Глава 6
Правило шестое — даже умирая, не открывай своей тайны. Узнает один — узнают все.
— До вашего испытания осталось всего пару недель, и последние дни мы планируем как следует выбить из вас оставшуюся дурь.
Ага, или выбить предателя.
— Кто-то сегодня не в духе, — едва слышно прошептал над ухом Альаир. Одновременно с его словами рядом дернулась Кира, украдкой бросив взгляд на меня.
Норес расхаживал по рингу во внутреннем дворе, деловито вселяя в нас страх.
Но сегодня тренировочная зона отличалась от привычной. Вместо одного ринга, по которому кружил Норес, рядом стояли еще два — точно таких же.
— Почему рингов несколько? Что он задумал?
— Не знаю, но скоро выясним, — тихо ответила я Кире. Ее тревога передавалась мне почти физически, но под взглядами адептов я не могла как следует ее успокоить.
Сегодня, как было решено адептом Воздуха, у нас — показательная казнь. Об этом знали только мы с Кирой, и я очень надеялась, что прошлой ночью, после того как мы разошлись, об этом не узнал никто. Ни Бастиан, ни Альаир. С одним можно было поделиться ради поддержки, со вторым — в надежде защитить.
Я мельком глянула на брата Киры, который хмурил брови, заслушиваясь помпезными речами Нореса. Его лицо не отражало тревоги, он не изучал других кандидатов с подозрением. В его поведении не было ничего необычного — и это только усиливало мои собственные сомнения.
— У меня для вас две охренительные новости, с какой начать? — Адепт Воздуха широко улыбнулся, по-звериному оскалившись. Безусловно, он обожал играть на публику, наслаждался чужим замешательством и собственным превосходством.
— С охренительной, — крикнул кто-то из толпы, и все почему-то расхохотались.
Кажется, это был Даниэль.
— Первая — сегодня бегать будут все. — Среди магов пронесся неодобрительный гул, и Норес поспешил вскинуть руки, приказав тем заткнуться. — Вторая — драться тоже будут все.
Вот почему рингов несколько. Адепты решили рассредоточить силы, чтобы быстрее вычислить подлеца.
— Правила простые: вы будете наворачивать круги, а мы поочередно вызывать на ринг. Вы должны подойти к тому адепту, который назвал ваше имя.
В толпе неожиданно поднялась рука.
— Можно задать вопрос? — Голос был мне знаком, но я никогда не разговаривала с его обладательницей лично. Это была девушка, часто участвовавшая в дискуссиях на занятиях по искусству элементальной магии.
По-моему, ее звали Нейрис.
Глаза адепта Воздуха блеснули в хитром прищуре, а губы тронула легкая ухмылка.
— Разумеется, — ответил Норес.
— Почему сегодня три ринга, а не один, как обычно?
— А это вы узнаете в процессе. — Норес громко хлопнул в ладоши и окинул нас взглядом, будто выискивая кого-то в толпе. — Чего стоим? Пошли-пошли.
Адепт Воздуха вычурно спрыгнул с невысокого ринга и направился к своим. Хотч же пошел в нашу сторону — полагаю, снова контролировать наш забег.
— Напомни, когда тебя назначили главным? — Услышала я голос Агнес, но старалась глядеть куда угодно, лишь бы адепты не решили, что я подслушиваю.
— А меня не нужно назначать, ягненок, я и так главный, — Норес слащаво дразнил адепта Воды, и, как мне казалось, та начинала медленно закипать.
Их, похоже, связывали довольно близкие отношения — по крайней мере, я так думала. Адепт элементаля Воздуха частенько отпускал откровенные шуточки и игривые фразочки в сторону Агнес, но та всячески отмахивалась и не поддерживала его настрой. Возможно, речь шла о невзаимном увлечении... или об увлечении в прошлом.
А это интересно.
— Прекрати меня так называть, — огрызнулась Агнес.
— Шевелите бедрами поактивнее, — низкий бархатный голос Хотча вырвал меня из заслушивания препираний адептов, и я поспешила присоединиться к остальным.
Уже привычным движением, начертив стартовую полосу, адепт Земли дал команду приготовиться — и мы кучно заняли подготовительные позиции.
Кира стояла рядом со мной, даже слишком близко — ведь сегодня в забеге участвует не половина необращенных магов, а весь состав.
— Как ты думаешь, что они задумали? — продолжала допрашивать меня Кира. Мне пришлось демонстративно шикнуть на нее, чтобы наш разговор не услышали другие маги.
— Не здесь и не сейчас. Все равно скоро узнаем, а во время разминки разговоры запрещены.
В ответ на мой до боли правильный тон Кира лишь цокнула и вернула внимание к тренировке. Мне и самой не хотелось обсуждать это сейчас — особенно учитывая, что среди нас был предатель. Нужно быть начеку и не разбрасываться направо и налево своими домыслами.
— Начали! — протянулся, словно лавина, низкий голос Хотча. Мы тут же оторвали напряженные ступни от земли. Надо сказать, вчерашняя, в меру прохладная, вода сделала свое дело: обычно тягучая боль в мышцах стала практически незаметна. Тело быстрее восстановилось — а значит, стало сильнее и выносливее.
А тем временем, адепты решили не медлить и подзывать к себе растерянных магов.
— Кандидат Милвок! — прозвучала первая фамилия, и из строя бегунов выскочила низкорослая девушка с длинной, но аккуратно убранной темной косой. Та самая, что недавно задавала вопрос во время инструктажа.
Она подбежала к адепту Воздуха, и тот жестом указал ей на один из рингов.
— Кандидат Талраг! — теперь к адептам быстро направился парень. Он запомнился мне вьющимися пружинистыми волосами цвета насыщенного каштана и почти выбритыми висками. Часто оказывался в строю рядом со мной перед каждым пробным испытанием.
Его звали Даниэль.
Я ожидала, что Даниэль будет вызван для спарринга с Нейрис, но он подошел к другому адепту — к Агнес. Это заставило меня усомниться, правильно ли я поняла задумку адептов с показательной казнью: сильные против слабых.
Даниэль был способным магом, одним из первых проходил штурмовую полосу и вообще показывал себя уверенно. Не лез на рожон, но мог выказать недовольство, если дело касалось лично его.
Нейрис же не особенно преуспевала на пробных испытаниях, но уверенно спорила на теоретических занятиях. Бойкой она была только в аудитории, а на тренировках заметно слабела.
Их было бы логично поставить друг против друга, чтобы отследить, как пройдет бой. Обычно благочестивые маги не применяют малую магию и не используют запрещенные тактики, лишь бы выиграть. Тренировочные бои проводились не ради победы, а чтобы отточить физические навыки и научиться выстраивать тактику против конкретного соперника.
Предатель же, как я предполагала, будет стремиться к победе любой ценой. Даже если придется отнять жизнь.
Но, видимо, план адептов четырех элементалей заключался не в этом.
— Кандидат Теврорс! — прозвучала еще одна фамилия от адепта Огня, к которому и направился Олиен.
Этот необращенный маг часто сидел позади меня на занятиях по искусству магии и запомнился острым языком и горячим нравом. Он был отличным бойцом, ловко проходил все препятствия на испытаниях. Такой маг — отличная мишень для предателя.
Если же он сам не предатель.
Больше фамилий не прозвучало, и я направила все внимание на три занятых ринга, стараясь понять план адептов. Нам нельзя было отвлекаться во время пробежки, поэтому я лишь мельком взглянула на происходящее.
В каждом из трех рингов стояли необращенные маги, а напротив них — адепты разных элементалей с пылающей уверенностью и огромной силой.
Нет, этого не может быть.
Я с усилием тру глаза, все еще надеясь, что их просто залило потом, который уже прилично стекал с моего лба, и снова смотрю в центр внутреннего двора. Но и это не помогает. Все было так, как и в первый раз.
Маги будут сражаться с всесильными адептами трех элементалей, чтобы те нашли среди кандидатов предателя.
Гребанное дерьмо.
