Нет места фальши

— Я сделала всё возможное! — выкрикнула Паркинсон, но грозная фигура Пьюси у окна даже не шелохнулась. — Он был пьян, постоянно терял сознание. Что мне ещё нужно было сделать?

Адриан медленно выпустил сигаретный дым в потолок.

— Я раздела его. Ты в курсе, как много весит игрок в квиддич? Это гора мышц, а не мужчина!

Нервно сглотнув, Панси ещё немного сократила расстояние между ними.

— Я сняла с него рубашку, надела её на себя. Устроила всё так, чтобы Драко не слышал звонков. Всё было идеально спланировано. Любая бы на месте Грейнджер начала психовать!

— Ты права, — неожиданно произнёс Пьюси, чем вызвал у Паркинсон ещё большее замешательство.

— Прости?

— Ты права. Любая на её месте начала бы психовать. Почему этого не произошло? — Адриан повернул голову в её сторону и снова прислонил кончик сигареты к пухлым губам.

— Ну, э... — Панси постучала кончиком ботинка по паркету. — Может быть, между ними безоговорочное доверие? Любовь до гроба?

— Салазар, Паркинсон, — едва не фыркнул Пьюси, прикуривая. — Любовь до гроба у них? Что ты несёшь?

Она хотела бы это знать. Все её наблюдения за этой парочкой оказались абсолютно бесполезны. Они либо действительно были счастливы, либо не подпускали к себе достаточно близко, чтобы она почуяла неладное. Учитывая драку на балу, Паркинсон находилась в шаге от того, чтобы окончательно убедиться в подлинности их чувств.

— А как я должна реагировать! — вспылила Панси. — Они на моих глазах пожирали друг друга! Эти их перешёптывания, вздрагивания — я не эксперт, но могу понять, что люди точно близки друг другу в интимном плане!

— Прекрати устраивать истерику, — отчитал её Пьюси, втирая сигарету в золотистую пепельницу. — Если это не любовь, то что?

Паркинсон быстро моргнула.

— Не глупи, ты хорошо знаешь Малфоя. Что ему нужно от неё? Зачем это всё?

Пожалуй, от того Драко, которого она знала, сейчас осталось мало что, хотя сходства всё равно прослеживались. Он стал менее экспрессивным, более уверенным в себе, но по-прежнему пытался выделиться и изыскать возможность оказаться выше остальных.

Его костюмы с иголочки, дорогая машина, модная причёска. Если бы Панси увидела его впервые, то назвала бы пижоном, сколотившим состояние на обмане. В жизни такого человека вполне могло существовать что-то важнее любви и денег. Вероятно, больше всего Малфоя интересовала власть, полный контроль над окружающим миром. Сколько она его помнила, Драко никогда не делился личным, никогда не позволял людям приближаться к его секретам, ведь они могли обернуть информацию против него.

С самого конца войны он боялся боли так же сильно, как хотел ею управлять.

— Кажется, я знаю.

Адриан подло ухмыльнулся и достал из портсигара второй табачный свёрток.

— Ну? — поторопил он.

— Он хочет власти.

— Тогда я дам ему власть, — хмыкнул Пьюси, прислоняя палочку к сигарете.

Пока на кончике древка вспыхивал огонёк, Паркинсон внимательно ловила тени на суровом лице мужчины.

— Грейнджер не могла предложить ему пост министра, это невозможно.

Адриан склонил голову, словно дожидаясь окончания её мысли.

— Значит, он обманывает и её тоже?

— Ну вот видишь, ты не так безнадёжна.

***

— Ты превратил мою жизнь в дурдом.

— Не за что, Грейнджер.

Она повторяла упражнения за Анжеликой, но всё больше отвлекалась от их разминки на бесконечные перепалки с Драко. До свадьбы оставалась всего неделя, которую они планировали провести порознь. Если и был шанс отыграться за всё, что Малфой заставлял её почувствовать и пережить, то он выпал прямо сейчас.

— Как можно было так напиться? О чём ты думал?

— О нашем контракте, — вполголоса ответил он, чтобы хореограф их не услышала.

После двух пузырьков антипохмельного зелья Драко справлялся с движениями удивительно бодро, хотя и выглядел немного отстранённым.

— Тебя что-то смущает? — Гермиона приложила невероятные усилия, чтобы вопрос прозвучал естественно, но всё равно услышала в нём нотки отчаяния.

Её распирало изнутри. Этот мужчина был олицетворением противоречий. Холодный и язвительный снаружи, горячий и обольстительный внутри. С дипломом о прохождении курсов психотерапии, но с массой нерешённых проблем. С явным желанием быть счастливым, но с тотальным неумением находить к этому счастью путь.

— Подумал, как мы будем объявлять о разводе, — показательно грубо отмахнулся Малфой.

После того, как Грейнджер узнала о его истинной затее, пазл в голове всё никак не хотел складываться. Если раньше Драко действительно пытался влюбить её в себя мягкими, обдуманными действиями, то со временем в его поступках всё больше проявлялись другие стороны. Что-то более буйное и неконтролируемое, а для такого серьёзного плана и в принципе сокрушительное. Подобно языкам пламени, он облизывал её сомнениями, то сближаясь до жжения, то отдаляясь, оставляя её совсем без тепла.

Вопреки всему, Малфой всё чаще прекращал стараться, а иногда и вовсе не играл.

После финального наклона Анжелика довольно улыбнулась и отошла к магнитофону, громко хлопая в ладоши.

— Не забываем про ритм! Держим его в голове!

