал, не отрываясь от экрана.
Я перебила: — Не надо. Это твои дела. — я положила руку на его запястье, заставив остановиться. — Мы же договорились. Без драм.
Он посмотрел на меня, и в его глазах было что-то новое — не вина, а скорее... уважение?
— Ладно, — он кивнул и вдруг ухмыльнулся. — Тогда давай проебёмся по полной.
Гриша резко развернул ноут ко мне — на экране уже был набросок бита. Жёсткий, провокационный, с ломаным вокалом.
— О, дерьмо, — я засмеялась. — Это же про наш скандал?
— Ага. Называем «shock» и выпускаем через неделю, — Я схватила блокнот и начала строчить текст, пока он программировал синты. Мы работали молча, но в воздухе витало то самое чувство — когда трек рождается сам, будто он всегда существовал.
Через час у нас был черновик.
Ха, мой шок в шоке сейчас
Типа они не замечают, но косо палят на нас
Это мой voice, это не тюн — он мой любимый девайс
Он охуел, сказал: «Люблю», а я ответила: «Класс», yeah
Гриша застыл, услышав строчки, затем медленно начал кивать в такт. Его пальцы затанцевали по клавиатуре, создавая мрачный, давящий бит.
— Бля... — он прошептал. — Это же про нас, да?
Я пожала плечами, но глаза выдавали меня. — Можешь считать, что это про всех. Про эту всю хуйню вокруг.
Он сделал пару щелчков мышью, и бас загудел так, что задрожали стаканы на столе.
— Тогда смотри мой куплет, — Гриша потянулся за моим блокнотом. — Вот слушай...
Его голос стал низким, почти шепотом:
«Я просто в шоке (yeah)
Так много купюр, будто я тупо наделал копий (нихуя себе)
У меня странное музло — я мешаю РО и Opium (РО и Opium)
Я на сиропе, на медленном, наоборот, не под допингом (нихуя себе)Бро пел так сладко — я чуть не дал в рот ему
Opp не знает правды, ведь она врёт ему
Накурил малого, похуй, что год ему
Big boy — Джокер, знай, я нужен Готэму
Чтобы мой opp написал такой куплет... нужен год ему (пиздец)Просто читаю жизнь, спасибо опыту (у-а)
Потерял её — стал понимать Обито
Малой, не пизди, иди делай уроки
Cash влюбляет сучек, хоть мы и уроды, бро
Я дворняга, хз, какой породы, бро
Настоящий, ничё, кроме природы, бро (эй)Я просто шокирован (yeah), да, я в ахуе
Эй, так много водички на мне прямо щас — меня не любят люди в Африке
Эй, совет моим opp'ам: не приезжай в 7-2 — ты получишь в ебло от моей матушки (yeah)
Даже если Лиссе не зайдёт куплет, Buda на фите, так что придётся выкладывать, бля, ха, yeah (а, а, а)»
Мы сидели, уставившись на экран, когда мой желудок предательски заурчал. Гриша поднял бровь, и я закатила глаза.
— Ладно, ладно, — вздохнула я, закрывая ноутбук. — Давай перерыв.
Он кивнул, потянулся и зевнул: — Чё по жрать?
Я фыркнула: — Ну ты и поэт.
— Я не поэт, я рэпер, — он ухмыльнулся, вставая.
Мы побрели на кухню, где я начала рыться в холодильнике. Гриша устроился на барном стуле, наблюдая, как я достаю остатки вчерашней пасты и соус.
— Серьёзно? — он скривился. — После такого трека мы будем есть разогретую лапшу?
— А что ты предлагаешь? — я скрестила руки.
Гриша достал телефон: — Закажем суши. С тунцом. И роллы с угрём. И те горячие, которые ты любишь.
— Ты же знаешь, что я не люблю тунец, — хмурю носик я.
— А я люблю, — он уже набирал номер. — И вообще, сегодня мой день.
— Твой день? — я подняла бровь.
— Ну да. Я же главный герой скандала, — он ухмыльнулся.
Я швырнула в него кухонным полотенцем, но он ловко увернулся, продолжая заказывать еду. Пока он говорил с доставкой, я налила нам обоим воды и села напротив.
Гриша закончил заказ и потянулся за стаканом, его пальцы слегка задели мои. Мы оба замерли на секунду — этот нелепый, внезапный контакт после всего, что было между нами.
— Ну что, — он отхлебнул воды, — теперь ты знаменитая любовница. Как ощущения?
