Глава II: Камень и тишина
Подземелья королевского дворца были тёмными, сырыми и пропитанными вековой тишиной. Здесь не звучала музыка, не слышался голос, не билась жизнь. Только капли воды, падающие с потолка на камень, отсчитывали чужое время.
Таэхёна втолкнули в камеру, и дверь с лязгом закрылась за его спиной. Металлический звук отдался эхом — как последнее слово, сказанное судьбой. Внутри было холодно. Слишком холодно, даже для него — привыкшего к дыханию зимнего леса. Здесь не было магии. Не было ветра. Лишь стены, чьи трещины напоминали о том, сколько жизней уже угасло между этих камней.
Он медленно опустился на пол, не сопротивляясь. Кандалы всё ещё звенели на его запястьях. Кожа под ними была воспалена и натёрта до крови. Он закрыл глаза, пытаясь найти внутри себя остатки силы, но всё, что чувствовал — усталость. И злость. Слепую, молчаливую злость, которую он не показывал никому.
Прошло неясно сколько — час, день, может, два. Время перестаёт иметь значение, когда тебя лишают света. Иногда приносили еду. Иногда — нет. Он не ел. Почти не пил. Но не терял разума. Магия была как тихое пламя в груди — не вспыхивала, но тлела, ожидая момента.
И однажды момент пришёл.
Дверь скрипнула.
Не громко, не гневно — спокойно, как будто вошёл не стражник, а... хозяин этого мрака.
Чонгук.
Он вошёл один. Без охраны. Без оружия наготове. Лишь в длинном чёрном плаще, что почти сливался с тенями. Его шаги были уверенными, без спешки. Как шаги того, кто знает: здесь его территория, и страх боится даже его дыхания.
Таэхён поднял голову.
— Тебе удобно? — голос короля был ровным. Ни насмешки. Ни жалости. Ни любопытства. Только голая, отточенная власть.
— Лучше, чем тебе, — тихо ответил Таэхён, — ты ведь даже не понимаешь, кого посадил в клетку.
Чонгук прищурился. Его лицо оставалось спокойным, но в воздухе что-то изменилось. Стало гуще. Опаснее.
— Я знаю, кого. Магического отродья, которое годами нарушало границы моего леса. Последнего омегу, чья магия угрожает порядку. Не придавай себе больше значения, чем ты есть.
— Тогда зачем пришёл сам? — голос Таэхёна звучал мягко, почти шёпотом. — Хотел посмотреть, как я страдаю? Или ты — один из тех королей, кто путает власть с одиночеством?
На мгновение что-то промелькнуло в глазах Чонгука. Но он подошёл ближе. До опасной близости. До того расстояния, где магия и ярость могли бы переплестись в пламя.
— Я пришёл напомнить тебе: твоя жизнь зависит от моего желания. — Он склонился чуть ниже. — Ты здесь не потому, что силён. А потому, что я позволил тебе жить.
Таэхён встретил его взгляд. Без страха. С вызовом. И с какой-то неуместной, непонятной для короля грустью.
— Тогда убей. Сейчас. Если ты действительно король.
Молчание. Глухое, натянутое, как тетива.
Но Чонгук не поднял меч. Он выпрямился и сказал лишь:
— Завтра ты выйдешь из камеры. Мне нужен маг. Пусть даже такой, как ты.
И ушёл.
Дверь снова закрылась. Но на этот раз тьма больше не казалась пустой. Она шептала. Она ждала.
Потому что что-то начало меняться.