Нас не существует

— Мертвый ноготь, — в сотый раз повторила Наташа.

Интересно, это какой? Отрезанный? Но неужели Сирин назвала бы сложной задачкой добыть кусок ногтя? На всякий случай Наташа срезала ногти и вложила в дневник, но сердце чуяло – копать надо где-то глубже.

После девочка потребовала ногтей у всех домочадцев. Те поразились просьбе, но беспрекословно выполнили. К Наташе после недавних событий вообще относились с опаской, будто она опять могла замкнуться в себе и перестать реагировать на людей. Делали всё, что она пожелает, даже полные чудачества. Как-то девочка вспомнила, какие вкусные ела креветки в чесночном соусе. Так мама схватила папу и поехала в город за морепродуктами. В другой раз Наташе не понравился сериал, который шел по телевизору. Она, не думая ни о чем плохом, заявила:

— Глупость какая-то. Я бы такое не смотрела.

А бабушка восприняла сказанное так серьезно, что выключила его и больше не включала.

В общем, к обеду Наташа обзавелась кучей ногтей, которые разложила по страницам дневника. Чтобы не мешать Сирин, она ушла на улицу, где бездельно прослонялась час-другой. Вернулась, кинулась к дневнику. Ногти на месте.

А вдруг придется забирать ноготь у настоящего мертвеца? Её передернуло. Где она возьмет мертвеца?! Нет, это катастрофа. Она на такое не пойдет... А вдруг нужен целый ноготь, а не отрезанный кусок? В ужастиках показывали, как маньяки срывали ногти клещами. Мерзость лютая. Наташа никогда не любила фильмы ужасов, вот триллеры – другое дело. Там страшно из-за нагнетания обстановки, а не из-за кровищи по стенам.

И только потом до неё дошло. Веня! Она же совсем недавно общалась с ним, но почему-то подумала в последнюю очередь. Нафантазировала про маньяков и клещи, нет бы вспомнить о добродушном упыре.

Она не смогла дотерпеть до вечера и понеслась на сельское кладбище днем. По пути заглянула к полянке, полюбовалась на растущий дуб. Справа, сев на кустик малины, одобрительно каркнул старый ворон. Он частенько кружил около девочки, точно сопровождал в её прогулках по лесу. Однажды она даже отважилась и погладила его по перьям. Ворон не обозлился, но улетел. Наташа поздоровалась с вороном как с приятелем, спросила, всё ли у него хорошо, и, получив довольное «Кар!», пошла дальше.

Дневное кладбище не пугало, скорее производило угнетающее впечатление. И кресты поломанные, почерневшие. И прогнившие лавочки. И склеп, старый, чуть склонившийся вбок. Его величие и монументальность рассеялись с приходом солнца. Над дверью-аркой стала различима выбитая в камне надпись: «Страшится смерти тот, кто не жил». Наташа давно раздумывала, откуда на сельском кладбище такая роскошь как склеп. Неужели его сложили для Вени, или он занял его позже?

А ведь на кладбище и ягоды черники росли, крупные как бусины. И земля была усыпана лютиками и ромашками. Место было бы очень красивым, не будь таким жутким.

Наверное, упырь спал в своем жилище. Наташа постучалась в скособоченную дверь.

Веня не ответил. Тогда девочка отворила дверь. Та нудно заскрипела, точно старуха, жалующаяся на вероломное вторжение. Внутри было на удивление чисто, разве что пыльно. Похожий на монету с лапками круглый паук неторопливо шествовал по толстой паутине. В прямоугольной нише примостился массивный алтарь, на который, наверное, ставили гроб. Но сейчас на нем дрых, храпя и посапывая, искомый упырь. Наташа обомлела. Слишком уж нормально спал Веня. Разве мертвецы не лежат в гробах? И умеют храпеть? И почему до сих пор никто не увидел его? Мало ли кто забредает сюда. Может, Веня умеет отводить глаза людям с помощью какой-нибудь магии?

Она потрясла его за плечо. Раньше бы никогда не отважилась прикоснуться к упырю, но новая Наташа была не только злой, но и храброй. Хватит всего пугаться, от неё зависит, оживет ли Кир. Ледяная кожа обжигала пальцы.

Веня вскочил с хрипом, заставив Наташино сердце вырваться из груди. Да, не такая уж она и храбрая, как хотелось бы.

— Ты что тут делаешь?! – зарычал он и глянул на девочку невидящим взглядом подернутых пленкой глаз. – Кто ты?!

