Пунктик на чистоту // Hyunlix

Фифи ластится к рукам и пытается залезть в пустой шуршащий пакет, поэтому Хенджин отталкивает его на кровать, разрешая недолго покусать свой палец. Фифи начинает мурчать.

- Так, ну хватит уже, я скоро приеду и поиграю с тобой, - Хенджин закрывает шкаф и кладет на кровать внушительную стопку вещей. Феликс ведь попросил его об этом. Все вещи чистые и пахнут стиральным порошком, поэтому Хенджину требуется некоторое время, чтобы пропитать их своими феромонами. Он, если честно, не совсем понимает, как это делать, поэтому старается думать о Феликсе, позволяя феромонам сгущаться и выделяться, и прикладывает каждый элемент одежды к пахучей железе.

Со стороны, он уверен, это выглядит странно. Хенджину еще не доводилось привозить свои вещи течному омеге - в прошлых отношениях он проводил все течки со своими омегами, и тогда не имело значения, как быстро они вступали в сексуальную связь. Если течка наступала до того, как отношения становились интимными, Хенджин в эту же течку впервые занимался с омегой сексом.

Но Феликс другой омега. С ним бывает трудно, и даже Хенджин, вовсе не прихотливый и крайне уступчивый альфа, испытывает эти трудности на себе. Он уже начал привыкать к постоянному поддержанию чистоты в чужой квартире и начал привыкать к тому, что Феликс может уйти мыть руки спустя десять минут после того, как уже сделал это. Но не получается свыкнуться с мыслью о том, что Феликс будет проводить течку в одиночестве, когда рядом есть он, Хенджин. Хенджин имеет право взять отгул по уважительной причине, потому что состоит с омегой в отношениях, и может спокойно остаться там, в Феликсовой квартире, чтобы хоть как-то, если не интимными действиями, дать Феликсу покой и защиту.

Однако Феликс решил от этого отказаться, но не окончательно. Большой черный пакет с трудом упаковывается в кофр - Хенджину пришлось продумать все заранее и отнести второй шлем домой, как только он приехал. Он вдыхает прохладный вечерний воздух и надевает свой шлем. Добираться до Феликса около двадцати минут, и, так как он живет чуть ближе к центру, чем Хенджин, пробки не должны быть плотными.

Он едет к течному омеге, чтобы просто передать ему свою одежду и вернуться домой. С ума можно сойти.

***

Этот запах ощущается даже на первом этаже. Хенджин не уверен, из-за чего так происходит: из-за того, что его альфа уже привязался к Феликсу и начал находить его запах на большом расстоянии, или из-за того, что у Феликса сильные феромоны. Потирая нос ладонью, Хенджин заходит в лифт. Он прекрасно знает, что Феликс ждет на лестничной площадке, и мысль о том, что Хенджин ничего не может с этим поделать, ранит его больнее ножа.

Он видит Феликса, жующего нижнюю губу и прижимающегося к входной двери. Так, на более близком расстоянии, феромоны заполоняют все пространство, не оставляя свежему воздуху ни шанса. Феликс выглядит виноватым и расстроенным, но все равно спешит крепко-крепко обнять - так, будто они встретились спустя годы разлуки. И поверить в то, что он, обычно саркастичный и хитрый, может быть таким слабым, нереально.

- Я в уличном, - напоминает альфа. Омега стискивает ткань его джинсовой куртки на спине и распространяет на одежду свой трогательный запах.

- Да плевать.

- Посмотри на меня.

Омега неохотно отодвигается. Он не похож на себя привычного уставшим взглядом. Альфа оставляет на губах поцелуй и притирается ближе, ладони находят место на лопатках и следуют к пояснице. Хочется прижаться к горячей веснушчатой щеке и постоять так еще немного. Мышцы сводит, густота феромонов проникает в рецепторы и раздражает внутреннего альфу. Ему этого недостаточно - нужно еще ближе, еще глубже и еще сильнее. Но Хенджин не позволяет этому случиться и оставляет своего альфу негодующим.

- Хенджин... - сипло шепчет Феликс, отстраняясь и поднимая голову. Хенджин смотрит на него с замиранием сердца - с бушующим в груди желанием. С желанием не затащить Феликса в постель, конечно, а как минимум зацеловать его до пульсации в губах, обнять так, чтобы перехватило дыхание, и спрятать в своих руках, в своем запахе. Перед ним слабый омега в разгаре крайне интимного периода, и Хенджиновы инстинкты просят скрыть этого омегу подальше от всех. - Уходи, пожалуйста, иначе я просто... - Феликс замолкает и рвано выдыхает, и Хенджин ловит в душном воздухе усиление феромонов, они почти затуманивают разум. Он отходит на шаг.

- Полежи в теплой ванне и отдохни, хорошо? - он облизывает губы и оглядывает Феликса последний раз. Феликс невероятно привлекательный в течке, мягкий и румяный - именно такого нужно бережно любить и хранить. Хенджин сглатывает.

- Хорошо, обязательно, - звучит тихо и неразборчиво, потому что Феликс опускает подбородок и разглядывает черный пакет в своей руке.