Я фыркнула: — О, просто прекрасно. Особенно когда в твиттере уже разобрали все мои фото с тобой и «доказали», что мы спим вместе с самого знакомства.
Гриша закатил глаза: — Блядь, ну конечно. А я вот узнал, что оказывается тайно встречался с тобой все эти годы, а бедная Кристина была просто прикрытием.
Мы оба рассмеялись, но смех быстро стих. Гриша покрутил стакан в руках, внезапно став серьезным.
— Алис... — он начал, но в этот момент раздался звонок в дверь.
— Наши суши, — я прыгнула со стула, рада возможности прервать этот разговор.
Я вернулась с пакетом суши и роллов, поставила его на кухонный стол. Руки машинально начали раскладывать коробки — лосось, унаги, запечённые с креветкой. Всё, как он любит. Как мы любим. Но аппетит будто остался где-то в новостной ленте.
Я замерла. На секунду. Посмотрела на еду, на палочки, на идеально выверенные порции васаби. Как будто сейчас — если мы просто сядем и будем есть — что-то вернётся. Хотя бы ненадолго. Хотя бы на час.
Но вместо этого я подняла глаза на него.
— Гриш, — сказала я, и голос предательски дрогнул, — а давай запустим стрим.
Он уже сидел за столом, держал палочки в руке, собирался взять первый кусочек. Моргнул. Медленно: — Чего?
— Ну вот прямо сейчас. Просто включим камеру и будем делать вид, что ничего не случилось.
Он положил палочки, как будто они вдруг стали тяжелыми. Протёр ладони о джинсы: — Ты... серьёзно?
— Абсолютно. Они ждут скандала, истерики, опровержений. А мы просто... будем. Как всегда. Поедим суши, потупим над новым треком, посмеёмся. Пусть гадают, — Говорю я собирая суши.
Он смотрел на меня секунду, может две. А потом в уголке его рта появилась знакомая, чуть лукавая улыбка. Та, за которую я его влюбила в первый раз.
— Это либо гениально, либо... — говорит он.
— Либо мы оба идиоты, — закончила я. — Но разница какая?
Он хмыкнул, сгрёб коробки в охапку, идя в стимерскую. Сейчас — в этот момент — мы были снова «мы», не мем, не слух, не герои драмы. Просто мы.
— Ладно, погнали. Только чур, я не буду ничего говорить про Кристину, — говорит он.
Я чуть склонила голову, прищурилась: — О ком?
Он фыркнул, сжал губы, но я всё равно увидела, как он сдерживает смех: — Включай.
Камера загорелась красным. Прямой эфир. Нас уже смотрели — я это чувствовала, как будто где-то под кожей ползали миллионы глаз. Но страх, странным образом, ушёл. Осталась только внутренняя дрожь, почти азарт. Я кинула ссылку в телеграмм и уселась удобнее.
— Йоу, — я помахала в объектив, беря коробку с роллами. — Мы тут внезапно решили постримить. Потому что... ну, а хули нет?
Гриша, как всегда, не вовремя набил рот тунцом, показал мне палец — «щас, минуту» — и зажестикулировал, мол, подождите с вопросами, дайте человеку поесть.
Чат вспыхнул сразу же, будто и не было паузы. Сообщения полетели с такой скоростью, что глаза не успевали за строками:
«ОНИ ВМЕСТЕ???»
«Это же квартира Алисы»
«Гриша, это правда про измену?»
«БЛЯТЬ Я В ШОКЕ»
Я скользнула взглядом по монитору. Глаза чуть сузились. Внутри всё ещё пульсировала злость — не даже на них, не на чат. На ситуацию. На то, что моё лицо теперь — часть их дешёвой сплетни. Я сделала вид, что ничего не замечаю. Тянусь за соевым соусом.
— Короче, мы тут новый трек пилим. — Моя интонация нарочно лёгкая, почти дурашливая. — Гриша, покажи кусочек?
Он, наконец, проглотил, с хрустом вытер пальцы салфеткой и развернул ноутбук к камере. Нажал пробел — и жёсткий, резкий бит тут же наполнил комнату, как будто нам обоим нужно было именно это: что-то громкое, чтобы заглушить весь шум снаружи.
— Это демка, — буркнул он с набитым ртом. — Называется «shock». Готов только припев.
Как и следовало ожидать — чат взорвался:
«ЭТО ПРО КРИСТИНУ???»
«ОНИ НЕ СТЫДЯТСЯ???»
«Алиса, ты реально его любовница?»
