Глава 8
Правило восьмое — наблюдай и контролируй. Лишь одна искра может породить дикое пламя. Лучше не тушить — а предотвратить.
Мне с трудом удалось разлепить склеенные веки. Перед глазами — лишь размытые, колышущиеся фигуры, которые тут же закопошились, едва я пошевелилась. В ту же секунду тело пронзила тупая боль — напоминание о недавнем бою.
Я не помнила, как оказалась в академии. Кто меня туда донес. Получила ли я целительную помощь. Последним, что запомнилось — было встревоженное лицо Альаира, застывшее прямо перед глазами.
Вскоре с воспоминаниями всплыло и испытание силы — то самое, где я выложила себя до последней капли. А затем — финальный поединок с самой принцессой Асцилией. Бой вспоминался кровавыми обрывками, короткими вспышками — где каждое движение, каждый удар мог стоить жизни.
Мы были полны ярости и решимости, ведя наш долгий танец смерти.
Мне очень повезло — я могла дышать полной грудью, пусть и сквозь тупую, горькую боль. Во рту все еще оставался металлический привкус.
Вся моя подготовка, все тренировки, каждый брошенный на ринге час — все это стояло на кону.
И как же приятно было осознавать: я справилась.
И выжила.
— О, очнулась, — койка подо мной накренилась, как будто кто-то сел рядом, сместив ее вес вбок. Голос — до боли знакомый и родной — был наполнен тревогой.
Я дернула головой к источнику звука — и тут же вспыхнула боль в шее, сливающаяся с общей пульсацией по телу. Она стремительно растекалась по мышцам и костям, словно впивалась тысячами колючих шипов.
— Нет-нет, не так быстро. Тебе нельзя резко двигаться, — Кира положила ладонь мне на плечо.
Картинка перед глазами постепенно становилась четкой, дрожь в зрении утихала — и я наконец смогла разглядеть комнату, в которой нахожусь.
Перед собой я увидела встревоженное лицо Киры. Подруга мягко сжимала мое плечо — и в этом жесте было столько боли, тревоги и заботы.
Позади нее, скрестив руки на груди, стоял Альаир. Выражение на его лице почти повторяло тревогу Киры. В отличие от целого, нетронутого лица сестры, его было покрыто ссадинами и гематомами цвета спелой ежевики. Он выглядел бледным, немного растерянным — но в остальном остался все тем же.
Чуть поодаль я заметила Лину — она нервно шагала взад-вперед по общей комнате. Услышав голос Киры, оживилась и тут же заняла место рядом с Альаиром.
— Как же ты нас напугала, — сказала Марселина, подходя ближе, но все еще оставаясь за спиной Киры.
Маги выглядели не столько растерянными, сколько напуганными. Их лица отражали гремучую смесь эмоций — и в моем шатком состоянии я не могла точно понять, какие именно. Там явно была тревога — и что-то пугающее, словно перед ними была не я, а мертвец. А еще, для полноты картины, добавлялась капля жалости — направленная на мой, видимо, не самый лучший внешний вид.
— Сколько пальцев я показываю? — Кира поднесла руку к моему лицу, демонстрируя два вытянутых пальца.
— Отвали. Я потеряла сознание, а не отупела, — фыркнула я, отодвигая руку Киры от лица и одновременно удивляясь собственному голосу.
Он был ослабший, с хрипотцой — и казался чужим. Звучал так же хреново, как я себя чувствовала. Но вместо печали я ощутила только раздражение.
Я ненавидела себя за эту слабость.
Кира в ответ на мои недовольства тихо рассмеялась.
— Значит, все-таки в порядке, — подруга улыбнулась, но беспокойство по-прежнему оставалось в ее взгляде.
— Сколько я была в отключке?
— Со вчерашнего дня, — ответила Марселина, — сейчас уже обед.
Вот же дерьмо. Мне казалось, прошло куда меньше времени.
— И что я пропустила? — Я поспешила приподняться на локтях и боль в теле усилилась.
— Ну, кроме раздавленной моськи Асцилии — в целом, ничего, — фыркнула Кира. — С утра была унылая лекция профессора Альмы, но я даже не помню, о чем она.