- И я купил немного сладкого. Надеюсь, что это поможет. Если я понадоблюсь, то позвони мне. Пожалуйста, - Хенджин отворачивается к лифту, чтобы нажать на кнопку вызова, но останавливается, услышав приглушенное и хриплое «Хенджин, спасибо». Но двери лифта через несколько секунд закрываются перед глазами - он теряет Феликса, текущего и пахнущего самыми прелестными феромонами, из вида.

Омега возвращается в квартиру, гипнотизирует пакет взглядом и ставит его рядом с маленькой тумбой. Нужно в ванную, потому что одежда не самая чистая, и проветрить - спертый воздух вокруг пропитан густотой феромонов. Хотя хочется выбежать из квартиры и догнать альфу, позвать его обратно и прислониться к крепкой груди, чтобы ощутить себя в безопасности и растечься в горячих руках как можно скорее, пока рев мотоцикла не разрезал вечернюю тишину улицы.

Медленно стянув с себя одежду, омега бросает ее в стиральную машинку, затем цепляется пальцами за бортики раковины и судорожно выдыхает. На самом деле проводить течки в одиночестве так ужасно. Но сейчас в коридоре стопочкой сложена одежда альфы, и она пропахла им целиком и полностью. Можно сделать из нее гнездо, чтобы лечь прямо в центре и уснуть.

- И обязательно уткнуться в футболку носом, - с натянутой усмешкой в адрес своего отражения добавляет Феликс. Другого выбора нет - слишком рано, пусть тело и разум просят и молят. По бедрам стекает вязкая смазка, и Феликс наконец включает воду.

Он не знает, сколько времени проводит в ванной, но за окном уже темно, когда Феликс выкладывает небольшое гнездо из чужих вещей. Здесь в основном футболки и майки. Феликс останавливает пальцы на черной футболке с непонятным витиеватым текстом на груди и спустя пару секунд уже разглядывает самого себя в зеркале, натянув эту футболку. Он берется за ткань и прижимает ее к носу. Пахнет Хенджином. Пахнет крепко, но нежно и любовно. Будто Хенджин пометил эту вещь своими феромонами специально для него. Феликс чувствует узел возбуждения, возникающий в самом низу живота и отдающий пульсацией сзади, поэтому бьет себя по щекам.

В комнату бесшумно забегает поужинавший Коко, он запрыгивает на кровать и ложится рядом с гнездом, словно понимая, что не стоит залезать туда без разрешения. Феликс гладит кота по черной макушке и обнимает скомканную футболку, когда устраивается в гнезде и укрывается одеялом. Глаза жжет от подступающих слез. Наверное, стоило попросить Хенджина остаться хотя бы еще на пару минут.

Но зато впервые за два года течек, проведенных в одиночестве, Феликс высыпается. На часах семь утра, тело такое же горячее, а одежда все еще крепко пахнет любимым альфой, и этот запах уменьшает силу неприятных спазмов. Хенджин, должно быть, проснулся и собирается на работу. Феликс кусает губу и подтягивает к себе одну из хлопковых маек, попутно открывая контакты. Чужой номер уже давно висит во вкладке «Избранные».

- Привет, - на том конце бодрый голос. - Как ты себя чувствуешь?

- Привет, - Феликс прочищает горло в попытке избавиться от утренней хрипотцы и переворачивается на спину. - Уже лучше. Спасибо тебе... Не знаю, что бы я делал, если бы ты не привез мне свои вещи.

- Может быть, мне взять несколько выходных? Ты хочешь, чтобы я... Чтобы я приехал к тебе? - Хенджин кажется обеспокоенным и запинается. Разглядывая солнечные блики на потолке, Феликс задерживает дыхание и прислоняет ладонь к груди, где сердце снова ускоряется как после бега. - Феликс?

- Ты ведь знаешь, что я хочу. Ты сам видел меня вчера, - зажмурившись, он чешет нос. Глаза опять щиплет. - Я правда очень хочу. Лежу тут... Нюхаю твои футболки все время, Джинни. Но я пока не готов.

Молчание длится несколько секунд - Феликс думает, что проходит целая вечность, и даже смотрит в экран телефона, дабы проверить, не сбросился ли звонок. Но в конце концов Хенджин со свистящим шумом выдыхает где-то далеко от микрофона и, приближаясь, говорит:

- Ладно, да, я понимаю.

- Хенджин, не обижайся, пожалуйста. Это не то, на что нужно обижаться.

- Я не обижаюсь, все хорошо. Просто переживаю за тебя. Тяжело проводить начало цикла в одиночестве при живом партнере. Ты ведь мой омега, как мне не беспокоиться об этом?

Костяшки пальцев смахивают влагу с глаз, и Феликс улыбается.

- И я рад, что я твой омега. Но пока не время, правда.

- Конечно... Тебе точно не надо привезти что-нибудь еще?

- Хенджин, успокойся, у меня все есть, - Феликс опускает взгляд на мяукнувшего Коко и шмыгает носом. Ничего у него нет. Без Хенджина ничего у него нет совсем. Только эти майки и футболки, желание отдаться одному-единственному и болевые спазмы. - Я скучаю по тебе.

- И я по тебе тоже. Очень. Сейчас бы просто обнял тебя как можно крепче и прижал к себе, - в голосе Хенджина чувствуется легкая улыбка. Феликс не знает, печальная она из-за обстоятельств, в которых они оказались, или радостная из-за признания.