Тяжело вздохнув, Драко неохотно встал напротив и положил свою руку Гермионе на талию.

— Твоё настроение сегодня больно резко меняется, — произнесла она, осторожно прощупывая почву.

— Бывает. — Мужчина уставился на Анжелику, словно вынуждая её побыстрее включить им музыку.

— Если ты не стараешься, то и я не буду.

Он разочарованно закатил свои дымчатые глаза.

— Что опять не так?

— Что не так?! Я застукала тебя с твоей бывшей, — сквозь зубы процедила Гермиона.

— Я думал, тебе всё равно.

Она тоже так думала, но с каждой минутой сомневалась всё больше. Измены точно не могло быть, однако лишь от одной мысли, что Панси была так близко к нему, трогала широкие бледные плечи, снимала с него шёлковую рубашку, очерчивала рукой твёрдые мышцы пресса, ей хотелось оттаскать стерву за короткие волосы.

— Начинаем!

Из колонок раздался первый протяжный звук, и Драко стал дисциплинированно выполнять движения. Его терпение не продлилось долго, и уже на третьем заходе он уворачивался от её кудрей более систематично, чем делал правильные шаги.

— Напомни, почему мы этим занимаемся?

Малфой наклонился над паркетом, продолжая придерживать партнёршу за талию.

— Я не собираюсь позориться перед гостями, даже если наша свадьба всего лишь фикция, — сбитое в танце дыхание помешало ей прозвучать грозно.

— И слава Салазару, я бы никогда на тебе не женился.

Драко покрутил её вокруг оси, прежде чем снова заставить прогнуть спину.

— Это взаимно, Малфой, а теперь будь добр смотреть мне в глаза.

Его зрачки ещё больше расширились, но он послушно посмотрел выше, устремив взгляд точно на накрашенные бордовой помадой губы.

— Мои глаза не там.

Прижав её к себе, Драко медленно качнулся под музыку.

— Мы не увидимся до самой свадьбы. — Игнорируя её аргумент, мужчина продолжал смотреть на то, как она скользит языком по горячим губам. — Если ты захочешь встретиться раньше, ты знаешь, где меня найти.

Они снова должны были вальсировать, и Гермиона ещё никогда не была рада этой части выступления. Малфой наконец-то мог держаться от неё хотя бы немного дальше.

— У нас фиктивный брак, значит, свадебный мандраж невозможен.

— Уговаривай себя, Грейнджер, — последнее, что она услышала перед финальным подьёмом к потолку.

***

Она справилась. Не всё получилось так, как Гермиона запланировала, и несколько встреч всё-таки пришлось отменить из-за сложностей с прессой, но в общем и целом она могла гордо заявить, что предвыборная кампания успешно двигалась к своему грандиозному завершению.

Перси проводил её до самого камина, пожелав удачи перед завтрашним днём, но его фирменные слова поддержки в первый раз за время их долгого и плодотворного сотрудничества значили для неё так мало.

В этом и состояла основная проблема. От самого главного поста во всей магической Британии её отделял всего лишь шаг, а Грейнджер гораздо больше думала о свадьбе и о несносном блондине, который нарушил её чётко структурированный жизненный план, превратив его из одной строгой линии в запутанную паутину размытых желаний и возможностей.

Малфой смог убедить её в том, в чём она ни за что бы не созналась даже самой себе. Должность министра была не так важна для неё на самом деле.

Прорубив себе дорогу через тернии, она так и не увидела заветных звёзд. Внутри всё больше разрасталось ноющее чувство одиночества, путами затягивающее её на самое дно. Будто бы её жизнь была бесконечным поединком, где даже победа не приносила удовольствия, а только увеличивала зияющую дыру в груди, в которой давно было оглушительно пусто.

Сначала война, оставившая после себя лишь горечь, страдания и смерти, потом политическая карьера, что регулярно вынуждала барахтаться в грязи и не видеться с близкими месяцами.

Друзья всегда смотрели на неё как на сумасшедшую, как на робота, лишённого нормальных человеческих эмоций, но лишь с Драко она почувствовала себя такой на самом деле.

Ничто так эффективно не заставляло поверить в свои ошибки, как наглядный пример другого человека.

Драко тоже жил не для себя. Таскался за дорогостоящими проектами на работе, имея при этом неограниченный капитал. Пытался доказать что-то отцу, которого давно не было в живых. Готов был пойти на обман ради цели, продиктованной ему ещё в далёком детстве.

Они оба были неправильными, не умели наслаждаться моментом, гнались за чем-то с таким болезненным рвением, что давно не чувствовали собственных ног. Возможно, поэтому они ощущали так много наедине друг с другом.

У них срывало чеку, когда игра прекращалась и им не нужно было строить из себя личностей, которыми они не являлись. Они совершали безумства. Трахались в свадебном салоне, делились секретами, напивались до полуобморочного состояния. Гермионе не нужно было быть кем-то ещё — только самой собой, потому что Драко ясно дал понять, что в другом он не заинтересован.

Грейнджер даже не стала раздеваться. Бросив портфель с документами на комод, она вышла из дома, чтобы поймать машину.

Последний вечер перед тем, как театральный занавес снова откроется, не должен быть потрачен зря.

***

Несколько секунд Малфой придерживал входную дверь, рассматривая Грейнджер словно впервые. Строгая юбка, приталенная мантия, наверняка великолепный короткий пиджак под ней. Он крепче сжал пальцами деревянный угол.

Судя по всему, она совсем недавно освободилась с работы и сразу же направилась к нему. Драко бы назвал её поступок предсказуемым, даже смешным, если бы так отчаянно не ждал её.