Я прочитала последнюю фразу. Не выдержала. Проговорила вслух, будто пробуя её на вкус.
— Любовница? Бля, ну если бы. — И швырнула в Гришу салфеткой. Почти с удовольствием. — Он же вон какой, посмотрите. Кому он вообще нужен?
Он, конечно, поймал — как всегда. Театрально прижал к груди, наигранно скорбный: — Вот так вот со мной обращается. А ещё называет себя другом.
Мы переглянулись. И в этот момент всё вокруг — этот бешеный чат, хайп, заголовки, дерьмовые видеоинтервью — просто исчезло. Остались только мы. Мы, как раньше. И вдруг чат затих. На долю секунды. А потом — лавина:
«ОНИ ЖЕ ХИМИЯ»
«Так это пранк был что ли?»
«Гриша, ответь хоть что-то»
Он вздохнул. Убрал коробку с суши в сторону, подвигался ближе к камере. Я знала этот взгляд — чуть усталый, но спокойный. Он собирался сказать что-то серьёзное.
— Слушайте, я скажу только один раз. — Пауза. Классика. — Да, мы с Кристиной расстались. Я не буду комментировать причины. Да, мы с Алисой работаем над новым треком. И да, — он вдруг усмехнулся, — это всё ещё не делает её моей любовницей.
— Ой, ну спасибо, — я фыркнула, — а то я переживала.
Гриша откинулся на спинку кресла, закинув ногу на колено, и лениво покрутил палочками для суши.
— Ладно, раз уж вы все такие любопытные, — сказал он, глядя в чат, — задавайте вопросы. Но только нормальные, а не эту херню про «кто ково лю».
Чат оживился, лента не останавливалась ни на секунду:
«Как вам пришла идея для нового трека?»
Я усмехнулась, наклоняясь ближе к микрофону: — Ну... жизнь подкинула вдохновение.
Гриша фыркнул где-то сбоку, не отрываясь от своей коробки с роллами: — Да уж, подкинула так подкинула.
Я улыбнулась краем губ. Идея? Да у нас вся последняя неделя — одна сплошная драматургия уровня HBO. Тут бы не сойти с ума, а мы ещё и музыку пишем.
Следующее сообщение мелькнуло перед глазами: «Вы правда дружите столько лет?»
— С 2019-го, — кивнула я.
И сразу же следом — то, чего я втайне ждала: «Алиса, а тебе не обидно, что тебя теперь обсуждают?»
Я замерла. На долю секунды. Просто вцепилась пальцами в крышку коробки и посмотрела на экран. Эти слова — будто кто-то ткнул пальцем в то место, где уже было синяк. Потом пожала плечами. Вдохнула.
— Обидно? Ну, знаете... — голос стал тише. Не слабее, нет — просто спокойнее, как будто я сама себе что-то объясняла. — Мне не нравится, когда выставляют свои личные моменты напоказ. Когда делают из меня какую-то картонную злодейку из мелодрамы. Когда сводят всё к заголовку в духе «Она увела его». — Я резко встряхнула головой. — Похуй, если честно.
Гриша посмотрел на меня, глаза чуть сузились. Потом вдруг — хлопнул в ладоши: — Вот! Вот это правильный настрой. Похуй.
Он протянул кулак. Я не раздумывала — стукнула своим.
— Похуй, — повторила я, уже смеясь.
И в этот момент мы снова стали своей маленькой командой против всего мира.
Чат рванул:
«ОНИ ТАКИЕ КРУТЫЕ»
«Блин, я теперь вообще не понимаю, что там было правдой»
«Гриша, но ты же не отрицаешь, что изменял?»
Вот это. Вот оно. Я успела только мельком прочитать — и почувствовала, как всё вокруг будто замерло. Гриша тоже увидел. Его лицо стало каменным. Ни тени привычной улыбки.
— Я не собираюсь ничего никому доказывать, — тихо сказал он. Не резко. Не грубо. Но так, что мне вдруг захотелось нажать стоп. — Если вам так важно копаться в чужом белье — окей. Ваше право. Но я не обязан в этом участвовать.
Наступила странная тишина. Даже чат будто на секунду замер — редкое зрелище. Я посмотрела на него. Он сидел сжав челюсть, пальцы нервно постукивали по столу. Я знала это выражение. Он злился. По-настоящему. Глубоко и до тошноты. Я не могла оставить всё так. Хватит.
— Ладно, — сказала я резко, хлопнув ладонью по столу. — Всё, хватит серьёзности. Давайте лучше трек доделаем.
