Глава 9
Утро было затянутым облаками, словно мир сам решил немного замедлиться. Нори пришла к замку чуть раньше времени, как обычно, пытаясь избавиться от тяжести сна, который не приносил отдыха. Она скрывала за усталой улыбкой ночные раздумья и переживания. Вчерашний вечер, кольцо, которое она повесила на цепочку, таинственная записка — всё это будоражило её мысли.
Экскурсия прошла привычно: туристы, школьники, пары, занятые своими разговорами. Тэхён сдерживал улыбку и устраивал маленькие лекции, а Нори, всегда уверенная в своём голосе, рассказывала про историю замка, витражи, старинную мебель. Но на протяжении всей экскурсии её внимание всё время ускользало, поднималось к лестнице, ведущей наверх, туда, куда никто не ходил.
После того как посетители разошлись, Тэхён растянулся на скамье, вытирая пот с лба. — Всё прошло, как обычно, — сказал он, слабо улыбаясь. — Ты, как всегда, спасала положение.
Нори села рядом, глядя на старую лестницу, ведущую на третий этаж. — А что с третьим этажом? Почему его не включают в экскурсии?
Тэхён слегка нахмурился, но, заметив её интерес, вздохнул. — Ну, это довольно странная история. Когда замок сначала стал музеем, планировали использовать третий этаж для экспозиций. Но как-то всё не складывалось. Люди, которые пытались работать с этим этажом, жаловались на странные вещи: то стены начали трещать, то свечи гасли сами собой, то двери не открывались. В общем, раз за разом что-то происходило.
Нори внимательно слушала.
— А когда проблемы только увеличивались, кто-то из старших сотрудников замка сказал, что будто там что-то есть. Может, старые силы... Кто знает. В итоге третий этаж так и остался закрытым. По сути, никто его не использует, и не знают, что с ним делать. В документах даже странная отметка стоит: не для общественного доступа.
— Странно... — Нори задумалась. — Так никто и не пытался разобраться, что там?
— Честно? Никто. Некоторые даже шутили, что замок сам охраняет этот этаж. Как будто кто-то не хочет, чтобы его открыли. В итоге даже перевели всю охрану и сигнализацию от туда. Удивительно, что ты вообще решила об этом спрашивать.
Нори немного отвела взгляд, ощущая, как кольцо на её на шеё едва заметно теплоет. Внутри будто что-то шевельнулось. Что-то не дающее покоя. — Я просто... думала. Может, там скрывается что-то важное. — Она попыталась сохранить нейтралитет в голосе, но сама почувствовала, как слова звучат почти как пророчество.
— Я бы не советовал. — Тэхён взглянул на неё с предупреждением. — Вся эта история слишком странная. И если в замке действительно есть какие-то скрытые силы, лучше не вмешиваться. Ведь не зря же этот этаж закрыт.
Нори молча кивнула, но в голове уже крутились другие мысли. Быть может, именно в этом месте скрывается ответ на все её вопросы. И кольцо, что она носила, начинало всё больше напоминать не просто украшение, а нечто, что должно было быть её путеводной звездой.
После разговора Тэхён ещё какое-то время молча сидел, будто раздумывая над чем-то своим, а потом встал с резким вздохом. — Чёрт... Я же совсем забыл. Мне нужно подписать бумаги по реставрации одного из залов. Архитекторы сейчас внизу, в административной части. Будешь ждать тут, или...
— Конечно, подожду, — быстро ответила Нори, делая вид, что смотрит в телефон. — Мне просто надо передохнуть.
— Только не броди одна, ладно? — сказал Тэхён, уже отходя к служебному коридору. — Замок иногда любит шутить, особенно с новичками.
Он ушёл, и его шаги затихли внизу, за массивной дверью. Как только за ним закрылся проход, Нори вскочила. Это был её шанс. Сердце билось слишком громко. Она подошла к лестнице, ведущей на третий этаж, и остановилась на мгновение. Там, где ступени начинались, воздух словно был плотнее, тяжелее. Она поднялась, медленно, стараясь не издавать ни звука, чувствуя, как каждый шаг отдаётся в кольце на её груди — будто металл жил своей жизнью.
Дверь на третий этаж не была заперта, как она думала. Просто старый замок со скрипом поддался, словно сам сдался под её прикосновением. Щёлк. Она вошла.
