местоимения

Мин Юнги не думал, что станет известным. Не хотелось даже, потому что сердце было разбито. Приехал в Америку, в Лос-Анджелес, а в душе кроме боли не было ничего. Сколько звонил ему, сколько писал, а в ответ получал игнор. Юнги стёрли, удалили из контактов, из сердца. Так легко. Хотя может быть, не так легко...

Его спасала музыка всегда. С раннего детства. Может сесть, выплеснуть свои эмоции в ноты, в текст песни, и какие-то весы тяжести облегчаются.

Ждал. Ждал Тэхёна. А тот не звонил, не отвечал. Друзья вдруг передали новости, что он женился. Боль за него, за себя. И обида. Ведь Тэхён выбрал не его. Да, хотелось, чтобы выбрали его, так же рискнули всем, как и он, но парень не смог идти против. Послушался мать, отца. Пренебрёг тем, что был в долгу с желанием, должен был исполнить его. И даже это не сработало. Если бы не музыка, Юнги бы сломался. Работает как проклятый, чтобы не думать о нём. Поддерживает связь с Чонгуком и Хосоком. Те часто приезжают в Америку по работе, или встречаются вместе за границей, но не в Корее. Юнги с Чонгуком освободили от службы за заслуги перед государством в виде вклада в культуру и в спорт, так что время на это тратить не надо. Хоби отслужил, но как вышел, сразу продолжил свою работу.

Мин всегда следит за его успехами. Тэхён не пошёл в певцы, но с дядей смог стать достаточно известным, чтобы появляться в новостях, газетах, в соцсетях. Каждый раз Юнги смотрит на улыбающегося на фотографиях бывшего парня и улыбается сам. Тэ всё-таки стал счастливым. Обрёл семью, ребёнка. Об этом мечтал с детства. Как и его родители. У них прекрасная жизнь.

Сначала Мин думал, первые годы, что Тэхён всё-таки не забудет его и приедет. Но от него никогда не было ответа. Никогда, когда Юнги отправлял на его почту, телефон, старый чат. Неужели он так и не зашёл даже раз в свой старый аккаунт? Стал посылать ему бумажные письма на домашний адрес, но без толку. Поэтому решил не ждать. Не надеяться. Хотел напомнить о себе прямо, выпустив песню «V». Но даже это его не поколебило. Тэхёна нужно отпустить. Поэтому снял серёжки.

Последующие годы лишь спал со всеми. Он ведь всё равно никого не полюбит, так что... смысл строить отношения? И вот Чонгук убедил его потащить молодого певца на ковровую дорожку. Мальчик красивый, перспективный, талантливый. Хотя Юнги больше привлекли его смех и родинка на носу. Как у Тэхёна. Заставил молодого отрастить волосы, как у Тэ всегда были. Так можно заполнить дыру в груди. Чувство, будто носишь не оригинальные часы «ролекс», а фейковые, но хотя бы качество люкс. И всё равно, не оригинал.

— Хён, так и будешь плакать по ночам? — Чонгук заходит к другу на балкон в отеле, а тот смотрит на луну.

— У тебя завтра ведь бой. Лучше иди поспи, — быстро вытирает слёзы Мин.

— Что с тобой? Ты ведь давно не плакал.

— Увидел его во сне, проснулся. Тот день, когда мы ездили к моей бабушке.

— Ты бы к ней съездил, навестил. Будет же ещё встреча выпускников. Твой менеджер сказал организаторам, что тебя не будет, но...

— Там ведь будет он. С женой. Может быть, и с ребёнком. Я не смогу смотреть на него.

— И поэтому ты каждый раз проверяешь все новости с ним?

— Вживую не смогу.

— Тогда к бабуле своей съезди. Она же уже постарела совсем. Вдруг уйдёт в другой мир, а ты не успеешь попрощаться?

— Я её по видеосвязи часто вижу. Иди спать уже. Я в Вегас приехал, чтобы твою победу увидеть, а не сонную рожу на ринге.

Юнги остаётся один и вновь смотрит на луну. Бабуля ведь была однажды права. Говорила ведь, что его парень сделает выбор не в пользу Юнги. А так доказывал ей, что жизнь зависит не от судьбы, а от выбора человека. Не жалеет, конечно, что в его жизни был Ким Тэхён, но никто не сможет затмить его. Он слишком... совершенный. Заставил влюбиться до состояния, когда спустя двенадцать лет сердце до сих пор не успокоится.

Он достаёт свою цепочку и две серёжки, которые снял с ушей, но повесил на груди, сжимает ладонью. Решает, что стоит навестить бабушку, и возможно, забежать на встречу выпускников. Краем глаза взглянуть на него и уехать. Потому что не сможет смотреть на него долго. Больно ведь видеть свою первую любовь. Счастливой. Без него.

— Юнги? — слышит голос, вошедший в номер отеля. Возвращается внутрь и прижимается к груди этого молодого певца, который вернулся с фотосессии. Тот раздевается, начинает ублажать Мина поцелуями в тело, хочет коснуться спины, объять, но как всегда не дают.

— Никогда не пытайся, Джонни, мне надоело повторять, — уводит его руку назад и разваливается в кресле, раздвигая ноги и опуская переднюю часть брюк. — Я ненавижу, когда кто-то касается кожи на моей спине.

— У тебя есть шрам? Я ведь не скажу ничего, если...

— Тема закрыта, больше не поднимай её.

Никогда. Ненавидит. Не даёт никому увидеть имя, которое так и осталось печатью посреди спины. Будто увидь они имя Ким Тэхёна, залезут в душу, в сердце. А показывать его кому-то он не намерен. Даже своим родителям. Даже Хоби с Гуки. Это то, что осталось слишком интимным. Сколько раз предлагали сняться в клипе где-то на пляже, в бассейне, сколько пытались уговорить оголиться, даже предлагали большие гонорары, но ничто не убедит его. Сам перестал смотреть на отражение спины в зеркале, потому что боится. Не того, что увидит его имя, его метку, как он её назвал. А потому что боится не увидеть. Вдруг с годами «Ким Тэхён» пропало? Вдруг перестало быть видным? Будто если шрам исчезнет, то некое присутствие бывшего парня оставит его. Также, как когда-то оставил в аэропорту. И написал лишь «прощай, Юнги».

