Крылья

— По-прежнему ничего? — спросил Чан, когда Субин позвонила ему в субботу днем, за несколько часов до бала.
— Ничего. Я ходила в библиотеку три дня подряд и вообще ничего не нашла.
— Даже намеков?
— Ну, при желании там можно найти что угодно, но ни одного описания... — Она понизила голос: — Таких фей, как я.
— А Шекспира читала? «Сон в летнюю ночь»?
— Хотя местами очень похоже, феи там с крыльями и... ну, волшебные. Не говоря о том, что вредные. Я ведь... не вредная?
Чан рассмеялся.
— Нет, ни капельки. — Несколько секунд он молчал. — Может, легенды — обман.
— Все?
— А ты знаешь правдивые?
— Нет... но должно же быть хоть одно подтверждение!
— Ну, мы еще поищем. Ты готова к балу?
— Конечно.
— Тогда до встречи в восемь?
— Да, буду ждать.
Чан пришел через несколько часов и принес коробку, в которой якобы лежали крылья. Субин вышла к нему в белом платье.

— Ух ты! — воскликнул Чан. — Классно выглядишь!
Субин опустила глаза, немного пожалев, что не выбрала другое платье; в этом на нее точно будут пялиться.
Белое платье в пол красиво подчеркивал все ее формы, большой вырез, открытая почти до талии спина и голые, худые руки.
Чан был в черных брюках и белой рубашке без галстука.

— И чей это образ? — одобрительно спросила Субин.
Чан зарделся.
— Прекрасного принца...
Субин рассмеялась, и он пожал плечами.
— Ну да, теперь мы оба — сказочные персонажи.
— Мама знает, что ты придешь, — прошептала Субин, быстро уводя Чана наверх, — но лучше сделать все, пока она тебя не увидела, а то еще велит не закрываться.
— Как скажешь.
Субин втолкнула его в свою комнату и, выглянув напоследок в коридор, закрыла дверь. Потом развязала узел на белой шали, освободила лепестки и расправила их руками. В последние дни они немного увяли и не поднимались сами собой. Субин услышала изумленный вздох Чана и обернулась.
— Что?
— Они такие... красивые, особенно с этим платьем. Как увижу — сразу дух захватывает.
— Конечно, — язвительно ответила Субин, — они замечательные, когда не твои.
Чан управился за две минуты: обвязал мишуру вокруг плеч и основания цветка. Субин повернулась к новому зеркалу, висевшему на двери, и захохотала.
— Чан, ты гений! Никому и в голову не придет, что они настоящие!
Он встал за ее спиной и улыбнулся их отражению.
— Я еще не закончил. Садись. — Он показал ей на стул и склонился над коробкой. — Закрой глаза.
Субин охотно села — настроение у нее заметно поднялось. Чан коснулся ее лица и провел чем-то прохладным по векам и щекам.
— Что ты делаешь?
— Не спрашивай. И глаза не открывай.
Чан что-то встряхнул, и ее волосы покрыла влажная дымка.
— Секунду, — сказал он.
Субин почувствовала его теплое дыхание на щеках и прохладу на еще влажных веках.
— Готово!
Она открыла глаза, охнула и рассмеялась, разглядывая себя со всех сторон и подставляя лучам заходящего солнца мерцающие щеки и глаза. В волосах тоже сверкали блестки — они падали на платье, стоило Субин встряхнуть головой. Румяна и мишура преобразили ее до неузнаваемости.
— Вот теперь ты вылитая фея! — одобрительно сказал Чан.
Субин вздохнула.
— Я даже чувствую себя феей. Никогда не думала, что скажу такое. — Она повернулась к Чану. — Ты удивительный.
— Не-а, — с улыбкой возразил он. — Мы научно доказали, кто из нас удивительный. Ты. — Он провел рукой по своим блестящим волосам. — А я всего-навсего человек.
Субин улыбнулась и стиснула его ладонь.
— Зато самый лучший на свете.
— Кстати о людях. — Чан покосился на дверь. — Надо показаться твоим предкам, а то через десять минут моя мама приедет.
Субин внезапно охватило прежнее беспокойство.
— Как думаешь, моя что-нибудь заподозрит?
— Да брось, ничего она не поймет! — Чан взял ее за руки. — Готова?
Субин не была готова, но все же кивнула. Он открыл дверь и галантно подставил ей локоть.
— Пойдемте?
Мама поймала их у лестницы.
— Вот вы где! — воскликнула она и помахала фотоаппаратом. — Я уж думала, вы улизнете. — Она окинула Субин взглядом и улыбнулась. — Волшебно выглядишь! Ты тоже красавец, — добавила она, посмотрев на Чана.
— Где папа? — спросила Субин, оглядывая гостиную.
— Задержался на работе. Я обещала сделать кучу фотографий, так что улыбнитесь!
