Глава XV: Тепло, что жжёт
— Скажи мне, — шептал Чонгук, когда Тэхён лежал у него на коленях, — ты когда-нибудь простишь?
Тэхён моргнул медленно. Его губы дрогнули, как будто он хотел усмехнуться, но сил не хватило.
— А ты просишь прощения?
Король не ответил. Он накрыл плечи Тэхёна мехом, провёл пальцами по тёплой коже, вытирая капли пота. Руки его были осторожны, нежны. Слишком нежны. Он касался, как будто искал в нём что-то, чего сам уже давно лишился.
⸻
Ночами Тэхён просыпался в ужасе. Он хватался за горло, ощущая невидимый вес ошейника даже тогда, когда он был неактивен. Он задыхался. Кричал. Иногда — бился в судорогах. Панические атаки пришли внезапно, и с каждой ночью усиливались.
И каждый раз, когда это случалось, первым у его постели оказывался Чонгук. Он прижимал Тэхёна к груди, качал, как ребёнка. Шептал.
— Здесь. Ты не один. Всё хорошо. Слышишь? Ты больше не вещь.
Но Тэхён не верил.
— Ты сам сделал меня таким, — шептал он в полубреду. — Я не знаю, где кончаюсь я и начинаешься ты. Ты... во мне.
Чонгук сжимал его сильнее. Он чувствовал, как чужое тело дрожит, как сердце стучит под ладонью — маленькое, затравленное, но живое.
Он тянулся к нему всё чаще. Искал взгляда. Просил, чтобы тот снова шептал ему имя — не как палачу, а как... тому, кто нужен.
И Тэхён шептал.
Не из любви.
Не из воли.
А потому что не знал уже, как жить иначе.
⸻
Однажды ночью, когда луна висела прямо над окнами, и замок был укутан тишиной, Тэхён сам потянулся к Чонгуку. Обнял. Лёг рядом.
— Я не знаю, кто я без тебя, — признался он. — Но мне страшно.
— Мне тоже, — ответил Чонгук, закрывая глаза. — Страшно потерять.
И в эту ночь между ними снова была близость. Глубокая, замедленная, не столько телесная, сколько тянущая за нервы, как натянутую струну. В ней не было страсти — была зависимость.
Признание не в словах — а в тяжести дыхания, в том, как дрожали пальцы Тэхёна, в том, как долго Чонгук смотрел ему в лицо, будто боялся, что оно исчезнет.
⸻
Утром он не хотел уходить. Ни на совет, ни на тренировку. Он остался. Сидел у постели, пока Тэхён спал. И впервые за долгое время его сердце билось... слабо и неровно.
Он влюблялся.
Не в гордого мага.
А в то, что сам же сделал — в сломанного, кроткого, напуганного мальчика, которого теперь не мог отпустить.