Глава 7
Правило седьмое — или победить, или умереть.
Небо над Форсграндом застилали зловещие облака. Жажда победы и власти витала над землей с самого утра, вселяя ужас и панику в сердца новобранцев.
Несколько месяцев ушло на подготовку к первому кровожадному испытанию в академии Анлиир, и сегодня необращенные маги должны бросить на штурмовую полосу все свои силы, чтобы победить.
Чтобы выжить.
Ночью почти никто из нас не уснул. Натянутые до предела нервы лишили магов сна, а некоторых и завтрака. Меня, например.
Желудок болезненно скручивало и выворачивало от переживаний, да так, что кусок в горло не лез. Кира умоляла меня съесть хоть что-нибудь — испытание отнимет кучу энергии, а значит, ее нужно было откуда-то взять.
Но я все равно отказалась. Адреналин заменял мне завтрак, а про голод я напрочь забыла, когда подошла к уже знакомой, но сегодня особенно пугающей движущейся скале. Та грохотала, разрывая звенящую тишину.
— Добро пожаловать на ваше первое испытание в этом году, маги — испытание силы! — Голос отца разносился по округе, находя отклик у уже обращенных магов и, кажется, воодушевляя первогодок. Вот только на меня он действовал иначе — не успокаивал, а давил.
— Вы все хорошо знакомы с правилами, — магистр Кайнаэль обвел нас взглядом, — но я все равно озвучу для общего свода.
С каждым словом, с каждым жестом отца толпа старших магов свистела и грохотала, выражая поддержку — то ли нам, то ли ему. Мне было плевать и на них, и на его помпезные речи. Я просто хотела пройти эту гребаную полосу и навсегда забыть дорогу к этому утесу.
— Вы должны преодолеть четыре элементальных препятствия. Они испытают вашу скорость, реакцию, выносливость — и, конечно, силу.
Отец забыл (или не захотел?) упомянуть, что страховать нас никто не будет. Если кто-то сорвется со скалы или взлетит на воздух на магме — кишки останутся тут, и другим придется лицезреть их до тех пор, пока их не растащат птицы или не размоет дождем.
— Полагайтесь только на собственные физические данные. Любая заминка может стоить вам лишнего времени!
Или жизни.
— Мы желаем вам удачи, — наконец закончил отец. — И пусть помогут вам элементальные боги.
Толпа обращенных магов второго и третьего курса взревела, застучала, загремела — выражая нам поддержку и сочувствие одновременно.
— Пообещайте, что выживете, — бросил Альаир, глядя на нас с Кирой.
Мы переглянулись и синхронно кивнули.
— И ты обещай.
Друг улыбнулся уголком рта и сдержанно кивнул. И в тот же миг раздался рьяный гул горна — начало испытания.
Традус, Вольтий, Отонар и Сектей — я на вас рассчитываю.
Вместе гулом горна все кандидаты сорвались со своих мест и бросились к движущейся скале. В чем-то отец был прав: нельзя тратить время на раздумья. Нужно действовать сразу, как только появится возможность.
В испытании, в котором следовало полагаться лишь на тело, не стоило много думать. Нужно было просто брать и делать, невзирая на сжимающиеся от страха внутренности.
Я ухватилась за первые попавшиеся выступы и перепрыгнула на следующие — до того, как те вросли в каменную стену. Приходилось действовать быстро, не успевая убедиться, выдержит ли выступ мой вес и можно ли на нем хоть немного задержаться.
Мне приходилось контролировать свой разум, запрещать ему думать. Я гнала прочь любые мысли — особенно те, что вселяли страх и неуверенность. С каждой секундой возрастало желание взглянуть вниз: насколько высоко я уже забралась? Сколько еще осталось? Но сегодня меня не подхватят неосязаемые руки Земли. Сегодня, если отвлекусь хоть на миг, — сорвусь и помчусь вниз — навстречу смерти.
Кто-то из необращенных магов решил пренебречь правилами. На середине скалы раздался крик — пронзительный, отчаянный. А потом — отвратительный шлепок тела о землю. Вслед за этим послышался гул толпы: крики, шум, паника. Зрители бесновались, ошеломленные случившимся.
— Не думай, продолжай двигаться, — говорила я самой себе.