Третьий этаж встретил её гробовой тишиной. Воздух был плотным, тяжёлым, как в склепе. Здесь не пылилось — здесь дремало. Стены дышали старыми тенями, и всё казалось чужим. Нори шагнула вперёд. Дверь за её спиной захлопнулась сама собой и тут это началось.
Из глубины коридора послышался странный звук. Не скрип и не шорох — жуткий, хриплый вдох, как будто что-то пробуждалось от вековой спячки. Затем глухие шаги. Они приближались, но откуда невозможно было понять. Пространство будто играло с восприятием, и стены стали ближе, темнее, глуше.
Вдруг из темноты прямо на неё вырвалась тень. Она не успела вскрикнуть. Фигура, быстрая, как вихрь, налетела, и на секунду стало страшно тихо. Хищные пальцы сомкнулись на её горле, спина ударилась о стену, волосы прилипли ко лбу. Над ней нависло нечто нелюдское. Глаза в темноте светились алым, в них плескалась жажда. Рот приоткрыт, обнажены клыки, дыхание ледяное, как сама смерть.
— Нарушительница, — прорычал голос, срываясь на звериный шепот. — Ты пришла в мою тень.
Его голос дрожал не от слабости, а от ярости, от инстинкта. Он медленно поднёс лицо к её шее, так близко, что она почувствовала, как один клык царапнул кожу. — Зачем ты пришла?.. — голос больше не был человеческим. — Говори, пока не поздно.
Нори с трудом выдавила слова, еле шевеля губами. — Это я... Нори...
Фигура замерла, клыки исчезли из поля зрения, дыхание оборвалось. Тяжёлая пауза повисла между ними, будто даже замок затаил дыхание. Он отступил. Его глаза медленно сменили оттенок — багровый угас, уступив место мерцающему серебру. Черты лица смягчились, и в них проступила боль, затем удивление, а за ним и вина.
— Нори... — Хан произнёс её имя так, словно не верил, что оно принадлежит живому человеку. — Проклятье... Я чуть не... я мог... — Он отвернулся, стиснув кулаки, будто сам себе отвратителен.
— Ты не должна была приходить сюда. Это место охраняется не потому, что кто-то закрыл его. Оно само себя защищает. Я... я себя защищаю. Я не всегда узнаю.
Нори стояла, всё ещё прижимаясь к стене, дрожа. Она видела, как его плечи опустились. Как в глазах больше не было зверя — только человек. Слишком древний, чтобы быть просто человеком.
— Я знала, что ты здесь, — прошептала она. — И всё равно пришла.
— Безрассудная, — пробормотал Хан. — Безрассудная... как она.
И теперь тишина вокруг стала иной, почти священной. Он исчез. Просто исчез, как тень, как туман под светом дня, и ни скрипа шагов, ни вздоха воздуха — будто его и не было вовсе. Только лёгкий холод остался в пространстве, чуть дрожащий в воздухе, как после грозы.
Нори осталась одна. Несколько мгновений она стояла неподвижно, вслушиваясь в тишину, что снова опустилась на третий этаж. Но сердце уже билось не от страха, а от чего-то другого. Словно оно отзывалось на дыхание стен, на зов этого места, упрятанного от глаз.
Она пошла дальше. Коридоры этажом выше были не такими, как внизу. Словно застывшие в вечности. Здесь витал запах воска, сухих трав, старой бумаги. Полы, застеленные коврами, мягко пружинили под ногами. Свет сквозь витражи был пыльным, рассеянным, словно солнце боялось касаться этих комнат напрямую.
Одна из дверей была приоткрыта. Нори толкнула её. Внутри полумрак, старинная мебель, покрытая тканью, и массивный стол, на котором пылились раскрытые книги. Потёртые страницы шептали ей навстречу. Она подошла ближе. На столе связка пергаментов, несколько старинных карт, и одна тонкая книжка в кожаном переплёте. На её обложке не было названия, но что-то в ней манило, словно тихий голос в темноте.
Страницы дневника хранили чужой голос — женский, чёткий, а порой дрожащий от страха или тоски. Но среди воспоминаний о странных снах, тенях в зеркалах и боли утраты встречались совсем другие строки, записанные иным почерком, будто в порыве, будто диктовал кто-то другой.
«Для остановки времени на одно дыхание три слова, произнесённые на выдохе, в полумраке. Не при свете огня, огонь мешает.»
«Кровь и зола смешать. Пепел должен быть от берёзы, не другого дерева. Кровь своя. Чужая работает иначе.»