Неудивительно. Наверняка снова спала.
— Изучали границы — те, где чаще всего нападали приспешники Хаоса, — вмешался Альаир, компенсируя пробел в знаниях сестры.
Кира бросила в его сторону недовольный взгляд, красноречиво намекая: помолчи.
— Значит, тренировок с адептами больше не будет? — спросила я.
Теперь, после испытания силы, наша подготовка будет направлена на разум, а не на тело. Значит, теории станет в разы больше — и это меня немного огорчает.
Я слишком привыкла к ежедневным нагоняям от адептов. Боль после тренировок становилась почти приятной — такой, что подтверждала: я хорошо потрудилась.
И мне этого будет ужасно не хватать.
— Будут. Но уже другие, — поспешила развеять мои сомнения Марселина.
— В смысле другие?
— Сегодня, например, отправляемся на какую-то вылазку. Тренировать уже не мышцы, а мозги, — вставила Кира.
Только тогда я заметила: на них была не повседневная академическая форма, а одежда для практических занятий — та самая, в которой мы провели большую часть времени.
Я медленно приподнялась, игнорируя пульсирующую боль в теле, но Кира тут же надавила на плечи, мягко укладывая меня обратно.
— Нет, Агнес сказала, что сегодня тебе стоит еще отлежаться.
Пока все будут получать знания и навыки — я должна отлеживаться? Чтобы потом, на испытании разума, меня не принял ни один элементаль? Я и так не самый способный маг. Даже малую магию не обрела.
Нет уж, извольте.
— Чушь вампала! — отрезала я. — Когда выходим?
Маги переглянулись, молча пытаясь решить, стоит ли мне говорить. Они знали — я все равно пойду, чего бы это ни стоило.
Первой не выдержала Лина. Она заправила тонкие каштановые волосы за ухо и тревожно посмотрела на меня.
— Прямо сейчас. Мы просто зашли тебя проведать — и тут ты очнулась.
Слушать дальше я не собиралась. Полностью игнорируя боль, я вскочила с кровати, схватила лежащую рядом тренировочную форму — и направилась в душевую.
Я стянула с себя сорочку, ту самую, что притащила из дома, и встала перед зеркалом в душевой. Тело напоминало карту боли: ссадины, гематомы, синяки всех оттенков. Ребра ныли, словно кто-то изнутри нажимал на трещины — надеялась, что они хотя бы не сломаны. Мышцы отзывались на каждое движение злым воем, будто вампалы во время полнолуния.
Местами мое тело покрывали стертые участки кожи и сине-фиолетовые припухлости. Кто-то постарался привести меня в божеский вид — хотя я бы так это не назвала. Но хотя бы смыли запекшуюся кровь и, надеюсь, залечили порванные или обмороженные мышцы.
Зрелище все равно было не из приятных: я выглядела как старая мишень для битья — та, на которой мы тренировались, когда не лупили друг друга. Мое тело выдержало невероятную боль, пожертвовав внешней оболочкой — и я была ему безмерно благодарна. Если бы оно не вынесло всего, что свалилось вчера, — сейчас меня здесь не было бы.
Я натянула на себя облегающую форму, которая все еще пахла потом и кровью — хоть по виду и была постирана — и вышла из душевой.
Друзья все еще ждали меня — хоть и совсем не одобряли моего идиотского упрямства.
Надо было хоть как-то разрядить обстановку.
— После боя... меня Агнес излечила?
— Нет, — Альаир осекся, сглотнул, и добавил сдавленно: — Она была занята другими. Оценила твое состояние... Сказала, что у тебя скорее разум истощен, чем тело повреждено.
Я молча кивнула. Этого было достаточно, чтобы понять, почему мое тело до сих пор пестрело синяками. Организм справлялся сам. А вот тем, кому помощь Агнес вчера действительно была нужна — повезло в разы меньше.
После этого мы почти сразу направились во внутренний двор академии — там был объявлен общий сбор необращенных магов.
Никто не знал, как именно будет проходить сегодняшнее занятие. Было ясно только одно: нас ждет подготовка к испытанию разума.