Лежит после секса на кровати, крутит пальцами волосы уснувшего Джонни. Обожал засыпать с Тэ, накручивая на палец длинные волосы. А потом уткнуться в его шею и спать. Тэхён ведь мог проснуться посреди ночи, когда уже давно снится какой-то бред, вытащить из сна со своим: «Место имения — кровать. Ты мне приснился. Что выберешь? Срочно». «Что ты хочешь, чтобы я выбрал?», — открывал глаза Юнги и обнаруживал, что и во сне крутил его волосы. «Давай просто сыграем. Пусть будет рандомно».

«Камень, ножницы, бумага». С тех пор, как расстался с ним не играет в это. «Глупая игра». Так обосновывает свой отказ. Зачем лишний раз триггерить свою душу? Она и так в тоске. Иногда винит себя за свой принципиальный характер. Раньше бил ключом юношеский максимализм, а сейчас... иногда думает, что стоило закрыть на всё глаза и остаться. Пусть был бы любовником, но зато был бы с ним. Понимает, что в итоге не смог бы терпеть это, но всегда есть «если бы я тогда...», «если бы я только...», «если бы». Всё в прошлом, и его не изменить.

Ходит к психологу вот уже несколько лет, и несмотря на то, что тот не особо полезен, хотя бы слушает. Ему можно рассказать о своих чувствах и тоске. Никогда не называл имени своего бывшего парня. Всегда называл его «Он».

— Он мне снился. Впервые за долгие годы. Будто мы были в доме у моей бабушки. Как тогда. Я думаю съездить в Корею, сначала заеду к бабуле, потом поеду на встречу выпускников. Хочу увидеть его краем глаза.

— Почему, как вы думаете, у вас вдруг появилось такое желание?

— Возможно, из-за сна... не знаю. Возможно, если я увижу его, пойму что он действительно счастлив, то успокоюсь. Может, смогу закрыть гештальт, как думаете?

— Вы не хотите с ним поговорить?

— Нет. Я не смогу. Это... тяжело. Я не готов к этому.

— А когда будете готовы, как думаете? Возможно, через десять лет?

Юнги не отвечает. Понимает намёк. Время идёт, и пора что-то делать, если страдать больше не может. Увидит его с семьей, тогда что-то внутри отпустит. Тогда... можно будет двигаться дальше. Ведь жить в ледяном аду холодно. Сердце устало жить в этом. Пора освободить себя от него.

***

Юнги приезжает в Корею и направляется на машине к своей бабушке. Корея просто вся напоминает о нём. Немного отвлекается, когда подъезжает, и нужно сконцентрироваться на парковке у ворот, видит как тонированный мерседес выезжает оттуда, а бабуля машет вслед кому-то.

— Ба! — подходит Юнги и бросается в объятия. — Я приехал!

Бабушка рада, расцеловывает внучка, ведь тот спустя столько лет впервые её навестил. Родители Юнги и старший внук часто приезжают к ней, а младший весь в работе. Усаживает его за столик, и внучик садится, осматриваясь.

Мин приподнимает уголки губ, ведь будто только вчера сидел здесь с ним. И всё так чётко в памяти, что даже его запах отдалённо мерещится в носу. Он быстро смахивает своё погружение внутрь себя.

— А кто к тебе приезжал? Кто-то из клиентов? На таких машинах тут не ездят. Видимо, из Сеула припёрся? — хватается Юнги за чай.

— Ох, этот мальчик полез в море, хотел утопиться. Я его еле вытащила и привела к себе. Бедный мальчик, столько страдал. Если бы я знала, что ты приедешь, я бы его задержала.

— Не хочу я ни с кем знакомиться. Я просто приехал тебя проведать, — Юнги бросает взгляд на тумбочку, на которой лежат открытый полароид в чехле и фотографии. Встаёт и идёт смотреть. — Ты доставала?

— Показывала тому мальчику, какой ты у меня красивый.

— Одной не хватает... — Юнги перебирает все, но его любимой фотографии, где Юнги с Тэхёном были сфотографированы прохожим на пляже, нет. — Ба, ну просил же, никому не показывать.

Бабуля игнорирует. Усаживает внучка на обед, расспрашивает о жизни, как себя чувствует, а потом прижимает к себе. Ему тепло от неё всегда. Бабуля всегда обладает чем-то, дарующим успокоение. До тех пор, пока она не начинает говорить о своих «сказках».

— Вокруг тебя столько тёмной энергии, вот тебе, почистишься, пока будешь в Корее, — натягивает браслет на руку.

Мин возмущается, не любит ведь, когда бабушка начинает свои недоказанные медициной верования пихать другим. Тем более своему внуку. Хотя бесполезно сопротивляться, если она решила нацепить какой-нибудь оберег, приносящий удачу.

— Не спорь со мной.

— Ба... — Юнги хотел спросить сразу, как приехал, но не собирался, ведь не верит во все её сказки. Тем не менее иногда отчаяние доводит до такого, что начинаешь ненароком верить, цепляясь дурацкой надеждой за то, что таится в сердце, — скажи мне, я его увижу?

— Кого именно, сынок?

— Его. Ты знаешь, о ком я.

— А ты хочешь?

— Не включай психолога, мне одного хватает. Просто, как ты там чувствуешь? Я так хочу его увидеть, но...

— Тебе достаточно позвонить и сказать, если ты хочешь кого-то увидеть.

— Я не могу.

— Иногда судьба сама строит мост, чтобы дать возможность.

— Возможность?

Бабуля не отвечает, начинает расспрашивать о своих детях, об Америке, об успехе внука. К вечеру Юнги идёт на пляж и лежит так до самого поздна, слушая разговор ветра с морем. Хорошо всё-таки дома, в Корее. Пусть тоска и съедает его, но именно здесь он был счастлив, сидел с ним, так же глядел на звёзды, смеялся, злился, испытывал разные эмоции. С Тэхёном ведь не соскучишься. Человек, с которым всегда есть, что обсудить, с которым можно смеяться, плакать, мечтать. А вдвоём они мечтали о многом...