Она нащелкала снимков пятьдесят, прежде чем с улицы раздался гудок клаксона — приехала мама Чана. Она тоже долго восторгалась парочкой, однако сына успела сфотографировать дома, так что на сей раз ограничилась пятью-шестью кадрами.
К концу съемок Субин всерьез подумывала никуда не идти.
— Я привлекаю слишком много внимания, — прошептала она Чану, когда они сели на заднее сиденье. — Вот увидишь, кто-нибудь догадается!
Чан рассмеялся.
— Никто ничего не заметит, обещаю!
— Смотри у меня, — буркнула Субин.
Они как раз въехали на школьную парковку.
— Красота какая! — взвизгнула Дженни, когда Субин и Чан вошли в украшенный спортзал. — Чан говорил, что крылья будут потрясающие, но такого я не ожидала! — Она попросила Субин покрутиться. — Знаешь, больше смахивает на цветок, чем на крылья...
— Ну да, цветочные крылья, — обеспокоенно ответила Субин.
Дженни только пожала плечами.
— Красотища. Чан, ты гений! — сказала она, положив руку ему на плечо.
Субин едва подавила смешок. Все похвалы за лепестки достанутся Чану, но это ничего. Куда хуже, если народ узнает, что цветок растет прямо у нее из спины!
Дженни понюхала плечо Субин, и та насторожилась.
— Ух ты!.. — Дженни глубоко втянула воздух. — Чем ты их надушила? Я бы за такое никаких денег не пожалела!
Субин на секунду растерялась.
— Да это же мои старые духи! Даже не помню, как они называются.
— Если надоедят, продай мне. Ммм...
Субин улыбнулась и заговорщицки посмотрела на Чана, кивая в противоположный конец зала. Уйти бы подальше от носа Дженни!
— Мы за напитками, — сказал Чан, беря Субин за руку.
К счастью, в эту минуту к ним подошел Джиён и Дженни отвлеклась.
Субин не отпустила руку Чана. Он не говорил, свидание это или нет, но Субин хотела думать, что свидание. Она не торопилась называть его своим парнем, потому что была не вполне уверена, нужен ли ей сейчас парень. Но чего еще желать? Чан милый, внимательный, умный, веселый и не скрывает своего обожания. Субин улыбнулась и стиснула его ладонь. Пусть сплетницы болтают, если им так хочется!
Пока Чан и Субин шли по залу, все подходили и восхищались ее крыльями. Даже незнакомые ребята не упускали возможности сказать, какой у нее классный костюм. Субин притягивала взгляды, но сегодня ее это не смущало. Она сама видела в зеркале, что их привлекает. Субин выглядела волшебно, иначе не скажешь.

В половину двенадцатого заиграла медленная песня, и Чан наконец пригласил ее на первый танец. Весь вечер он робел, болтал с друзьями и украдкой наблюдал за Субин, пока она танцевала с другими мальчиками.
— Ну, скажи, — спросил он, притягивая ее к себе, — разве плохо?
Она улыбнулась и обвила руками его шею.
— Очень хорошо. Ты был прав.
Чан рассмеялся.
— Насчет чего?
Улыбка не сошла с ее лица, но тон стал серьезный:
— Все видят меня такой, какая я есть, но никто не боится и не вызывает сумасшедших ученых. Им кажется, это клево. — Она помедлила и добавила: — Мне, честно говоря, тоже.
— Так и есть. Это потрясающе! — Чан улыбнулся. — Ты потрясающая.
Субин опустила глаза, внутри у нее разлилось приятное тепло.
— Ну, и каково быть феей?
Она пожала плечами.
— Не так уж плохо. Конечно, каждый день так не будет...
— Нет, но если ты привыкнешь к самой мысли, то сможешь принять и правду.
Субин удивленно воззрилась на него.
— Так ты хочешь, чтобы это было правдой?
— А если да?
— Почему?
— Потому что хочу быть причастным к сказке, если сам не могу быть ее героем.
— В каком смысле? Ты же прекрасный принц!
— Да, но... не взаправду. А вот ты... Субин, мне кажется, это правда. И чудесная правда. У кого еще в лучших друзьях — фея? Ни у кого!
Субин улыбнулась.
— Я правда твой лучший друг?
Чан серьезно посмотрел на нее.
— Пока — да.
Она подошла ближе и положила голову Чану на плечо. Когда песня закончилась, Субин крепко его обняла и прошептала на ухо:
— Спасибо!
Он улыбнулся и театрально подставил ей локоть.
— Пойдемте?
Чан отвел ее к столу, за которым сидели почти все их друзья, и Субин плюхнулась на скамейку.
— Я без сил!
Чан зашептал ей на ухо:
— А ты как думала? Солнце давным-давно село. Все хорошие феи уже спят в своих цветочных постельках.