Мне пришлось бороться не только с желанием взглянуть вниз, но и с подступающей тошнотой. Я мысленно поблагодарила себя за то, что отказалась от завтрака — иначе меня точно бы вывернуло.
А еще я пыталась не думать, что погибшим может оказаться кто-то из близких. От этой мысли становилось еще отвратнее.
Я старалась не искать глазами долгожданный край скалы, но мельком замечала его, когда перебирала руки и карабкалась ввысь. Главное не думать, не отвлекаться и ползти. Ползти, ползти, ползти...
Вот же гадство.
Моя правая нога потеряла опору раньше, чем я успела ее переставить. Теперь она отчаянно искала хоть что-то, за что можно было бы зацепиться. Выступы под руками уже вовсю двигались, и я держалась за них лишь кончиками пальцев. Ладони стали липкими, а по лбу скатилась испарина — то ли от страха, то ли от напряжения.
А нога все еще шарила по скользкой стене, не находя опоры.
— Ну давай же, мать твою, — прорычала я, упираясь ногой то выше, то ниже — и все равно соскальзывая. Я уже подумывала отпрыгнуть от стены, уперев ногу чуть повыше, но она была невероятно гладкой. Ни один даже крошечный камушек не задерживал подошву.
— Хрена с два я здесь умру, — вырвалось у меня чужим голосом, пока я продолжала шарить по камню в поисках опоры. Я отказывалась принимать, что цепляюсь буквально ногтями за движущиеся выступы, и что вот-вот они уйдут в стену... а я — вниз. Прямо в объятья Хаоса.
То ли мои рычания были услышаны и восприняты, то ли из стены выдвинулся выступ — но я успела нащупать каменную опору, прежде чем пальцы окончательно соскользнули.
Я с невероятной силой прыгнула на опору повыше, ведомая яростью и злостью. На этот раз мной двигали не страх и паника, как обычно. Это было самозабвенное желание выжить и жгучая ненависть к гребаной скале — именно они удерживали меня на выступе одними лишь ногтями.
А может, мне и вправду благоволили сами боги. Хаос его знает.
Я позволила себе лишь на миг отдышаться, вскарабкавшись на треклятую скалу. Голова кружилась, кровь стучала в висках, а тело продолжало действовать на автомате.
Так вот что значит мышечная память.
— Ладно, с первым покончено.
И, не теряя времени, двинулась вперед. Я мчалась по громадным камням, что один за другим подрывались, выпуская поглощающую магму и унося с собой человеческие жизни. Мимо вовсю проносились маги, но мне не было до них дела. Я была целиком сосредоточена на камнях и втором препятствии — и ничто, мать его, не могло меня отвлечь. Даже взрывы и шипения, что раздавались поблизости, терялись в густом мареве пара — нельзя было разобрать, что происходит.
В воздухе витал уже привычный запах газа, огня и...
Нет, я даже не хочу об этом думать.
— Та-а-ак, — протянула я, балансируя на камне, — иди оно все к Зодвиру. Я просто пройду этот хренов участок испытания и забуду это, как страшный сон.
Все не так уж сложно — я делала это уйму раз, и ничто не помешает мне пройти его в последний, решающий раз. Нужно собрать всю волю и смелость, чтобы преодолеть эту треклятую полосу.
Я действовала на пределе скорости, почти не останавливаясь. Огибала камень за камнем, не обращая внимания на взрывы — разве что, если они происходили слишком близко и задевали меня.
Еще нужно было следить, как именно ступает нога на взрывную поверхность. Ведь если ботинок соскользнет, я потрачу слишком много времени, чтобы подняться — и рискую поджарить свою задницу.
Я следила за ногами, не сбавляла темпа и вслушивалась в шипение, если оно раздавалось слишком близко. За все время я не слышала ни истошных воплей, ни завывающих криков — и это не могло не радовать. Запах горелой плоти, витавший в воздухе, недвусмысленно намекал, что кто-то провалился на этом участке. Но я отказывалась думать об этом.
Наконец-то разрывная часть испытания осталась позади — и я выбралась на свежий простор, пропитанный солоноватым запахом.
— Хорошо, — выдохнула я и взглянула на океан, — осталось дело за малым.
Следующее самое простое — и самое захватывающее — препятствие. Я не стращалась высоты и не избегала ее, пока она не угрожала жизни. Мне нравилось ощущение полета, особенно когда я могла его контролировать. А вот невесомость и бесконтрольное падение — уже совсем другая история.