В пронзительных карих глазах, наблюдавших за ним в ответ, скрывался истинный замысел хозяйки. Темнота коридора, где единственным освещением была минималистичная подсветка пола, делала её ресницы ещё более длинными, каштановые кудри — по-настоящему буйными, а ноги — практически бесконечными.

— Пропустишь меня? — Она поджала губы, скрывая свою неуверенность.

Драко гадал, как можно было быть такой умной и глупой одновременно. Самый непроницательный человек на её месте уже бы заметил, как низко он пал в своих неразделённых чувствах, притворяясь лишь временным женихом.

Малфой многое понял за неделю своего отшельничества, но, как ни настраивал пресловутую чашу весов, она всё время склонялась не в его пользу.

Гермиона преследовала его во снах, насквозь пропитала его ментальные стены своими соблазнительными стонами и цветочными духами, заставляла пересматривать колдо с фотосессии, где на орбите её зрачков блестели вкрапления чистого янтаря.

Драко хотел снова почувствовать её кожу, ворваться языком между полных губ, и ни одна известная ему жажда ещё не была так губительна.

— Конечно. — Он отошёл в сторону и проследил за тем, как Грейнджер не спеша входит внутрь.

Его холостяцкая берлога отпугивала многих женщин. Холодный цвет стен, грубая кожаная мебель, акцентная кирпичная стена и панорамные окна, открывающие вид на суетливый Лондон. При всём желании в этих интерьерах нельзя было представить многодетную семью за ужином с запечённой в духовке румяной индейкой. А вот двоих банкиров со стаканом виски со льдом, напротив, ещё как.

— У тебя мило.

— Не ври мне, — усмехнулся Малфой.

— Я не вру. В прошлый раз у меня не было времени рассмотреть интерьер, но он тебе подходит. А это самое главное.

Так вот какой он в её глазах. Красивый, серьёзный, местами жёсткий. Его это устраивало.

— Мне приятно, — искренне признался он. — Присядешь?

Коротко кивнув, она расстегнула мантию, открывая ему вид на розоватую блузку с глубоким вырезом. Без пиджака, но Драко был рад, что ошибался.

Он не стал искушать себя ещё больше и сразу же сел на диван, дожидаясь её.

— Кто отвезёт тебя в Мэнор?

— Луна, — ответила она и заняла место не слишком далеко от него, но и не слишком близко.

— До сих пор не могу привыкнуть к их с Блейзом паре. Сначала я обрадовался, а потом задумался: как такое возможно? Они будто из разных миров, если не галактик.

— Ты прав. — Гермиона улыбнулась, ещё сильнее скрещивая свои изящные ножки. — Но они, кажется, счастливы.

Малфой пожалел, что уже не мог взять в руки стакан с алкоголем, чтобы занять себя и скрыть свою растерянность, поэтому он просто поправил футболку поло, которая и так была скрупулёзно выглажена его домработницами.

— Чем думал заняться?

— По правде говоря, планировал лечь спать. Мама прислала письмо, и утром, перед регистрацией, у меня будет встреча с каким-то влиятельным лицом.

— Бизнес? — попробовала угадать она.

— Мама никогда не говорит прямо, если хочет, чтобы я точно пришёл. Думаю, ничего серьёзного, очередная финансовая сделка.

— Наша помолвка пошла на пользу, верно? — с наигранным задором заявила Гермиона.

Малфой облокотился о спинку и щёлкнул суставами пальцев. Он много думал обо всём, анализировал, к чему их брак может привести, и каждый раз натыкался на сплошные тупики.

Сделка в Нью-Йорке уже не казалась ему такой привлекательной, новые филиалы Малфой расценивал как пустую трату времени, а всё остальное и так функционировало неплохо.

— Мы оба жалкие, Грейнджер, — не скрывая тоски, произнёс Драко.

Её реакция не заставила себя долго ждать: Гермиона впилась в юбку ногтями, недовольно нахмурившись.

— Что?

Малфой с трудом поборол порыв дотянуться до её лица и разгладить непокорную складку между бровями.

— Тебе нужна власть ради власти, а мне — деньги ради денег. Мы жалкие, — повторил он.

К удивлению, Грейнджер не стала спорить, а лишь громко вздохнула.

— Я уже не так плохо тебя знаю? — пошутил Драко, припоминая подобный диалог в машине в первые дни после заключения контракта.

— И себя ты не так плохо знаешь, — парировала она.

— Туше.

Он поправил чёлку и стал дожидаться, когда Гермиона заговорит первая. Их молчание внезапно начинало ему нравиться. Оно будто расставляло всё на свои места, приглушало прошлые споры, затмевало непрошеные мысли, располагая к чему-то, что получится построить, а не к тому, что разрушится, как соломенный домик, от одного неровного дуновения ветра.

— Почему ты не спал со мной?

По высокому тону голоса Малфой сразу понял, каких усилий ей стоило спросить подобное.

— Мы не ночевали вместе.

— Не придуривайся, ты знаешь, о чём я.

Она злилась из-за того, что он слишком очевидно увиливал от ответа, но при этом выглядела ещё более милой с румянцем на щеках и зажатой между зубами губой.

— Боюсь, что я не догадываюсь.

В штанах вдруг стало убийственно тесно, когда Грейнджер незатейливо потянулась к верхней пуговице на и без того откровенной блузке. Даже часы на кухне прекратили отбивать свой неусыпный ритм — или он просто не смог его услышать за нарастающим шумом в ушах.