Мин Юнги покидает бабулю на следующий день. Возвращается в Сеул, остаётся дома у Хоби, потому что свой дом сдан в аренду надолго, да и не хочется опять вспоминать прошлое. Чонгук и Хосок планируют вечером пойти на встречу выпускников, Чонгук — со своей спутницей, Хоби — со своей. Юнги заранее вызвал Джонни. Пойдёт с ним. Как-то спокойнее, когда рядом есть кто-то.

Сердце стучит, как бешенное, пока выбирает костюм для сегодняшнего вечера. Предстанет перед ним... в каком цвете? Белый? Или лучше классика? Чёрный.

Белый всё-таки. Чёрный покажет, что Юнги страдает, а в белом будет выглядеть счастливым. Да. Звучит в голове убедительно. Вполне. А рядом молодой спутник в чёрном. Прекрасное сочетание. Решили же провести мероприятие с тематикой чуть ли не балла. Грех известному на весь мир артисту не появиться перед бывшими одноклассниками в достойном виде.

Зал большой. На входе столики, за которыми можно постоять и поболтать, а в центре обычные столы со стульями и экран со сценой. Бесспорно будут выступления, танцы, ведущий с конкурсами и шутками.

Глаза ищут своих друзей, когда он заходит внутрь. Конечно, все узнают Юнги. Стал ведь Шугой. Он здоровается со всеми, но на них ему всё равно. Ищет... Нигде не видит его.

— Какие люди, — слышит знакомый голос и оборачивается. А увидев Сокджина, бросается обнять старого друга, который сразу же нападает: — Хоть бы разок позвонил.

— Я писал.

Оба улыбаются. Приятно видеть следом Чимина с Намджуном. С ними Юнги даже не переписывался, хоть и хотелось. Хосок с Чонгуком тоже подходят поздороваться. Все шестеро обнимаются, безумно рады встрече, кто-то представляет своих спутников, а Юнги не решается спросить о главном. Где Тэхён?

— Он скоро будет. Дженни в больницу вроде положили, — вздыхает Чимин, предугадав вопрос старого друга. — Была угроза беременности, насколько я знаю.

Мин переводит взгляд на того, кого не спутает в этой жизни ни с кем. Хотя первым почувствовало сердце, не глаза. Начало биться до того, как зрачки увеличились, фокусируясь на нём. Тэхён движется со входа к ним. Занят телефоном, никого не замечает, только кивает в ответ, если кто-то с ним здоровается. Он. Тот самый оригинал, которому Юнги всё время искал замену. Ким Тэхён. Такой красивый. Идёт в коричневом костюме, не изменяя своей привычке выделяться из толпы, нацепил цветок на пиджак, а волосы теперь не свисают на глаза, как в юности, сейчас лоб открыт.

— Блин, простите, я опоздал, — Тэхён подходит к Чимину, не поднимая головы с экрана телефона. — Куча вопросов, которые надо было решить, пока я не был в го...

Ким замолкает, когда поднимает взгляд и видит его. Слишком неожиданно. Из-за шока роняет свой телефон, который помощник поднимает сразу же. И оба смотрят друг другу в глаза, а сердце колотится слишком быстро, боятся, что лицо выдаст, но давно умеют носить маски, так что сдерживают эмоции.

— Давно не виделись, Ким Тэхён, — протягивает руку первым Мин.

— Рад видеть тебя в Сеуле, Мин Юнги, — хватается за его руку. Душа зависла вместе с разумом, который не ожидал подобной встречи, странно что тело ещё само как-то функционирует.

Сколько раз нужно потрясти руку при первой встрече? Один раз, если незнакомцы. Раза два, если бизнесмены. Раз пять, если бойцы. Раз десять, если конкуренты. Ноль — если это встреча с первой любовью. Либо потому что не знают, кто они друг другу, либо потому что боятся, что руку придётся отпустить. Рукопожатие застыло. А глаза смотрят друг на друга, не знают, какой шаг предпринять. Стоит продолжать что-то говорить? Хотя бы спросить банальное «как дела?». Ни один из них просто не рискнёт отпустить руку другого. Вдруг кто-то из других выпускников пролетает мимо, толкая собравшуюся группу из семи друзей со своими спутниками. Отчего Юнги теряет равновесие и невольно падает к груди своего бывшего парня. Тот хватает его за локти, инстинктивно ловит. Оба извиняются друг перед другом и встают ровно, поправляя свои пиджаки.

Благо есть друзья. Чонгук с Хосоком продолжают здороваться с Тэ, обнимать. Все начинают задавать какие-то вопросы, чтобы не было неловко.

— Вы всё-таки не расстались, — улыбается Чонгук Чимину с Намджуном. — Приятно видеть.

— Тэхён, как там жена? В порядке? — спрашивает Сокджин.

— Да, — кивает Ким. — Чонгук, ты отлично выглядишь. Приятно осознавать, что мы учились с чемпионом мира по боксу.

— Хосок, ты молодец, — хлопает по плечу Намжун. — Видел твои стартапы и приложение.

— Да, спасибо, сейчас ещё один проект запускаю. Почему ты сына не привёл, Тэ? — улыбается Хосок. — Мы хотели его увидеть.

Тэхён сжимает руки, поворачивается к Крису, чтобы тот что-то придумал: из-за присутствия Юнги чувство, будто позабыл совсем о том, как строить предложения. Крис кладёт руку на плечо якобы шефа, говорит всем, что Джехён хотел остаться со своей мамой. От Юнги не уходит это прикосновение. Гадать не надо, понимает, что бывший парень спит с этим помощником. Почему-то нервно дёргает головой. Дурацкая ревность возникла, как незваный гость.