Я поспешила отойти от обрыва и как следует разогнаться. Энергично отпружинив от утеса, я отдалась неконтролируемому полету — и ветру, что хлестал меня по лицу моими же волосами.
Да, кажется, родители были правы. Стоило их обрубить.
Мое тело неслось навстречу бескрайнему океану, а мысли витали где-то высоко, уносимые рваным воздухом. Я могла разбиться, могла быть подхваченной ветром, а могла — остаться в этом океане навсегда.
В любом случае я поджала ноги к груди, плотно обхватив их руками — группируясь перед столкновением. Если магия Воздуха меня не подхватит, я все равно буду знать: я сделала все правильно. Даже если буду мертва.
Будто уловив мои отчаянные мысли, тягучий воздух сомкнулся вокруг меня, замедлив падение и уберегая от хлещущего ветра.
Значит, удача точно сегодня сопутствует мне.
Приятное касание теплого воздуха длилось недолго, почти сразу я окунулась в леденящий кровь океан, и, не раздумывая, погребла в сторону невидимого острова. Не нужно было искать его или гадать, покажется ли он на горизонте — нужно было просто плыть, несмотря на стучащие зубы и отмерзающие конечности.
Радовало только то, что здесь не будет запаха сожженных человеческих тел и истошных воплей. Хотя, насчет последнего я не была уверена.
Здесь требовалось лишь одно — терпеть, ждать и продолжать работать. Руками... и, конечно, ногами. Не останавливаться. Не думать. Только плыть.
— Помогите! — почти рядом раздался захлебывающийся женский голос. И как бы я ни боролась со своим альтруизмом, я все равно взглянула в ту сторону.
Я не знала эту девушку. Возможно, ее лицо и мелькало где-то, но имени я не помнила — как и саму ее. Либо она совсем не проявляла себя на занятиях, либо делала это так незаметно, что даже моя прекрасная память на лица дала сбой.
— Пожалуйста! — Она уже целенаправленно плыла ко мне, заметив мое секундное замешательство.
Проклятье.
Я яростно работала руками, борясь не только со сковывающим мышцы холодом, но и с желанием бросить девушку подыхать на этом препятствии. Пожалуй, стоит добавить в список правил еще одно: думать, мать вашу, только о себе.
И все же, стуча зубами и работая почти окоченевшими руками, я гребла к уже обмороженной девушке. Хаос знает, зачем. Моей выносливости не хватит на двоих — о силе и говорить нечего. Мы тут вместе и утонем, если каждый не начнет думать только о себе.
— Помоги мне! — закричала девушка, забрызгивая меня ледяными каплями и нещадно барахтаясь в бескрайнем океане. Буйная, напуганная, она держалась на плаву, но ее лицо, губы и руки уже синели, покрываясь лиловыми отметинами обморожения.
— Да не ори ты! — вспылила я и ухватила ее за руку, удерживая на плаву.
— Мы же не доплывем... — всхлипнула она, пока я жестом приказывала ей обхватить мои плечи и сцепить руки в ледяной замок.
Главное, чтобы не задушила.
— Заткнись и держись. — Тело сводило судорогами, и в эти секунды я особенно жалела, что так и не обрела малую магию. Сейчас я бы хотя бы на пару секунд создала воздушную оболочку.
Точно.
— Можешь использовать магию? — бросила я через плечо, слыша, как она тихо поскуливает у меня за спиной.
— Она еще не восстановилась.
— Дерьмово, — сквозь сжатые зубы процедила я.
Остров все еще не показывался, и меня начинало трясти от злости.
— Какого Хаоса ты не плыла? — рявкнула я, просто чтобы хоть на секунду заглушить ее жалобный скулеж — тонкий, как звук бьющегося стекла, прямо мне в ухо. Разговаривать в таком состоянии — верх глупости, но, кажется, я бы сошла с ума от этого непрекращающегося воя.
— Тело свело, и я запаниковала.
Ее нещадно трясло, как и меня, но дополнительный вес ощущался остро. Я молила всех Богов, чтобы моя внешняя оболочка выдержала это испытание.
Потому что внутренняя совершенно точно отказывалась сдаваться.
— Я его вижу! — истошно завизжала девушка, вцепившаяся в меня. Звонкий, пронзительный голос оказался хуже нытья.
