Глава XI: Ты - не вещь, но ты - мой
С утра в замке чувствовалась тревожная суета. Стражники шептались. Слуги двигались быстрее обычного. Даже ветер за окнами казался не своим. Что-то менялось.
Тэхён чувствовал это кожей.
Он сидел на подушках, как ему было велено, и молча ел. Его движения были отточены, глаза потухли — он давно понял, что покой — единственная награда. Последние дни Чонгук не наказывал. Приходил реже, но смотрел чаще. Иногда — подолгу молча держал за запястье.
И Тэхён начал бояться молчания меньше, чем одиночества.
Но сегодня Чонгук вошёл с другим.
Мужчина — широкоплечий, богато одетый, с хищным лицом и улыбкой, от которой холод полз по позвоночнику. Он окинул Тэхёна взглядом, как оценивают лошадь на рынке.
— Он красивее, чем говорили, — сказал он.
Тэхён напрягся. Почувствовал, как зачесался ошейник. Но Чонгук молчал. Подошёл к нему, наклонился — и впервые не сказал "не бойся".
— Ты на сегодня не со мной, — сказал он просто. — Не бойся. Он не тронет тебя слишком сильно.
Что?
Мир дрогнул. Кровь ушла из лица. Все мышцы сжались, словно Тэхён снова попал в ловушку — в клетку, которую он даже не заметил до этого.
— Нет... — прошептал он. — Не ты... Не можешь...
Но Чонгук уже отступал. Он даже не смотрел. Только холодное «Это приказ» — и всё.
⸻
Он не помнил, как очутился в чужой комнате. Как у него дрожали пальцы. Как руки другого мужчины касались его подбородка, щёк, плеч — с грубостью, и с полным правом. Как будто он — предмет. Слуга. Игрушка.
И тогда — оно прорвалось.
Сначала — судорожный вдох.
Затем — сильное дрожание рук.
Потом — отчаянный, беззвучный крик, как будто в него вселился кто-то другой. Он начал царапать себе грудь, горло, дёргать за ошейник, пытаться сорвать с себя всё, лишь бы исчезнуть. Его тело не слушалось, он бился, выл, кричал. Слёзы хлынули, грудь сжимала рвущаяся паника.
Он потерял контроль.
Паническая атака накрыла, как прилив — необратимый, жестокий. Он задыхался, колотил себя кулаками, кричал слова без смысла. Ему казалось — он снова ребёнок, которого бросили. Он снова в руках охотников. Он уже умер, только тело ещё не поняло.
⸻
Тот мужчина отошёл, испуганно вызвав стражу. Слуга побежал за лекарем.
Но Чонгук пришёл первым.
Вошёл в комнату, где Тэхён трясся на полу в истерике, весь в крови и слезах. Он не сказал ни слова. Только подошёл, опустился на колени и резко прижал к себе, обнял — крепко, властно, больно. Но Тэхён вцепился в него, как в воздух. Как в спасение.
Он бил кулаками по его груди, царапал. Плакал. Кричал:
— Ненавижу тебя! Ненавижу... ненавижу... не... о-с-та-в-л-яй...
И голос сорвался.
Чонгук молчал. Только гладил его по волосам. Спокойно. Плавно. Уверенно.
И только шепнул:
— Теперь ты знаешь, что кроме меня — страшнее.
⸻
Ночью Тэхён спал в его покоях. Он свернулся в комок у его груди. Ошейник больше не светился. Но сны были тревожные.
А во сне он всё повторял одну фразу:
— Не отдавай меня больше...