- Обязательно обнимешь. Потерпи пару деньков. У меня тут кот недовольный и ждет, чтобы я его покормил, так что я пойду. Хорошего дня.

- И тебе.

Когда рассвет мягко исчезает с неба, Феликс ставит стакан с водой на стол и обнимает приластившегося к нему кота. Коко громко мурчит и трется головой о Феликсову шею, будто чувствуя, каково ему сейчас, в такой неприятный тяжелый период. Феликс насыпает корм в миску, а затем берет телефон в руки и, уставившись на контакт Чонина, задумывается. В конце концов он все-таки звонит.

- Если тебя похитили и пытают, то скажи им, чтобы подождали еще немного, а то я нихрена не выспался.

- Я хочу провести с ним следующую течку, Чонин.

Хриплое дыхание друга сменяется тишиной, которая несколькими секундами позже превращается в шорохи. Феликс закусывает губу и прислоняет ладонь к щеке - она ожидаемо горит.

- Ого... Неужели ты наконец начинаешь думать головой? Тебе стоит провести и эту течку с ним.

Сделав большой глоток, Феликс возвращает взгляд с окна на чавкающего Коко и легонько улыбается.

- Я доверяю Хенджину, но сказал, что не готов впустить его к себе в эту течку. Он привез мне свои вещи и сейчас хотел взять несколько выходных, чтобы быть рядом со мной, а я просто... Испугался. Понятия не имею, почему так отреагировал.

- Феликс, ты себя накручиваешь.

- Нет, на самом деле я очень хочу, чтобы он был здесь, но мне нужно, чтобы все произошло на трезвую голову, понимаешь?

- Итак, - Чонин делает длинную паузу, будто размышляет о чем-то. - Ты позвонил мне ради этого?

Феликс закатывает глаза. Иногда Чонин чертовски невыносимый, а сейчас, когда из-за беременности у него скачут гормоны, тем более. Феликс, чувствуя легкое головокружение и появление жара в теле, придерживается за край стола и садится на стул. В голове бардак, и спокойствие после разговора с Хенджином вновь куда-то пропало. Феликс едва держит себя в руках.

- Ладно, если ты не хочешь говорить...

- Нет-нет, - перебивает Ян. На фоне негромко шумит льющаяся вода. - Я собираюсь чистить зубы, так что пока можешь рассказать мне что-нибудь еще, раз уж разбудил.

Ли усмехается и прислоняется головой к стене. В одежде становится жарко.

- Омега внутри меня ужасно по нему скучает и не дает мне перестать думать о Хенджине. Просто постоянно, Чонин, весь вчерашний день я только и делал, что... Думал о нем.

- Это нормально. У тебя наконец появился альфа, поэтому твой омега к нему притирается и подстраивается под него. Жди, что совсем скоро ваши циклы синхронизируются. И наступит полный... Пиздец. Да, так бы я и сказал, - в голосе друга проскакивают кокетливые нотки, и, закрывая глаза, Ли видит привычную лисью улыбку и приподнятую бровь друга. Конечно... Он совсем забыл, каково это - синхронизированные циклы. Полное сумасшествие.

- Я даже боюсь представлять это. У меня и без того высокое либидо. Ну, тебе ли не знать, да?

- Мне ли не знать, - соглашаются на том конце. Феликс берет полупустой стакан и возвращается в спальню. Гнездо уже не такое аккуратное - во сне он смял всю одежду, - но пахнет по-прежнему хорошо. Хенджином.

- Знаешь, на самом деле мне очень нравилось проводить с тобой течки. Это совсем не так, как с альфами. Они не до конца понимают, каково нам в такой период и что испытывает наш организм, а мы понимаем. Так что временами я скучаю по этому, скучаю по тебе.

Чонин, кажется, смущается. Феликс не знает точно, но затянувшееся молчание это и подразумевает. Они ведь никогда не обсуждали то время подробно - просто занимались неторопливым сексом, заботились друг о друге и спали в обнимку, будучи окутанными смесью из своих запахов. Чонин ни разу не поднимал эту тему, но Феликс понимает, что им обоим было хорошо вместе, и это главное.

- Мне тоже... Нравилось. Правда. Ты был милашкой, но после тебя я всегда чувствовал себя еле живым. Все, что я могу сказать: «Ты затрахал меня в прямом смысле этого слова».

- Это все мое либидо, - уголки губ ползут вверх, и Феликс подкладывает под щеку черную майку, взятую из гнезда. Омега внутри наконец усмиряется, поймав долгожданную порцию феромонов. Хотя, очевидно, было бы лучше дышать ими напрямую - уткнуться в теплую шею и обвить всеми конечностями крепкое тело. - Ладно, я надеюсь, что у тебя все в порядке, поэтому хотел бы встретиться с тобой после течки, если ты будешь чувствовать себя хорошо.

- Пока мой чудесный Вону не делает из меня истеричную сучку и не выпрашивает всяких осьминогов и креветок, я могу.

- Вы что, уже дали имя ребенку?

Чонин хихикает.

- Да, и чуть не подрались, потому что Чан слишком плох в выборе имени для малыша.

***

Воскресное утро туманное и свежее. Недавно был дождь, и люди, гуляющие по городу, наконец закрывают и отряхивают зонтики. Феликс смотрит в окно с предвкушением и зарождающейся глубоко внутри боязнью. Легкий ветер треплет сорочку, и Феликс закрывает окно, услышав, как дверь оповещает его коротким писком.

