Глава 10
Вечер окутал город мягкой синевой, и в квартире Нори стало особенно тихо. Тишина давила, как тёплое, слишком плотное одеяло. Она закрыла за собой дверь, сбросила обувь и устало опустила сумку на пол. В плечах будто застряло напряжение всего дня, в голове клубок из чужих слов, взглядов и шороха пыльных страниц.
Она не включала верхний свет. Только настольную лампу. Тёплое жёлтое пятно упало на стол, и в этом круге оказалось всё, что сейчас имело значение: старинный дневник, её новый блокнот, кольцо с багровым камнем, которое до сих пор весело на ее шее.
Нори села и какое-то время просто смотрела на дневник. Переплёт, потрескавшийся от времени. Пожёлтевшие страницы. Запах старой бумаги, такой знакомый и странно родной. Она провела пальцами по обложке, как будто здоровалась с кем-то. На выцветших страницах проступали строки, написанные неразборчиво. Она медленно переводила их, всматриваясь, вчитываясь — и выписывала в свой блокнот:
«...через пепел — в свет. Через кровь — в истину. Тот, кто держит золу, держит и искру.»
«Чтобы связать слово и плоть: назови его при луне, с кожей на запястье, с голосом изнутри.»
Нори прищурилась. Ниже короткий фрагмент, будто формула:
«Тень, отступи. Прах, проснись. Имя моё — Солмара. Пусть пламя помнит.»
Она замерла. Перечитала это ещё раз. «Имя моё — Солмара.»
Не просто строчка, а как будто подпись. Дальше — больше:
«Камень в крови, слово в тени. Если зов совершён — река времени откроется. Но пусть зовущий будет готов к ответу.»
«Тот, кто несёт кольцо, несёт и искру. Но искра без воли — лишь дым.»
Нори почувствовала, как что-то внутри сжалось, будто сердце отозвалось на слова из глубины веков. Цепочка на шее неожиданно потяжелела, и когда она коснулась кольца с багровым камнем, металл оказался тёплым, почти живым. Камень в центре словно светился изнутри, будто в нём шевелилось пламя. Она замерла на миг, вслушиваясь в собственное дыхание, и тихо, почти неслышно прошептала, — Кольцо...
Пальцы дрожали, когда она взяла ручку и вывела новую строчку в блокноте: «Кольцо связано с Солмарой. Оно ключ. Оно защита.»
Она отложила ручку, но рука так и осталась дрожать. Что-то словно начало пульсировать под кожей. Воздух в комнате стал вязким, как медленно застывающее стекло. Нори снова коснулась кольца и в этот миг всё исчезло.
Темнота сначала полная. Потом трепещущий свет. Она стояла на обугленной земле посреди странного круга. Вокруг следы огня, будто после пожара, который не тушили. Перед ней камень, напоминающий алтарь, с вырезанными символами. На нём лежало то самое кольцо, только новое, не тронутое временем. Из кольца вытекала дымка. Из этой дымки возникла фигура. Женщина с лицом наполовину скрытым капюшоном. Но глаза... глаза были её. Нори. Или... Солмары?
Женщина медленно подняла руку, и вокруг, на обпаленой земле, загорелись знаки. Кроваво-красные.
— Моя сила, это не месть. Это знание. Это память. И ты носишь её.
Нори хотела что-то сказать, но слова не приходили. Видение начало меркнуть, как будто кто-то резко выдёргивал её из сна. Последнее, что она услышала:
— Помни, искра не угасла. Пепел – не конец.
Она очнулась в темноте своей комнаты, задыхаясь.Кольцо под тканью не остывало. Оно будто пульсировало вместе с сердцем, отзываясь на каждую мысль. Нори осторожно развернула цепочку и посмотрела на багровый камень. Он снова был спокоен, но в глубине всё ещё таилась искра. Словно след от прожитого сна.
Она опустила взгляд на дневник. Чужая фраза будто светилась, маня к продолжению. Пальцы сами потянулись к старому дневнику Солмары. Нори раскрыла его и начала листать быстро, лихорадочно, в поисках.
Страницы шуршали в ночной тишине. Многие были исписаны заклинаниями, странными образами, урывками снов и даже детскими рисунками будто Солмара писала это в разные годы, в разном возрасте, как будто и её жизнь была разбросана. И вдруг — фраза, обведённая несколькими чернильными кольцами:
«Когда искра проснётся — кровь вспомнит, камень заговорит, а воздух дрогнет. И та, кто когда-то пала в огне, встанет, держа в ладони голос забытого мира.»
Нори вздрогнула. Эта фраза будто вписывалась в то, что она видела. Дальше ещё одна. Написанная другим почерком, как будто дописанная кем-то после. Почерк мужской, строгий:
«Я хранил это для неё. Если ты читаешь — ты уже почувствовала зов. Прости, что не смог спасти тебя тогда. Но, может быть, теперь... мы доживём до света.»
Нори медленно потянулась к ящику стола и достала небольшую коробку, завёрнутую в тёмную ткань. Внутри письма. Те, что появлялись на её подушке. С цветами, с кольцом, с короткими, но тёплыми посланиями, от которых у неё учащалось дыхание.
Она развязала ленту, аккуратно достала одно из них и развернула. Пальцы дрогнули. Она положила письмо рядом со страницей дневника Солмары. Почерк был тем же. Чёткий, аккуратный, с лёгким наклоном. Р, у которой длинная ножка. О — почти идеальные окружности. И последняя точка всегда чуть ниже строки. Её сердце застучало быстрее.
— Это ты... — прошептала она.