2
Айна резко почувствовала себя плохо и забежала в подсобку, оставив кассу. Начальнице такое могло бы не понравиться, но ещё больше не понравилось бы, случись эта хрень прямо на рабочем месте.
Чёрт, неужели природа решила, что ей мало месячных? Почему теперь с ней каждый месяц будет происходить ещё и это?!
Но луна ещё даже не полная, в запасе оставалось несколько дней. Можно обернуться независимо от фазы луны? Или это с Айной что-то не так? Покровители...
Тошнота и озноб стали невыносимыми. Каждую кость в теле будто тянули сразу в разные стороны, внутренности стиснуло невидимой рукой. Айна согнулась пополам, тяжело дыша, а потом и вовсе упала на бок, задев ногой швабру и ведро.
Её точно выгонят с работы. И чёрная полоса в её жизни станет ещё чернее.
Айна закусила кулак, чтобы не закричать. Обидно, чёрт, как же это всё глупо и обидно!
Додумать мысль не получилось. Из головы будто вытеснили всё, оставив только инстинкты. Страх. Желание бежать. Желание скрыться. Тело стало маленьким, сжалось комочком, по костям будто пробежал ток — и боль утихла.
Собачка с воем рванула из подсобки, толкнула дверь лбом и выбежала на улицу, поскальзываясь на плитке в зале магазина.
***
Первое обращение настигло её в туалете торгового центра. Хорошо, что её приятельница уже ушла, ей позвонили с работы и попросили вернуться на полчаса, что-то там проверить. Айна зашла в кабинку, почувствовав внезапную тошноту, и...
И тогда она поняла, что тот укус сотворил с её телом что-то необъяснимое.
«Хреновы спецэффекты из комиксов», — со злобной досадой думала Айна уже позже, кусая ногти и нервно шерстя по интернету.
Первое превращение напугало её до панической атаки. Тогда она просто забилась в угол кабинки и дрожала там, поскуливая. В теле небольшой пятнистой собачки. И почему жизнь была к ней так жестока? Раз уж суждено стать оборотницей, то почему нельзя было превратиться в статную грозную волчицу? А то какая-то бестолковая дворняжка, которая даже не сможет за себя постоять.
Тогда действительно стояло полнолуние. Майское, Айна потом прочитала, что его называли Цветочной Луной. Красиво. Но могли бы назвать собачьим. Псиным. Тогда ей было бы хоть немного не так обидно.
К счастью, собакой она пробыла недолго. Просидела в кабинке час-два, и в голове не билось ни одной разумной мысли, только мелкий собачий страх колотился под шкурой. Зато обратное превращение в человека заставило мысли потоком хлынуть в мозг. И все они были либо ужасающие, либо полные недоумения.
С того момента Айна нашла в интернете всё, что смогла найти о, так сказать, потусторонних силах Уделов. Просмотрела и ролики про упырей, и форумы чародеев, и даже заново изучила жуткую историю про то, как со дна болот достали живых детей, которые пропали в городке Сонные Топи. Это произошло как раз тогда, когда она жила в Топях, и её прошлая начальница даже имела к этому косвенное отношение. Айна хорошо помнила, как весь городок стоял на ушах. Но вот про оборотней информации было мало. Точнее, одни домыслы. И они никак не могли ей помочь.
Она малодушно думала, что ей пора в психушку. Что никакого превращения не было и больше не повторится. Весенняя шизофрения звучала куда привлекательнее, чем осознание, что ты — отныне не «настоящий» человек, а неведомая тварь. Про которую даже жёлтая пресса не пишет.
Но Айна ошиблась. И второе обращение произошло так же неожиданно, застало врасплох, к счастью, не на глазах толпы.
Иначе её бы сдали в зоопарк. Или в музей — предварительно выпотрошив.
А если она навсегда застрянет в собачьем теле? кто позаботится о дедушке? Её ведь не для того отправили в Озёрье, чтобы она ловила блох своей свежеобретённой шубкой.
Со всем этим срочно нужно что-то делать, она не подписывалась проводить всю жизнь в ожидании, что любой момент вышибет её из человеческого тела. Наверное, пора не ковыряться в интернете, а искать информацию другими способами.
Собакой она пробежала через двор, мимо детской площадки и мусорных баков. С тонким воем забилась под машину и замерла, прижавшись животом к земле.