- Ты попал под дождь?

Хенджин одаривает Феликса печальной улыбкой и принюхивается, вдыхая остатки течных феромонов. Течка закончилась этой ночью, и Феликс смог выдохнуть с облегчением, потому что ему она далась тяжело, даже слишком тяжело. Появился альфа - омега подстроился под него и понадеялся, что теперь будет радостно пищать от присутствия любимого рядом в такой период, но этого не случилось. И сейчас, Феликс уверен, организм злится на него из-за подставы.

- Пойдешь в душ? - спрашивает Феликс, когда Хенджин закручивает кран и вытирает руки о небольшое белое полотенце на стиральной машинке. - Или хочешь, чтобы я пошел с тобой? Я вот замерз.

- Кис, что ты выдумал, а? - Хенджин упирается ладонями в края раковины, с подбородка стекает вода, которой он только что умывался, и Феликс ластится щекой к его спине.

- Ничего, просто переживаю, что ты заболеешь.

- Не так уж и сильно я промок.

Феликс закусывает губу и следует за Хенджином в комнату. Коко сидит на кровати и мяукает - значит, в миске закончился корм, а Феликс совсем забылся и не положил новую порцию. Он вздыхает. Ладно, корм так корм.

Вообще-то, сегодня он настроен вполне серьезно и не видит никаких препятствий на пути к тому, чтобы дать внутреннему омеге желанного для него альфу. Но только если у Хенджина есть с собой презервативы. Насколько вообще странно носить с собой презервативы и не заниматься сексом? Если бы Феликс знал нужный размер, то и сам бы купил их, но он немного смутился спрашивать об этом.

- Все, ешь и не ори, - он чешет притихнувшего Коко по белой шейке и последний раз моет руки перед тем, как вернуться в спальню и все-таки попробовать. И это так же волнительно, как когда Феликсу было восемнадцать. Тогда, конечно, все вышло не очень удачно, но Феликс давно не девственник и Хенджин, он знает, тоже. - Я постирал твои вещи. Хотел показать тебе гнездо, но... Не знаю, голова туманная была.

- Ты делаешь гнезда? - закончив с завязками на домашних штанах, Хенджин расправляет плечи и смотрит в ответ с натуральным шоком. Феликс чешет шею.

- Да, а твои бывшие их не делали?

- Никогда. Я и вживую-то не видел гнезда. Только в фильмах всяких.

- Ох, Джинни, как же так? В следующий раз я обязательно покажу тебе свое гнездо, - Феликс кивает в подтверждение своих слов и вытягивает руки вперед, чтобы за талию Хенджин притянул его к себе. От черных волос пахнет дождем. Феликс вдруг обнаруживает, что не хочет отправлять Хенджина в душ. - Я так соскучился по тебе.

- Я тоже, ты же знаешь.

Феликс довольно мычит, и его ладони соскальзывают с плеч на руки. Пусть Хенджин пахнет дождем, пусть он пришел с улицы и Феликс не знает, когда он принимал душ и потел ли он. Плевать.

- А ты носишь с собой презервативы? - спрашивает он, все еще утыкаясь щекой в жилистую шею. Хенджин пускает смешок.

- Ну мне нигде не перепадает. Зачем они мне?

- Так у тебя... Их сейчас нет? - ощутив острый укол разочарования, Феликс опускает плечи и поджимает губы. Хенджин смотрит на него несколько секунд с вопросом, но потом в выражении его лица появляется понимание. И все та же улыбка, хитрая, насмешливая.

- Есть. В последнее время я их ношу с собой - кто же знает, когда ты будешь готов?

- Кажется, этот момент наступил.

- О, ну они лежат...

- Хватит болтать. Я нервничаю и могу передумать, - Феликс кривится в неловкой усмешке, и Хенджин хлопает глазами, не зная, куда себя деть. Они так и стоят около зеркала, пока Феликс не запирает дверь, чтобы Коко остался на кухне и не смущал его. Вообще, Феликс всегда закрывает дверь, когда занимается чем-то подобным.

Он целует альфу в щеку, и тот наконец приходит в себя. Понимает, что это реально. И омегу так смешит эта реакция, что он несдержанно и нервно смеется, потянув альфу за собой к кровати.

- А с чего ты вдруг захотел?

- Я провел три дня без тебя, когда должен был находиться рядом с тобой, и каждый сраный час мне приходилось прятать телефон подальше, чтобы не позвонить тебе, - омега прислоняется своим лбом к чужому, и ладони двигают его ближе к крепкому телу - прямо к напряженным бедрам, куда он, конечно, садится. - Просто я устал. Знаю, что ты хочешь и что я тоже хочу.

Альфа не отвечает - ведет носом по шее и застывает рядом с ухом, целуя мочку. В запахе проявляются ноты желания и легкой взбудораженности. Омега судорожно выдыхает и понимает, как влажно внизу. Хватило только одного поцелуя, чтобы живот скрутило и чтобы мурашки побежали по коже. Он запускает пальцы во взъерошенные волосы и отстраняет альфу от себя, вглядываясь в проницательные полуприкрытые глаза. И вдруг чувствует, что не один возбужден. Мысль о том, что он может довести своего альфу до такого состояния, не приложив к этому никаких усилий, лишь усугубляет ситуацию. Феликсу от этого хочется глупо улыбаться - он ведь и вправду возбудил Хенджина, и ничего для этого не понадобилось.