— Просто помолчи, пока мы не выплывем из этого трижды, мать его, проклятого океана.
То ли сработали мои слова, то ли приближающаяся земля подействовала на нее. В любом случае, необращенная стихла и старалась не мешать мне тащить нас обеих к берегу.
Когда ноги нащупали опору, я мысленно поблагодарила систему подготовки адептов — за то, что нас ежедневно гоняли без передышки, наращивая выносливость и хотя бы какую-никакую силу.
— Слезай, приехали... — выдавила я сквозь онемевшую челюсть: язык меня больше не слушался.
— Я боюсь... Давай дойдем до берега, — и лишь сильнее вцепилась в мои плечи.
— Ох, и достанется тому элементалю, чью силу ты обретешь, — бросила я зло и сделала еще несколько шагов, лишь бы наконец отцепиться от этой девицы.
Она тут же плюхнулась на берег и отползла от воды, не желая двигаться дальше.
— Ты не хочешь пройти последнее препятствие? — Я переводила взгляд то на ринг, где все еще шел бой, то на полуживую, до смерти перепуганную девушку с моего курса. Не могла решить, что делать.
— Я не смогу... — опять заскулила она, все тем же обреченным тоном.
Не хотелось тратить и без того потерянное время на мага, но и бросить ее теперь я не могла. Разум твердил: пошли ее к Зодвиру и иди к последнему препятствию. Но сердце напоминало — раз спасла, не имею права оставить. Не в таком состоянии.
Будь проклят тот, кто придумал жалость и сострадание.
Я схватила ее за локоть и с силой дернула — поднимая на ноги.
— Слушай сюда. Сейчас ты идешь туда и дерешься — если не за место в академии, то за право сдохнуть как честный маг: в бою, а не в истерике. Я предлагаю тебе взять себя в руки — в первый и последний раз. Иначе я уйду, а ты так тут и подохнешь.
Нет, я не кричала. Я истошно орала — так, что на меня оборачивалась добрая половина острова, наблюдая за разгорающимся конфликтом. Но мне было на них плевать. Я была разбита, измождена и нещадно зла.
Но ни хрена не сломлена.
К моему удивлению, моя речь подействовала. Скулеж прекратился, и она молча двинулась за мной к рингу.
Толпа магов уже окружила ринг и орала во всю глотку — поддерживая своих. Это воодушевляло. Все тело ломило и болело, но душа кипела гневом, и он жаждал вырваться наружу.
— Кандидат Силмас одержал победу в бою, — произнес Хотч. Услышанная фамилия приковала мой взгляд к происходящему и напрочь выбила из головы все мысли.
На полу лежала окровавленная туша — сине-фиолетовая, багровая, без признаков жизни. А в центре ринга стоял Хотч, с гордостью вознося к небу руку моего друга.
Альаир только что прошел последнее препятствие — и отправил в объятия Хаоса одного из необращенных. Его кулаки были в кровь, лицо покрыто синяками, но губы растягивались в изнеможенной, рубиновой улыбке.
Победа. Смертельная.
Голова закружилась, все перед глазами поплыло. Мое тело боролось с болью и изнеможением — и не выдержало.
Мой друг только что убил другого мага.
Эта мысль выбила из меня весь воздух, колени подкосились.
— Эй, ты чего?..
Я оседала на плечо той, чью жизнь не так давно спасла. Встревоженный голос, холодные руки — она попыталась удержать мое тело.
— Вот же хрень... у тебя паническая атака, — прошептала она, с трудом удерживая меня.
Я ничего не понимала. Даже не знала, что такое паническая атака. Мозг отказывался работать — только отголоски страха звучали в голове, нашептывая одно: смерть.
Смерть. Смерть. Смерть.
Она повсюду. И пусть я вроде бы была готова к тому, что смерть — часть жизни мага, увидеть ее вживую оказалось слишком.
Мой разум не выдержал.
— Послушай. Не думай ни о чем, хорошо? Просто повторяй за мной. — Та, что недавно истошно выла в океане, неожиданно собралась и начала вытаскивать меня из удушающих глубин.
— Один, — медленно произнесла маг и встряхнула меня так, чтобы я посмотрела на нее. Она была белая, как полотно, а глаза метались, цепляясь за черты моего лица.
— Од-ин... — еле выдавила я.
Дрожащие губы никак не хотели подчиняться.
— Два, — продолжила маг.
Я попыталась повторить тем же тоном.
Когда отсчет дошел до семи, дрожь начала отпускать. Тело по-прежнему было ватным, но образы перед глазами становились четче, обретали краски.
— Вот так, — маг пригладила мои спутанные волосы и отпустила. — А теперь соберись. И надери им всем задницы.
Я почувствовала, как тело снова подчиняется, и попыталась улыбнуться. Наверное, со стороны это больше походило на оскал.
— Спасибо...
— Марселина. — В светло-зеленых глазах заплясали искорки. — Можно просто Лина.
— Спасибо, Лина. Я Рейна. И, как ты верно сказала — пора подняться и надрать им задницы.
Ничто так не сплачивает людей, как совместная трагедия.
Взглянув на ринг без прежней паники, я заметила — тела уже нет, и пол не залит кровью. Значит, адепты хоть что-то тут контролируют. Ну, хотя бы убирают трупы.
Интересно, куда их девают? В океан сбрасывают? Удобно, конечно... если только потом не прибьет к берегу. Распухший синюшный труп — зрелище не для слабонервных. Разве что морские фамильяры съедят.
Прогоняя безумные мысли, я уверенно ступила на ринг. Теперь отступать было поздно. Оставалось надеяться, что противник окажется не слишком сильным — и я справлюсь. А если нет... ну, хоть умру достойно.
— Кандидат Кайнаэль! — громко возвестил Хотч, и толпа загудела: аплодисменты, свист, рык восторга. Не думала, что кровавые бои могут вызывать такие эмоции. Людям всегда хотелось зрелищ. Смотреть, как мучают кого-то другого.
Никогда этого не понимала.
— Кто хочет сразиться с Кайнаэль? — спросил Хотч. Толпа загудела уже не так охотно. Никто не спешил составить мне компанию в смертельном танце. И, признаться, это слегка льстило.
— Я хочу. — Вверх взметнулась тонкая рука, и толпа немедленно притихла, обступив моего будущего соперника.
Точнее — соперницу.
Ну вот, мое везение на этом и закончилось.
Под дикие возгласы и шквал аплодисментов на ринг — словно на пьедестал — поднялась не кто иная, как Асцилия Дракан, принцесса Форсгранда. Она двигалась с грацией хищника, готового в любой миг перегрызть глотку. А ее взгляд, перекатываясь по толпе и возвращаясь ко мне, был полон решимости и уверенности в победе.
Если кому и льстила эта восторженная публика, так Асцилии. Она расхаживала по рингу, размахивая руками, будто это был ее личный момент славы. Захотелось стереть с ее миловидного лица самодовольную ухмылку, которую она так старательно демонстрировала всему острову.
— Отлично, — невозмутимо произнес адепт Земли. — Встаньте спинами друг к другу и разойдитесь по рингу.
Это был стандартный момент перед официальным боем. На тренировках мы могли начать колотить друг друга в любую секунду, как только кто-то поднимался на ринг. Во время таких испытаний требовалось соблюдать некий официоз — несмотря на то, что убивать здесь было не запрещено.
Какие же все-таки маги двуличные.
Я развернулась и сразу почувствовала тепло ее тела — Асцилия стояла слишком близко, почти касаясь моей спины. Захотелось резко откинуть голову назад и со всей силы врезать ей. Оглушить. А потом — добить, пока она ослаблена. Способов было предостаточно.
Но такой удар точно бы посчитали нарушением — мы ведь еще не разошлись. А жаль. Это был бы идеальный момент: эффект неожиданности, никаких синяков... разве что легкое сотрясение.
Толпа зрителей сгущалась вокруг ринга — чересчур любопытная, дрожащая от ожидания зрелища. Еще бы. Не каждый день видишь бой, в котором участвует принцесса.
Что хуже — она была абсолютно уверена в победе, хотя бой даже не начался.
— Если сдашься сразу — будет не так больно, — пропел тонкий голосок у меня за спиной.
— Могу сказать тебе то же самое.
Асцилия явно надеялась, что я струшу перед ее сияющей самоуверенностью и тонкими угрозами. Безусловно, подготовка у нее была на высоте — я видела это на тренировках. Движения точные, удары — эффективные. Не припомню случая, когда она не вышла победителем.