— После встречи выпускников предлагаю всем собраться где-нибудь в баре, посидеть, — осматривает всех Чимин. — Мы все снова в одном городе. Почему бы не выпить? Как в старые времена? Прошло уже много лет. Думаю, что Юнги и Тэхён не против?

Все соглашаются. Рассаживаются по местам, за столики, а ведущий начинает вечер, который проходит интересно, но Юнги не слушает. Боковым зрением разглядывает его, иногда поворачивается и смотрит прямо. Когда есть возможность, когда есть повод. «Господи, какой же ты красивый, Ким Тэхён...». Повзрослел, возмужал, по-мужски зализывает длинные волосы назад, периодически поправляет причёску ладонью. Наблюдает, как Ким встаёт, говорит, что сейчас подойдёт и уходит в сторону уборной. Помощник бежит за ним.

Юнги делает вид, что идёт в уборную, но почему-то ноги идут за ним. Выходит на задний дворик, видит, что тот сидит на корточках, облокотившись о бетонную стену и курит, а помощник стоит сверху, пытается успокоить.

— Обезболивающее есть? — теребит Тэ брови пальцами. — Или поищи мне виски лучше, пожалуйста. Там одно вино. Бошка на части разрывается...

— Тоже вышел покурить? — достаёт сигарету Юнги и проводит взглядом уходящего Криса.

Тэхён поднимается на ноги и поворачивает голову. Коротко кивает и продолжает вдыхать и выдыхать сигаретным дым. Забыл о мигрени в ту же секунду. Мин Юнги в белом костюме похож на принца. А этот любимый запах затмевает сигаретный. «Я так скучал по тебе», — хочется сказать сразу, но рот может позволить вымолвить лишь:

— Ты добился всего, чего хотел. Я рад за тебя, Юнги.

— Не всего, — отвечает Мин. Добился всего, но не самого главного. Точнее того единственного, что было важным, лишился.

— Всё ещё впереди. Я не думал, что ты приедешь. Ты ведь мировая звезда.

— Я не думал приезжать. Навестил бабушку, решил заехать и сюда. Помнишь её?

— Конечно, помню, — улыбается Ким. — Столько иголок в меня в жизни не вставляли.

Оба издают смешок в ностальгии. Вновь молчание. Такое, когда не знаешь, что сказать. Хочется сказать так много, а нечего.

— Ты пользуешься всё тем же парфюмом, — приподнимает уголки губ Ким.

— Ты тоже. Его до сих пор выпускают?

— Конечно, это великий бренд, — Тэхён прокашливается. Всё думает о том певце, который крутится вокруг Юнги уже довольно долго. Целых два года. А столько даже они не успели повстречаться. Ненавязчиво нужно спросить: — Как... как твоя личная жизнь? Молодые нынче в тренде. Ты решил привести Джонни на такое мероприятие. Наверное, всё серьёзно.

— Возможно. Как у вас с Дженни? Или... с твоим помощником? — Мин же думает об этом мужчине, который ведёт себя слишком уж нагло для простого работника. Не хотел спрашивать, но раз зашёл разговор о личной жизни, то тоже можно узнать.

— Ты заметил... Неплохо. Это Крис. Если помнишь, когда мы ездили к твоей бабушке, я познакомился там с барменом. Встретил его в Сеуле года два назад. Он открыл свой бар здесь.

— Не зря я тогда злился, — затягивает сигарету и смеётся. — А ты говорил, что просто бармен.

— Зря. У меня был ты. Мне был никто не нужен.

— А как же Дженни?

— Даже Дженни.

Юнги хмыкает и тушит сигарету, бросая в урну. Глупый разговор. Непонятно о чём. Зачем они вообще говорят об этом? Внутри всё начинает закипать, хочет вылезти наружу вопросами, обвинениями.

— И поэтому ты переспал с ней.

— Ты говорил, что тебе всё равно, когда...

— Когда ждал тебя в аэропорту, бросив всё, что у меня было. Когда ходил в самолёте и вёл себя как дурак, чтобы рейс задержали. Когда...

— Давай не будем это вспоминать, — опускает глаза, сжимая сигарету крепче.

— Ты удалил меня из жизни, просто нажав на кнопку «удалить из контактов», просто блокнув. Я писал тебе. Звонил. Отправлял письма. Почти пять лет.

— Ты мне не писал. Как уехал, будто исчез. И почему один я должен был делать выбор?

— Потому что другого выхода не было. Твой отец...

— Не начинай об этом. Не надо говорить о прошлом, Юнги. Ты добился в Америке даже большего, чем добился бы в Корее.

— Мне нужен был только ты, Тэхён. Неважно, чем бы я занимался, сколько зарабатывал и в какой стране жил.

— Вот именно, что нужен был. Мы были первой любовью друг друга, вот и всё. Это в прошлом. Пора возвращаться, люди ждут.

Тэхён делает шаг в сторону входа, но Юнги хватает его за запястье. Закрывает глаза, потому что боится. Как когда-то.

— Если бы нас вернули в прошлое, и ты снова стоял перед выбором, ты бы изменил своё решение?

— Нет. Когда я сделал его, не сомневался ни секунды, — говорит правду, и осознаёт её только сейчас. Он бы поступил так же, ведь... пытался защитить. Как бы мог поступить иначе? Разве Юнги бы не страдал, если бы его мечту уничтожили в зародыше? Боялся тогда не смерти матери или Дженни, а того, что он останется без возможности достичь того, чего так желал...

Юнги кивает и отпускает его. Поднимает голову к небу, чтобы не дать слезам выйти. Быстро выкуривает ещё одну сигарету, успокаивается и возвращается за столик, продолжая слушать какие-то речи, выступления, тосты. Тэхён садится недалеко, на своё место, смеётся, обсуждает что-то с общими друзьями. Никак не реагирует на Мина. Юнги вроде бы и планировал увидеть его такого. Счастливого. Пережившего расставание юности, а теперь наслаждающегося жизнью. Мин думал, это его успокоит. Вернёт душе покой, и можно будет двигаться дальше. Только этого не происходит. Сердце ноет, сходит с ума, хочет его обнять. Коснуться этих волос, почувствовать тепло кожи на лице. Хотя бы просто прижаться. Но разве можно попросить обнять в последний раз перед отъездом?