Дворняжкино тельце трясло, подушечки лап болели, и все кости тянуло от превращения. Вокруг всё слишком остро пахло, слишком громко звучали голоса на соседней улице и невыносимо ревели моторы мотоциклов и машин. И голуби! Как раздражали голуби. Вонючие, суетливые, с ужасающим «курлык-курлык». Собака вжалась боком в колесо машины, когда одна из пернатых тварей клюнула хлебную корку в опасной близости от хвоста.
Дворняга просидела под машиной до ночи. Ничего не думая, ничего не понимая. В маленькой голове не оставалось места для мыслей, был только страх — страх и растерянность. Наверное, надо куда-то пойти. Но куда и зачем? Не понять, не придумать.
И только когда внутренности стал скручивать непонятный спазм, она догадалась выползти из-под машины и, скуля, пробежала к кустам у детской площадки. Улица опустела, и собака, спрятавшись под куст, замерла. Кости прострелило болью. Всё тело заныло, желудок подпрыгнул к горлу, стало нестерпимо жарко — и голова будто бы взорвалась, мысли хлынули в неё потоком.
Тяжело хватая ртом воздух, Айна перекатилась на бок, едва сдерживаясь, чтобы нервно не хихикнуть.
Она только что была собакой, а теперь валяется под кустом во дворе. Ночью. Просто отлично.
Отдышавшись, она вытерла ладонью влажный рот и не без труда поднялась на ноги. Отряхнулась, поправила волосы и побрела обратно в магазин, с ужасом представляя картины разграбления. Начальница её убьёт, если узнает. А она узнает. Вопрос времени.
***
— Ох, — Айна остановилась у рекламного стенда.
Пока что ей никто не звонил и не писал с гневным намерением немедленно её уволить. Значит, пока что всё было не так плохо. Или притворялось неплохим — как затишье перед бурей.
Ночью она вернулась домой, когда дедушка уже спал. Приняла душ и дрожащими руками написала Брете — попросила приехать и переночевать с ней. Было бы отвратительно, если бы дед обнаружил утром дрожащую псину на кухне. А Брета смогла бы выкрутиться.
Теперь настала очередь Айны отплатить небольшой услугой и проводить подругу до дома, пока не началась смена в магазине.
— Что ты там тормозишь? — Брета обернулась и тоже замедлила шаг. — Что за бугай на плакате? Ты его знаешь? Чего залипла, подруга? Понравился? Наверняка это фото сделала нейросеть, уж больно идеальный.
Айна рассматривала рекламу, и на неё медленно наползало чувство, что из маленького городка она уехала в Озёрье, а вот теперь маленький городок приехал следом за ней.
С рекламного щита на неё смотрел красивый парень: широкоплечий спортивный блондин с серыми глазами и чуть смущённой, но открытой улыбкой. В руках он держал поднос с выпечкой, а на груди у него красовался фартук со словом «Булка» и логотипом-спиралькой.
«Булка. Печём добро для добрых людей», — гласила надпись на рекламе.
— Это Илар, мой бывший шеф, — проговорила Айна. Удивление в ней смешалось с радостной гордостью. — Я работала с ним и его сестрой в Сонных Топях, там была крошечная кофейня, а теперь, смотри, целая сеть!
— Он красавчик, — протянула Брета, разглядывая Илара на фото. — Не хочешь снова к ним устроиться? В кофейне наверняка комфортнее, чем в магазине двадцать-четыре-на-семь.
— Не знаю. Вроде бы они не ищут сотрудников.
Айна не могла перестать смотреть на логотип кофейни. Казалось бы, два года прошло, как она ушла из «Булки», переехав в большой город, а воспоминания всё равно всколыхнулись. И они были такими приятными, тёплыми и драгоценными, что даже горло перехватило.
Её первая работа. Маленькое зданьице в спальном районе, хозяева — брат и сестра, чуть старше самой Айны. Небогатые, но деятельные и горящие идеей. Айна была там единственной наёмной работницей — ей тогда хватало скромной зарплаты в семнадцать тысяч удельцев, а никто другой, наверное, и не пошёл бы работать в «Булку». И Илар, и его сестра Мавна приняли Айну как давнюю подругу, и даже не из-за того, что она была их единственной сотрудницей. Просто искренне окружили поддержкой и теплом, прислушивались к её мнению и спрашивали советов. Тогда Айна впервые почувствовала, что её ценят и слышат — для вчерашней выпускницы техникума это казалось чем-то невероятным. Особенно Айне нравилось помогать разрабатывать новые блюда: она всерьёз загорелась этой идеей, ночами рисовала эскизы и экспериментировала с рецептами. С её подачи в «Булке» появились круассаны в цветной глазури и пышные вензеля с кремовой начинкой.