— Я о сексе, Малфой, — задрав голову, конкретизировала она, и пуговицы одна за другой начали выскакивать из петель от её проворных действий.

— Мы занимались сексом.

Драко следил за ней, словно загипнотизированный.

— Ты не входил в меня... — Она сглотнула, перебарывая першение. — Ты не входил в меня членом.

Если Малфоя бы спросили, каким образом Гермиона уже через считаные мгновения оказалась на его коленях, он бы никогда не смог ответить. Ими двигал сиюминутный порыв, который по силе мог вполне посоперничать с самым разрушительным торнадо.

Раньше он старался не кусать её в полную силу, не оставлять лишних отметин, которые могли бы навредить её политической карьере, но в эту самую секунду наплевал на все ограничения.

Её шея была такой же вкусной, как и губы. Он прошёлся языком по чувствительной венке, а затем всосал солоноватую от возбуждения кожу, выбивая из Гермионы отрывистый стон.

Драко вонзался в неё зубами, чтобы затем бережно поцеловать каждую отметину, заглушить боль, а потом снова впиться, пока она не содрогнётся в желании быть нещадно растерзанной им.

Грейнджер бездумно тёрлась промежностью о его спортивные брюки, и Малфой смог стойко проигнорировать несколько её гибких манёвров, но не больше того. Её пленительное тело творило с ним страшные вещи.

— Гермиона, — на выдохе сказал он и специально немного отстранил девушку от себя, чтобы не поддаваться её манящим чарам.

— Да.

Он заметил то же осознание в глубине её чёрных зрачков, но не стал мучить себя дальше.

— Нам надо остановиться.

— Нет!

Вцепившись в его футболку, она едва не расцарапала ему плечи прямо через ткань, изнемогая от подступающих судорог.

— Я не позволю тебе.

Гермиона оставила короткий поцелуй на тонких губах, прежде чем встать и опуститься на колени. Мимо глаз пронеслась розовая дымка её воздушной блузки, вынуждая Драко затаить дыхание.

Центрифуга в его голове резко начала вращаться в обратную сторону, раскручивая все запертые ранее желания, словно тысячу нитей, которые, разбредаясь во все стороны, уносили его прямиком вниз по бурному течению.

— Я хочу сделать тебе приятно, — едва слышно заявила Грейнджер, но этого было достаточно, чтобы пробудить его, казалось бы, мёртвую совесть.

От одной мысли, что она не знает о его реальных планах, не знает, как подло он собирался с ней поступить, не знает, как всего пару недель назад он искренне считал себя выше, умнее, хитрее, Малфою становилось тошно. Он действительно мечтал поставить её на колени, но в совершенно ином смысле. Она даже не догадывалась, каким чудовищем он был на самом деле.

— Я плохой выбор, — еле выговорил Драко. — Ты должна прекратить.

Пока я не сделал тебе больно.

— Я не боюсь. — Её руки заскользили по его прессу, приподнимая футболку, а затем требовательно оттянули резинку внизу. — Теперь я делаю только то, что хочу.

Малфой был уверен, что для него в аду в этот самый момент уже готовили персональный котёл, потому что единственное, что он смог ей ответить, было:

— Тогда бери.

Его штаны вместе с бельём собрались у самого пола, и она подвинулась ближе, наблюдая за его членом, как заворожённая. Природа его не обделила, но на лице Грейнджер не появилось ни намёка на страх — скорее вспыхнуло ещё более заметное вожделение.

— Закрой глаза, — попросила она, и он не мог не повиноваться.

Лёгкое прикосновение её языка к головке вынудило Малфоя инстинктивно податься бёдрами. Она со знанием дела прошлась по его уздечке и, не дожидаясь отчаянных просьб, сама сомкнула губы вокруг члена.

— Гермиона... — застонал Драко, сжимая руки в кулаки.

Ему хотелось немедленно схватить её за пышные волосы, насадить глубже, заполнить по самые гланды, но он не смел раньше времени вторгаться в её планы.

Малфой всегда сходил с ума по её нежным губам, которые сейчас ощущались в тысячу раз невероятнее. Грейнджер не переставала с упоением облизывать его ствол шершавым язычком, после чего ненадолго опускалась на член ртом, чтобы вскоре проделать всё то же самое заново.

Это была пытка, одна из самых мучительно сладких в его жизни, но Драко всегда сносило голову в порыве страсти, и он не мог сдерживать себя под её властью достаточно долго.

— Разреши мне... — зарычал он, задыхаясь от ощущения её кудрявых кончиков, скользящих у самого основания члена. — Я должен взять тебя.

Когда он наконец открыл глаза, Гермиона похотливо смотрела на него. В уголках её глаз скопились слёзы, но она довольно промычала, втягивая щёки. Ей нравилось наблюдать за ним: за тем, как безнадёжно он испортил чёлку; как бисеринки пота образовались у самых корней волос; как вздулись вены на руках, которыми он мечтал схватить её.

— Ты умница. — Драко бережно огладил её подбородок, а затем медленно зарылся в волосы, слегка надавливая на голову.

Этого хватило, чтобы Грейнджер с едва различимым стоном подчинилась и опустилась, выгибая позвоночник.

Под веками соблазнительно засверкали фейерверки, но Малфой даже не думал закрывать глаза и поддаваться забвению.

Он начал всё интенсивнее и интенсивнее трахать её горячий влажный рот, утопая в этих безумно пошлых и очаровательных звуках. Ещё и ещё. Её язык скользил по стволу, затем бережно оглаживал головку, а губы смыкались всё плотнее и плотнее в неумолимом приближении к разрядке.