Феликс все-таки улыбается. Сначала от гордости, затем от наслаждения, когда клыки царапают рядом с ухом, а одна ладонь приподнимает ткань сорочки и пробегается кончиками пальцев по ягодицам. Нужно срочно сделать что-то в ответ, и Феликс вспоминает о том, какая у его альфы уязвимая зона. Задание «Вопрос - ответ» пошло на пользу, и теперь он знает, что Хенджину нравятся поцелуи ушей и прикосновения к ним, поэтому поскорее следует губами в ту сторону, чтобы под прислоненной к груди ладонью сердце забилось в ускоренном ритме и Хенджин выдохнул непривычно тяжело, со свистом.

Больше всего Феликс любит, когда альфы не сдерживают свои эмоции и стонут вслух, показывая, что им действительно хорошо, и сейчас он хочет того же от Хенджина, потому что услышать такого Хенджина - полное сумасшествие. Под бельем уже не влажно - там мокро, и Феликсу надо избавиться от него как можно быстрее, поэтому он сначала хватается ладонями за бока, чтобы снять ночнушку, но Хенджин внезапно убирает его руки в стороны, и несколькими секундами позже Феликс находит себя беззащитно лежащим на спине.

- Не надо, не снимай ее, - шепчет Хенджин, подобравшись сверху и упершись руками в подушку, и Феликс чувствует в одном его взгляде вожделение, а после оно распространяется на феромоны - постепенно и едва заметно, но концентрация этих нот обязательно сбила бы Феликса с ног, если бы он сейчас не был придавлен весом горячего тела к матрасу. Феромоны, кажется, Хенджин контролировать не собирается. - Мне нравится, как ты смотришься в своих ночнушках.

Не зная, что на это сказать, Феликс облизывает губы и сглатывает, потянувшись к своему нижнему белью. Хенджин молча наблюдает за тем, как оно задерживается на бедрах, скользит по щиколоткам и в конце концов падает на другую сторону кровати. Кожу покалывает цепким взглядом. Феликс испытывает жуткий стыд, смутившись под взором внимательных глаз, и в немой просьбе дергает своего альфу за край футболки. Его понимают.

Стыд потихоньку исчезает, когда они возвращаются в то же положение и Феликс впервые рассматривает тело Хенджина так детально, как тогда, когда делал ему массаж. На татуированных руках просвечиваются синевато-зеленые вены, и омега хочет сглотнуть еще раз. Этими великолепными руками доставят ему удовольствие, и омеге жизненно необходимо узнать, каков его альфа в постели на самом деле. Будет ли он так же хорош, как представил омега в своей голове? Станет ли кусать тонкую кожу на плечах своими острыми клыками и сжимать мягкие бедра в ладонях?

Понравится ли это Хенджину настолько же, насколько должно понравиться Феликсу?

- Посмотри на меня, - низким тоном говорит Хенджин. Феликс открывает глаза, сталкиваясь с потемневшим взглядом, и осознает, как сильно он хочет подчиняться и как внутри его омега почти бьется в истерике от одного лишь повелительного тона. Так и задумано природой. Внутри все дрожит и ломается. Наверное, секс - это единственный процесс, в котором Феликс согласен подчиняться своему альфе. - Ты отвлекаешься.

- Извини, - опускает голову Феликс. Длинные пальцы поднимают его за подбородок, и в следующую секунду он уже тихо стонет в поцелуй, ощущая горячий язык в своем рту. На Хенджиновы штаны капает смазка, теперь и они отправятся в стирку. Феликс упирается ладонью в его грудь. - Может быть, ты их снимешь?

Они смотрят друг другу в глаза, пока смазка продолжает холодить омежьи бедра и насыщаться нотами очевидного возбуждения. Но затем альфа приподнимает бедра, держа омегу на весу одной рукой, и цепляется большим пальцем за резинку черных штанов.

- Конечно, нужно обязательно похвастаться своей силой, - усмехается омега и смотрит вниз. Усмешка пропадает с губ. - И не только силой...

- Ну если есть чем похвастаться, то почему бы и нет? - расплываясь в самой милой из своих улыбок и мягко сталкивая омегу с бедер, альфа отправляется к шкафу за брюками, в которых лежат презервативы. Омега ловит прилетевшую в него пачку.

- Здесь не хватает двух.

- Я их проверял.

- На других омегах?

- Конечно. У меня дома целый гарем из омег, и сейчас они ухаживают за Фифи, - Хенджин садится на кровать и растягивает губы в улыбке. - Воду я туда наливал, кис, - он возвращает Феликса на свои колени, и пальцы ползут к ложбинке между ягодицами. Феликс задерживает дыхание и думает, стоит ли говорить о том, что он и так подготовился, используя одну-единственную игрушку, которую купил в порыве эмоций в интернете. Но Хенджин, похоже, сам все понимает. - Мне не нужно растягивать тебя?