— Мы толком не восстановились, а нас уже тащат на подготовку к следующему испытанию, — ворчала Кира, сжавшись и потирая ноющие мышцы.
— Некоторые из нас вообще не пережили вчерашний день. Радуйся, что ты хотя бы не в их числе, — мрачно отозвался Аль.
Покинув главное здание академии, я заметила, как во внутреннем дворе собирается приличная толпа магов. Адептов пока не было — видимо, ждали, пока дотянутся все.
Осматривая уставших и ослабленных магов, я поняла: нас стало заметно меньше после испытания силы. Кандидатов было невероятно много. Наша жилая комната спокойно вмещала до трехсот человек — и еще оставалось место.
Но сейчас я ясно видела — толпа стала меньше не потому, что кто-то не дошел. Просто многие не пережили.
Нас осталось примерно половина от первоначального числа. И я была уверена — после испытания разума выживет еще меньше. Это пробудило мой, как мне казалось, давно уснувший страх. Грудь сжало стальными тисками — так, что казалось, воздуха больше не осталось.
Постепенно во двор начали стекаться наши наставники. Первым появился адепт Земли — он эффектно спикировал на своем устрашающем аспиде, приземлившись рядом с завороженной толпой первогодков.
Аспид, безусловно, производил сильное впечатление на магов без фамильяра. Он извивался с невероятной гибкостью, наклоняя голову под невозможным углом.
Настолько грациозно, насколько это вообще под силу крылатому змею.
— Как он его не боится?.. Там же одни зубы чего только стоят, — прошептала Марселина.
— По сравнению с порождениями Хаоса, наши фамильяры не кажутся такими уж страшными, — пожала я плечами.
Почти одновременно с аспидом приземлился анзуд Нореса — не менее впечатляющий, с раскинутыми крыльями, словно во весь двор.
— Вот это, — Кира кивнула в сторону анзуда, — реально страшная хрень.
Низкий рык существа заставил магов инстинктивно отступить. Никто не хотел оказаться закуской, оказавшейся в львиной пасти. Анзуд был под стать своему магу — надменный, самодовольный. Ему явно льстило всеобщее внимание.
Не столько эффектно, сколько пугающе, во двор академии врезался адепт Огня — верхом на своем грифоне. Тот с грохотом рухнул на землю, вцепившись в нее когтями, и поднял столб пыли, что, словно купол, накрыл весь двор. Магам пришлось прикрыть лица руками.
— А сколько пафоса... — протянул Норес, спускаясь со спины анзуда и деланно прикрываясь от пыли.
Адепт Огня никак не отреагировал. Только уголки губ едва дрогнули — но этого хватило, чтобы я заметила.
Сегодня Ронан был в обычной мантии, капюшон надвинут — чтобы укрыть чувствительную кожу от беспощадного форсграндского солнца. Он выглядел раздраженным, немногословным и отстраненным. Лицо — маска равнодушия.
Впрочем, так он выглядел почти всегда, так что ничего удивительного.
Взгляд адепта Огня уверенно нашел меня в толпе — и внутри сразу болезненно сжалось. В голове, словно по щелчку, закрутились обрывки нашего последнего разговора.
Ронан сказал, что не смог причинить мне вред — даже если, как считала Кира, подозревал в предательстве. Я не была в числе способных магов, но и не отличалась слабостью. Скорее, я была где-то посередине и это поразительно точно лишало меня мотива выводить из строя других необращенных магов.
К тому же, адепт Огня обещал сбросить меня с башни академии, если я начну создавать проблемы. А поводов у него было — охренеть как достаточно.
Но он не сделал этого.
И я отказывалась в это верить.
Я почувствовала, как тонкие, едва осязаемые нити внутри души и разума зашевелились — вызывая во мне противоречивые, чужие эмоции.
Я метнула в адепта Огня хмурый, предостерегающий взгляд — с немым требованием прекратить копаться в моих эмоциях. Но он продолжал безучастно смотреть прямо на меня, расшатывая мои чувства в разные стороны.
Игру в гляделки прервало появление адепта Воды — Агнес вошла во двор пешком, без пафоса и фамильяра. Но все равно мгновенно привлекла к себе взгляды.