Он медленно повернул голову в мою сторону: — Прямо сейчас?
— Ага. Прямо в эфире. — Смеюсь я, и проношу свой Mac, подключая нужную аппаратуру.
Он замер. Потом уголки его губ дрогнули, и в глазах мелькнуло что-то тёплое. Узнаваемое: — Ты ебанутая.
— Это не новость, — уже с ухмылкой ответила я, нажимая запуск демки.
Чат с ума сходил:
«ЧТО ЗА ХАЙП????»
«ОНИ РЕАЛЬНО СЕЙЧАС НАЧНУТ???»
«Я В ШОКЕ»
Гриша тяжело выдохнул, потёр лицо ладонями: — Окей. Давайте.
Я чуть наклонилась к микрофону, оглядываясь на него через плечо: — Внимание на экран. Это не шоу. Это не пранк. Это просто...
— ...наш обычный день, — закончил он, настраивая струны.
Бит пошёл. Бочка отбила ритм, сэмпл закрутился. Мы закончили трек в 4 утра. Гриша сидел, растрепанный, с красными от усталости глазами, но с диким огнём в них. Его пальцы всё ещё барабанили по столу в такт, хотя бит уже выключили.
— Бля... — он выдохнул, откинувшись на спинку кресла. — Это пиздец.
Я кивнула, чувствуя, как адреналин до сих пор колотится в висках: — Да. И знаешь что? — Он поднял бровь. Я ухмыльнулась, открывая камеру. — Давай запостим сниппет. Прям сейчас.
Гриша замер на секунду, потом рассмеялся — хрипло, с ноткой безумия: — Ты реально невменяемая.
— А ты только сейчас понял? — спрашиваю я настроив телефон на штативе.
Он потянулся к телефону, включил камеру. Я пристроилась рядом с ним, подняла палец вверх.
— Йоу, это «shock», — в конце говорю я.
Гриша кивнул в камеру, его голос наложился поверх: — Выпускаем через неделю.
Наш сниппет — 15 секунд жёсткого бита, мой куплет про «мой шок в шоке», его строчка «я просто в шоке, да, я в ахуе» — уже набрал 900 тысяч просмотров.
Комментарии неслись со скоростью света:
@alisa.mama: ОНИ РЕАЛЬНО СДЕЛАЛИ ТРЕК ПРО ЭТО???
@_mayot_: Я В АХУЕ С ЭТИХ ДВОИХ
@inst_rinna: Этих двоих опасно оставлять одних, что не день, то хит)))
@lisyonok.fam: Хоть бы сейчас начали встречаться...
@seemeenokap: Нихуя себе...
@buda.fam: Кристина сейчас рвёт волосы на жопе
@egorkreed: Это самый мощный ответ на хейт
Я лежала на полу в студии, раскинув руки, слушая, как финальный микс трека играет в наушниках. Гриша сидел рядом, склонившись над ноутбуком, его пальцы всё ещё нервно постукивали по тачпаду.
— Ну что, готова к буре? — спросил он, не поднимая глаз.
Я сняла наушники и села, скрестив ноги: — Ты про хайп или про то, что Кристина сейчас, наверное, уже собрала пресс-конференцию?
Он фыркнул, закрывая ноутбук: — Да похуй. Главное — трек огонь. — Я потянулась за телефоном, но Гриша резко схватил меня за запястье. Его пальцы обожгли кожу. — Подожди, — его голос стал низким, хриплым. — Ты действительно не понимаешь?
Я замерла, чувствуя, как его дыхание стало чаще. В комнате вдруг стало душно.
— Что именно я должна понимать? — прошептала я, но голос предательски дрогнул.
Он притянул меня ближе, так что наши губы оказались в сантиметрах друг от друга. В его глазах горело что-то дикое, незнакомое.
— Что я ебуче с ума схожу, когда они пишут про тебя «любовница», — его рука скользнула по моей шее. — Потому что они не знают, каково это — чувствовать твои ногти на своей спине.
Голос Гриши стал густым, как мёд, и в то же время в нём слышалось напряжение, будто он едва сдерживался.
— Они не знают, — продолжил он, прижимая мою ладонь к своей груди, где сердце билось так сильно, что я чувствовала его сквозь ткань футболки, — как ты стонешь, когда я вхожу в тебя... медленно... давая тебе привыкнуть. — Я закусила губу, ощущая, как по спине пробежали мурашки. Его слова обжигали сильнее, чем любое прикосновение. — Они не знают, как ты дрожишь, когда я целую твою шею... вот так... — Его губы скользнули по чувствительной коже за ухом, и я невольно вдохнула резче. — И как ты сжимаешь мои плечи, когда тебя накрывает.