Что ж. Придется нарушить эту традицию.
— Разойдитесь, — скомандовал Хотч.
Мы широкими шагами пересекли почти весь ринг, остановились и развернулись друг к другу — резко, на одних лишь пятках. Взгляды встретились, словно кинжалы — с тем же звоном и жаждой уничтожать.
В ее синих глазах царили сила и уверенность — как несгибаемая сталь, способная с точностью клинка уничтожить любого, кто встанет у нее на пути.
Я была уверена: мой взгляд пылал ненавистью, яростью, жестокостью. В моих серых глазах бушевало беспощадное пламя — жар гнева, способного смести с ног.
Я не хотела быть вынесенной. Я хотела покинуть этот ринг сама.
Слава победителя меня не волновала так сильно, как ее. Мне нужно было доказать, что я справлюсь с такой смертоносной противницей, как принцесса, — и приближусь на шаг к званию всесильного мага.
— Бой! — проревел Хотч, его голос вобрал в себя рев всей природы.
И началось истинное безумие.
Принцесса не стала тратить время на разговоры — и, словно молния, рванулась в мою сторону. Тонкая. Быстрая. Чересчур уверенная. Она размахнулась и ударила сверху наискось — воздух свистнул под ее рукой.
Такая она была быстрая.
— Предложение сдаться еще в силе, — бросила Асцилия, резко дернувшись в мою сторону.
Я ловко уклонилась, отскочила от принцессы, но ударов не наносила. Видимо, моя выжидательная тактика ее забавляла — на аккуратном личике появилась нахальная улыбка.
Она снова ударила — решительнее, ближе. Подошла почти вплотную. Ее тонкая рука пронеслась в считанных дюймах от моего лица. Сердце вздрогнуло: погибель была слишком близко.
— Не дождешься, — рявкнула я в ответ.
Асцилия была самоуверенной и напористой — без колебаний метнулась с правым прямым в челюсть. Точнее, хотела это сделать, но я успела отскочить в сторону, сместившись влево и пропустив удар мимо. Я все еще скакала по рингу, словно лань, подыскивая удачную стратегию. Нужно было как можно быстрее вывести принцессу из строя, но наши силы были неравны. Чтобы уравнять шансы, следовало до предела вымотать и истощить ее, а уже потом переходить к атакам.
— Таким, как ты, не место в академии. Сегодня твой последний день как мага, — рычала она, колотя воздух наотмашь и попусту тратя силы.
— Посмотрим, — отозвалась я и в одно движение схватила принцессу за запястье. Одной рукой удерживала захват, другой — надавила чуть выше локтя, одновременно выкручивая кисть.
Этот прием однажды применил против меня Ронан — и, надо признать, он был невероятно эффективен. Драться в полную силу не требовалось, достаточно было воздействовать на хрупкие суставы тонких рук принцессы.
Захват удался. Я шагнула вперед и чуть вбок, затем резко опустилась на одно колено, не выпуская противницу из своих цепких рук. Асцилия зашипела, яростно сопротивляясь, чтобы не оказаться притянутой к земле вместе со мной.
— Какого Хаоса ты творишь?!
— Уже не такая смелая?
Оставалось только уложить принцессу на пол и завернуть ей руку за спину. Если бы мне удалось удержать ее, — она бы сдалась сама.
Но не тут-то было.
Асцилия, несмотря на нестерпимую боль, с хрустом вырвала кисть из захвата и отскочила на фут. Она уже была сбита с толку — уверенность в легкой победе таяла, глаза метались по рингу.
— Ты еще пожалеешь, что вообще ступила на этот ринг, — выдохнула она сквозь зубы.
Первые минуты боя, безусловно, были наполнены напряжением и яростью. Мы были целиком поглощены друг другом, отрезаны от всего остального мира. Каждый из нас рвался выстоять и вырвать себе славу победителя.
— Желаешь сдаться? Учти, папочка будет недоволен.
Мои слова задели Асцилию. Она взревела и, подобно лавине, рванулась на меня, полностью утратив прежнюю легкость и грацию.
Казалось, она вот-вот сметет меня своей яростью, раздавит и вдавит в ринг, несмотря на свою тонкую, невысокую фигуру. Но время шло — а бой не прекращался.
