Глава 5. Камин
Утро встретило Нэйта тишиной. Не обычной — глухой, словно весь дом задержал дыхание.
Он спустился вниз, стараясь ступать как можно тише. Но каждый шаг отзывался скрипом, как шёпот за стеной. Гостиная была полутёмной, тонкая полоска света пробивалась сквозь щель между шторами. В этой полосе плясали пылинки, медленно и лениво.
Нэйт уже собирался пройти мимо камина, когда его взгляд зацепился за что-то на полу.
Едва заметная неровность — крошечный уголок бумаги, зажатый между вздутыми досками.
Он присел на корточки. Осторожно подцепил край.
Пальцы дрогнули, когда он вытянул из-под пола сложенный вдвое лист. Пожелтевший, пропитанный сыростью, с еле уловимым запахом плесени и чего-то старого, давно ушедшего.
На листе — те же тонкие, нервные буквы, что он уже видел прежде.
Подпись внизу:
— Э.Х.
Нэйт медленно развернул его.
> "Я не одна.
Иногда тишина слишком правильная..."
Он читал, и с каждым словом в комнате становилось холоднее, как будто кто-то медленно выплескивал тепло из воздуха.
Он присел на край потрёпанного кресла, держа лист обеими руками. На столе у окна уже лежали найденные прежде страницы. Он аккуратно положил новую к ним.
И замер.
Чем больше он узнавал, тем яснее понимал: это не просто дневник. Это была история борьбы. История падения. И, может быть, предупреждение.
Нэйт обвёл взглядом комнату. Пыльные абажуры. Почерневший от времени портрет в тяжёлой раме. Печка, забитая мусором. Всё выглядело заброшенным — и в то же время настороженным. Как зверь, затаившийся в засаде.
"Где остальные части?" — спросил он себя.
Ответа не было. Только гулкая пустота в груди.
Он поднялся, начал осматривать дом. Протягивал руку к шкафам, осторожно заглядывал за треснувшие панели, проверял половицы у стены. Каждая мелочь казалась подозрительной.
В гостиной, у старого окна, он замер. Вдруг — как будто почувствовал. Подоконник, местами потрескавшийся и вздувшийся от времени, привлёк его внимание.
Нэйт провёл пальцами по дереву. Нащупал крошечную щель. Подцепил ногтём.
Кусок подоконника с глухим треском откололся, осыпавшись пылью.
За ним — узкая щель. И в ней — свернутый в трубку лист.
Он вытащил его осторожно, как что-то хрупкое, почти живое.
Красная лента, оборванная и выцветшая, всё ещё держала край бумаги. Он развязал её и увидел новый фрагмент.
Очередная запись Эли.
Нэйт стоял у окна, в руках у него дрожал лист, и вдруг осознал: дом не просто позволил ему найти эти записи. Он направлял его. Как если бы сам дом хотел, чтобы Нэйт собрал всё вместе. Узнал всю историю.
Но зачем?
Он вернулся к столу. Разложил листы перед собой. Теперь их было больше. Но ясно ощущалась пустота между ними.
Незримые пробелы. Словно кто-то намеренно разорвал целостность повествования, оставив только обрывки памяти.
Нэйт присел, положил руки на столешницу и закрыл глаза.
В голове вертелась одна мысль:
"Я должен найти их. Все."
Он не знал, сколько листов было утеряно. Он не знал, где ещё искать.
Дом был огромен, полон закоулков, спрятанных ниш и гнилых пустот.
И всё же что-то внутри него говорило: искать надо не глазами.
А памятью. Интуицией.
Сердцем.
Он открыл глаза.
И впервые с момента приезда в этот забытый богом дом почувствовал, как внутри него рождается не страх. Не тревога. А что-то иное.
Решимость.