Он прижал меня к стене, и я почувствовала его твёрдое тело всем своим. Его дыхание смешалось с моим, горячее и прерывистое.
— Так что да... пусть пишут, что хотят. Его рука скользнула под мою футболку, ладонь обхватила талию, пальцы впились в кожу. — Но только я знаю, какая ты на самом деле.
Я захватила его нижнюю губу зубами, лёгкий укус, и он застонал, прижимаясь ещё ближе.
— И только ты знаешь... — прошептала я, целуя уголок его рта, — как быстро ты теряешь контроль, когда я опускаюсь перед тобой на колени.
Его глаза вспыхнули, пальцы вцепились в мои волосы: — Чёрт... Алис...
Я усмехнулась, чувствуя его реакцию: — Так что давай не будем тратить время на разговоры.
Я медленно опустилась перед ним на колени, не отрывая взгляда. Его глаза потемнели, дыхание стало прерывистым. Я провела ладонями по его бедрам, ощущая напряжение мышц под тонкой тканью шорт.
— Ты же любишь, когда я беру контроль, да? — прошептала я, целуя внутреннюю сторону его бедра, чувствуя, как он вздрагивает.
Мои пальцы скользнули к поясу, медленно расстегнули пуговицу, почувствовали жар его кожи сквозь ткань. Он резко вдохнул, когда я провела ногтями по низу живота.
— Алис... — его голос звучал хрипло, почти моляще.
Я улыбнулась, не торопясь, наслаждаясь его нетерпением. Наконец освободила его, обхватила пальцами, почувствовала, как он пульсирует в моей руке. Мой язык скользнул по чувствительной коже, и он резко выдохнул, вцепившись в мои волосы.
— Бля... так медленно... — прошептал он, слегка надавливая на мою голову.
Я не спешила, обводила кончиком языка, наслаждаясь его сдавленными стонами. Потом взяла его глубже, чувствуя, как его тело напрягается, как пальцы бессильно сжимаются в моих волосах.
— Ты так красиво теряешь голову... — я приподнялась, чтобы увидеть его лицо — сжатые челюсти, полуприкрытые глаза.
Он резко потянул меня вверх, прижал к себе, его губы нашли мои в жгучем поцелуе. Его руки скользнули под мою одежду, грубо срывая ее, пальцы впились в бедра.
— Я не могу терпеть, когда ты так играешь... — он резко развернул меня, прижал к стене, его тело горячим грузом придавило меня.
Его пальцы скользнули между моих ног, и я застонала, впиваясь ногтями в его предплечья. Он знал мое тело слишком хорошо — знал, где задержаться, где надавить, где заставить меня выгнуться от внезапной волны удовольствия.
— Гриш... — мой голос сорвался, когда его пальцы вошли в меня, медленно, неумолимо.
— Ты же хотела, чтобы я потерял контроль? — он прижал губы к моей шее, его дыхание обжигало кожу. — Но сейчас это ты дрожишь.
Я чувствовала, как теряю почву под ногами, как все мое тело становится слабее с каждым его движением. Он вынул пальцы, развернул меня к себе, поднял — я обвила его бедра ногами, чувствуя, как он входит в меня, медленно, мучительно глубоко.
— Вот так... — он прошептал, прижимая лоб к моему.
Его ритм был неистовым, но точным — каждый толчок заставлял меня сжиматься вокруг него, каждый стон — глубже впиваться ногтями в его плечи. Я чувствовала, как нарастает волна, как тело становится тяжелым и невесомым одновременно.
— Я не... не выдержу... — мое дыхание спуталось, голос стал чужим.
Он прикусил мое плечо, и я вздрогнула от внезапной боли, смешанной с наслаждением. Его рука опустилась между нами, пальцы нашли нужную точку, и мир взорвался белым светом.
— Со мной... — он прошептал хрипло, и я почувствовала, как его тело напряглось в последнем толчке.
Мы рухнули на пол, сплетенные, липкие, едва дыша. Его губы коснулись моего виска, рука обвила талию.
— Знаешь, после такого, даже если догадаются я не против, — он усмехнулся, проводя пальцами по моей спине.
Я засмеялась, прижимаясь к его груди, слушая, как его сердце постепенно успокаивается.