После мероприятия, как и планировалось, семеро друзей идут в квартиру Пак Чимина. Хотели в бар, но решили, что там слишком шумно.

— Как давно это было... Я рад, что мы вновь собрались полным числом, — улыбается Пак, наливая всем напитки.

— Теперь только помещение и алкоголь подороже, — смеётся Чонгук.

— Поиграем? — предлагает Пак.

Все разом начинают размахивать руками. Всем хватило когда-то игры, в итоге ставшей причиной, которая разрушила дружбу. Но Чимин ведь не отстанет. Эти милые глаза умиляют всех, как и раньше.

— Давай только не как в прошлый раз, — говорит Чонгук. — Мы все знаем, что было, и нам хватило. На всю жизнь.

— Правда или дело, — предлагает Пак. — Ничего особенного.

«Правда или дело» — хорошая игра, когда все собрались спустя столько лет. У всех есть друг к другу куча вопросов. Все их задают по-очереди. Интересуются, почему Сокджин отдалился от всех, а он отвечает, что не хотел просто выбирать чью-то сторону. Почему Намджун перестал общаться с Юнги, а тот лишь желал поддержать Тэхёна, ведь Чонгук с Хосоком сказали, что не простят его. Интересуются, простили ли два Чона его, а те кивают, ведь прошло столько лет. Узнают о жизни друг друга. И начинают говорить, как раньше. Смеяться и шутить, будто общались всю жизнь. Только Тэхён помалкивает, как и Юнги. Оба делают вид, что не были близки когда-то, что их не связывали узы. Играть между собой в эту игру точно не будут. Хотя вопросов накопилось слишком много.

Пак Чимин зовёт всех наведаться в клуб, ведь теперь можно не подделывать удостоверение, всех давно везде пускают. Пока встают, Тэхён роняет поднос с коктейлями прямо на себя и Юнги. Извиняется за то, что превратил белый костюм в полотно с красной акварелью.

— Я поднимусь к себе, переоденусь, — поднимается Тэ, вытираясь салфеткой. — Вы пока едьте.

— Юнги тоже дай одежду, — толкает Пак старого друга к Тэхёну. — У нас ремонт в спальне. Всю одежду перевезли временно в офис.

— Вы живёте в одном здании? — спрашивает Мин.

— Да, — кивает Тэ и зовёт за собой. — Не знаю, будет ли тебе как раз, но всё лучше, чем ходить так.

Друзья уже пьяные, убегают в энтузиазме в клуб, а Мин плетётся за ним. Оба заходят в лифт и молчат. Поднимаются на верхний этаж, и дверь открывается прямо в квартире, как и положено пентхаусу. Апартаменты похожи на поле войны. Всё разбросано, сломано. Шторы стянуты, а семейные портреты в рамках висят углом. Юнги всего лишь гость, поэтому спрашивать об этом не будет.

— Я планирую ремонт, — оправдывается Ким, провожая гостя в свою спальню. Проходит в гардеробную, выбирая что-то из одежды и протягивает. — Новое. Я совсем не носил.

— Спасибо.

Юнги с чистой одеждой в руках идёт в ванную комнату. Снимает грязный пиджак и рубашку, включает воду, чтобы оттереть липкий живот от сладкого коктейля. Чувствует на себе чей-то взгляд, видит сквозь отражение в зеркале Тэхёна, который расстёгивает рубашку и смотрит на Мина сквозь приоткрытую дверь. Тот вдруг заходит в уборную, пристально смотрит на спину.

— Так и осталось, — улыбается Ким, подходя ближе, протягивая руку. Почему-то забыл о своей метке, но так рад увидеть.

Юнги встаёт и поворачивается к нему лицом, не давая коснуться себя. Наверное, это инстинкт. Вот так защищать свой шрам от желающих коснуться его. Пусть даже сам автор пытается это сделать.

Тэхён опускает взгляд на грудь Мина. Две серёжки в виде ушек от крышек пивных банок из белого золота смотрят на него, и Юнги сразу же прячет их, сжимая в ладони. Не знает даже, как лучше стоять, лицом или спиной, ведь с двух сторон тела есть «он». Мин бросает взгляд на тот самый кулон, который висит на шее Тэ. Почему-то становится больно.

Тэхён достаточно пьян, чтобы протянуть руку к его щеке. Дышит через нос, громко сдерживаясь, но коснуться его вот так... до боли приятно. Настолько, что хочется забыть обо всём и обнять, поцеловать. Пусть пожалеет об этом тысячи раз, но...

— Место имения? — шепчет Юнги, ведь достаточно пьян, чтобы спросить. Пусть хотя бы раз, по пьяни. Пусть Тэ женатый семейный человек. Пусть хотя бы раз как когда-то, ведь всему виной алкоголь.

— Мой дом...

Играть в «камень, ножницы, бумага» нет терпения. Не могут упустить этот момент, бросаются в поцелуй, слишком жадный, чтобы быть щедрым, потому что оба изголодались, истосковались. Сердце стучит, как бешеное, возможно отрезвляет, а возможно, опьяняет ещё больше. Руки хватаются за лица друг друга, волосы, плечи, в порыве эмоций слишком грубо толкая друг друга в стену ванной, а потом гардеробной. Падают куда-то на стеллаж с вещами, ломают и оказываются на полу, всё равно, не перестанут. Тэхён прижимается спиной к стене, расстёгивает брюки, тянет на себя своего бывшего парня, стягивая его штаны. Садит на себя, и кажется, что стон обоих пробьёт стены. Слишком долго хотели, слишком долго мечтали, слишком. Настолько, что хочется плакать. Ким держится за его за бёдра, помогать двигаться не надо, но трепетно продолжает впиваться пальцами в кожу до костей. Чтобы убедить себя в том, что это не сон. Что это не кто-то, не Крис, а настоящий. Мин Юнги.