Теперь на рекламном щите на подносе в руках Илара лежали те самые круассаны и вензеля. В окружении, конечно, фирменных булок, пирожков и пирожных, но ту самую выпечку, которую она придумала и столько раз готовила, Айна узнала бы из сотни фотографий. Это она раз за разом пробовала добавлять определённое количество матчи и фисташковой пасты в глазурь, чтобы сделать её идеального нежно-зелёного оттенка. Это она решила дополнить вензель с марципаном нежным фундучным кремом. А вот смородиновый вензель добавила уже сама Мавна, влюблённо мурлыча что-то себе под нос. Она тогда как раз встретила своего нового парня. И, судя по соцсетям, они до сих пор были вместе.
Айна скучала по подружке-начальнице, но так и не решалась ей написать. Просто сказать «Привет»? Да ну, глупо. А Мавна, может, обижена, что Айна уехала в Озёрье, бросив работу в кофейне.
И проситься обратно было стыдно, пусть и хотелось поздравить коллектив «Булки» с таким эпичным расширением.
— Ну, чего ты застыла? Эй! Пойдём?
Айна глотнула воды из бутылки. После ночного обращения в псину ощущения были как с похмелья. Да лучше б она напилась в приятной компании, в самом деле!
— Пошли.
Брета усмехнулась накрашенными губами, с прищуром оглядев Айну.
— Да ты, я смотрю, вчера веселилась. И без меня. Поэтому поздно пришла?
— Всем бы такое веселье, — буркнула Айна.
— Что, опять начальница заставила пересчитывать деньги вручную? — выражение смешливого Бертиного лица сменилось на серьёзное и сочувствующее, как по щелку. — Ночью уж я не стала спрашивать, ты слишком хреново выглядела.
— Угу. Можно и так сказать.
Расспросов она боялась больше всего. У неё до сих пор не было вразумительного ответа, если вдруг кто-то заметит, что с ней происходит что-то странное. Пора бы придумать... Обращения явно перестали быть разовым случаем. Айна машинально поправила рукав футболки, чтобы точно скрыл шрам от укуса.
— Ну и стерва она у тебя, — с досадой протянула Брета. — Пошли. А то моя тётка тоже набросится. У нас с ней сегодня полно клиентов по записи, а мне ещё надо успеть накраситься для образа. Ты бы, наверное, не поверила гадалке без смоки-айз?
— Тебе бы поверила, — кивнула Айна и прибавила шаг, стараясь не оборачиваться на рекламу «Булки». — Я же знаю, что твои предсказания совершенно точно сбываются.
— Ой, ну хватит врать! Я же тебе давно призналась, что совершенно не умею предсказывать. Это тётя — райхианская колдунья, а я пока только пыль в глаза пускаю. — Брета шутливо толкнулась и схватила Айну под локоть. Она была чуть ниже и шла, задорно припрыгивая. — Если будут проблемы с работой, обращайся. Придумаем тебе что-нибудь.
— Спасибо, — проговорила Айна и всё-таки обернулась на рекламу, но они отошли уже достаточно далеко, чтобы Илара на афише нельзя было рассмотреть.
***
— Интересно, она такая же красивая, как в роликах? Или накладывает фильтры на лицо? Или сильно красится? Была у меня такая. Вечером познакомился с красоткой, а утром не узнал — ресницы отклеила, ну ты прикинь. У ведьмочки ресницы тоже длинные, хорошо бы если не накладные. Хотя чёрт с ними, с ресницами. У неё полно других достоинств. Губы, например, тоже ни...
— Ну хватит! — устало огрызнулся Нелу. На работе ему снова досталось: в его смену ребёнок покупательницы случайно разбил стекло аквариума, пришлось срочно спасать рыб и отмывать полы, а потом ещё слушать выговоры от Нессы, которой не понравилось, что вода намочила мешки с собачьим кормом, стоявшие внизу. Всё вместе тянуло на штраф в половину зарплаты и сильно испорченное настроение. — Мы идём не на «Давай поженимся».
— А ку... А-а! — Фелдо драматично хлопнул себя по лбу. — Точно, я и забыл.