— Ты умоешься своей кровью, наглая сука! — выкрикнула принцесса.
С самого начала мы были неравными соперниками, и все вокруг были уверены, кто первым падет в этом бою. Но минуты шли, беспощадные и долгие. Мы выматывались, но никто не сдавался.
— У тебя все еще есть шанс покинуть ринг на своих ногах, — процедила Асцилия.
Вид у нее был, мягко говоря, не очень. Я рассекла ей бровь, и кровь залила половину слащавого лица. Ее тело уже не двигалось так быстро — пару серьезных ударов мне все же удалось нанести.
Хотелось надеяться, что я выглядела получше — несмотря на то, что принцесса несколько раз хорошо врезала мне по ребрам. Сейчас они жгли нещадно.
— А у тебя этого шанса нет, — прорычала я и почти сразу кинулась в сторону Асцилии.
Она то и дело отскакивала, вытворяя невозможные приемы и выжимая из себя все, чему ее обучили под крылом покровителя.
Асцилия решила покончить с этим как можно быстрее — и, резко ухватив меня за пояс, попыталась повалить на пол. В самом начале обучения, на нашей первой тренировке, этот прием легко удался Кире — почти без усилий. Но теперь за спиной — десятки часов спаррингов с самыми разными магами и столько же — беговых кругов по академическому двору. Все это и позволило мне устоять на ногах.
А ее прием стал ее же ошибкой.
Пока она еще держалась за меня, я ухватила ее за корпус одной рукой — и принялась другой методично колотить по ребрам. Асцилия дергалась, поняв, в какую ловушку загнала себя сама. Но я держала ее крепко и, с жаждой хищника, продолжала наносить удары.
Она продолжала сопротивляться, и я отпустила ее — ровно в тот миг, когда она попыталась толкнуть меня. Асцилия грохнулась на пол и проскользила вперед на животе, оцарапав нежную бледную кожу.
А я, подобно змее, медленно шла за своей жертвой — готовая в любой момент придушить ее.
Я схватила ее за шкирку, занесла руку и приготовилась нанести решающий удар по голове. Но Асцилия вдруг завопила — истошно, в отчаянии:
— Я сдаюсь!
Казалось, сами маги не верили в то, что услышали. Дочь короля Дракана, принцесса Форсгранда, никогда бы не сдалась. По крайней мере, так думало большинство.
Я опустила руку, все еще ошеломленная ее словами. По правилам, если один из магов объявляет о своем желании сдаться — бой считается завершенным.
Это знала и вся толпа магов. Она почти мгновенно взревела, и весь остров наполнился оглушительными аплодисментами и гулом восхищения.
Рядом с полем боя я заметила победителя прошлого поединка — Альаира. Не желая больше оставаться в месте, где маги добровольно убивают друг друга, я сползла с ринга прямо в его объятия. На моем лице не было победной, кровавой улыбки, как у него. Только одно — полное, безоговорочное изнеможение.
Я смотрела на друга и чувствовала, как внутри теплится тонкое, почти незаметное чувство победы. Словно все наконец завершено. И теперь я могу просто свернуться калачиком где-нибудь подле ринга — и умереть от усталости.
— Боги, ты справилась, — Аль прижимал меня к себе, точно тряпичную куклу.
— Учусь у лучших, — я постаралась ткнуть его в грудь, но движение получилось слабым.
Парень устало рассмеялся.
— Брось, это мне стоило учиться у тебя.
— Ага, ты же у нас слабачок, — пробормотала я, стараясь не замечать, как лицо Альаира двоится у меня перед глазами.
— Что с тобой? — Голос Альаира стал напряженным, тревожным. Он понял, что я не просто устала.
— Мне надо полежать... — пробурчала я. — Совсем чуть-чуть. Я просто лягу тут. Никуда не уходи.
— Нет, стой. Не вздумай отключаться! — Альаир встряхивал меня за плечи, но эти движения не помогали. Наоборот — убаюкивали мое истощенное тело и затуманенный разум.
Он продолжал что-то говорить, но я уже ничего не понимала. Позже я ощутила, как мое тело наклоняют — и чьи-то сильные руки подхватывают, унося куда-то прочь.
Сегодня я проявила все, что ждут от благородного мага: мужество, выносливость, реакцию, силу — и глубокое понимание искусства боя.