Её великолепные карие глаза закатывались каждый раз, когда Драко заставлял взять член глубже, когда надавливал на горло, вынуждая Гермиону расслабиться в такт интенсивным толчкам.

— Мне нравится, как ты сосёшь, — хрипло пробормотал он.

Пару движений, и Грейнджер уже позволяла ему вторгаться в неё почти полностью. Почувствовав резкое напряжение в паху, Малфой запрокинул голову и позволил себе немного отдышаться. Ему жутко хотелось пометить её, как бы грязно это ни звучало.

— Остановись.

Гермиона замерла от его приказа и снова подняла свои большие внимательные глаза.

— Я хочу кончить на твою грудь.

Дрожащими руками она вцепилась в его колени, прежде чем отстраниться. Её губы с мокрым звуком выпустили член, и Гермиона сделала глубокий вдох.

— Я тоже этого хочу, — произнесла она, сильнее распахивая блузку.

Он увидел её аккуратную татуировку и кружевную окантовку лифчика. Член после её рта был достаточно влажным, чтобы Малфой смог без проблем начать двигать рукой в активном темпе.

— Потрогай себя.

Грейнджер сглотнула и коснулась сосков через ткань, потирая их с извращённым наслаждением. По тому, насколько сильно она прикусывала губу, насколько жадно и неотрывно следила за тем, как он дрочит, можно было писать самые вульгарные и возбуждающие картины. Драко сделал бы из них собственную галерею, увешал ими всю свою квартиру вдоль и поперёк.

— Блять, ты такая сексуальная.

Застонав, он ещё несколько раз толкнулся в кулак. Каждая мышца его тела напряглась от безудержной энергии, распирающей его изнутри, и он кончил на неё, прямо на чёртову татуировку и порозовевшую кожу; на грудь, что греховно выглядывала из-под тесного лифчика.

Белые капли стекали по её коже, а ресницы подрагивали от желания. Кажется, именно в эту секунду у Малфоя окончательно поехала крыша.

— Я...

Её возбуждение неожиданно сменилось тягостным смущением. Он толком не успел ничего сказать, а она уже застегнулась и, прихватив мантию, выскочила из его апартаментов.

Их ожидала самая необычная свадьба в истории.

***

Мэнор не подходил для романтических мероприятий. Сколько бы тысяч галлеонов они ни отдали флористу, превратить это угрюмое во всех смыслах поместье в гнёздышко влюблённых или дворец бракосочетания было такой же невыполнимой задачей, как украсить подвесными фонариками камеру пыток.

Счастье и этот дом существовали на разных полюсах, которые никогда не пересекались. Предсвадебная суета и радостные гости просто не стыковались с тем, к чему привыкли представители жеманного аристократического общества, живущие в своих одиноких фешенебельных поместьях.

Сбежав отсюда, Драко едва не с первого дня ощутил существенную разницу. Вдали от Мэнора даже пахло иначе: он словно наконец-то вырвался наружу из душной клетки, почувствовал свежий воздух после непрекращающегося дождя.

— Ты уже собрался! Чудесно!

Он оглянулся на мать, которая вошла в гостиную с тем самым секретным гостем. Её парадная мантия колыхалась в такт шагам, а лицо сияло как никогда даже с минимальными чарами гламура.

— Это что, шутка? — Малфой с трудом сдержал порыв выхватить из брюк палочку, моментально узнав мужчину, что сопровождал её.

— И тебе доброе утро, — гнусаво поприветствовал его Пьюси.

Драко даже не стал смотреть в сторону этого ничтожества.

— Мама, что здесь происходит?

— Драко, дорогой, — учтиво начала Нарцисса, — пожалуйста, выслушай Адриана. Он пришёл с выгодным предложением.

— Я не собираюсь...

— Ради меня.

Мать редко разыгрывала эту карту, но, когда использовала её, Малфой неизменно жалел, что однажды опрометчиво показал ей, что такой трюк с ним проходит.

— У него пять минут.

Драко плевать хотел на то, что говорил о человеке рядом в третьем лице. Когда дело касалось Пьюси, последнее, о чём он думал, — это соблюдение хотя бы малейших норм приличия.

— Прекрасно! — С радостным восклицанием Нарцисса неимоверно быстро покинула комнату.

— Она права, ты чудесно выглядишь, — заговорил Пьюси и, как полагается политику, достал руки из карманов, тем самым выражая своё почтение.

Драко стоял перед ним в ослепительном свадебном смокинге — белом пиджаке, чёрных брюках, лакированных лоферах, — что по стоимости не уступал расшитому камнями платью невесты.

Фиктивная или нет, на этой свадьбе никто не экономил.

— Спасибо за комплимент, но, боюсь, я занят, — съязвил Малфой. — Вообще-то, у меня сегодня свадьба.

Тот Адриан, которого он помнил со школьной скамьи, как минимум бы цокнул на подобный выпад в свою сторону. Но этот — взрослый и расчётливый, как бывалая подвальная крыса, — лишь сильнее сцепил зубы, с честью проглатывая наживку.

— Я как раз принёс тебе подарок. — Пьюси щёлкнул пальцами, и в его руке материализовалась лаконичная офисная папка с десятками страниц.

— Что это? — Драко недоверчиво уставился на документы.

— Знаешь... — Адриан приблизился ещё на шаг и на мгновение задумчиво отвёл хитрые глаза в сторону. — Пока я не поговорил с Панси, я всё никак не мог понять, почему такой, как ты, решился на всё это шоу с маглорождённой. Признаюсь, сначала я думал, что ты хочешь просто позлить мать или насолить пронырам журналистам.