Субин рассмеялась и вздрогнула: кто-то тронул ее за плечо. Она обернулась и увидела парня из старших классов.
— Привет, у тебя упало. Я подумал, вдруг пригодится.
Он протянул ей длинный бело-голубой лепесток.
Субин оторопело уставилась на Чана. Тот замер, но быстро опомнился и забрал у него лепесток.
— Спасибо, дружище.
— Не за что. Из чего они? Прямо как настоящие.
— Секрет фирмы, — с улыбкой ответил Чан.
— Классно сделано!
— Спасибо.
Старшеклассник скрылся в толпе, и Чан положил лепесток на стол. Субин стало не по себе оттого, что он лежит у всех на виду, — как будто Чан выставил напоказ ее нижнее белье.
— Он сам выпал? Ты что-нибудь почувствовала?
Субин покачала головой.
— Если бы его выдернули, ты бы заметила?
Она вспомнила ужасную боль, которая пронзила ее несколько недель назад, когда она попыталась вырвать лепесток.
— Еще бы.
— Субин, — едва слышно начал Чан, — Доён ведь предупреждал...
— Я тогда не поверила... — В голове крутился единственный вопрос: «Значит, я действительно фея?»
Чан осмотрел пол за спиной Субин, нагнулся и сел за стол с двумя лепестками в руках.
— Похоже, мой шедевр разваливается на части.
— Не страшно, — сказала Дженни. — Все равно танцы скоро закончатся. — Она улыбнулась подруге. — Ты была великолепна.
— Давай подождем твою маму на улице? — в отчаянии попросила Субин Чана.
— Давай.
По пути она лихорадочно собирала с пола лепестки — стоило ей с кем-нибудь столкнуться, несколько штук обязательно выпадали. Пока они с Чаном добрались до выхода, почти все лепестки перекочевали со спины ей в руки.
— Все собрала? — спросила Субин, оглядываясь.
— Вроде да.
Она вздохнула и потерла лицо. С щек посыпались блестки.
— Черт, забыла!
Чан рассмеялся и поглядел на часы.
— Полночь. Туфельку тоже потеряешь?
Она закатила глаза.
— Очень смешно.
Чан сунул руки в карманы и улыбнулся.
— Что там сзади? — спросила Субин.
— За мишурой ничего не видно.
— Вот и хорошо.
Она посмотрела на лепестки, которые держала в руках. В горле у нее пересохло.
— Стало быть, это правда?
— Что?
Она пожала плечами и с трудом выдавила:
— Я и правда фея?
Чан улыбнулся и кивнул.
Субин отчего-то полегчало. Она хихикнула.
— Ну и ну!
Через несколько минут приехала мама Чана и они сели в машину.
— Ну вот, твои крылья распались, — заметила она. — Хорошо, что я успела сфотографировать.
Субин молча обернулась и подобрала с сиденья еще два лепестка. Они подъехали к дому Субин, и Чан вышел из машины, чтобы помочь ей выбраться — руки у нее были заняты лепестками.
— Осталось всего пять, — сказал Чан, — да и они наверняка выпадут во сне.
— Ха! Если не раньше.
Чан помолчал.
— Ты рада?
Субин на секунду задумалась.
— Вроде бы. Я рада, что больше ничего не надо прятать — разве что шрамик останется. Наконец смогу носить майки. С другой стороны... — Она помедлила, собираясь с мыслями. — Сегодня во мне что-то изменилось, Чан. На несколько часов мне понравилось быть цветком. Очень, очень понравилось. Я чувствовала себя особенной и волшебной. Все благодаря тебе.
— Ничего, в следующем году опять расцветешь! Помнишь, что сказал Доён?
Она наморщилась, услышав имя.
— Пусть это станет нашей традицией. Раз в году тебе можно не прятаться и быть феей для всех.
Субин кивнула. Вчера эта идея ей совсем не понравилась бы.
— Остальные девчонки будут завидовать. Тоже попросят такие крылья.
— Ну, скажу им, что крылья только для Субин. Правду они все равно не узнают.
— По-твоему, никто не догадается?
— Всегда есть люди, которые верят в мифы и легенды — хотя бы в некоторые. Они зрят в корень, замечают не только очевидное и знают, что мир вокруг нас по-настоящему чудесен. — Чан пожал плечами. — Но даже если они догадаются, то все равно никому не скажут. Потому что те, для кого мир логичен и материален, не увидят истины, даже если напечатать ее большими буквами на рекламном щите. Мне повезло, ты открыла мне глаза — иначе я никогда не узнал бы, кто ты на самом деле.
— Я — это просто я, Чан.
— В том-то вся прелесть.
Прежде чем она успела ответить, он нежно поцеловал ее в лоб, прошептал: «Спокойной ночи» — и пошел к машине.