Нелу хмуро взглянул на него из-под упавшей на глаза чёлки и позвонил в дверь.
Хотелось скорее убедиться, что эта девушка из социальной сети — ненастоящая ясновидящая и ничем им не поможет. Убедиться и заняться делами, которых накопилось уже слишком много. По большей части, Нелу согласился сюда приехать только ради Фелдо. И для того, чтобы уберечь бедную гадалку от пылких взглядов пожарного.
— Проходите.
Дверь открылась, и миниатюрная брюнетка в облегающей чёрной блузке со сверкающими созвездиями пригласила их вглубь квартиры. Быстро разувшись, Фелдо протиснулся вперёд Нелу и пошёл за девушкой, как заворожённый. Нелу хмыкнул, развязывая шнурки на кедах. Может, она и правда ведьма?
— Рассказывайте, — вздохнула девушка, указав на стулья у круглого стола, затянутого тёмно-фиолетовой скатертью.
Нелу сел, разглядывая гротескную обстановку, будто созданную специально для съёмок роликов на эзотерические темы. Тёмные занавески отделяли комнату от остальной квартиры, выдержанной в стандартных бежево-коричневых тонах, и в «ведьмином закутке» стоял полумрак. На столе горели свечи — одна настоящая и несколько искусственных, на батарейках. Они выглядели чужеродно и современно, и Нелу хотелось поворчать, но он подумал, что для видео, наверное, это даже хорошо. На удивление, Фелдо ничего не сказал об опасности открытого огня. Уж ему искусственные свечи точно зашли.
— Брегита, — представилась гадалка и стала тасовать колоду карт таро. — Какой у вас вопрос? Вы оба будете консультироваться? Тогда двойная цена. Следующий клиент через час, постарайтесь уложиться.
Фелдо смотрел на неё с совершенно идиотским мечтательным выражением лица, чуть ли не слюной капал. Девушка правда была очень красивая, с тёмными волосами, собранными в высокую, чуть растрёпанную причёску с выпущенными тонкими прядями у лица, кожа у неё отливала нежным бронзовым оттенком, на узком носу виднелись точки коричневых веснушек. Глаза она густо подвела чёрными тенями, а стрелки нарисовала белой подводкой, и в сочетании с густыми ресницами взгляд выглядел прямо-таки магнетическим. Ещё и свет свечей играл на выразительном лице, заставляя смотреть на него снова и снова.
Нелу понял, что пялится, и стыдливо опустил глаза. Зато Фелдо окончательно подвис.
— Тс-с, ты, — шикнул Нелу, пиная его в колено под столом.
Брегита смерила их тяжёлым взглядом, в котором читалось: «как-я-устала-от-дураков».
— Какой вопрос? — повторила она. Длинные заострённые ногти ловко подцепили несколько карт, чтобы сунуть их внутрь колоды.
Нелу сглотнул, когда понял, что говорить придётся ему одному — Фелдо потерял дар речи. Но, наверное, так и лучше. Это ведь Нелу хочет понять, что случилось с его отцом. И он должен быть благодарен Фелдо за то, что друг хотя бы просто ходит с ним и не оставляет наедине со своей проблемой.
— Ну... Это самое... — Он вдохнул поглубже. Почему-то стало стыдно: у него убили отца, а он пошёл к гадалке вместо того, чтобы плотнее работать с полицией. Хотя это дело давным-давно никто не расследовал, слишком много времени прошло, а маме пытались скормить версию о том, что Мануш Шторция инсценировал свою смерть, чтобы не содержать жену и ребёнка в свои семнадцать лет.
Нелу не хотел верить в то, что следователи могут быть правы. Мама тоже убеждала его, что это клевета. Но иногда в груди начинал точить червяк: а вдруг?..
— Мы не знаем, что с его отцом, — неожиданно очнулся Фелдо. Он украдкой вытер губы и сглотнул, выпрямляясь на стуле. Нелу облегчённо выдохнул. Мало того, что у друга язык был более подвешенным, так ещё и не придётся краснеть за недо-пожарного. И сейчас Фелдо выглядел гораздо адекватнее, когда выпрямил спину и выключил замутнённый взгляд. Так у него будет больше шансов понравиться гадалке. — И используем все возможности, чтобы узнать. По всем данным, он мёртв уже девятнадцать лет. Но как это произошло и кто виноват — неизвестно. Будет здорово, если ты сможешь подсказать. Натолкнуть нас на мысли, где ещё искать.