— Ким. Тэ. Хён, — разрывает имя на части. Обладатель имени поднимает руки, хочет коснуться спины, прижать к себе. Потрогать своё имя, оставшееся шрамом. Юнги хватает его руку, не даёт.

— Это моя метка. Мин. Юн. Ги, — шепчет Ким на ушко. — Я вправе делать с ней всё, что хочу, — разводит его руки и прижимает ближе, проводит подушечками пальцев по своему имени, целует в плечо. Пусть Юнги изгибается в талии от удовольствия. Когда часть тела была нетронутой столько лет, её нервные окончания становятся чувствительнее. Мин хватает Тэ за плечи, продолжает целовать.

Оба забываются. Так сильно, что не слышат звонки от друзей, сообщения. Либо действительно не слышат, либо делают вид, чтобы не отпускать друг друга. Хотя бы раз. Один раз. Можно ведь. Забыть обо всём мире и быть здесь. С ним.

Тэхён просыпается ото сна, чувствует похмелье. Во рту вкус, будто оттуда выкачали всю слюну, тело ещё в каком-то онемении и пульсирует, а голова просто устроила митинг с требованиями об обезболивающем. Молодой мужчина с полузакрытыми глазами буквально падает с кровати и ползёт к двери. Всё-таки находится в своём доме — знает, что аптечка хранится на кухне. Подобно гусенице проползает прямо туда и медленно принимает вертикальное положение, карабкаясь по холодильнику. Машинально вытаскивает холодную литровую бутылку воды и выпивает залпом. Постепенно чувствует некое облегчение после того, как закинул пару таблеток аспирина в рот. Разминает шею и уже на ногах, а не ползком, возвращается в свою комнату в надежде, что похмелье пройдёт быстро.

Хочет сесть на кровать, но вскакивает, когда чувствует чьё-то присутствие, и сразу поднимает одеяло. Под одеялом развалено спит Мин Юнги. Тот самый. Вся прошлая ночь начинает отзываться во всём теле. Сладкой болью. «Это был не сон». Возвращается в постель и проводит пальцем по его лицу, сжимая губы, чтобы не заплакать.

— Прости меня, Юнги... — тихо шепчет.

— За что? — Мин открывает глаза, а Тэхён хочет встать, отворачивается, вытирая слёзы.

— За то, что оставил тогда в аэропорту.

— Я сегодня улетаю, мне нужно готовиться к концертам в Америке, — Мин поднимается, натягивает на себя штаны и смотрит на Тэхёна, который рассматривает вид за стекольной стеной. — Мне остаться? Или уехать?

Ким Тэхён молчит. Кусает губы, держит в руках телефон, на котором сообщения от Дженни. «Я видела фотографии с мероприятия. Если ты оставишь семью из-за него, Тэхён, если я увижу тебя с ним снова, я уничтожу его и его карьеру. Ты думаешь, что в моём доме нет камер? Ты думаешь, что СМИ и люди не растерзают вас обоих за то, что он спит с женатым мужчиной, а ты изменяешь мне, беременной женщине, пока я лежу в больнице? Только попробуй разрушить то, что у меня есть, я заберу у тебя всё, включая Мин Юнги». Чувство, будто за каждый счастливый миг своей жизни приходится платить. Слишком дорого.

— Я тебя услышал, Тэхён.

— Прости.

Юнги подходит и проводит ладонью по его спине, прижимается щекой к тёплой коже, обнимает. Не хочет отпускать. Ведь ночью всё было сказано без слов. Тэхён ведь тоже любит до сих пор. Любовь не делась никуда. Правда?

— Тэхён, пожалуйста. Не оставляй меня одного снова. Если ты хочешь сохранить семью, я...

— Мне не нужен ещё один любовник.

— Тогда почему ты носишь этот кулон?

— Необычный потому что.

— Если ты говоришь правду, то выкинь его в окно, — отходит Юнги и указывает на окошко. — Если ты говоришь правду, то я перестану. Уеду, и больше мы не встретимся.

Тэхён сдёргивает цепочку и бросает в окно. Без эмоций. Мин Юнги прощается, одевается, хватает кошелёк и телефон и уходит.

Тэ спускается вниз, видит, что машина бывшего парня отъезжает, а сам ходит по тротуару и дороге, ищет. Глупый, снова потерял этот кулон...

— Остановись, — даёт указание водителю Юнги и оборачивается, видит Тэхёна в одних пижамных штанах, который в панике бегает по дорогам, не замечает машины и ищет что-то. Мин хочет выбежать и пойти оттащить его на тротуар, но тот отходит сам, садится на бордюр, возвращает на шею свой кулон, хватается за голову и плачет.

«Если ты до сих пор меня любишь, почему тогда так ведёшь себя?». Мин сидит в машине и сходит с ума от мыслей. Не может вот так броситься к нему с расспросами. Решает, что попытается понять причину. А начать нужно с прошлого. Едет в свой старый район, к своему дому. Выходит из машины и оглядывает всё вокруг. Здесь совсем ничего не изменилось. Стучит к арендаторам в своём доме, но никто не открывает, поэтому он решает зайти без разрешения. Всё стоит так же, чисто, убрано, но видно, что здесь никто не живёт. Только в холодильнике стоит пиво с мороженым, в спальне Юнги лежат какие-то вещи, а в уборной зубная щётка и паста с ментолом. Включает телевизор, а на ютубе лишь история с двумя именами. Мин Юнги и Шуга.

Он вдруг слышит, как кто-то стучится в дверь и открывает. Перед глазами стоит отец Тэхёна. Постаревший, но такой же симпатичный. Всё-таки Тэ очень похож на отца.

— Юнги, здравствуй. Я увидел, что ты приехал, хотел поздороваться.

— Здравствуйте.

Мин кланяется и понимает, что тот хочет войти, поэтому приглашает внутрь, провожает в гостиную. Правда угостить нечем.

— Ты так вырос.

— Вы что-то хотели? У меня нет желания с вами говорить. После всего, что...

