Глава 11. Синяя-синяя книга
С мыслями о родителях или без, время в лечебнице тянется медленно. Особенно, когда ты изо дня в день делаешь одни и те же вещи: завтракаешь, ходишь в сад и на процедуры, обедаешь, ужинаешь... И так по кругу. Может, мне стоит попробовать читать книги?
Оказавшись возле полок с запылившимися томиками в игровой, я вновь перенеслась к себе домой. Книги всегда казались мне каким–то неосознанным волшебством. Подумать только, ты открываешь страницу, и чёрные закорючки переносят тебя в другой мир. Мир, который так отличается от настоящего. Где можно быть феей, принцессой или рыцарем и каждая история несёт в себе какой–то смысл.
Мне часто казалось, что в книгах я могу убежать от этого мира, хотя я и не всегда понимала смыслы описанных в них историй. Помню, однажды я прочитала «Девочку со спичками». Вот почему, почему автор оставил её умирать? В тот момент мир книг показал, что тоже может быть жесток. И если злу суждено случиться, то оно настигнет тебя и на бумажных страницах.
Я протянула руку к ближайшей книге, взяв её с полки. Разрисованная обложка с живописным шрифтом. Несмотря на всю свою яркость, она мне всё–таки не привлекла. Следующая. Простая синяя обложка с когда–то золотым тиснением. Эту, разрисованную, судя по потрёпанным кончикам форзаца, брали не один раз. А эта - синяя... слишком невзрачная, поэтому покрылась пылью. Забавно, а ведь книги совсем как люди. Красивые сразу притягивают взгляд, а обычные вынуждены стоять где–то в сторонке. Ты никому не интересен, пока ничего из себя не представляешь.
Я взяла синюю книжку и уселась в кресло в углу рядом со стеллажом. Итак, глава первая... Остановившись на том, что «доктор взял пациента за руку», я перевернула страницу. Но моё внимание привлекли не следующие строки (дальше шло продолжение о том, как пациент стал жаловаться на зуб), а нацарапанные чёрной гелиевой ручкой цветы на полях – розочки в шипах.
Я почесала нос. Эти цветы выглядели такими знакомыми... Ну, конечно! Готова поклясться хоть сейчас, что эти цветы были нарисованы точь–в–точь, как тот цветок на стене в саду. Такой же неровный, наклонённый чуть в бок, стебель и тонкий бутон.
Я в нерешительности отогнула лист следующей страницы, словно рискуя обнаружить строки из чужого дневника, но увидела лишь подчёркнутое слово: «здесь». Той же гелиевой ручкой. Движимая любопытством, я быстро пролистала вперёд, и ещё раз вперёд. Слова были подчеркнуты не на каждой странице, но, определённо, отмечены специально, а не чтобы пометить прочитанное. Ведь для этого можно было просто загнуть листы, а не запоминать страницу, чтобы потом выискивать отрывок. И, чёрт меня дери, я готова была поклясться, что, соединив слова вместе, я увижу какой–то связный текст.
Пейн был того же мнения, кивая мне мохнатой головой в сторону письменного стола. Не теряя времени, я подбежала к столу, хватаясь за чистые листы с карандашами. Нужно было только выписать слова. Мне не хотелось, чтобы кто–то застал меня за этим занятием, как в тот раз с письмом для мамы. Поэтому я свернула листы пополам, положила их в книгу, туда же закинула карандаш и убрала всё это за пазуху, прикрыв вздувшуюся кофту моим котиком. Выносить вещи из игровой было запрещено, но кто станет проверять меня на выходе? Обычная пациентка с игрушкой.
Выйдя, я побежала прямиком в свою комнату. Плотно прикрыв дверь, аккуратно достала книгу, словно это была зашифрованная карта сокровищ. Разложив лист на столе, я приготовилась выписывать слова: «кофе», «они», «поле»... То, что слова приходилось выискивать на разных страницах, усложняло работу. Кое–где чернила смазывались, заставляя меня думать, что подчёркнуто не одно, а два слова. Поэтому на всякий случай я выписывала не только их, но ещё и те, которые оказались подчёркнутыми отпечатавшимися чернилами на противоположном листе. Я так увлеклась, что и не заметила, как прозвучала сирена к прогулке. Только мяуканье Пейна смогло отвлечь меня от работы.
– Иду, – я быстро спрятала всё под подушку и вышла из комнаты. Дети, как всегда, стройными рядами шли вперёд, и я принялась выискивать среди них Алана. Хотя мне и хотелось рассказать ему о находке, я решила повременить. Надо проверить мои подозрения до конца.
***
– Да, правду говорю! Стоило бы тебе только увидеть её рожу! – расхохоталась Медди, и мы вслед за ней.