Агнес выглядела измученной: вчерашнее испытание выжало из нее все соки. Слишком много раненых, слишком много боли, которую она переняла на себя.
Даже ее силы оказалось недостаточно, чтобы исцелить всех.
Кто-то сорвался с высоты — и там уже нечего было исцелять. Кого-то мгновенно поглотила магма. Тех, кто замерзал и тонул в бескрайнем океане, тоже не удалось спасти.
Все, что можно было сделать — спасти тех, кто еще дышал и был хотя бы цел на вид.
Например, Асцилию.
Вспомнив о вчерашней сопернице, я машинально отыскала ее взглядом. И — не без удивления — заметила, что она вовсе не пялилась на фамильяров, а злобно уставилась прямо на меня.
Теперь я точно стала ее врагом. Я публично растоптала репутацию принцессы, оставив ту истекать кровью на глазах у всей академии. Такое не прощают.
Я унизила не просто мага. Я унизила дочь самого короля Дракана.
Я поспешно отвела взгляд — не хотелось давать Асцилии еще один повод открутить мне башку.
Перевела внимание на адептов: они были в полном составе и готовились начать инструктаж.
— Ну что, маленькие маги, — заговорил Норес своим привычным едким тоном, — вчера вы сделали шаг к тому, чтобы стать полноценными. Впереди — еще два испытания. И сегодня мы начнем готовиться к одному из них.
Вперед шагнул Хотч, скрестив громадные руки на груди и устанавливая зрительный контакт с каждым магом.
— Сегодня мы разобьем вас на четыре группы и с каждой отправимся в импровизированные места силы. Некоторые из вас уже понимают, к какому элементалю тянется ваша душа — поэтому сейчас вы сами выберете, в какую группу пойти.
— Это что, шутка? — спросила Лина.
Кира бросила на нее удивленный взгляд:
— Да ладно тебе. Ты не чувствуешь, к какому элементалю тебя тянет? Ну хоть примерно?
Марселина замялась, не зная, что ответить. И я, честно говоря, ее понимала.
— Да не переживай. Это же просто тренировка. Пока выбери тот элементаль, который тебе ближе, — спокойно сказал Альаир. Мы держались своей группой, но он понемногу отдалялся — кого-то искал в толпе.
Необращенные маги переглядывались, не зная, в какую сторону двигаться. Толпа зашевелилась: начались толчки, суета, глухой гул.
Некоторые сразу уверенно двинулись к нужному адепту — те, кто знал, к какой магии тянется его сердце. Но большинство явно терялись.
— Выбор, который вы делаете сейчас — не окончательный, — заговорил адепт Земли. — В любом случае, вы побываете во всех местах силы. Только так можно понять, к какой стихии прислушиваться на Виотеране.
Безусловно, на испытании разума мы должны были прислушиваться ко всем элементалям — но услышать сможем только один. Вот ирония: в первом испытании нужно игнорировать разум и полагаться на тело. А во втором — наоборот.
— Вот видишь, у тебя еще будет время подумать. Уверена, даже Рейна уже знает, куда пойдет.
Я одарила подругу недобрым взглядом.
— Что значит «даже Рейна»?
Кира, сама того не понимая, едва не выболтала мой секрет.
— Я хотела сказать... — Кира тщательно подбирала слова. — Ты ведь знаешь, какой элементаль тебе ближе?
— Эй, — Марселина кивнула на стремительно редеющую толпу. — Пора определяться.
После этих слов мы молча разошлись.
Я не обладала даже малой магией, а скоро мне предстоит развивать элементальную. Уже сейчас нужно было определяться, к какой стихии я сама себя отношу.
Я хочу повелевать ветрами? Воспламенять вещи одним взглядом? Двигать предметы силой мысли? Или мне ближе безмолвный подводный мир?
У меня не было ответа на эти вопросы, поэтому я поступила так, как поступала всегда.
Выбрала наугад.
Я неуверенно двинулась к группе адепта Воздуха, краем глаза разглядывая тех, с кем мне предстоит развивать стихийную магию. Киры и Альаира среди них не было — они уверенно заняли места в группе элементаля Воды. Рядом не было и Марселины. Я заметила ее среди группы Ронана, кандидаты которой сегодня займутся магией Огня.
Среди тех, кто был со мной, я приметила лишь Висенью и новоиспеченную подружку Альаира — Рию.
Когда все маги были распределены, Норес открыл четыре портала для каждой группы.
— Шевелите конечностями, будущие маги Воздуха, — поддел нас Норес.
Мы поспешили войти в портал.
К таким перемещениям мы уже привыкли — но все равно временами было не по себе. На несколько секунд, входя в портал, мы теряли ощущение тяжести — не было ни верха, ни низа, только пространство. А потом — словно выныривали из кроличьей норы — и оказывались совсем в другом месте.
На этот раз мы вынырнули слишком высоко — прямо на горном хребте, где завывал беспощадный ветер.
— Линрок! — крикнул кто-то и я обернулась.
Один из магов оказался слишком близко к краю, и другому пришлось в последний момент схватить его за шиворот и дернуть обратно.
— Порядок.
А мне пришлось бороться с развевающимися волосами, которые больно хлестали и норовили выколоть глаза — если не мне, то тому, кто окажется слишком близко.
Я развязала ленту на руке, привычным движением стянула волосы в тугой узел и закрепила их атласной лентой.
Так хотя бы не буду отвлекаться.
— Образуйте ровный круг, — скомандовал Норес. Его голос звучал, словно ветер — повсюду и насквозь, так что даже сквозь порывы мы отчетливо его слышали.
Мы едва не срывались с хребта — ветер толкал нас в спины, в плечи, в грудь. Но, несмотря на это, мы исполнили приказ адепта, встав рядом друг с другом и формируя круг с пустым центром. Нас швыряло ветром, и чтобы круг не распался, пришлось схватиться за руки.
Адепт Воздуха стоял в самом центре круга. Когда мы хоть немного перестали трепыхаться под напором ветра, он поднял руки к небу — и буря прекратилась. Словно по щелчку.
Точнее, ветер все еще бушевал — но только за пределами круга. Нас он больше не трогал, лишь обволакивал мягко, тихонечко завывая, а не беспощадно воя. Это напоминало ту воздушную оболочку, что окутывала нас во время прыжка в океан на испытании силы.
Норес хлопнул в ладони — и на мгновение замер, оставив их сложенными. Ждал, пока все взгляды обратятся к нему.
— Это и есть самое настоящее проявление элементаля Воздуха. Если вы хотите овладеть им — придется научиться и противостоять ему, и прислушиваться к его зову.
Мы по-прежнему крепко держались за руки, боясь пошевелиться — будто любое движение могло развеять это хрупкое, трепетное явление. Купол защищал нас, но ветер все еще был рядом. И если прислушаться, можно было уловить его воющий голос.
— Вы можете расцепиться. Стихия под моим контролем, — сказал Норес. В его голосе явственно слышалась насмешка.
О, адепт Воздуха явно получал удовольствие, потешаясь над необращенными. Он ставил себя выше нас и наблюдал, как мы мямлим и мечемся — с глазами, полными растерянности, и телами, цепенеющими от неуверенности. Мы выглядели как стая слепых, неуклюжих существ, боящихся сказать или сделать что-то не так.
Норес обвел нас взглядом, задерживаясь на каждом. На мне, как показалось, — дольше обычного. Но ничего не сказал. Просто продолжил инструктаж.
— Ваши покровители наверняка уже проводили подобную практику. Мы просто повторим то, что вы и так должны знать.
Все четко и по делу.
Норес не обращался с нами, как с младенцами — и правильно. Мы будущие маги элементалей, нас не надо воспитывать. Задача адептов — испытывать, бить по слабым местам, давать нам ошибаться, чтобы мы сами учились исправляться.
Такой подход мне нравился. Лучше уж дело, чем бессмысленные разговоры.
— Так, прижмите свои булки к земле и давайте уже начнем, — скомандовал адепт Воздуха, явно устав от наших метаний.
Все довольно быстро подчинились, опускаясь на каменистую поверхность хребта и устраиваясь поудобнее. Кто-то вытянул ноги, расслабив мышцы. Кто-то поджал их под себя и сел прямо на них. А кто-то, как того требовали негласные правила, скрестил ноги в умиротворенной позе и опустил руки на колени.
— Отлично, мои маленькие маги, — протянул Норес с ядовитой усмешкой. — А теперь закрыли глазки и забыли вообще все, чему вас учили.
Мы на секунду замешкались — но, поймав совершенно нешуточный взгляд адепта, покорно прикрыли глаза. Начали отпускать все, что сжимало разум. То, что сейчас делал с нами Норес, очень напоминало то, что мы недавно отрабатывали с Кирой.
Покровители тоже практиковали с нами эту методику, только раньше мы искали в себе малую магию — ту, что связана с будущей стихией и в итоге должна привести нас к нашему элементалю.
Почти все маги были к этому готовы. Их души без труда находили путь к внутренней нити, из которой они черпали свою уже пробудившуюся малую магию.
Некоторые видели цвет своей силы прямо сейчас — и легко связывали его со своим будущим элементалем.
Я тоже была в их числе, вот только моя нить... Была не одного цвета.
Я никому не рассказывала, что мой источник — тот самый проводник магии — включал в себя все четыре цвета сразу.
А иногда, в их переплетении, проявлялся и пятый, черный.
Цвет силы, власти, могущества.
Цвет Хаоса.
Сколько бы историй я ни слышала, сколько бы источников ни изучила — приходила лишь к двум выводам: либо такого в природе не бывало, либо об этом просто не говорили.
Впрочем, я и сама придерживалась второго варианта: скрывала истинный цвет своей нити, утверждая, что она серая — цвет пустоты и неопределенности. Цвет не обретенной магии.
Такой чаще всего встречался у необращенных.
— Сосредоточьтесь не на мыслях, а на моем голосе. Вы должны слушать и чувствовать.
Голос Нореса, казалось, звучал не снаружи, а прямо в голове — теплый, мягкий, колышущий сознание, как ветер. Он был размеренным, спокойным. В нем не осталось ни капли иронии. Он был полон свободы и легкости.
Он был самим Воздухом.
— Впустите Воздух в свою душу. Откройте сердца. Почувствуйте, как элементаль проникает под кожу — и по линиям сосудов, по мышцам, по костям струится в самую суть вас. Нащупайте эту суть, впустите эту энергию.
Мы сидели в центре купола — спиной к шторму, что бушевал за пределами нашего хрупкого мира. И вдруг я почувствовала, как к моей спине прикоснулось нечто легкое, неуловимое. Это было уже знакомое чувство неосязаемых объятий: он медленно обволакивал мое тело, создавая укромную оболочку.
Но в этот раз он не просто обнимал. Коснувшись моей спины, он мягко заструился под кожу — теплыми, ленивыми потоками, скользя к груди. Туда, где уже мерцал белый свет моей магии. Он горел ярче всех остальных — потому что именно с ним я установила контакт, именно его я впустила в себя.
— Не пытайтесь сопротивляться этой силе, позвольте ей господствовать над вашим телом.
Я уже не была уверена, что слышу голос Нореса. Казалось, он звучал только для меня — и был не голосом вовсе, а шелестом ветра.
Я прикоснулась к пылающей нити — и сразу почувствовала, как к рукам потянулась энергия Воздуха. Сильная, невероятно сильная. Я едва могла ее удерживать, но не сопротивлялась. Я впустила ее полностью — и она тут же начала овладевать моим телом, подчинять его себе.
Но вдруг рядом со светлой полосой моей нити вспыхнула еще одна — черная. И жар, исходящий от источника, стал невыносим.
Я резко отдернула руку и разорвала тонкую связь с элементалем Воздуха.
Я открыла глаза и тут же наткнулась на привычный нахальный взгляд адепта Воздуха. Он заметил, как я дернулась при разрыве связи, и теперь его цепкие глаза изучали меня с холодным недоверием. Наверное, он решил, что я просто не справилась — не смогла впустить или выдержать силу. У большинства магов именно это и случалось: слишком мощный поток, страх, инстинктивное движение — и контакт разрывался.