— Он просил не говорить никому. Но с тех пор, как ты уехал, столько всего произошло, и... Я знаю, я был не прав. Понял это только тогда, когда увидел его страдания. Он перестал общаться с семьёй. Вечно работает и только терпит, когда его мать приезжает к нему домой в гости. На самом деле твой дом он снимает уже давно, через какого-то своего сотрудника. Приходит сюда иногда скрытно, но я вижу. Спит здесь, а потом уходит.

— Пусть так, но... он всё равно не...

— Он в тот день собрал вещи и сказал, что уезжает с тобой. Его мать упала с больным сердцем. Мы все поехали в больницу. Он убедился, что она в порядке, хотел скорее поехать в аэропорт, но моя жена... устроила такой спектакль... угрожала ему, что убьёт себя, а в предсмертной записке написала, что во всём виноват ты. Доказали бы, что ты не причём, но твоя карьера и твоя жизнь...

Юнги закрывает глаза, закрывает лицо руками, слушает мужчину внимательно, а внутри будто появились почки на деревьях. «Какой же я дурак».

Узнаёт, о том, что было пару дней назад, как Тэхён узнал о том, что Дженни с матерью специально всё подстроили так, будто девушка забеременела, чтобы остановить его, чтобы он женился, завёл семью. Мать надеялась, что сын угомонится, заведёт других детей, собственных, только тот не стремился. Хотя бы был женат, стал работать и был рядом.

Отец рассказывает, что Дженни вновь беременна, только не от Тэ. Ким старший военный в отставке, смог благодаря связям разузнать сам, что отцом Джехёна и ещё не родившегося ребёнка является некий Чхве Суно, который учился с Дженни в университете. Рассказывает, что Дженни лежит в больнице на сохранении, а Тэхён уезжал куда-то на сутки, а как вернулся разгромил всю квартиру в ярости, хочет подать на развод. Мать Тэ всё пытается дальше заставить его жить со своей семьёй, ведь столько времени уже вместе, угрожает, манипулирует вечно, как и Дженни.

И вдруг появился Юнги, приехал. Оказался здесь. Ходит по своей гостиной, пока Ким старший рассказывает, тяжело дышит.

— Мне жаль, Юнги. Я знаю, что ты присылал письма. Моя жена и невестка не дали бы им попасть в его руки. Я молчал, но мне тяжело видеть сына таким. Я всегда был против его мечты, его привязанности, думал, что музыка его испортила, когда застал вас тогда, но я не представлял, что он будет так страдать. Мне вчера звонила твоя бабушка, просила приглядеть за Тэхёном, потому что он ездил туда, хотел покончить жизнь самоубийством. Если бы я мог что-то изменить, я бы тогда остановил свою жену и себя. Не требовал от него женитьбы. Я не хочу хоронить своего ребёнка из-за своего упрямства и его сумасшедшей матери, которая превратила мою невестку в подобную себе.

— Простите, я... должен ехать...

Юнги бежит в машину и даёт указание ехать в центр. Узнаёт у Чимина, что Тэ поехал в больницу к жене. По приезду открывает свой кошелёк, вдруг понимает, что перепутал с кошельком Тэ. В кармашке лежит фотография их обоих, та самая, которую он не досчитал у бабушки, и браслет, такой же, который бабуля нацепила на его запястье. Поднимает взгляд и видит тот самый мерседес.

«Это был ты».

Бросается в клинику, направляется в палату его жены. Стоит возле двери, но не заходит, так как слышит разговор.

— Хватит мной манипулировать! — кричит Тэхён. — Я подал на развод, так что подписывай бумаги. Мне плевать, ты слышишь? Вы вдвоём делайте что хотите. Я не собираюсь больше это терпеть.

— Я ведь писала тебе с утра, Тэхён. Я передам все видео журналисту!

— Ты думаешь, я позволю второй раз поставить мне грабли под ноги? — ухмыляется Тэ. — Чтобы вы знали, все журналисты куплены мной. И все видео уничтожены. Я отпустил его не из-за тебя, Дженни, нет. Мне жаль, что ты стала такой. Мне жаль, что я когда-то даже в мыслях себе позволял думать, чтобы быть женатым на тебе, а его просить остаться здесь. Я отпустил его, чтобы прийти к нему свободным человеком, сидеть перед ним на коленях и просить прощения сотни раз за то, что повёлся на ваши манипуляции, за то что поверил, что был способен переспать с тобой тогда. Я не хочу, чтобы вся эта грязь моей семьи его запятнала. Что тебе нужно? Что было нужно? Деньги? Это ведь вы обе подстрекали отца, чтобы я пошёл работать к дяде, а не занимался музыкой. Вы хотели, чтобы я унаследовал его компанию. Я всё прекрасно понял, Дженни. Я уже в курсе, что ты бегаешь к Чхве Суно и переводишь на его счета мои деньги. Как ты это сказала ему? Подстраховка?

— Откуда ты...

— Ха, когда ты знаешь, кто причина всех проблем, то все его грехи становится видно, как на ладони, — Ким хмыкает. Кидает деньги в неё. — Не переживай, при разводе я отдам тебе твою часть, как и положено. Только это не ради тебя, а ради Джехёна.

— Сынок, я ведь ради тебя... Всё, что я делала, только ради тебя... — плачет женщина. — Мы с Дженни ради тебя...

— Отпусти меня. Дженни тебе прекрасно подходит в дочери, вот и радуйся. Ты хотела дочку, ты её получила. Но сына у тебя больше нет. И хоть умри с настоящим инфарктом, а не имитированным. Мне уже не семнадцать лет. Не двадцать и не двадцать пять. Я не позволю кому-то собой манипулировать. Отныне никто не имеет права ставить меня перед выбором. Потому что этот выбор буду ставить я. Так что выбирайте, либо вы отстанете от него и от меня, либо я подам в суд на вас обеих, а потом упеку за решётку. И подписывай бумаги о разводе, дорогая. В этом выбора я тебе не дам.

Юнги прячется за угол и следует за ним, когда Тэхён выходит и идёт к выходу, закуривает сигарету и пытается отдышаться, свободной рукой заводя волосы назад.

