Пацанка

рассказанная Алесей Костюшко

− Доченька, вставай.

− Сейчас, мамуля. Еще чуточку покемарю и...

− Алеся, опоздаешь на учебу.

− У-у-у!

− Але-е-ся.

− Да иду я. Иду!

«Ой, как же тяжело утром просыпаться! Но труба зовет и нужно бежать в универ... А ведь так хочется понежиться в постели до самого обеда! Лежать и, ныряя в полудрем, вспоминать недавние горячие поцелуи Сани!»

Са-а-ня... Сегодняшний третьекурсник и завтрашний трудовик. Вот что радостного в его будущей профессии? Дохода – ноль. Престижа – ноль. Перспективы – ноль. Одна ответственность за головы безмозглых учеников и ничегошеньки хорошего! А ведь уже почти втюрилась в технаря! Как познакомилась на общаговской дискотеке, куда случайно затащили подружки, так и понеслось...

Папа, естественно, едва узнал о таких делах, пошел в разнос. Ему, видите ли, примерещился банальный сценарий: заезжий голодранец решил охмурить порядочную девочку ради стабильной прописки и нехилой жилплощади в старом центре города! Ужас! Как родителю растолковать простую вещь, что Саня вовсе не таков? Я это точно знаю! Или просто очень хочу в это верить... Но бесспорно одно − огонек в парне есть. Неуловимый и необъяснимо притягательный. Ведь не очень-то сам и красив, но обаятелен. Башковит, но без тошнотворной заумности. Когда нужно – серьезный. Когда нужно – смешливый. А еще внимательный, щедрый, добрый... Одним словом, приятный во всех отношениях. И сегодня, к тому же, у нас юбилей – год, как познакомились.

«Интересно, Сань, что ты мне подаришь? Миллион, миллион, миллион алых роз?»

Вот так, погрезив о приятном, встала я с постели и поплыла в ванную наводить шик-блеск. Правда, вначале увиденное в зеркале радовало мало: глаза – щелочки, на носе – прыщик, волосы – гнездо вороны... У-у-у! Вот увидит Саня такую «красавицу» и убежит за тридевять земель!

− Ма, куда из ванной подевалась моя щетка для волос!

− В комнате у тебя. На столике возле кровати.

Точно. Вчера сама положила и забыла. Спасибо мамочке – все видит, все знает. Да! Она у меня замечательная! Самая-самая прекрасная мама на свете! И Саню она не третирует. Даже считает «интересным мальчиком». Ха! Рассказать бы ей, насколько он иногда бывает интересен...

− Мамуля, цемчик! А что у нас нынче на завтрак?

− Картофельное пюре и рыбные котлетки.

− Рыбные? Фу-у!

− Не фукай. Рыбу нужно кушать – она полезная.

− Но ты же знаешь, что я люблю куриные...

Мама укоризненно посмотрела в мою сторону, не переставая при этом накрывать на стол:

− В бройлерах сейчас одни гормоны и антибиотики. В воскресенье пойду на рынок, куплю домашнюю курочку, сделаю фарш – тогда будут тебе котлетки. Кстати, чем планируешь сегодня заняться после учебы?

Пододвинув к себе тарелку, я подковырнула котлету и отправила маленький кусочек в рот:

− У нас с Саней сегодня знаменательная дата. Пойдем, может, в кафешку. Посидим, поболтаем...

− «Поболтаем»? И только?

− Мам, что за разведывательная деятельность? Поболтаем, конечно. А как же без этого? Но, если я не вернусь ночевать, официально будем считать, что меня до утра приютила Алла. Хорошо? Наш папа ее родителей немного знает и бухтеть не будет.

Мама слабо улыбнулась и села рядом:

− Алеся, я все понимаю. Вы уже взрослые: тебе – двадцать, ему – двадцать три...

− Двадцать два.

− Хорошо, двадцать два. Вы давно встречаетесь и, понятное дело...