Я уже даже успела забыть начало истории. Близняшка так быстро перескакивала с одной темы на другую, но разве это важно? С ней просто весело, вне зависимости от того, что она говорила. Неудивительно, что я и Алан тоже смеялись до коликов просто потому, что смеялась она.
Этот заразительный смех, казалось, всё–таки мог на миг обмануть нас и перенести из стен лечебницы туда, где тоже есть зелень и светит яркое солнце. Городской парк, где пахнет попкорном, а за деревьями виднеется колесо обозрения, и всё, чего не хватает – это холодного мороженого, обжигающего всё горло своего прохладой.
Но вместо него в моей руке пластиковый стаканчик с холодной водой – дали на выходе медсёстры. Это единственное, что здесь разрешено, чтобы хоть как–то охладиться в этот жаркий день. И, за неимением лучшего, мы тихонько потягивали воду, болтая.
– Эй, слушайте, он уже битый час тут сидит, уставившись в одну точку, – Медди вдруг перестаёт смеяться и смотрит направо.
Кайло. Пока мы дурачимся, он, и правда, просто сидит на скамейке, сжав в руках стаканчик. Отделившись от банды, он выглядит так... беззащитно. Интересно, о чём он так глубоко задумался, что даже не слышит нас? Сидит, не шевелясь, так, что это даже кажется страшным. В той же позе, что и до того, как мы пришли.
– Ой... – ойкает близняшка, потому что, когда мы всем скопом уставились на парня, стаканчик вдруг выпадает из его рук на землю. Часть воды разливается, попадая на кроссовки, но Кайло не обращает на это никакого внимания.
– А с ним точно всё в порядке? – не успеваю произнести я, как Алан вскакивает с места и кидается к нему, поднимая стакан.
Я вижу, как он протягивает его парню и... не понимаю, что происходит. Вместо того, чтобы поблагодарить, Кайло вышибает стакан из рук моего друга, после чего встаёт со скамейки. Даже отсюда видно, что его лицо становится пунцовым, а руки сжимаются в кулаки.
Алан начинает что–то мямлить, но, очевидно, член банды совсем не слушает. Он толкает моего друга со всех сил, так, что тот отклоняется назад, едва удержавшись на ногах.
– Я в порядке! Я в грёбаном порядке! – долетают до нас крики светловолосого парня, и я чувствую: ещё пара секунд, и он окончательно сорвётся.
– Я... позову медсестёр! – встревоженная Медди вскакивает и убегает, оставляя меня одну.
Я тоже подрываюсь, но, когда достигаю парней, намереваясь вмешаться, Алан бросает на меня предостерегающий взгляд, и я понимаю, что не стоит. Это не мой разговор. Здесь есть что–то ещё. Что–то, чего мне не понять.
Кайло продолжает кричать, не выбирая выражений. Что–то там про предательство, дружбу и Кейс – но в потоке слов сложно разобраться. И непонятно, почему при этом он смотрит на Алана с такой ненавистью, а тот просто продолжает терпеть эти ругательства. Я словно опять нахожусь за стеклянной стеной, наблюдая со стороны за исходом событий.
Каштановолосый мальчик примиряюще вскидывает руки, но это не действует. Кайло слишком рассержен непонятно откуда взявшейся в нём злостью.
– Проваливай! – светловолосый парень подбивает ногой злосчастный стаканчик и тот отфутболивается к Алану.
И, несмотря на всё, мой друг вновь поднимает запылившийся стакан и протягивает ему:
– Я буду поднимать его столько, сколько потребуется, – тихо говорит он.
– Ты просто идиот! – в сердцах бросает Кайло. – Просто идиот!
Мне кажется, или в глазах светловолосого парня появились слёзы? Едва ли. Наверно, это такая реакция на происходящее. Он просто сумасшедший. И Кайло знает, что никогда не станет таким как Алан. Он, как и все члены банды, просто эгоистичная свинья.
– Эй, Кайло, брат, ты в порядке?! – слышу я голос и плечи Кайло обхватывает Джордж.
– Кажется, мы вовремя, – слышу я облегчённый вздох Медди. Рядом с ней нет медсестёр, но она где–то нашла этого здоровяка.
– Нам лучше уйти. И ты – не лезь к нему, – кидает Джордж Алану, – а ты – уйди с дороги, – обращается он ко мне.
– Хватит тебе уже по Кейс убиваться, – великан уводит расстроенного Кайло, что–то продолжая говорить ему по дороге, а мой друг продолжает сжимать в руке злосчастный стакан.
– Ой, Алан, выкинь ты эту гадость! – Медди выхватывает у него из рук пластик и кидает в урну. – Что–то башку Кайло–то сорвало, – хихикает близняшка, только мы уже не смеёмся в ответ.