- Нет, - стыдливо шепчет Феликс, уткнувшийся кончиком носа в Хенджинов висок, и с предвкушением - и даже волнением - втягивает живот, когда слышит, как разрывается упаковка презерватива. Еще он слышит, как Хенджин раскатывает латекс на своем члене и как, добравшись губами до оттопыренного уха, ласково произносит:

- Дай мне немного своей смазки.

И Феликс течет так, словно ждал этого момента всю жизнь. Смазка капает на латекс и скользит от головки к основанию, а Хенджин удовлетворительно мычит «Спасибо», когда Феликс рефлекторно ластится к его телу, прижимаясь грудью к груди. Омежий организм такой предсказуемый - стоит альфе сказать одно слово, как все уже мокро. Феликс бросает взгляд на зашторенные окна, пытаясь унять внезапно подскочивший пульс, и Хенджин обнимает его двумя руками. Тело горячее и дрожит от каждого едва ощутимого касания.

- Все в порядке? - Хенджин обращает на себя внимание невесомым прикосновением к подбородку. Феликс не уверен насчет того, считаются ли спутанные в голове мысли, жар в теле и сердечный стук в ушах порядком, но сглатывает и несколько раз кивает. Ему срочно нужно почувствовать Хенджина в себе, растечься лужей в его руках и впитать в себя терпкость кокосового алкоголя. Не просто срочно, а прямо сейчас, в этот момент, иначе Феликс расплачется от негодования.

Хенджин медленно толкается внутрь, и Феликс чертовски боится кончить раньше положенного - он так долго ждал и терпел не ради этого. Поначалу ощущения не очень приятные, потому что игрушка, разительно отличающаяся от размера настоящего альфы, не сумела растянуть его достаточно, но Феликс зажмуривается и делает несколько глубоких вдохов, чтобы привыкнуть к забытым ощущениям. Во многом справиться с этим помогают сгущенные феромоны, будто цепляющиеся за рецепторы.

Хенджин гладит его по спине и целует в плечо так любовно и бережно, что слезы сами собой собираются в уголках глаз. Феликс шмыгает носом и дотрагивается до чужого лба своим. Дыхание шумное, касаться Хенджина хочется просто неимоверно. Все пульсирует и содрогается от каждого нового сантиметра, проникающего внутрь. Феликс смотрит в пленительные глаза своего альфы и думает, что сходит с ума. Может быть, он в действительности делает это? Если так оно и есть, то Феликсу это очень и очень сильно нравится.

Он впивается ногтями в татуированные предплечья и зажмуривается. Это так приятно - спустя два с лишним года ощутить в себе альфу, вдохнуть его запах и быть прижатым к разгоряченному, возбужденному телу. Быть подчиненным. Он никогда не думал, что подчиняться бывает до такой степени хорошо. Феликс должен был сделать это раньше. Но он делает это сейчас, и это прекрасно настолько, что Феликс нуждается в большем и просит Хенджина о большем. И Хенджин повинуется его дрогнувшему голосу.

- Так?

- Да-да, вот так, - омега смахивает мешающие волосы, прилипающие к нему, с плеч за спину и подставляет шею. Она - одна из эрогенных зон, и альфа это знает. Зубы оттягивают кожу на кадыке, пальцы гладят поясницу и срываются вниз, чтобы ладонь оставила ощутимо болезненный, но терпимый след на ягодице, а затем сжала и вызвала внутри приятную волну покалывающего удовольствия. Омегу душат феромоны, альфу - тоже. Он не может найти в себе ни сил, ни желания оторваться от омеги хотя бы на жалкую секунду, потому что его тянет к яркому сладкому аромату, к нежной коже и ощущениям от того, как они близки друг с другом.

Инстинкты жаждут, чтобы руки исследовали податливое омежье тело, и Хенджин придерживает ладонью влажную поясницу, чтобы опустить Феликса на кровать и утолить жажду внутреннего альфы бесконечными касаниями. Феликс судорожно цепляется за Хенджиновы предплечья в попытке получить еще немного наслаждения, и Хенджина это пьянит. Легкие наполняются ирисом, им же пропитываются кончики пальцев.

- Джинни...

- Ты потрясающий. Боже, какой же ты потрясающий, - торопливо и низко произносит Хенджин в стык между плечом и шеей - туда, где пахнет крепче и насыщеннее. Он входит на всю длину и одаривает стонущего Феликса смазанным поцелуем в приоткрытые губы.

Феликс подходит ему идеально. Даже в этом плане. У Хенджина еще никогда не было омеги, который смог бы принять его целиком, а Феликс смог. Сплетенные феромоны, всхлипывания Феликса и жаркое дыхание Хенджина говорят о том, что им двоим действительно хорошо. У Хенджина кружится голова, и он сокрушенно прислоняется лбом ко лбу своего омеги.

- Ты мне безумно нравишься, кис.

Феликс улыбается в поцелуй, бродит пальцами по шее и волосам, ощущается в каждом Хенджиновом вдохе и выдохе. И это так замечательно - они получают удовольствие друг от друга и отдаются сполна. Феликс - рукам Хенджина, Хенджин - Феликсу. И никакому другому омеге он отдаваться больше не хочет. Не после того, как Феликс подпустил его к себе и впустил в себя настолько глубоко, что возможность выбраться уже не кажется реальной.

- Ты мне тоже, - шепчет Феликс, обнимая ладонями порядком вспотевшее лицо и смотря прямо в глаза Хенджина. Взгляд у него желающий, горящий и неимоверно влекущий. Волосы струятся по подушке, по невероятным веснушчатым плечам, а бледно-розовая ночнушка с кружевными лямками, уже давно сползшая с этих плеч, задирается руками Хенджина. И Хенджину чертовски нравится то, как выглядит Феликс сейчас. Распаленный, покрасневший, влюбленный. Будь он художником, обязательно запечатлел бы это на одной из своих картин, на самом большом полотне, которое бы с радостью повесил на стену, чтобы любоваться.

Потому что нельзя не любоваться Феликсом. Он ведь произведение искусства, а искусство не всем дано понять.

Но Хенджин все понимает: как Феликс оголен перед ним и открыт ему, как Феликс испытывает столько чувств и как их выражает. Хенджин целует его снова и снова, пусть губы начинают болеть, а руки устают без конца гулять по податливому омежьему телу, и Феликс целует в ответ, отзываясь особенно громко на глубоких толчках, когда их бедра звучно сталкиваются. Он вкусный и манящий, Хенджин очарован милыми губами, веснушками на щеках, ушах и плечах и самим Феликсом.

Тяжело сдерживать подступающий оргазм, потому что Феликс сжимает внутри и сжимает снаружи, обвивая Хенджиново тело всеми конечностями. Хенджин наконец может чувствовать жар омежьего тела спустя столько времени, и его это только распаляет, заставляет доставлять Феликсу как можно больше удовольствия. Тело Феликса тоже идеально ему подходит: бледноватое, мягкое на бедрах и стройное в талии. Верные пропорции, Хенджин любит именно такое.

- Джинни, пожалуйста, быстрее.

Феликс укладывает голову на его плечо, дышит со свистом, тоже приближаясь к разрядке, и сжимает еще сильнее - почти до боли. Хенджин подчиняется, и хватка на бедрах становится крепче, больнее, но Феликс не обращает на это внимания. Честно говоря, мысленно он где-то в другой вселенной. И хватает всего пары резких, но глубоких толчков, чтобы Хенджин громко простонал и, прикрыв глаза, облегченно выдохнул. Феликс кончает спустя несколько секунд, мимолетно царапнув крепкое предплечье заостренными ногтями и вжавшись бедрами в чужие. Перед глазами плывет, и он закрывает их. В голове пустота.

Ночнушка влажная в районе бедер, и влажное также постельное белье. Из Феликса течет накопившаяся смазка, Хенджин чувствует ее пальцами и острым альфим обонянием. Он отодвигается от Феликса и смотрит в его глаза - Феликс долгожданно расслабленно смотрит в ответ и жадно хватает воздух ртом, но из объятий не выпускает. Воздух вокруг кажется горячим, как в середине лета под палящим солнцем.

- Пойдешь в душ?

Феликс закусывает губу и прищуривается, прикладывая ладони к своим щекам. Горят и наверняка краснеют. Внутренний омега все-таки успокаивается, получив любовь от своего альфы, и Феликс успокаивается вместе с ним. И ему вдруг становится плевать на то, какая липкая у него кожа, какие спутанные волосы и какие мокрые бедра. Феликс не хочет называть это противным, хотя раньше с радостью бы так и сделал. Он всегда стремился сходить в душ сразу после секса, но сейчас желания нет никакого. Феликс расчесывает взмокшие волосы Хенджина пальцами и с хрипотцой говорит:

- Ты очень сексуальный, ты знаешь?

- Я спрашивал про душ, но спасибо. Это довольно приятно.

Усмехнувшись, Феликс наконец разводит колени в стороны и опускает ноги на кровать. Они затекли. Он выдыхает и кладет ладони на грудь, не прекращая дышать глубоко и шумно. Кадык дергается, и капля пота стекает вниз по шее, когда Хенджин принимает сидячее положение, опираясь на руки, и откидывает голову для длинного выдоха. Феликсу Хенджин нравится, возможно, больше, чем любой другой альфа, с которым он был в отношениях. И Хенджина, совершенно такого же липкого и мокрого, не хочется поскорее прогонять в душ.

Если говорить честно, Феликс дал бы им немного времени на передышку, а потом, обняв Хенджина снова, приластился бы к горячему тяжелому телу, чтобы почувствовать это еще раз. Может быть, два или три. Столько раз, на сколько бы его вообще хватило.

- Мне ужасно лень, но, если ты отнесешь меня на руках, я обязательно доберусь до ванной.

В чужом запахе Феликс отчетливо прослеживает озорство. Хенджин, прищурившись, окольцовывает Феликса и поднимает на руки, несмотря на боль и неимоверную усталость.

- Значит, пойдешь?

- Значит, пойду.

***

Помешивая быстрорастворимый какао в рифленой кружке и терроризируя пятнышко засоса на жилистой шее, Феликс говорит:

- Я хотел, чтобы наш первый секс случился на трезвую голову.

Он все еще пахнет Хенджином. Даже после душа, где они оба вспенивали друг на друге гель, тщательно отмывая пот и липкость, Феликс по-прежнему ощущает на себе феромоны своего альфы, и кажется, что они въелись в кожу. Он отвык от секса, жил без него два с лишним года, довольствуясь самоудовлетворением и одной своей игрушкой на случай, если очень приспичит, но сейчас запястья, бедра, грудь - все тело - пахнут альфой.