— Я Наташа, — Наташа отступила к выходу. – Я недавно приходила...

Веня тряхнул косматой головой. Взгляд его потихоньку прояснялся, дыхание выравнивалось. Ярость исчезла, уступив место привычной любезности.

— Никогда не тревожьте спящего упыря, - посоветовал он. – Ибо мы не осознаем, что творим, будучи на грани реальности и забытья. Итак, с какой целью вы разбудили меня посреди дня, о, прекрасное создание? Вам удалось договориться с Сирин?

Наташа, всё рассказав, похвасталась тем, что разгадала первую загадку. Веня одобрительно покивал.

— И вам требуется мой ноготь, не так ли? – Он тяжело поднялся с камня, хрустнув всеми костями сразу. Покрутил шеей, разминая ту. Наташе не нравился вид мертвого тела, синюшно-зеленого, но она не опускала глаз.

— Да, вы правы.

— Несомненно вы движетесь в правильном направлении, но...

Девочка облизала губы. Какие могут быть «но»?! Неужели ему жалко ногтя?! Он же нежить, даже русалка оторвала чешуйку, как бы больно ей не было. Ради Кира!

Веня вышел из склепа, морщась, глянул на солнце, и вернулся обратно. Он специально выдерживал долгую паузу как актер в театре.

— Но... — нетерпеливо напомнила Наташа.

— Вам, должно быть, неведомо, каковы свойства колдовских ногтей?

Девочка смущенно повела плечами.

- В былые времена их толкли и использовали для сильнейших зелий и декоктов. Многие ведьмаки погибли от рук товарищей, которые ради могущества были готовы на всё. Я, хвала небесам, в их число не попал. Все мои ногти целы.

Веня потряс кистями и хищно улыбнулся, а Наташа подумала: скольких же колдунов он сам убил за свою длинную жизнь? По позвоночнику прошла волна дрожи.

— Ужасно, — только и сказала она.

Надо бы куда-то сесть, но не на могильный камень же. Наташа прислонилась к ледяной стене, стараясь не касаться той голой кожей.

— Такова жизнь, Наталья. Для ведьмака, даже пожираемого червями, неприемлемо лишиться ногтей. Сие будет расценено как поражение. Да мои злопыхатели обсмеют меня, едва узнают, что я отдал ноготь ребенку. Пусть и столь прелестному, как вы. Нет-нет, не подумайте обо мне плохого. – Он поднял указательный палец. - Я, так и быть, готов поделиться своим ногтем с вами, но за то окажите мне небольшую услугу.

— Какую?

Веня думал так долго, будто перебирал множество вариантов.

— Переночуйте со мной в склепе, - заулыбался он губами-шрамами. - Хоть одну ночь за целую вечность мне охота ощутить людское тепло под боком.

И глянул на неё так хищно, что Наташа задрожала. Нет, не храбрая она, всё та же трусиха. И лежать около мертвеца не готова ни за какие коврижки. Вдруг он её раздерет или никогда не отпустит?

«А как же Кир?» — пронеслось в голове.

Нет! Найдется другой упырь, более сговорчивый. Она придумает что-нибудь.

— Извините, Вениамин, — Наташа поджала губы. – Я не смогу.

— Тогда убирайтесь прочь, — неожиданно резко ответил упырь.

Девочка кивнула и собралась уйти, но Веня остановил её.

— Наталья, есть иное предложение. – Он глядел своими водянисто-голубыми глазами, лишенными ресниц, изучал. – Выслушайте. В городе, что расположен недалеко от нашей деревеньки, есть центральный парк. Где-то там, растет береза, которую мы посадили с моею супругой, будучи молодоженами. Хе, молодожены! – На губах Вени промелькнула мечтательная улыбка. - Влюбленные дети, вот кем мы были. Тогда нас не пугало ничто вокруг, мы были молоды и счастливы в своей наивности. Минули годы. Эта береза – всё, что осталось у нас общего. Вся память. Мне неведомо, где Настенька похоронена, ибо последние годы жизни мы провели врозь. Мне также неведомо, что осталось после неё. Только та береза. Но, увы, сам я не могу пойти к ней. Сходите в парк, проверьте, как наша березка. Жива ли она?.. И вот ещё что.

Веня оперся ладонями о верх камня и, кряхтя, сдвинул верхушку. Внутри камень оказался полым. В сокровищнице упыря лежало много вещей: тряпки, какие-то драгоценные камни, склянки, ветки и листья. Наташа не успела рассмотреть всего. Веня протянул ей потемневший кулон на цепочке: в виде капли с камнем-янтарем в серебряном обрамлении.