Брегита вздохнула, продолжая тасовать колоду карт.
— Я не следственный комитет, — напомнила она. — Может, вам лучше...
— Пробовали, — вмешался Нелу. — И... Ничего.
— Мы ищем альтернативные пути, — поддержал его Фелдо. — Никогда не знаешь, где найдёшь. Я увидел твои ролики и мне показалось... я подумал... ну... ты выглядела...
— Компетентной, — подсказал Нелу, придя на помощь другу, который снова проглотил язык. Фелдо благодарно ткнул его в бок. — Поэтому вопрос у меня всего один. Из-за чего погиб мой отец? У меня тут... сейчас...
Нелу стал копаться в карманах и рюкзаке. В кошельке он носил маленькое фото отца, которое досталось ему от матери. Мануш на нём был улыбчивым парнем, совсем юным — сейчас сам Нелу был даже старше. Тёмные волнистые волосы, приветливое лицо, карие лучистые глаза, румяные щёки — отец был очень красивым, а вот сам Нелу, кажется, пошёл в кого-то из других родственников со своим бледным островатым лицом и прямыми, чёрными как смоль, волосами.
— Он мёртв, — безапелляционно возвестила Брегита и подняла на Нелу тяжёлый взгляд. — Это точно. — Она постучала ногтем по трём картам и приподняла одну, что лежала в середине. Нелу сглотнул, ничего не понимая в картах. Было неприятно слышать, с какой неумолимостью эта незнакомая девушка сказала то, что Нелу и так прекрасно знал.
— А... вы знаете что-то ещё?
Она склонилась ниже и достала ещё пару карт. Нахмурилась, глядя в цветные картинки. Нелу машинально вытянул шею, но в таро он понимал не больше, чем в ядерной физике.
— А ну, иди сюда.
В комнатушку вдруг вошла пожилая женщина с цветастым платком на плечах. Фелдо подпрыгнул на месте, а Нелу охнул от неожиданности.
— Вы мне?
— Тебе, тебе. Подойди, мальчик.
Она похлопала Нелу по плечу и указала за занавеску, в соседнюю комнату. Нелу и Фелдо растерянно переглянулись, Фелдо тоже поднялся, но Брегита махнула рукой.
— Тётя только его звала. Сиди.
Фелдо послушно опустился обратно на стул, глядя шальными глазами то на гадалку, то на Нелу.
— Чего ты тут ошиваешься, искряной? — накинулась женщина, едва они с Нелу шагнули в маленькую, будто бы душную из-за ковров и мебели комнату. — Я вас за километр чую, ты от Батюшки или дикий?
— А?
Смуглый палец затрясся прямо у Нелу перед глазами, указывая ему куда-то на переносицу. Нелу отмахнулся, слегка задев женщину по руке.
— Вы меня с кем-то путаете. Простите. Я просто пришёл по записи. Не к вам.
— Брета моя племянница, без меня она ничему бы не научилась. — Женщина сморщила нос, будто у неё было не самое положительное мнение о деятельности Брегиты. — Зачем пришёл, проклятый? Не место тебе тут, убирайся по-хорошему.
Несправедливость лишь обострила упрямство Нелу.
— Я по делу пришёл! — возмутился он. — Вы так всех клиентов распугаете. А... что значит искряной?
— Ты дурачком не прикидывайся. От тебя гарью несёт. Не куревом, а искрой. Уходи. Тут вам не рады, никакие деньги уважение не купят. Вынюхивать нечего, так и передай своим главам.
Нелу застыл с приоткрытым ртом. Кажется, эта странная женщина знала о его возгораниях больше, чем он сам. Женщина крепко держала его повыше локтя, и эта хватка совсем не сочеталась с пожеланием «убираться».
— Я не понимаю, — тихо признался Нелу и быстро облизнул пересохшие от волнения губы.
Женщина чуть расслабила руку. Нелу машинально сделала шаг назад, вжимаясь спиной в мягкий ковёр на стене.
— Ты не из чародейского отряда? — спросила женщина. Тёмные глаза быстро двигались, она будто хотела осмотреть сразу всего Нелу, от макушки до мысков. Взгляд у неё был тяжёлый, острый, из-под полуопущенных век. От такого внимания становилось неуютно, даже тревожно. Сразу подумалось, вдруг у него носки с дырками на больших пальцах? Вроде бы целые. Мама бы не допустила такого.
— Нет, — ответил Нелу почти оскорблённо.
