7 глава
«Будь осторожен с тем, чего желаешь. Судьба может услышать.»
— Оскар Уайльд
....
Я обернулась — и увидела его. Калеб Вальтер.
Кожаная куртка, сбившаяся на одно плечо, сигарета, лениво покачивающаяся в уголке рта. На брови — свежая царапина, и тень крови. Он выглядел так, будто только что вышел из драки и решил, что ему срочно нужно пофилософствовать о жизни. Он стоял на фоне ночного города, небрежный, наглый, как сама боль, и до раздражения настоящий.
— Уходи, — сказала я тихо, но голос сорвался. — Что, не ясно?
Он не двинулся. Только щурился сквозь дым, рассматривая меня, как редкий экспонат в музее психиатрии.
— Мне интересно, — проговорил он.
— Что тебе, чёрт возьми, интересно? — я закатила глаза, уже чувствуя, как бешено колотится сердце.
— Почему ты выбрала мою крышу, чтобы закончить свою... скажем так, эпопею? У тебя дома что, верёвки не нашлось?
— Где написано, что эта крыша твоя? — рявкнула я.
Он фыркнул и кивнул на жестяную миску у моих ног, полную окурков.
— Видишь? Это мой трон. Я тут курю каждый день.
— Поздравляю, — скривилась я. — Осталось найти корону из мусора.
Я отступила от края, злая, что он разрушил мой момент. Он, чёртов Калеб, всегда появлялся не вовремя.
— Тебе вообще нечем заняться, кроме как спасать потенциальных самоубийц?
— А мне скучно. Плюс ты выглядела довольно драматично. Словно из фильма. Растрепанная, с красными глазами. Только музыки не хватало.
— Ты омерзительный, — бросила я.
— Это не новость.
Он сел на парапет, закинул ногу на ногу, как будто был на пикнике.
— Ну давай. Расскажи. Что довело тебя до того, чтобы шагнуть вниз?
Я молчала. Не для него я поднималась на эту крышу. Не для него в голове звучал последний счёт. Но слова, как яд, сами полезли наружу.
— Ты не поймёшь, — прошипела я.
— Попробуй. Я глупый, но любопытный.
Он снова затянулся. Я смотрела на этот огонёк в темноте.
— Дай и мне, — сказала я.
— Что? — прищурился он.
— Сигарету. Быстрее, пока я не передумала.
— Серьёзно? — Он отломил от пачки одну и протянул. — Не думал, что ты из курящих. Ты выглядишь как та, кто ест салат и страдает молча.
— Я давно не курила, — буркнула я, — но какая разница? Всё равно сегодня умру.
Он на мгновение замер, а потом резко рассмеялся.
— Ты сумасшедшая. И не в плохом смысле. Хотя… — Он провёл пальцем по горлу. — Может, всё-таки в плохом.
Я затянулась. Дым обжёг лёгкие, глаза заслезились. Чёрт, как я раньше это делала каждый день?
— Теперь расскажи. Откуда ты меня знаешь?
Я опустила глаза. Он не помнил. Конечно. Они все не помнят.
— Мы были врагами. В другой жизни.
— Ого, драматично. И всё? Без интриги?
— Когда-то у меня была идеальная жизнь. Лучший парень. Но потом кое-что изменилось и нашей любви как небыло.
— Кто этот счастливчик?
— Дин Стайрос.
Калеб резко напрягся.
— Надо было именно его имя назвать. Я его знаю и не помню, чтоб ты с ним встречалась.
Я усмехнулась.
— В этом и прикол...он тоже не помнит. — Я опустила глаза в низ, дабы не показать слёзы. — Я большее скажу, он ходит с кольцом на пальце, всем вокруг улыбается, как идиот.
— Я всё равно не понял, откуда меня знаешь?
Я повернулась к нему. Не хотела говорить, но потом что-то как будто ударило в голову.
— Он умер...
Калеб хотел перебить меня, но я резко продолжила.
— Я знаю, что никто этого не помнит, но он умер в аварии. Чтобы вернуть его я заключила сделку с дьяволом, но я не знала...я не думала, что он забудет меня.
Он откинулся назад и засмеялся, но в смехе был привкус издёвки.
— Ты... ты реально ненормальная. Прямо диагноз.
— Возможно, — я пожала плечами. — Но это не мешает мне говорить правду.
— Ритуал? Ты говоришь о чёрной магии, да? Ты принесла в жертву кошку и намазала кровью свечи?
— Нет. Своей кровью.
Он замер, уже не усмехаясь.
— И что ты отдала?
Я хотела сказать: душу. Но что-то внутри переклинило. Какой смысл?
— Какая тебе разница? Ты всё равно не веришь.
Он медленно выдохнул, пуская дым в сторону неба.
— А знаешь что? Ты меня пугаешь. Но интересно. Страшно интересно.
— А ты меня бесишь. Просто до дрожи, до тошноты. Своим видом, голосом, наглой рожей. Ты не должен был быть здесь.
Он замолчал. А потом тихо сказал:
— Значит...ты была девушкой Дина и знаешь меня благодаря нему?
Я отошла от Калеба. Тот просто наблюдал за мной.
— Важно лишь то что у него скоро свадьба, а его невеста пригласила меня. Знаешь, как это — смотреть на того, кто когда-то держал тебя за руку и клялся, что не отпустит? — Я перешла на крик.
— Хреново.
— Уходи. Если не хочешь видеть, как я превращусь в лепёшку.
Я сделала шаг к краю. Ещё один. И в тот момент, когда я хотела отпустить всё — он схватил меня за руку.
