Забытые

Я не сразу понял, что заснул. Вроде лежал на кровати, слушал дыхание остальных, и вдруг… проснулся в другой комнате. Той самой, где была женщина из воспоминания. Она сидела на краю кровати, улыбалась, звала меня по имени. Но имени я не услышал — оно утонуло в шуме, как будто его намеренно заглушили.

Я хотел дотронуться до неё, но комната за её спиной начала трескаться. Стены, мебель, свет — всё разлеталось, как зеркало. В осколках я увидел сам себя: мёртвого, пустого, с гладким лицом.

Я закричал и очнулся.

Свет утра пробивался сквозь окна. Остальные сидели молча. Камень не спал всю ночь, его глаза покраснели. Сыч смотрел в пустоту.

— Они не уйдут, — сказал он.

— Кто? — спросил я.

— Мы сами. — Он указал на улицу.

Я выглянул наружу. Фигуры стояли там же. Ни шага не сделали за ночь. Просто смотрели. И среди них я снова увидел себя.

— Как пройти? — спросил я.

Сыч улыбнулся безрадостно.
— В Зоне не пройти. Она сама решает, кого отпустить.

Мы собрались и двинулись дальше. Выбора не было: сидеть означало ждать конца. Фигуры расступились, когда мы вышли. Они не нападали, не говорили — просто смотрели. Это было хуже любой атаки.

— Держитесь вместе, — приказал Сыч. — Сейчас мы войдём в Зеркальные улицы. Не смейте отходить.

— Это ещё что за дрянь? — спросил Камень.

— Увидите, — ответил Сыч. — Там каждый встретит себя. И не всех это переживёт.

Мы шагнули в квартал. И сразу мир изменился.

Улицы растянулись, стали длиннее, чем были. Дома превратились в отражения — блестящие, как зеркала, но в них мы не отражались. Вместо нас там были другие — люди, которыми мы, возможно, когда-то были.

Я видел себя мальчиком, бегущим по двору. Потом подростком, дерущимся с кем-то. Потом взрослым, пьющим с друзьями. Всё это мелькало, как кадры кино.

Камень остановился, уставившись в одно из окон. Там была женщина с ребёнком. Она держала малыша на руках, улыбалась. Камень протянул руку к стеклу, и я впервые услышал его голос дрожащим:

— Это моя семья… я помню их… они умерли…

Сыч рванул его за плечо.
— Отойди! Это не они!

Но Камень вырвался. Его глаза налились слезами, и он шагнул прямо в отражение. Стекло дрогнуло и впустило его.

Мы закричали, но поздно. Камень исчез внутри. И в ту же секунду на его месте возникла фигура без лица. Она улыбалась.

— Мы теряем его, — сказал я.

— Мы уже потеряли, — ответил Сыч.

Фигура стояла неподвижно, потом шагнула к нам. Мы открыли огонь. Пули пробивали её, но она не падала. Лишь на миг сквозь дыру в груди мелькнуло лицо Камня — искажённое, испуганное. Потом снова пустота.

Мы побежали.

Зеркальные улицы менялись. Дома переставлялись, отражения множились. Я видел сотни версий себя — живых, мёртвых, чужих. Каждый тянул ко мне руки. Их губы шевелились, но слов я не слышал.

Шёпот усиливался. Он заполнял уши, голову, грудь. Я слышал истории, которых не жил, видел жизни, которых не знал.

— Не смотри! — орал Сыч. — Иди вперёд!

Я бежал, не различая дороги. Вдруг отражения исчезли. Перед нами открылся узкий переулок, затянутый серым туманом.

— Это выход, — сказал Сыч. — Но там хуже.

Мы вошли. Туман обволакивал, прилипал к коже. Видимость падала до пары шагов. Внутри тумана шевелилось что-то. Я слышал дыхание.

И тут из белой пустоты вышла тварь. Не человек, не зверь — сгусток тел. Руки, ноги, лица, все переплетённые, как клубок. Они шевелились, кричали, но звука не было. Существо двигалось на нас, волоча за собой туман.

— Это Сшитый, — сказал Сыч. — Те, кто не выдержал Зеркал.

Мы открыли огонь. Пули влетали в тела, разрывали их, но они снова срастались. Одно из лиц в клубке вдруг оказалось моим. Я увидел, как оно кричит.

— Бежим! — закричал я.

Мы кинулись вперёд. Сшитый двинулся за нами, размахивая десятками рук. Один из наёмников, тот, чьего имени я уже не помнил, не успел. Рука схватила его и втащила внутрь. Он закричал — и тут же его голос затих, став частью общего хора.

Мы вырвались из тумана и оказались на окраине города. Там стоял мост, ведущий в лес. Но лес был ненормальный: деревья росли корнями вверх, ветви тянулись к земле.

Мы остановились, переводя дыхание. Нас осталось трое: я, Сыч и ещё один. Его имя тоже растворилось.

— Дальше будет хуже, — сказал Сыч. — Это только начало.

— Куда мы идём? — спросил я.

Он посмотрел прямо мне в глаза.
— Мы идём к центру. Там источник всего. Там память умирает окончательно.

Я хотел возразить, но слова не пришли. В голове было пусто.

Мы шагнули на мост.

Под ногами раздался треск. Доски были живыми, словно сделаны из тел. Я видел в древесине глаза, рты, лица. Они шевелились, пытались говорить, но без звука.

— Не смотри вниз, — сказал Сыч. — Иди.

Я смотрел вперёд. Лес тянулся бесконечно. Туман снова поднимался.

И где-то там, впереди, я услышал свой голос. Он звал меня по имени.

На середине моста я остановился. Сердце колотилось. Я пытался вспомнить, кто я. Но в голове было пусто. Я знал только одно:

Я — один из Забытых.

И Зона ждёт, когда я это приму.