Малфой презрительно скривил губы. Он не собирался реагировать на очевидные провокации.

— Предположение Паркинсон расставило все точки над i. Тебе нужно то же, что и мне, и, пожалуй, всем уважающим себя слизеринцам. — Он сделал драматичную паузу. — Власть. — Адриан загнул указательный палец и продолжил загибать следующие: — Уважение, свобода, деньги.

Пьюси явно думал об этом не впервые. В его голосе слышался неприкрытый запал и симпатия к своим мыслям и самому себе.

Драко словно посмотрел в кривое зеркало, которое стократно отразило его собственную одержимость.

— Я не прав?

— Что там? — Малфой кивнул в сторону папки.

— Договор, — пояснил Адриан. — Я пришёл с похожим предложением к Нарциссе и сделал это очень зря. Мне нужно было сразу идти к тебе.

— О чём ты говоришь?

— Я предложил ей кристально чистую репутацию и тёпленькое местечко для её сына в министерстве. Сейчас я понимаю, что сильно продешевил.

Драко почувствовал, как снова зачесались кулаки, но ему не хотелось пачкать парадный костюм о такое грязное ничтожество, как Пьюси.

— Говори всё начистоту или проваливай из моего дома.

— Сразу к делу, — радостно подчеркнул он. — Люблю такое.

Пьюси открыл папку и протянул ему лист так, чтобы Малфой отчётливо увидел выведенные пункты.

— Я не знаю, что у вас за сделка с Грейнджер, но это в сотню раз лучше всего, о чём ты мог мечтать.

Кажется, это был единственный раз в жизни Адриана, когда он не лукавил.

Он, по сути, поделил полномочия министра. Некоторые отделы и вовсе полностью попадали под юрисдикцию Малфоя. Официально Пьюси оставался единоличной главой правительства, но фактически управляли страной они вдвоём.

— В чём твоя выгода? — Драко бегал глазами по строчкам, перечитывая множество раз то, во что просто не мог поверить.

— Политика — это лотерея. Если ты вовремя не рискнёшь, то в итоге останешься ни с чем, — вздохнул Адриан и неуверенно продолжил: — Статистика не на моей стороне. До выборов считаные дни, а люди не собираются за меня голосовать. Поэтому всё или ничего. Либо я правлю страной с тобой, либо вообще ей не правлю.

Он не звучал как чокнутый или отчаивающийся. Было заметно, что Пьюси думал об этом не один час и действительно считал свои действия исключительно верными в подобной ситуации.

Его план был почти безупречен. Почти. Потому что Драко и сам не разобрался в своих мотивах окончательно.

Грейнджер он больше обманывать не мог — это становилось просто сокрушительно для его организма. А в противном случае она сразу же от него избавится, даже если он поклянётся, что его чувства к ней самые что ни на есть искренние.

Всё или ничего.

Малфой играл по тем же бесчеловечным правилам. Он мог бы поставить всё на то, что Гермиона тоже что-то к нему испытывает, но тогда в случае неудачи он потеряет всё, включая собственный рассудок.

Адриан дал ему более безопасный вариант. Уйти из сделки с Грейнджер практически целым и невредимым. Уничтожить её репутацию, но самому подняться до высот, до сих пор не виданных никому из Малфоев, даже его отцу.

— Тебе нужно время подумать, я понимаю, — прервал тишину Пьюси. — Но ты тоже меня пойми. Я должен быть уверен, что меня не обманут.

Адриан убрал листок обратно в папку и по щелчку снова заставил ту раствориться в воздухе.

— Всё, что тебе нужно, — сказать на церемонии «нет». Ваш брак не состоится, случится скандал, из которого я и моя команда сделаем информационную бомбу. Уже завтра статистика перевернётся с ног на голову. Скажи ей «нет», и мы будем управлять магической Британией вместе.

Он даже не видел, как Пьюси вышел за дверь и оставил его одного. По голове, словно по огромному металлическому колоколу, наотмашь ударили молотком.

***

Гермиона ещё чувствовала на шее холод от маскирующих чар. Перси помог стереть следы её вчерашней выходки, но никто не спас бы её сейчас от тонны сомнений и переживаний, грозно нависающих сверху.

Эти ощущения можно было назвать инстинктом. Как будто ты знаешь, что произойдёт что-то ужасное, но в то же время не в силах отказаться от задуманного. Горькая беспомощность — вкус, который не могло перебить даже кислое шампанское и свежая клубника, предложенные на радость гостям.

— Гермиона!

Лавгуд бежала к ней по узкому коридору поместья, и её светлые волосы, так же как и причёска Малфоя, сияли среди этих мрачных стен ярче солнца.

— Луна. — Грейнджер испытала облегчение оттого, что кто-то точно будет с ней рядом до начала церемонии.

Перси должен был проконтролировать официальные моменты, а Гарри, Джинни и вся компания гриффиндорцев казались ей сейчас такими же взрывоопасными и неконтролируемыми, как она сама. Если не хуже.

— Я должна была тебя найти!

Лавгуд выглядела взволнованно, и это настораживало, потому что Луна была чуть ли не единственным человеком на её памяти, способным даже серьёзные трудности встречать с улыбкой на лице.

— Что-то с прессой? Кто-то устроил спектакль?!

— Нет, нет. — Луна посмотрела на неё, решаясь продолжить. — Дело в Драко.