— Положите где-нибудь рядышком, милая Наталья. Я хранил его, частичку моей супруги, бесконечно долго. Оберегал и лелеял как саму память, и именно он доставлял мне множество горьких минут воспоминаний. Она всегда любила этот кулон. Если мой ангел хоть изредка спускается с небес, то непременно смотрит на ту березку. Она поймет, что я до сих пор не забыл её и нашу юность. Сделайте, как я прошу, а я отблагодарю вас по достоинству.

Девочка взяла кулон, убрала в карман. Заранее поблагодарив Веню, она ушла домой.

Как бы объяснить своим, что она на день уедет из деревни? Наташа обдумывала всякие отговорки, но, как оказалось, врать не пришлось.

— Дочурка, мы с папой сейчас съездим в город. Тебе чего-нибудь привезти? – спросила мама, одетая в бабушкин передник. Руки её были перепачканы мукой, к щеке приклеился кусочек теста. Неужели мама готовит пирожки?! Она в жизни не притрагивалась к скалке и тесто делала только на блины! Да и то, полное комочков. Камелево её меняет в лучшую сторону.

— Возьмите меня с собою, — вызвалась Наташа. – Сейчас, я быстренько соберусь!

Забежав в комнату, она схватила рюкзак, пихнула внутрь планшет (раз папу простила, то им можно пользоваться), а в передний кармашек — кулон. После пообедала мамиными пирожками с малиновым вареньем (тесто в середине не пропеклось, но они всё равно были очень вкусными) и прыгнула на заднее сидение машины.

Папа вел автомобиль торопливо, подрезал и ругал других водителей. Мама хихикала как маленькая девочка, а Наташа даже побаивалась. Вдруг он сейчас свернет неудачно или кто-то вылетит наперерез. Попадут в аварию, будут ждать полицейских. А ей очень нужно в центральный парк!

Доехали они без происшествий. Наташа, чтобы не вызывать подозрений, сказала, будто идет с подружками в парк, и убежала к автобусной остановке. В интернете она отыскала адрес центрального парка и как до него доехать. Уже вечерело, но было не слишком поздно. Горожане только-только возвращались с работ, выстраивая на дорогах громадные гусеницы-пробки. Родители забирали детей с продленки и всяких внешкольных занятий. Из института, мимо которого ехал автобус, тянулась толпа студентов. В общем, вечер едва вступил в законные владения.

Это был самый большой и красивый парк Наташиного города. Люди со всех районов съезжались сюда по поводу и без. Тут с размахом отмечали масленицу, пасху, день города и другие важные и не очень дни. Устраивали соревнования и конкурсы. И просто отдыхали.

Парк был окружен кованой оградой. Его ворота сторожили два мраморных льва. За воротами начиналась главная дорога, расходящаяся на десятки дорожек и тропок. Иногда те прерывались ручейками, которые, переплетаясь, стекалась к круглому озеру в северной части парка. Арочные пешеходные мосты словно сошли с книг о Средневековье. На изумрудной, будто рисованной, траве белели, желтели, синели бутоны.

Но как тут сыскать Венину березу? Их столько, что глаза разбегаются! Все они разные: от трухлявых, полумертвых до молоденьких березок, тонких и ломких. Наташа подходила к каждой и придирчиво осматривала: она или не она. Что должно произойти, когда сыщется нужная? Как найти ту самую березу?

Её начала охватывать паника. Да это невозможно! Их сотни, если не тысячи! Вон береза, и там береза, и здесь береза.

Наташа закусила губу от волнения.

Она никогда не вернет Кира...

- Ты что-то потеряла, деточка? – спросил за спиной надломанный женский голос.

Наташа обернулась. Перед ней стояла сухонькая старушка с затянутыми в пучок серебристыми волосами. Кожу изрисовали морщины. Глаза были подернуты пленкой слепоты. Старушка щурилась и мяла свою длинную, в пол, шерстяную юбку.

- Вы вряд ли мне поможете, - призналась Наташа. – Я ищу одно дерево. Меня попросил... друг.

- Девочка, я знаю все эти деревья как саму себя, - старушка улыбнулась тонкими губами. – Что ты ищешь?

- Березу. Её давным-давно посадили Вениамин и Анастасия. Они...

Продолжать не пришлось. У старушки задрожали губы. В слепых глазах появилась слезинка.

- Прекрасно помню, - запнувшись, сказала старушка, - эту березу. Идем, милая. