Эпилог
Три месяца спустя
Гермиона не успела сделать и шага в сторону камина, как Драко сразу же прижал её к стене. Его крепкие руки обвели бархатную ткань зелёного платья, слегка комкая её у талии.
Гладкая порода дерева на стене резко контрастировала с горячей от румянца щекой, но Гермиона не жаловалась: ей безумно нравилось, когда Малфой по-собственнически прижимался к ней сзади.
— Мы опаздываем, — прошептала она, чувствуя его тяжёлое дыхание чуть ниже затылка.
Мурашки волнами устремлялись вниз по спине и оседали на ногах, которые и так были крайне неустойчивы на этих огромных шпильках.
— Я уверен, Уизли не начнёт инаугурацию, пока тебя нет в зале, — произнёс Драко и захватил её мочку зубами.
Она снова дёрнулась — на этот раз не в попытке выбраться, а от необходимости покрутить бёдрами, между которых зарождалось ни с чем не сравнимое желание.
— Это злоупотребление полномочиями.
— Ты теперь заслуженный меценат, а не политик, — напомнил он. — Хватит использовать их гнусную терминологию.
— Ты не можешь указывать мне, что делать, — вопреки резкому посылу, слова Гермионы прозвучали донельзя жалобно.
Услышав надрыв в и без того высоком тоне голоса, Драко просунул колено между её ног и слегка раздвинул их.
Она поддалась словно под запрещёнными чарами: её мозг постепенно отключался, а тело становилось лишь оболочкой страсти, которую он из раза в раз подстраивал под себя.
По ней уже вовсю шли трещины, когда Гермиона, не вытерпев паузы, попыталась оседлать его мускулистое бедро.
Она промокла, и мягкая ткань платья едва ли была преградой на пути к заветному освобождению.
Ей не нужно было осознавать всю тщетность своего положения. Прижатая к стене, издающая умоляющие звуки, она старалась усилить давление на изнывающий по ласкам пучок нервов.
— Вот так, милая, — нашёптывал он, будто его рук на её талии и глубокого запаха мускусного парфюма было недостаточно, чтобы свести её с ума. — Трись об меня, ты же хочешь кончить.
Зажав губу зубами до самой крови, Гермиона продолжала ёрзать по ноге, снова и снова вспыхивая от вожделенного трения. Воздух насквозь пропитался её отчаянными всхлипами и попытками кончить лишь от прикосновений к его ноге.
Она чувствовала себя грязной извращенкой. Его грязной извращенкой.
— Давай, доведи себя.
Это стало последним рубежом в её бесконечном забеге. Оргазм обрушился на Грейнджер с невероятной силой и так неожиданно, что тело подкосилось, вынуждая её буквально повиснуть на руках Малфоя.
Несмотря на бурное освобождение, она чувствовала внутреннюю ненасытность из-за того, как крепко Драко продолжал держать её. Его пальцы оставляли на ней синяки, а Гермиона хотела ещё, ещё больше боли, пока всё, наконец, не смешается в разрушительном экстазе.
— Теперь мы точно опоздаем, — прорычал он. — Ты слишком сексуально кончаешь. Я просто не выдержу смотреть на тебя в этом платье, понимая, что я ещё не трахнул тебя в нём.
— Прекрати. — Грейнджер ударила рукой по стене.
— Что прекратить?
Она слышала, как он расстегнул ремень, и, по ощущениям, даже свет в комнате стал немного тусклее.
— Ты чёртов искуситель, — прошипела девушка, стойко принимая первый шлепок по своим оголённым ягодицам.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Малфой. — За такой вырез на бедре сажают, но у золотой девчонки есть свои люди в аврорате. Тебе всё сходит с рук.
— Я должна буду выступить перед огромной толпой людей, не смогу присесть минимум час, — напомнила ему Гермиона в надежде, что он хотя бы не доведёт её до полуобморочного состояния.
Их секс всегда был такой. Дикий, неуравновешенный. Как будто оба изголодались до такой степени, что даже крошечные мысли сдержать пыл меркли на фоне животной необходимости обладать друг другом.
Гермиона обманчиво считала, что это скоро кончится. Что месяц таких игр — и им надоест. Но Малфой по-прежнему не оставлял ей и шанса твёрдо стоять на ногах и выговаривать хотя бы одно внятное предложение после той серии грубых толчков, которые сопровождал яростный темп его некогда заледеневшего сердца.
— Я помню, милая. — Он прогнул её в пояснице и вогнал член до самого основания, со свистом выдыхая. — Блять. Ты такая горячая.
И влажная.
По бедру стекала смазка, и Грейнджер прекрасно чувствовала, как опять послушно крошится её самообладание. Слышала каждый треск, с которым Малфой искусно взламывал её когда-то прочный сейф. Гермиона хранила в нём самое ценное — свою непомерную гордость. Но, увы, даже ей было суждено пасть к его ногам.
— Ещё! Пожалуйста! — со стоном выкрикнула она, и Драко толкнулся точно так же, как в прошлый раз, задевая ту самую точку на глубине, затягивающую её в беспроглядную бездну.
Его бёдра начали равномерно биться о её задницу, а руки продолжали бездумно гулять по спине, очерчивая изгибы.
Гермиона смутно представляла, как сейчас выглядит. Раскрасневшейся, со лбом, покрытым испариной, с припухшими от долгих терзаний губами. Но Малфой, кажется, был всем доволен. Он покрывал поцелуями её пышные волосы, плечи, осыпал благодарностями за её покорность.
— Сжимай меня, умница, — поощрял он.
— Боже! Стой! Пожалуйста!
Малфой ослушался и усилил темп, натурально выбивая из неё ещё более громкие крики. Он двигался именно под таким углом, чтобы каждый раз при погружении головка члена упиралась в переплетение нервов глубоко внутри неё.
Она не могла так быстро кончить ещё раз, но, видимо, снова ошиблась, потому что Драко не оставлял ей выбора.
Он всегда брал что хотел, и её оргазмы не были исключением.
— Кончи на мой член, — попросил Драко, вколачиваясь в неё с особым рвением.
Позвоночник превратился в дугу, а руки — в бесформенное нечто, отчего всё внимание девушки переключилось вниз, туда, где соприкасались их потные тела.
Толчок. Ещё один. И томный шёпот, от которого любое прикосновение становилось ярче огня закатного солнца:
— Давай, Гермиона, ты же хорошая девочка.
Она взорвалась под ним, а затем ещё несчётное количество раз, пока он с наслаждением трахал её, скованную множественными оргазмами.
Уже позже, стоя на сцене в парадной мантии, в атриуме, где когда-то она мечтала произнести свою победную министерскую речь, Грейнджер не обращала внимания на многочисленных государственных служащих или любопытных волшебников, на спонсоров или давних почитателей. Она прицельно смотрела лишь в одни серые глаза в третьем ряду справа, в которых заключался её отдельный необъятный мир.
— Встречайте, новый глава министерства магии — Перси Игнатиус Уизли и учредительница образовательного фонда для маглорождённых волшебников Британии — Гермиона Джин Малфой, — гордо объявил ведущий.
Теперь Гермиона точно была на своём месте и делала только то, что хотела она сама.
Теперь в её жизни не было места фальши.