«Сон, в котором слышишь своё имя, повторяется трижды — это не сон. Это зов. Отвечать только мысленно, или исчезнешь.»
«Если в комнате пахнет железом — закрой окно и не дыши глубоко. Кто-то рядом, и он голоден.»
Нори пролистывала дальше, руки дрожали. Одна из страниц была полностью выделена жирным штрихом. Писали в спешке, едва ли не рвали бумагу:
«Когда я умру, пусть мой голос останется здесь. Пусть слова мои не пропадут. Пусть та, что придёт после, найдёт их. Она будет такой же, необъяснимо похожей. Её зов не обманет камни. Пламя вспомнит её. Пепел поднимется, и заклятие дрогнет.»
На полях схема. Простой круг, слова по краям, символ, похожий на кольцо с камнем, что лежало теперь у Нори на шее. И снова заклинания очищения, призыва, защиты, и даже разрушения. Но не было ни объяснений, ни инструкций. Слова, будто вырванные изнутри. Записанные не для всех, а только для той, кто поймёт. И Нори понимала. Не разумом, не логикой, а внутренне. Тело отзывалось на каждую строчку, будто кто-то звал её сквозь время. Она снова взглянула на кольцо. Оно гудело, словно узнавало свои слова на бумаге.
Нори аккуратно закрыла дневник и прижала к груди. Кожа обложки была шероховатой, немного прохладной, и казалось, хранила в себе пульс другого времени. Она встала, обвела комнату взглядом будто прощалась, хотя внутри знала: это не последняя её встреча с этим местом.
Она положила дневник в сумку. Осторожно, почти с благоговением и направилась обратно в коридор. Теперь, когда страх немного утих, третий этаж казался другим. Менее пугающим, более... зовущим. Как будто сам замок решил, что она та, кого он ждал.
Двери, закрытые раньше, теперь поддавались. Замки не скрипели, только пыль поднималась под ногами. Она прошлась по комнатам: библиотека с пустыми полками, зал со старинными креслами, покрытыми тканью, как будто кто-то спешно укрывал мебель, убегая от чего-то.
На одной из стен в дальнем коридоре висел портрет. Он был почти стёрт временем. Из трещин на холсте проглядывал силуэт женщины в чёрном, с кольцом на пальце, точно таким, как у Нори. Она сделала шаг ближе. Лица почти не было видно, только глаза, тёмные, серьёзные, пронзительные, и в них было что-то тревожно знакомое. От портрета несло старым ладаном и чем-то жгучим. Словно вкрадчивым упрёком.
Под рамой — табличка с надписью на латыни. Её перевод Нори знала почти наизусть:
«In cinere veritas.» (В пепле истина.)
Она пошла дальше. За следующей дверью ничем не примечательная спальня. В углу старый платяной шкаф. В нём только одна вещь: тёмный плащ из тяжёлой ткани, в кармане которого ветхий клочок бумаги. Пожелтевший, рваный, но сохранивший одно-единственное слово: «Осторожно.»
Тишина в коридоре вдруг нарушилась, снизу донёсся глухой голос. Эхо скользнуло по стенам, обогнало её дыхание. Она обернулась на шум снизу, из холла, эхом раздалось, — Нори? Ты здесь?
Тэхён. Сердце Нори сжалось. Она стояла у самой лестницы третьего этажа, дневник был спрятан в сумке, запах пыли всё ещё стоял в воздухе. Ей нельзя было попасться здесь. Быстро, почти на цыпочках, она вернулась в темноватый коридор второго этажа. Сделала вид, что как будто только вышла из-за поворота.
— Эй! — крикнула вниз. — Тут я. Смотрела одну из ниш возле витража.
Через мгновение шаги Тэхёна показались у подножия лестницы. Он поднялся не торопясь, но внимательно. Окинул её взглядом. — Ты бледная. Всё в порядке?
— Да, просто душно наверху. — Она попыталась улыбнуться и чуть пожала плечами. — Мне стало интересно, какие ещё залы ты не используешь для экскурсии, и я решила немного осмотреться.
Тэхён хмыкнул, но ничего не сказал. Лишь повёл её обратно, — У нас ещё осталось кое-что в списке. Надо проверить таблички возле старых экспонатов. Ты как?
— Конечно, — тихо ответила она.
Она шла рядом с ним, сумка плотно прижата к боку. Внутри дневник, запах пыли, заклинания, память. И ещё острое чувство: она успела, и пока никто ничего не понял.