— Нет, с ума сошла? Только не на моей крыше. Домой иди, хочешь — найди там верёвку, бензопилу, хоть гильотину. Но не здесь.
— Пусти! — закричала я.
— Думаешь, так отомстишь ему?
— Я не хочу мстить! Я просто не могу жить без него!
Калеб медленно выдохнул дым. И выкинул окурок.
— Да ты права, я тебе не верю и считаю, что по тебе психушка плачет, но.. — Он крепко держал мою руку. — Умерев только сделаешь одолжение ему и его бабе.
Он посмотрел на меня с каким-то странным блеском в глазах.
— Отомсти ему! Покажи кого он потерял, — На его лице появилась знакомая ухмылка. — Если ты не сошла с ума и у него реально были к тебе чувства, даже если в другой жизни, то он может тебя вспомнить!
— Как? Он меня не знает. А я не могу видеть, как он держит за руку… другую.
— Тогда убей её. Или его.
Я вырвала руку, отшатнулась.
— С меня хватит сделок! — Сказала я и направилась к выходу.
Он ещё сзади, что-то прошептал, но я этого не услышала.
— Жаль, — вздохнул он.
Я не обернулась. Не захотела. Его голос всё ещё звенел в ушах — слишком спокойный, слишком ядовитый. Он будто забрал что-то, даже не прикоснувшись.
Идя домой, я чувствовала, как земля под ногами будто становится мягкой, как в болоте. Каждый шаг был тяжёлым. Каждое движение — как сквозь воду.
Он сказал: отомсти.
А я не хотела мстить. Я хотела только вернуть.
Вернуть то, что уже сгнило в его руках.
....
Прошло три дня.
Три дня — как тень. Я была в квартире, но будто вне себя.
Я не открывала окна. Не включала свет.
Телефон был где-то в сумке, выключенный. Даже если бы кто то зазвонил — я бы не ответила.
Каждый вечер я ложилась на кровать и смотрела в потолок, слушая, как из кухни капает вода.
Словно отсчёт.
Почему я не прыгнула?
Этот вопрос звучал в голове громче всего.
Всё было готово. Момент был идеальный. Ветер, крыша, он.
Он… Калеб. Проклятый Калеб.
Наглый, самодовольный, с этой ухмылкой, будто знает меня лучше, чем я сама. Он назвал меня больной. Сумасшедшей. Но почему-то не ушёл. Почему-то держал меня за руку, пока я не передумала.
Я ненавидела его. Его и его уверенность. И в то же время — он был первым, кто не отвернулся. Кто не испугался моей боли.
Я не спала. Не ела. Смотрела в пустоту и пыталась уговорить себя, что всё правильно. Что я спасла его.
Но правильное решение не должно так сильно убивать.
И чем больше проходило времени, тем ярче росла внутри ненависть. К Аселии — за то, что заняла моё место. К нему — за то, что позволил.
К себе ....
Я вышла на улицу потому что больше не могла дышать в этой комнате. Она стала похожа на гроб — душный, пыльный, воняющий сожалениями.
Воздух ударил в лицо. Прохладный. Резкий. Я пошла, не разбирая дороги. Ноги сами несли меня. Всё вокруг было как в дымке. Цвета — бледные, голоса — глухие. Мир стал декорацией.
Шаг. Ещё один.
Звон в ушах. Резкая боль в затылке.
Это так голодовка и недосып на меня влияют или свежий воздух?
Вокруг всё поплыло.
Я пыталась за что-то ухватиться, но не успела.
И вдруг — темнота.
....
Запах хлора. Жужжание капельницы. Белые стены, как саван.
Я открыла глаза — медленно, как будто сквозь воду. Всё тело ломило. В груди что-то тяжело билось, но не в ритме.
Врач стояла рядом. Женщина. Светлые волосы и очки.
— Вы очнулись?
— Похоже, да… — прохрипела я.
— Как вы себя чувствуете?
— Как будто кто-то поставил внутри меня таймер и забыл выключить. — Я попыталась усмехнуться, но получилось слабо.
— Мы провели анализы. — Она говорила тихо, но сдержанно. — Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов.
— Если надо, — кивнула я, медленно приподнимаясь.
— Часто ли вы чувствуете головные боли?
— Постоянно. Это как старая подруга. Без неё никак.
— Бывают ли кровотечения? Из носа, рта?
— Нет… Но вы так спрашиваете, будто ждёте, что я развалюсь на части прямо здесь.
Что со мной?
Она опустила взгляд. На мгновение. Я это заметила.
— Мы не совсем понимаем, — медленно произнесла она. — Ваш организм… ведёт себя странно. Мы никогда не видели ничего подобного. Ткани, органы… всё будто начинает… разлагаться. Изнутри. Медленно. Без причины.
Я замерла.
— Что… что вы хотите сказать?
— Мы не можем найти источник. Ни одна база, ни одно заболевание не соответствует. Это будто… — она запнулась, — будто всё тело… гниёт. На клеточном уровне.
Время остановилось.
Сердце билось, но где-то далеко.
Слова пронзали меня, как осколки.
— То есть… я умираю?
— Мы не можем ещё ничего сказать... — она запнулась прежде чем что-то сказать.
— Но я обречена. — Я закончила за неё.
Она кивнула. Её глаза были влажными.
— Простите… Мы не можем вам помочь.
Внутри всё сжалось. Но не от страха. От странного, глухого принятия.
И где-то глубоко — я знала. Это расплата. За любовь. За сделку. За глупую надежду, что можно обмануть смерть, если достаточно любишь.
Я посмотрела на неё, прямо в глаза.
— Сколько мне осталось?