Он так упрямо, так долго отрицал всё, что ему встречалось о чародеях, что сейчас не мог понять, чего в нём больше: возмущения или жадного интереса. Хотелось схватить зубами, куснуть любую информацию, которую может дать ему эта тётка гадалки Брегиты, но до царапающей боли было страшно признаться себе, что он может быть... не простым человком.
Женщина разжала руку.
— К-как вы поняли? Что от меня пахнет искрой. Что это? Я... не знаю, — замялся Нелу.
Наверное, он выглядел совсем уж жалким, потому что женщина отступила и со вздохом покачала головой.
— Раз ты такой наивный, то не стану тебе ничего говорить. Ты не от меня должен это узнать. Ищи своих, мальчик, иначе огонь сожрёт тебя дотла. Останутся от души угольки, как у многих ваших. Ты иди, не попадайся мне больше. Маленький огонёк вырастает в большой пожар, а мне дома пожары не нужны. Некому их тушить. Лучше ступай.
Нелу чувствовал, как его мозги скручиваются тугим узлом, будто запутавшийся провод. Он беспомощно посмотрел на женщину, пытаясь отыскать в её лице ответ хоть на один вопрос — но она отвернулась, недовольно поджав губы.
— Всё в порядке? Брат, ты чего тут?
В комнату вбежал взъерошенный Фелдо и остановился в дверях, тараща глаза. Нелу хлопнул его по плечу.
— Ладно, пойдём.
— А как же Брегита?
— Позвонишь ей потом.
— Да я не об этом!
Нелу буквально спиной чувствовал тяжёлый взгляд женщины, и почему-то ему было стыдно. За то, что пришёл к ней домой и чем-то побеспокоил. За то, что он такой.
— Погоди! Ты, стой.
Брегита вышла из-за занавески. Нелу поднял голову, оторвавшись от завязывания шнурков.
— А?
Брегита покусала губы, будто сомневалась, говорить или нет.
— Твой отец не сам погиб. Его убили. И там было много крови.
Нелу замер, наклонившись над кедами, и недоверчиво посмотрел на Брегиту снизу вверх, сквозь упавшие на глаза волосы.
— Это были его знакомые? Преступники? За что его убили?
Она странно мотнула головой, что-то среднее между кивком и отрицанием.
— Не знаю. Больше я ничего не увидела.
Нелу фыркнул.
— Оплату я перевёл на карту. Всего доброго. Спасибо.
Он выбежал из квартиры с глухо колотящимся сердцем и горячими глазами. Фелдо топал сзади и возмущённо пыхтел, но Нелу не было дело до того, что он слишком резко оборвал «свидание» друга. В груди пекло от необъяснимой, какой-то детской обиды: они бездарно потратили вечер, потащившись к какой-то гадалке... глупость полная. Ничего она не могла сказать, кроме того, что Нелу и так знал.
А знал ли?
Услышать «приговор» Брегиты было больно. Нелу всегда искал другие подтверждения: что отец на самом деле жив. Что можно найти его и увидеть. Сказать, что у него есть сын. Хотелось уговаривать себя, что Брегита ошиблась, что она обычная шарлатанка, что нет такой силы, которая позволила бы узнать информацию просто так, из воздуха, без архивов, свидетелей и фактов. Пусть она врёт, пусть она ошибается! Он всего год ищет. Что такое год для молодого парня без связей? Бывает же разное. Он обязательно выйдет на нужных людей и узнает правду.
— Брат, ты чего? Что с тобой? Что эта бабка тебе наговорила?
Во дворе Фелдо обогнал его и остановил, ухватив за плечи. Нелу шмыгнул носом, сжал двумя пальцами переносицу и тряхнул головой, прогоняя подступающие бессильные слёзы.
— Какую-то чушь. Про мой огонь. Назвала чародеем.
Фелдо указал на скамейку. Они сели, и Нелу привычным движением достал ингалятор — скорее для самоуспокоения. Дышалось ему пока нормально.
— И ты по-прежнему не хочешь найти их и поговорить сам? Не знаю, я бы сошёл с ума, если бы знал, что могу загореться в любой момент.
— Но у меня есть огнетушитель, — буркнул Нелу, трогая мыском кроссовок Фелдо.
— Который тоже учится, работает и зависает с друзьями. А знаешь, за сколько секунд может сгореть человеческое тело? Всего за...
— Не хочу знать, — оборвал его Нелу. — Слушай, я понимаю тебя. И то, что ты хочешь донести. Спасибо, что носишься со мной. И что не отвернулся, когда я начал поджигать вещи бесконтрольно. Но... — Нелу посмотрел на свои руки: некрупные, с изящными тонкими пальцами, и подумал, как здорово было бы уметь вызывать огонь тогда, когда он действительно нужен. — Но я не могу так. Я боюсь резких перемен.
— Огонь с тобой уже давно.
— Да, но об отце я узнал только год назад. Для одних это огромный срок, а для меня — недостаточный, чтобы прошло потрясение. Мне мама всегда говорила раньше, что они просто расстались. Но запрещала думать об отце плохо. Разошлись и всё. Обещала сказать больше, когда мне исполнится восемнадцать. И рассказала — о том, что на самом деле он мёртв. А я всю жизнь жил с надеждой, что вырасту, окончу школу и поеду искать его. Просто скажу ему, что у него есть сын. Дам ему выбор: принимать меня или нет. А теперь оказалось, что он никогда обо мне не узнает. Что у него даже не будет возможности решить, общаться со мной или сделать вид, что меня нет. И эта гадалка только хуже сделала. Больно слышать, когда так безапелляционно говорят о смерти родных. А потом бабка с этими чародеями. Я будто в дурацком кино живу. Не жизнь, а полный артхаус. Маме вру насчёт учёбы, а вчера увидел труп во дворе. Я не могу так больше, можно мне вернуться в то время, когда я был скучным болявым мальчишкой? Я не вывожу.
— Да ладно тебе. — Фелдо притянул его плечо к своему, и они сидели на лавке близко-близко, как воробьи. Вечер окутывал духотой, пух с тополей застревал в волосах. — А что за труп во дворе? Опять кто-то напился до смерти?
— Не. — Нелу замялся. Воспоминание о мёртвом Бессмертнике в луже искрящейся крови было ещё одной деталью в картине его сумасшедшей жизни, которая становилась совсем уж хаотичной. — Так... Наткнулся случайно. Кажется, это был чародей.
— Ого. — Фелдо почесал подбородок. — Парни в пожарной части тоже что-то такое говорили. Хочешь, я поспрашиваю про этих огненных дураков?
Нелу отвернулся, закусил губу. Закатное солнце лило лучи сквозь пыльную городскую завесу: было бы даже красиво, если не знать, что это не романтичная дымка тумана, а копоть и смог.
— У нас про них говорили, — продолжил Фелдо, ковыряя кроссовкой пыль под лавочкой. — Старшие ребята. И начальник части, Бад Бадыч, часто байки травит. Много возни с ними, к каждому отряду приставляют бригаду с машиной на всякий случай. Надо же быстро замять, если они случайно что-то спалят. А огонь у них ого какой жаркий, полыхает прямо алым, парни говорили. Я сам не видел, но наслышан. Спросить тебе?
Он заискивающе заглянул Нелу в лицо, и тот почувствовал себя капризным подростком. Ни разу за этот год, когда Нелу переклинило на поисках причины смерти отца, Фелдо не высказал недовольства. Наоборот, пытался придумать что-то ещё, с энтузиазмом ездил с ним в райхианские общины на краю Удела, поднимал дух беззаботной болтовнёй и не жаловался, даже когда они перепутали междугородний автобус и возвращались поздней ночью в компании подвыпивших бездомных.
Без Фелдо Нелу вряд ли решился бы втайне от матери ездить по городам и расспрашивать всех райхи о Мануше Шторция и о врагах, которые могли быть у его семьи.
Так Нелу узнал, что его дедушка, бабушка и дядя тоже погибли в тот день. Вместе с десятком других семей.
Но больше ничего. Никаких зацепок, ничего конкретного.
И теперь Фелдо снова рвался помогать, на этот раз насчёт чародейства. Отказываться казалось глупо и даже неприлично. А ещё вспомнился вчерашний парень в маске. Всё-таки жаль, что у него не нашлось визитки.
— Ладно, — сдался Нелу. — Спроси, пожалуйста. Но только ради того, чтобы точно убедиться, что я не из этих!
— Удивительно, как ты отпираешься, — хмыкнул Фелдо, а в глазах у него сверкнули знакомые азартные огоньки. Он ударил в ладоши и встал со скамейки. — Погнали, домой тебя отвезём! А то тёть Крина ругаться будет.