− Ой, мам, не нужно развивать тему, ладно? Мы предохраняемся. Будь спокойна – внуков тебе пока не наделаем.

− Алеся! Ты хотя бы при отце такого не говори – он с ума сойдет.

− Почему? Так внучат сильно хочет?

− Ох, когда же ты уймешься? Я с ней серьезно...

− Прости, мамочка. Больше не буду.

− Ладно. Кушай, детка.

− Ага. На обе щеки! Так что там папуля?

− Дело в том, что отец до сих пор не может смириться...

− Что дети имеют скверную привычку вырастать?

− Что его маленькая дочка уже превратилась в женщину.

Оставив в покое свою котлету, я положила вилку на стол, привстала и обняла маму за шею:

− Хорошо, хоть ты, мамулечка, все понимаешь! Я при папе – молчок! Помню, что с ним было, когда он про Вову узнал...

− Тебе тогда только восемнадцать исполнилось.

− Ничего страшного. Все бывает в первый раз. Вот и Вова... тоже... первый.

− А он как сейчас, совсем не пишет?

− Из Лондона? Не-а. Давно уже ни ответа, ни привета... А ведь обещал помнить. Обещал сразу после окончания практики вернуться и жениться...

Мама вздохнула и прижала меня к себе крепче:

− Значит, не судьба... А Александр как? Неужели тоже обещает жениться?

− Саня? Зачем? С ним удобно. С ним весело. Но выходить замуж? Не знаю, мамочка. Не знаю...

Все же здорово, когда можно вот так посидеть и поговорить. Честно, без ужимок и недосказанностей. Хорошо, когда есть у кого спросить совета. Доброго. Настоящего. Материнского.

С папой дела обстояли гораздо хуже. И не только в вопросах с парнями. Например, он был категорически против исполнения моей самой заветной мечты. Какой? О, самой светлой и, как мне всегда казалось, абсолютно безобидной! Только для всех моих бурных фантазий у отца имелся один и тот же ушат холодной воды. Часто процесс «отрезвления» делился на порции и выдавался по мере накала страстей.

Этап номер один:

«Мыслимое ли это дело – моя дочь – стюардесса?! Дочь полковника артиллерийских войск! И хочет стать вертихвосткой! Нет! Только через мой труп!»

Этап номер два:

«Ты меня до инфаркта доведешь со своими выдумками! Летать хочешь? Ладно! Договорюсь – сможешь тренироваться в прыжках с парашютом. Инструктор, естественно, глаз с тебя не спустит! Представ, доця, ты, парашют и тысяча метров высоты!»

Этап номер три или, иными словами, контрольный выстрел:

«Ну как, попрыгунчик, не страшно, а? График «полетов» составлять будем?»

Не страшно?! Бр-р-р! Сам прыгай, папуля! Впрочем, все обошлось без столь заоблачных перспектив: уловив момент, когда я уже закончила школу, но еще не достигла совершеннолетия, отец пробил по старым связям (где только у него не было знакомых!) и устроил меня в педагогический. Специальность «Психология» с точки зрения незыблемых моральных устоев казалась ему безопасной во всех отношениях. А мне что? А ничего! Конспекты писать – это все же лучше, чем скакать с парашютом. В стюардессы же я пойти успею и после вуза – до граничной возрастной планки в тридцать лет у меня еще уйма времени.

− Ой, мамусечка, мне бежать давно пора! Папе – привет. Он, кстати, отчего так рано сегодня смылся? Опять военная площадка без него жить не может?

− Вызвали в шесть утра – проверка какая-то нежданно нагрянуть должна.

− Опять? Что там проверять можно каждый месяц? Соответствуют ли уставу солдатские портянки и перловка?

− Не ехидничай. Что нужно, то и проверяют. Э-э, стой! Куда собралась? Почему тарелка почти нетронутая?

− Я уже сыта! Все, мамуля! Лечу! Пока-пока!