Видимо, не только я обратила внимание на то, что были названы всего три фамилии. Это заметили еще несколько магов, которые теперь тоже пытались незаметно подглядеть за боем адептов и новобранцев.
— Не на что там смотреть! — рявкнул Хотч, и это почти сразу отрезвило всех бегунов.
Теперь страх поселился не только во мне: большинство магов были сбиты с толку, растеряны и начали серьезно переживать. Одно дело — драться с почти равным по силе соперником. И совсем другое — выйти против адепта с полностью раскрытой силой элементаля и горой боевого опыта за плечами.
Именно это Норес и назвал показательной казнью.
Первая партия названных магов почти сразу вернулась в наш строй, но не в полном составе. Нельзя сказать, что выглядели они слишком уж разбитыми: Нейрис была слегка потрепана, но в целом — вполне неплохо. А вот Даниэлю повезло меньше.
Он злостно потирал ушибленное плечо, а лицо его отражало самый что ни на есть чистый гнев. Было ли это связано с тем, что его противником был не просто адепт, но и адепт противоположного пола, которая, судя по всему, неплохо так отделала Даниэля. Возможно, именно поэтому парень выглядел столь раздосадованным: его не просто первоклассно исхреначили физически, но и задели его шаткое мужское достоинство.
Кому меньше всего повезло, так это Олиену, который бился с Ронаном. Парень, несмотря на хорошие физические данные и неплохую подготовку, выглядел так, будто не участвовал в спарринге, а был лишь мишенью для битья.
С разбитой губы по подбородку плавно струилась алая кровь. Олиен старательно смахивал ее, раздраженно хмурясь. В строй необращенный маг не вернулся, просто не смог бы. Я лишь мельком заметила, что при ходьбе кандидат слегка прихрамывал, и на его лице отразилась гамма отрицательных эмоций.
Видимо, парень принципиально отказался от помощи целителя — так поступала большая мужская часть магов во время тренировок. Они придерживались мнения, что «лучше у меня будет разбита морда, чем разбита гордость». А гордость шла рука об руку с самолюбием и честью — вечных спутников благородных магов.
— Кандидат Альаир Силмас, — видимо, все же запомнив, что среди магов без элементаля Силмасов было двое, Норес окликнул брата Киры еще и по имени.
После увиденного волна паники прокатилась по кандидатам куда быстрее и проникала гораздо глубже — прямо в растерянные души. Никому не хотелось биться с адептами — это приносило лишь боль и унижения. Хотя, в этом было нечто познавательное.
Отец всегда говорил, что нужно выбирать себе в соперники кого-то в разы сильнее тебя. Бой ты, быть может, и не выиграешь — зато станешь сильнее. Ведь мы бьемся с равными себе, наш уровень почти не растет — нас ведь учили по одному принципу и примерно одинаковым тактикам. А вот вступая в бой с более сильным противником, приходилось изворачиваться, действовать осторожно и точно — чтобы он не мог предсказать твои действия. Это развивало не только силу, но и разум. И именно сейчас адепты решили применить этот метод — но в других целях.
Надо признать, это довольно умно. Если не знать подоплеки, и правда кажется, будто это просто усложненная тренировка для улучшения навыков.
— Кандидат Бертин! — крикнула Агнес, и из строя тут же выпорхнула девушка с короткими белесыми волосами, которые еще недавно были куда длиннее.
Это была Висенья — та самая жертва первых пробных испытаний. Хоть адепту Воды и удалось ее излечить, аккуратные волосы до плеч вернуть уже было невозможно. Теперь у нее была совсем короткая стрижка — не такая, что подходила бы к ее миловидной внешности.
— Кандидат Кайнаэль! — раздался, словно гром среди ясного неба, голос адепта Огня. Я моментально вросла в землю, мешая другим бегунам, которые едва не врезались мне в спину и, ругаясь себе под нос, обходили меня, как препятствие.
Только не это.
Видимо, Ронан заметил эти мои метания.
— Кайнаэль! — крикнул уже недовольный Хотч. — Быстро на ринг.
Я сжала кулаки, да так сильно, что ногти впились во внутреннюю сторону ладони. Кто угодно мог стать моим противником, хоть сам Зодвир, только не гребаный адепт Огня.
Отказаться или требовать смены противника я не могла — он бы за шкирку притащил меня на ринг. Оставалось только надеяться на легкую и быструю смерть.
Я подошла к месту боя и неуверенно осмотрела невысокий ринг. Ронан стоял в центре, самоуверенно возвышаясь, и, скрестив руки на груди, внимательно изучал меня.
Сегодня было облачно, и мантия не скрывала его белоснежные волосы. Сам адепт был одет легко и свободно. На нем были привычные синие брюки тренировочной формы академии, а вот верх — черная струящаяся майка, свободно сидящая на плечах и открывающая перекатывающиеся линии мышц. Когда он скрестил руки на широкой груди, его массивные плечи стали казаться еще шире и крепче, подчеркивая каждый изгиб.
Эта картина выглядела настолько завораживающе и сексуально, что я даже на секунду забыла, кто передо мной находится.
— Не бойся, лисица, я не кусаюсь, — обычно тяжелый, обжигающий голос вдруг стал теплым и почти ласковым, а в обычно колючих бесцветных глазах появилась мягкая ирония.
За этим зрелищем я упустила самое главное.
Лисица?
— Погоди, как ты меня назвал? — выпалила я, отгоняя наваждение.
Уголки губ адепта на миг вздернулись.
— Лисица, — без тени смущения повторил Ронан. Наглый, напыщенный индюк, каких поискать надо.
— С чего вдруг ты стал меня так называть? — я поднялась на ринг, но все еще держалась на приличном расстоянии от адепта Огня.
— Разве это не про тебя слагают поэмы? Хитрая, наглая, и любит совать свой лисий нос туда, куда не просят.
Ронан принял боевую стойку, и только тогда я поняла, что наш бой начался.
— Это в какие дела я лезу? — не успела я сообразить, как адепт Огня выбросил вперед кулак для удара.
Мне пришлось сдвинуть корпус немного влево, уходя от удара, который мог размозжить мне лицо. Я даже не успела уклониться от первого, как следом последовал второй, не менее резкий и сильный.
Внутри все заклокотало. Я почувствовала... ярость? Хотелось уничтожать, выбить из врага всю дурь. Все мое нутро сводило от этого дикого желания, которому не было причины.
Что за чертовщина со мной творится?
— Ты знаешь. У твоего страха довольно специфичный пряный запах и кисловатый вкус. Я различу его везде, — парировал мои словесные и физические нападки Ронан.
Меня словно молнией поразило. У моего страха есть запах и вкус? Да еще и кисловато-пряный?
О, только не это.
— Так ты гребаный эмпат, — протянула я и тут же пустила серию злых ударов, от которых он умело уклонился. — Вот почему рядом с тобой я себя так чувствую.
Я выпалила последнюю фразу и тут же прикусила язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего.
Бой продолжался. С каждым ударом ярость росла, испаряя все светлое, что еще оставалось во мне. Парирования, отскоки и попытки контратаковать слились в один непрерывный и смертельно опасный танец.
Я не планировала больше говорить с Ронаном, но у того было свое мнение на этот счет. Он ухватился за брошенную мной фразу.
— И что же ты чувствуешь?
Его голос, одновременно пожар и тихая гавань, затаился в моих ушах и разуме.
— Я не... — слова не шли, а заданный вопрос загнал меня в угол.
Мне пришлось собрать всю свою уверенность по крупицам и упрятать жгучие чувства как можно дальше от пронзительных белых глаз, чтобы тот не учуял и толику моих эмоций.
— Я будто бы хочу сделать шаг, но вместо этого прирастаю к земле.
Сама не знаю, зачем это говорю — он будто бы вынуждает меня. Не стоит открывать свою душу тому, кто в любой момент может выпотрошить тебя. Но моя израненная душа и так была нараспашку для адепта — он мог уловить любые эмоции и даже внушить мне, что я должна чувствовать.
— Нет, ты не поняла, — Ронан резко дернул рукой в сторону моей головы, и я едва успела уклониться от удара, чтобы не стать обладателем проломленного черепа. — Я спросил: что именно ты чувствуешь?
Мое дыхание было тяжелым и неравномерным. Я боролась в полную силу, а адепт Огня, кажется, не использовал и половины своих навыков. Вся моя подготовка, каждый брошенный час в зале поединков с покровителем, были абсолютным ничем по сравнению с ловким маневрированием и точными ударами моего соперника.
Ронан двигался, словно тень — быстро и бесшумно. Его внушительные размеры совсем не делали его неповоротливым, а удары, которые я не успевала парировать или пропускала вскользь, были настолько сильны, что могли бы переломать мне все кости без особого усилия. Нечеловеческая мощь. Безграничная сила, которой не может обладать обычный адепт.
И тем не менее, в этом смертоносном танце меня волновало лишь одно — он чувствовал и слышал мои эмоции... и мог использовать их против меня.
Боги... я всего минуту назад с явным возбуждением оценила изгибы его мышц. Он наверняка это почувствовал.
Хотелось не участвовать в поединке, а стукнуть себя по лбу — выгнать непристойные мысли о Ронане и оставить только привычные: ненавистные и злостные.
Кажется, мои мысленные метания лишь забавляли его — уголки бледных губ вздрагивали в такт моим эмоциям.
Ронан скрутил мне запястье до неистовой боли и заломил руку за спину, неприлично прижавшись ко мне своим громоздким телом. Движение было скорее неприятным, чем болезненным. Куда сильнее меня волновал его прижатый торс к моей спине, тепло которого я чувствовала даже сквозь одежду.
— Ты не ответила, — адепт выдохнул эти слова, близко прислонившись к моему уху и опаляя жаром мочку.
Мои щеки вмиг запылали, а вниз от груди к пупку проскользнула горячая волна.
Пламя взаимного притяжения охватило нас лишь на миг — словно обжигающий огонь желания, овладевший каждым прикосновением. Все остальное замирает: шум толпы, природные звуки, время само по себе становится недвижимым.
Наше дыхание стало рваным: то ли от переутомления, то ли от внезапной близости. Я хоть и не была эмпатом и плохо считывала чужие эмоции, но сейчас ясно чувствовала — дыхание сбилось не только у меня.
— Тревогу и тягу одновременно, — прошептала я, вслушиваясь в бешеное биение своего сердца. — Страх и желание. Отчаяние и влечение.
Сказанные слова больше опаляли и злили меня, чем адепта. Они слетали с моих губ, но я не желала их произносить. Он развязывал мне язык, как терпкий эль — сладкий и обманчивый, управляя моими разбегающимися чувствами.
Ронан внушал мне непривычно горячее влечение и тягучее возбуждение. Внушал его к человеку, которого я страшилась и до боли в груди ненавидела.
Внушал это к самому себе.
Чтобы прекратить внезапное вторжение в мои мысли, я резко — насколько могла — оттолкнулась от пылающего, слишком приятного тела и отскочила в сторону. Возникшая заминка сработала, и я снова оказалась на безопасном расстоянии от адепта.
— Ты знал, что я была там, — выдохнула я, пытаясь восстановить дыхание. — Знал, но ничего не сказал.
В его светлых глазах пропала прежняя самоуверенность и власть. Остались только холод и расчет. Те бледные искорки, что минуту назад весело прыгали в его взгляде, казались теперь лишь миражом — следствием пропущенных мною ударов по голове.
— Я чувствовал тебя, — сказал Ронан и двинулся ко мне, чтобы снова захватить. Но я успела отскочить.
Мне вдруг показалось, что я тону в густом бархате его голоса. Я поспешила сбросить это приятное, но чуждое чувство.
— Почему ты тогда ничего не сделал? — Я кинулась на адепта Огня, надеясь отвлечь его разговором, провести обманную подсечку и добить сверху. Но Ронан будто считывал не только мои эмоции — он знал каждое мое движение заранее.
Я не была ни достаточно быстрой, ни ловкой — уж точно не быстрее Ронана. Одного мгновения ему хватило, чтобы схватить меня за пояс и с легкостью повалить на ринг.
Лопатки больно врезались в пол, я стиснула зубы до скрежета, едва не заскулив. Даже через одежду пол ринга оцарапал мне спину — теперь она неистово пылала, будто опаленная элементальным пламенем.
Даже если бы захотела, я не смогла бы встать — Ронан крепко удерживал мои руки над головой. Я схватила его за шею в момент падения — и теперь оказалась зажата между полом и горячим мужским телом.
Ронан словно застыл, неподвижно устроившись сверху, обрамленный бесконечностью момента. Он устроился между моих бедер, и наши тела будто слились — горячие, жадные, полные желания.
Сердце неистово колотилось, заливаясь жаркой кровью от каждой фривольной мысли. Пылала и кожа. Особенно — запястья и бедра, там, где соприкасались наши тела. Казалось, она плавится, тает от жара.
Окружающий мир исчез — остались только мерцающие, лишенные цвета глаза. В этот момент он владел не только моим телом, но и потерянным разумом.
Пламя элементаля обожгло щеки и шею. Казалось, огонь нежно — и колко — лизнул меня, когда губы Ронана оказались непомерно близко, в сущих дюймах от моих. Я рассматривала темный ободок, что окружал молочного оттенка радужку. Изучала каждую глубокую линию морщинок, что словно молнии, рассекали кожу между сребристыми бровями.
Его словно высекли из мрамора, не иначе.
Белесые пряди спадали с его лица, касаясь моей пылающей кожи. Щекотали, сводили с ума. Я едва удерживалась, чтобы не коснуться их, не отвести в сторону — так хотелось увидеть острые, безупречные скулы.
Да и не могла — мои руки все еще были зажаты у меня над головой.
— Не смог, — едва слышно прошептал Ронан, а его горячее дыхание обдало жаром мои и без того пылающие щеки.
— Что?
— Ответ на твой вопрос. Я не смог ничего с тобой поделать. Хотя очень хотел утопить тебя и одну из близнецов в сраном озере.
Я каждой клеткой чувствовала, с какой злостью и жаждой он это говорил. Грудь Ронана вздымалась, с каждым вздохом он прижимал меня все сильнее к полу ринга.
У меня перехватило дыхание — голос Ронана звенел в голове, а тело охватила горячая дрожь. Она струилась от груди вниз, обволакивая бедра, прижатые к его телу.
— Почему не утопил? — Я мечтала вырваться из хватки его тела, но даже не могла пошевелиться. Я надеялась, что все это — не мои чувства, а результат его внушения.
Жемчужные глаза ловили каждое движение моего лица — словно заглядывали вглубь и самодовольно ухмылялись. Я отчаянно пыталась думать о чем угодно, лишь бы он не уловил трепет и это... желание быть ближе. А ведь это было непросто — когда между твоих бедер застрял нахальный, невероятно сексуальный адепт, сосредоточиться на чем-то еще невозможно.
Но внезапная близость не могла длиться вечно. Ронан резко вскочил — кажется, это удивило не только меня, но и его самого. Движение получилось нервирующим, сбивало дыхание и жар. Я испытала некую досаду и ощутила пробежавший по спине неприятный холод.
Наши руки расцепились, мы отлипли друг от друга, стараясь как можно скорее увеличить дистанцию. Взгляды все еще были полны притяжения и желания — вызванного не чем иным, как его силой и моими внезапно вспыхнувшими гормонами.
— Возвращайся к своим, — бросил Ронан, вновь нацепив на голос привычную небрежность и возвращая себе контроль над эмоциями.
Тренировка завершена, и он больше точно не станет откровенничать.
Я развернулась на пятках и поспешила прочь с ринга.
— Лисица, — окликнул он, и я замерла, не оборачиваясь. — Если хоть одна душа узнает о предателе, я сделаю с тобой ровно то, что обещал при первой встрече.
Сбросить с башни академии.
Я не удостоила Ронана ответом, а лишь ускорила шаг, желая увеличить дистанцию, между нами, как можно скорее. В моей голове царил откровенный хаос, когда я думала о том, что Ронан мог убить меня прямо сейчас, хотя бы покалечить, а вместо этого внушил мне непомерное желание к нему, а затем позволил уйти.
Ну, по крайней мере, я осталась жива
***
— Ни открытых переломов, ни проломленного черепа, и все конечности при тебе, — подытожила Кира, вырисовывая вилкой в воздухе какие-то замысловатые фигуры. — Словно и не дралась вовсе, особенно с адептом Огня.
Я слушала Киру вполуха, иногда кивая в ответ или отрицательно мотая головой, вновь и вновь прокручивала в голове разговор с Ронаном на ринге.
Что он имел в виду, говоря, что не смог ничего сделать, когда я вмешалась в дела адептов? Почему не устранил меня раньше, до того, как информация о предателе просочилась? У него ведь было достаточно возможностей убрать меня, как только я стала проблемой.
— Ты только посмотри на них, — подруга привычно ткнула вилкой в сторону покалеченных магов, что зализывали раны в трапезной, уминая десерт, — по ним видно, что их исхреначили. А у тебя ни одной царапины.
Я отогнала мысли и быстро оглядела трапезную, выискивая первогодок. Их легко было вычислить по одному только болезненному виду и синякам. К тому же, их было не так много — половину все еще излечивала Агнес, сращивая переломанные кости и разорванные мышцы.
По телу быстрыми шагами пробежали мурашки — от пальцев ног к затылку. Пришлось свыкнуться с легким, но стремительно нарастающим ознобом.
— Адепты выбили из них все дерьмо, — заключила Кира, — надеюсь, они хоть немного приблизились к предателю.
Ком подступил к горлу — я поспешила прокашляться.
Вдруг стало неловко — на мне не было ни одного серьезного повреждения, тогда как у половины необращенных магов переломано все. Я деланно потерла бока, будто привлекая внимание Киры.
— У меня тоже все болит. Мне просто повезло — я почти сразу сдалась.
Кира одарила меня недоверчивым взглядом.
— Я наблюдала за вашим спаррингом. Адепт Огня явно не так уж и отыгрывался на тебе, и я могу только предположить, почему.
Я отхлебнула чай и тут же скривилась — то ли из-за горечи, то ли из-за слов подруги.
— Почему?
Я вроде как делала вид, что не понимаю, на что она намекает, но, если честно — я действительно ничего не понимала. В один день Ронан грозится меня убить, а в другой — прижимается ко мне всем своим здоровенным телом и внушает томное влечение.
Остается только догадываться, что за игру он затеял и почему оттягивает мою неизбежную кончину.
— У меня два варианта: либо он подозревает в предательстве тебя и ждет подходящего момента, чтобы придушить...
— Либо? — перебила я, не желая дослушивать.
— Либо у него к тебе личный интерес.
— О, тогда пусть лучше придушит, — простонала я и снова сделала глоток чая.
Подруга в ответ лишь слегка рассмеялась, и я воспользовалась моментом, чтобы сменить тему. Говорить об адепте элементаля Огня не хотелось, особенно после нашей утренней стычки.
— Как ни крути, сейчас следует заняться подготовкой к испытанию силы, ведь уже через пару недель нам и правда придется его пройти.
Я действительно верила в то, что говорила. Сейчас важнее готовиться, чем охотиться за мнимым предателем, который, после первой жертвы, больше себя не проявлял. Надо бросить все силы на подготовку, если мы хотим остаться, а уж тем более выжить в гребанной академии.
— Ты права. На испытании не будет подстраховки в виде адептов и шанс отбросить когти в разы возрастает.
Это и было главной проблемой. Всего две недели, чтобы отточить реакцию, скорость, выносливость — и выжить. Это одно из немногих испытаний, к которому возможно подготовиться. Во время испытания разума придется полагаться только на чувства и интуицию. А в последнем — испытании духа — задействовать все, что удалось накопить за год обучения.