Сердце резко рухнуло в пятки, а затем медленно вскарабкалось обратно, по одному перебирая позвонки.

— Что случилось?! — теперь Грейнджер была почти на грани истерики.

— Он готовится к выходу, беседует с Блейзом в комнате внизу, — протараторила Луна, и Гермиона только сейчас заметила на ней ожерелье из декоративных долек лимона.

Если судьба преподносит тебе лимоны — сделай из них лимонад. Любимые слова её матери, которые она использовала по поводу и без. Жаль только, миссис Грейнджер и представить не могла, с каким кислым фруктом придётся столкнуться её дочери.

— Ты же знаешь, я обычно не подслушиваю. Но всё, что касается этой свадьбы, имеет особый статус. Я просто не могла не подойти к двери.

— Луна, пожалуйста, — взмолилась Гермиона, переступая с ноги на ногу, что было сделать совсем непросто с таким тяжёлым подолом платья на высоких каблуках. — Ещё две минуты на этих шпильках с речью о том, что Малфой что-то сказал не так, и можешь вызывать ко мне санитаров из Мунго.

— Да, прости, конечно.

Лавгуд обернулась, проверяя коридор на наличие нежелательных свидетелей.

— Пьюси был здесь, и он предложил Драко сделку.

— Пьюси! — выкрикнула Грейнджер, но затем поняла, что должна говорить тише. — Что ему нужно? Что он тут забыл?

— Боюсь, он пытается перекупить Малфоя.

Осознание наваливалось постепенно, но Гермиона уже ощущала, как с каждой секундой держаться на ногах становится всё тяжелее.

— Пьюси предложил ему править страной вместе, если он скажет «нет» у алтаря.

Теперь Грейнджер могла сказать наверняка — такой обманутой она ещё никогда себя не чувствовала.

Конечно, она сама подслушала ту ссору. Она прекрасно понимала, что для Малфоя их брак лишь одна большая афера. Но теперь... теперь он мог не просто обмануть её — он мог отнять у неё гораздо большее, чем власть. Он мог отнять раз и навсегда веру в то, что всё, что происходило между ними, было реальностью.

— Ты слышишь меня? Мы что-нибудь придумаем.

Луна уже трясла её за руки и пыталась донести какую-то важную воодушевляющую мысль, но Гермионе было всё равно. Если Драко пойдёт на это, ни одна дамба не выдержит потока её гневных слёз.

— Я должна идти, — язык шевелился словно без её воли.

— Куда? — испуганно уставилась на неё Луна.

— Церемония скоро начнётся. Я должна идти, — на автомате повторила она.

— Гермиона, если он откажется на глазах у сотни гостей, журналистов, спонсоров, мы не сможем выиграть выборы. Ты не можешь выйти туда. Слишком мало времени, чтобы очистить репутацию.

Репутация. Выборы. Она даже слышать этих слов не могла, не то что о них думать. Это всё казалось таким несерьёзным по сравнению с бурей, пробуждавшейся внутри, когда она оказывалась рядом с ним.

Ни один экзамен, ни одна победа, ни одна награда Мерлина не стоили так много, как искры восхищения в глубине серых глаз; как лёгкая улыбка с едва заметными ямочками; как запах его парфюма, который окутывал её заботой и вниманием. Даже если это всё была фальшь, это уже значило слишком много.

— Позови ко мне Перси и возвращайся в сад. Церемония состоится.

***

Всё было идеально. Драко был уверен, что даже газон под его ботинками прошёл несколько проверок, не говоря уже о цветах, которые струились по позолоченной арке над его головой.

В саду Мэнора его мать умудрилась уместить почти две сотни человек. При этом никто не должен был мучиться и стоять на протяжении всей церемонии: у каждого было заранее отведённое ему место, что наталкивало Малфоя на сомнения об истинной роли Паркинсон в этом масштабном спектакле.

Пусть она с самого начала и была подсадной уткой в большой игре Адриана, игнорировать свои прямые обязанности Панси не стала. С ролью свадебного организатора она справлялась явно лучше, чем с амплуа бывшей любовницы и кровожадной сердцеедки.

Воздух вокруг был насквозь пропитан магией, и Драко ощущал над собой вибрации защитного барьера. В саду было солнечно и тепло, не меньше двадцати градусов. Такую приятную погоду в марте в южном Уилтшире удалось достичь отнюдь не без помощи волшебства.

Внезапно музыканты на подиуме в несколько метрах от алтаря остановили игру. Малфой запоздало осознал, что они предоставили голос их официальному регистратору.

Полная женщина в пышной мантии, расшитой бархатом, умела захватить внимание даже такой разношёрстной публики. Краем глаза он видел, как от её хорошо поставленного голоса затихли достопочтенные аристократы. По другую сторону прохода утихомирилась неугомонная семейка Уизли, вслушиваясь в её слова. Однако Рональд по-прежнему ни на секунду не спускал с Драко взгляда, полного неприкрытого отвращения.

Он мог бы назвать поведение лучшего друга Грейнджер невежливым, но, учитывая то, что Малфой о нём знал, он ещё отделался малой кровью. Даже удивительно, что взрывной Уизел не устроил здесь полномасштабный скандал, подняв в воздух знаменитых мэнорских павлинов.

Если только...

Нет, он никак не мог знать об их с Грейнджер сделке. Она не могла рассказать своим дружкам, это бы моментально аннулировало их договор.

— Встречайте: невеста в сопровождении шафера!