— Крис, забронируй мне самолёт, я еду в Америку, — посмеивается в трубку. — Да, ты мне не помощник, но побудь им, пожалуйста. Да, я поеду к нему. Нет, я не хочу, чтобы он знал правду, — закрывает рукой глаза и вздыхает. — Потому что... не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым. Не хочу, чтобы он знал, что я выбрал не его, а попытку защитить его. Не хочу... Не хочу выглядеть перед ним таким. Я хочу начать всё заново, и буду надеяться, что его молодой симпатичный идиот не будет липнуть к нему на моих глазах. Спасибо тебе, что ты был рядом и прости, что так и не увидел в тебе тебя, а не его.

Мин хочет к нему подойти, но не может. Раз Тэхён не желает, чтобы он знал, то он уедет в Лос-Анджелес и будет ждать. Трепетно ждать. Юнги страдал, а Тэхён страдал ещё больше. И если он всё-таки приедет, если хочет начать всё заново, то Юнги ждёт. Сделает его счастливым, расцелует плечи, которые несли это бремя. Исцелит его душу и сердце, ведь сам исцелился в ту же секунду, когда узнал, что Тэхён никогда не переставал любить, всегда держа на груди те дурацкие алюминиевые крышки.

***

Юнги ждёт его несколько дней. А его всё нет. Уже успел провести концерты, сидит в гримёрке, кусает губы, изучает все рейсы из Сеула, которые были за это время, но он так и не появился. Душа начинает вновь переживать. Вдруг что-то случилось? Вдруг он не смог уберечь себя от своей семьи, вдруг разбился на самолёте, вдруг пошёл и всё-таки покончил жизнь самоубийством, вдруг решил вновь пытаться защитить Юнги. Хватает вещи и направляется в аэропорт. Садится в частный самолёт, поднимается в небо и получает звонок со старого номера Тэхёна.

— Юнги, ты где?

— Тэхён, где ты? С тобой всё в порядке? Я лечу в Сеул.

— Зачем?

— К тебе. Где ты?

— Я в Лос-Анджелесе. Я приехал к тебе, жду возле твоего дома, я хотел...

— Я разверну самолёт. Пожалуйста, будь там, я сейчас вернусь.

Мин кладёт трубку и смеётся в голос. Как глупо. Подождал бы ещё чуть-чуть, и они бы уже увиделись. Не может терпеть, пока самолёт возвращается. Сидит на полу возле выхода, и всё равно, что бортпроводник просит сесть на место в целях безопасности. Стоит двери открыться, а трапу опуститься, видит его. Тот ходит возле машины, а увидев Юнги, бежит к нему.

Хотят обняться, но стоят, смотрят друг на друга. Тэхён начинает первым:

— Я когда-то обещал, что исполню твоё желание. Прошло двенадцать лет, но... могу я исполнить его, хоть и с опозданием?

— Я хочу его изменить.

— Изменить?

— Я хочу, чтобы ты сделал это ради себя, а не ради меня. Будь эгоистом. Тебе не нужно делать что-то, чтобы защитить меня.

— Мой отец всё-таки рассказал? — вздыхает Ким. — То-то он вёл себя так...

— Тэхён, для чего мне карьера и успех, если нет тебя? Пусть мир будет стрелять в меня пули, я готов умереть. Главное знать, что ты меня лю...

— Местоимения прекрасны, но ты — моё существительное, потому что Мин Юнги. Прилагательное. Потому что красивый. Глагол, потому что люблю. Наречие. Потому что навечно. Числительное. Потому что единственный.

Оба улыбаются. Но не как раньше. Хотелось бы стереть все эти годы, но это невозможно. Чаша была полной, сейчас она опустошилась, желая наполниться чем-то новым. Прошлое не стереть, но всегда есть настоящее. Есть будущее.

Тэхён поправляет свой костюм, ладонью зализывает волосы назад, проходит к трапу самолёта и протягивает руку назад, оборачиваясь:

— Ну что, Мин Юнги, если ты хочешь, чтобы я был эгоистом, то выбирай: либо Ким Тэхён, либо... Ким Тэхён?

Мин смеётся и берёт его за руку.

— И куда ты собрался?

— Я взял карту, — достаёт из кармана двумя пальцами и демонстрирует сложенную в несколько раз бумагу. — Мы можем поехать куда угодно, просто кинешь две крышки и выберешь.

— Тогда я хочу объездить весь мир. С тобой.

— Для начала... — подмигивает Тэ, — я выбираю место имения. Самолёт.

Оба бросаются внутрь, и всё равно, что бортпроводники и пилоты даже самолёт подготовить не успели. Всё равно, что никто не знает, куда лететь, ведь им дали указание «куда-нибудь». Всё равно, что кто-то увидит. Раньше было стыдно, что кто-то застанет, а сейчас неловко не им, а другим, поэтому экипаж оставляют их одних, закрывая шторки.

Им всё равно. Потому что могут быть вдвоём, могут целовать друг друга, не боясь неодобрения родителей, общества или друзей. Друзья поддержат. Теперь они не зависят от родителей, а родители зависят от них, что они могут сделать? А общество.... Гори оно синим пламенем.

— Ёбнутый, — улыбается Юнги, отрываясь от поцелуя. Смотрит в эти счастливые глаза, хулиганские, готовые на всё в данный момент.

— Ещё замирает дыхание, когда я смотрю на тебя? — Тэхён лежит на спине, гладит его подбородок. Голос дрожит, а слеза находит себе дорожку, стекая по виску. Счастливая слеза.

— Всегда, — также не может сдерживать эмоции Юнги и опускает голову на плечо Тэхёна, уткнувшись в его шею, даруя ему свои слёзы счастья.

— Мне хватит. До следующей жизни, — обнимает покрепче, прижимает.

Каждый может наконец выдохнуть, ведь душа обрела покой.

Самолёт летит туда, куда указали два ушка от пивных банок на карте мира, выбрав место имения. А куда... это не столь важно. Ведь рядом есть «он».