И, честно говоря, Феликс от этого в восторге.

- О, вот оно как, - Хенджин подпирает щеку кулаком, и на крепких руках проступают вены. Облизываясь, Феликс засматривается на эти руки. Час назад они вжимали его в матрас и оставляли следы от пальцев на бедрах. Феликсу было хорошо, Феликсу нравилось ощущать Хенджина всем своим телом, каждым миллиметром горящей от прикосновений кожи, и сейчас он понимает, что хочет еще. Чертово высокое либидо. Стоит Феликсу начать половую жизнь со своим альфой, он желает секса почти каждый день. Иногда и вовсе несколько раз в день.

- Это одна из причин. Вторая - я думал, что все происходит слишком рано, - Ли отпивает из кружки и стирает след от какао салфеткой. Тело измучено после физической нагрузки, а организм - после внезапного выброса адреналина. Хван сидит за столом, рассматривая Ли с самым приятнейшим вниманием. И Ли видит во взгляде что-то новое, светлое и чистое. - Не смотри на меня так... Это смущает.

Хван расплывается в широчайшей улыбке и низким голосом тянет:

- Хочу поцеловать тебя.

- Поцелуй.

Пока они целуются и гармоничное сплетение их феромонов впитывается в кухонные стены, Коко бесшумно подкрадывается к подоконнику и запрыгивает на него. Ли отстраняется от теплых пухлых губ и прикрывает глаза. Интересно, а люди когда-нибудь считали, сколько времени в день они тратят на поцелуи? Ли уверен, что они с Хваном потратили на это час с чем-то - во время секса, когда не могли оторваться друг от друга, в ванной и здесь, на кухне.

- Мне нравится чувствовать тебя так. Я могу трогать твою кожу, кусать и пробовать тебя на вкус, - уголки губ Хенджина предательски вздрагивают и тянутся вверх, и Феликс находит ритм своего сердца особенно быстрым. Щеки жжет. Хенджин точь-в-точь повторил его мысли - разве это возможно? - Я рад, что ты доверился мне. Я не знаю, рано это или нет, но оно произошло, и мы с тобой этого хотели.

- И я хочу. Сейчас, завтра, послезавтра, каждый день, Хенджин... - стыдливо отводя взгляд, Феликс усмехается. - У меня высокое либидо. Прости, что я не сказал об этом.

- У меня тоже.

Они смотрят друг другу в глаза, и Хенджин вдруг резко смеется, испугав и Феликса, и Коко, который недовольно дергается. Феликс смеется следом, прижавшись к крепкому телу своего альфы, и понимает, что он счастлив. Это так глупо и так забавно. Феликс ощущает себя дураком уже какой раз за весь период их отношений. Но если быть дураком так классно и беззаботно, то он готов им быть. До самого последнего дня своего существования.

- Так значит... Я могу тебя затрахать, - с иронией ухмыляется омега. Он обнимает ладонями полюбившееся лицо, и альфа обнимает его в ответ, приобретая эти озорные, ребяческие ноты в свой алкогольно-кокосовый аромат.

- Скорее, я тебя, если мы говорим об этом в прямом смысле, - одна бровь насмешливо дергается, и это заставляет омегу закусить губу. Альфа трется носом о его нос и выдыхает: - Это было прекрасно, и я тоже хочу делать это бесконечно, потому что ты отдаешься мне целиком, а я отдаюсь тебе в ответ. И, если честно, секс для меня - это не главное и не только способ получить удовольствие, это способ сблизиться с человеком и понять его глубже. Это очень интимно.

- И что еще ты считаешь интимным? - Феликс проводит пальцем по родинке под левым глазом и обхватывает шею Хенджина руками. Внутри безмятежная тишина, в голове ни одной мысли и проблемы - Хенджин удивительно умело отвлекает от рутины, даже не подозревая об этом.

- Нежный секс со сцепкой и начало циклов, проведенное вместе, - без раздумий говорит Хенджин. - Если я сцепляюсь с омегой, это значит, что я ему доверяю и разрешаю носить на себе мой запах, чтобы все вокруг знали, что он мой омега.

- А начало цикла?

- Это то же самое. Ты ведь не будешь проводить течку с первым попавшимся альфой? - Хенджин склоняет голову. - Вот и я не буду подпускать к себе незнакомого омегу в гон, потому что не вижу в этом смысла. Когда я ни с кем не встречался, я проводил гон в одиночку. Абсолютно всегда. Да, мне хотелось, чтобы рядом со мной был омега и чтобы его феромоны успокаивали меня, но я продолжал быть один. А теперь у меня есть ты. И я хочу быть с тобой во время гона.

Вроде бы совершенно обычные фразы - кажется, каждый второй придерживается того же мнения, что и Хенджин, но глаза Феликса отчего-то наполняются слезами, и причина остается неизвестной. Он облизывает губы и тихо спрашивает:

- Тогда ты хочешь провести со мной следующую течку?

- Как твой альфа?

- Как мой альфа, конечно. Со всем этим интимом, с гнездом и прочей романтической фигней.

Хенджин смотрит на него горящим взглядом, полным щенячьего восторга, и Феликс вновь обнаруживает себя смущенным до дрожащих кончиков пальцев.

- Хочу.