Драко инстинктивно задержал дыхание, будто готовился к прыжку на дно Чёрного озера. Солнце беспрепятственно проникало в сад даже через магический купол. Лучи скользили по утончённым стульям, атласным галстукам и затем струились сквозь немыслимое количество камней у основания свадебного платья, чтобы в конце пути озарить красотой её лицо.

Какое-то мгновение Малфой не решался поднять глаза выше и смотрел на размеренные шаги Грейнджер, которые, он мог поспорить, удавались ей с трудом, несмотря на твёрдую руку Поттера.

Вероятно, Гарри действительно был отличным другом, потому что по нему нельзя было определить его собственное мнение насчёт этого бракосочетания.

Он без преувеличений боготворил Грейнджер, беспрекословно разделял её личный выбор, и это всё читалось так явно в его ярко-зелёных глазах.

Она точно нарушила какой-то механизм внутри него, отвечавший за снобизм. Иначе Малфой просто не мог объяснить, почему так хорошо относился уже к нескольким людям из близкого окружения Гермионы.

Он дошёл до линии подбородка, когда до арки оставалось всего десять шагов. Драко понял, что совершил самую грандиозную ошибку за вечер, когда увидел её губы.

Тёмно-розовая помада, которой она накрасила губы, смотрелась невероятно естественно и сексуально. Он едва не задохнулся от мыслей, как Гермиона размазывает её по его белоснежному воротнику, как осыпает розовыми следами такой же светлый пиджак. Малфой до покалывания на кончиках пальцев, до жара в лёгких, до дрожи в ногах мечтал увидеть, как от интенсивного поцелуя распухнут её чувствительные губы.

Но он стоял у алтаря. У алтаря на их фиктивной свадьбе, и всё, на что он мог надеяться, — это целомудренное прикосновение, которое все их почтенные гости сочтут приемлемым.

Гарри кашлянул, привлекая его внимание, и Малфой понял, что Поттер пытается передать ему руку возлюбленной. Быстро собрав волю в кулак, Драко помог Гермионе подняться по ступенькам и оказаться ровно напротив. Под белыми веточками омелы и ещё Мерлин знает какими великолепными растениями он как никогда чувствовал себя до глупости влюблённым мальчишкой.

— Если среди нас нет никого, кто хочет воспрепятствовать этому союзу, я начну.

Сердце забилось где-то в горле, когда её карие глаза слегка увлажнились. Проклятье, если они заревут на подставной свадьбе, даже прыткая Скитер не заподозрит подвоха.

— Прошу вас взяться за руки.

Её пальцы были холодными, но он не удивился этому. Его руки ощущались едва ли теплее ледышки. Кровь хлынула к лицу, выдавая его истинные эмоции.

— Ваш путь не был простым, но вы пережили все невзгоды. Пронесли чувства сквозь годы, чтобы сегодня оказаться здесь, среди самых близких, дабы соединить души друг друга. Любовь — это нечто, что не может быть создано искусственно. Это чувство, которое появляется между двумя людьми и растёт с каждым днём. Если вы сегодня здесь, то я уверена: вы уже поняли, что ваша любовь является взаимной и настоящей.

Малфой почти не слышал слова церемониймейстера. Он находился словно в тумане, с трудом осознавая весь масштаб происходящего. Наверное, именно так ощущают себя люди на корабле за секунду до крушения. У него была возможность спастись, прыгнуть в шлюпку, забраться повыше, но он словно не замечал надвигающейся катастрофы. Шёл в самый низ — туда, где палубу затягивала морская гладь, где его ждал бесконечный солёный омут.

Гермиона была так совершенна, что Драко готов был утонуть.

Ни один человек на всей земле не был с ним так откровенен, так добр, так искренен. С ней получалось отключаться от всего вокруг. С ней он забывал, кем являлся раньше. У судьбы было отличное чувство юмора, ведь с учётом всего, через что они прошли, именно Грейнджер должна была напоминать ему о прошлом, а не соблазнять неизведанным. Но всё случилось именно так. Она стала его будущим.

— Прежде чем мы перейдём к официальной части, я хотела бы спросить вас: является ли ваше желание быть друг с другом свободным и взаимным? Прошу ответить вас, жених.

Паника на лице Гермионы оказалась слишком яркой, чтобы её не заметить. Она сильнее сжала его руки, хотя вряд ли осознавала, что делает.

Он отчаянно пытался найти в её карих глазах ответы. Хотела ли она, чтобы это всё оказалось правдой? Чтобы он действительно стал её мужем? Малфой не мог сказать. Зато он мог вспомнить то, что говорил Забини, перед тем как выйти сюда.

— Это реальный шанс избежать последствий, не так ли?

— Ты даже сам в этом не уверен, Блейз.

— Хорошо, давай просто отпустим ситуацию с Пьюси, министерством, сделкой в Нью-Йорке. Скажи, что ты чувствуешь?

— Я... Это прозвучит глупо.

— Значит, искренне.

— В последние дни я думал об этом слишком часто. Я старался отвлечься, но потом снова возвращался к тому времени, когда её не было в моей жизни. И я больше не хочу так жить.

— Жених?

— Подумай о ней. Возможно, она тоже не хочет больше быть без тебя.

— Я согласен.

Несколько волшебниц громко ахнули, и он мог поклясться, что одной из них была его мать.

Рот Грейнджер распахнулся, и она смотрела на него так, словно видела перед собой незнакомца.

— Прошу ответить вас, невеста.

— Да! Да! Конечно да! — так пылко выкрикнула она, что за потрясением он не заметил, какой мокрой становится его правая щека.

— В таком случае, жених, вы можете поцеловать невесту.