Но у меня все было иначе.
Черная полоса, что обвивала мою нить, помешала Воздуху полностью соединиться с моим источником. Она как будто впитала его — а потом оттолкнула, не выдержав напряжения. Будто две силы столкнулись и, словно при ударе молнии, отбросили друг друга в стороны.
Нет, я отказывалась думать о том, что происходит с моей гребанной силой. Слишком неправильная, бракованная. Она упорно сопротивлялась любому элементалю.
Это пугало, заставляло скрывать эту особенность ото всех. Но, как ни пыталась я убедить себя, что это не важно... мне все равно хотелось понять. Поделиться этим с кем-нибудь.
Вдруг я не одна такая? Вдруг на испытании разума у меня получится обрести элементаль?
Постепенно маги стали выныривать из эфемерного мира.
— Ну что, какие ощущения? — спросил Норес у одного из тех, кто уже успел установить контакт.
— Необычные, — откликнулся необращенный.
Адепт постепенно опрашивал всех. Ответы звучали разные — кто-то с восторгом, кто-то с разочарованием. На лицах отражались эмоции: радость, возбуждение, неприязнь.
А на моем лице... только безразличие. И та же пустота — внутри.
Когда очередь дошла до меня, Норес одарил меня недоверчивым взглядом и промолчал.
После опроса адепт привычным взмахом руки открыл портал, чтобы вернуть нас в академию. Маги тут же выстроились в неровную очередь. Толпа гудела — каждый спешил обсудить свои впечатления от контакта с Воздухом.
Я плелась в самом хвосте, одиноко, и поневоле начала вслушиваться:
— А потом все внутри замерцало. Были вихри, ветряные потоки. Мне даже показалось, что моя нить побелела. Будто я уже обрел Воздух.
— Обалдеть. А надо мной он просто потешался — покружил, потрепал источник и упорхнул.
Каждому было, чем похвастаться. А меня элементаль лишь удостоил короткой вспышкой — и тут же вытолкнул из эфемерного пространства.
Моя очередь стремительно подходила, я осталась последней необращенной на горном хребте. Когда я поравнялась с Норесом и уже тянулась к порталу, он неожиданно ухватил меня за плечо и отвел в сторону.
— Что произошло? — спросил адепт Воздуха. В его взгляде мелькнула тревога. Острые черты дрогнули, но все же отражали только одно — недоверие.
— О чем ты?
Грудь порывисто вздымалась в такт неровному дыханию, когда Норес смотрел на меня вот так. Такой взгляд опалял и холодил одновременно, заставлял поведать ему обо всем.
Но я не могла.
— Ты прекрасно понимаешь. Я видел, с каким ужасом ты вынырнула из себя. Видел, как тебя прошибло от контакта с Воздухом.
Норес не отпускал. С каждым его словом пальцы на моем плече сжимались сильнее — становилось нестерпимо больно.
Он просто так меня не отпустит.
— Я испугалась и разорвала связь с элементалем, — солгала я без запинки.
Во время медитаций с покровителем я повторяла эту фразу так часто, что со временем и сама начала в нее верить.
— Да ну? Не могла придумать что-то поубедительней?
Пальцы адепта впивались все сильнее. Уверена, лиловых отметин не избежать.
— Что ты от меня хочешь? Воздух не принял меня — покружил рядом и умчал. Я должна оправдываться за то, что элементаль не соизволил установить со мной связь?
Я выбрала, как мне казалось, наилучшую тактику защиты — нападение. Только вот я не учла, что в этом противостоянии власть и возможности были совсем не на моей стороне.
И все же... Норес ослабил хватку.
— И что ты почувствовала от контакта с Воздухом? — Дымчатые глаза блеснули. Он быстро окинул меня взглядом с ног до головы, вернулся к лицу — и заметил мое замешательство.
— Понятия не имею.
Адепт хитро прищурился, но отступил, давая мне возможность нырнуть в портал. Когда я почти перешагнула черту, он добавил:
— Чтобы ты знала, Кайнаэль — ни один элементаль не прошибает током, выбивая мага из источника.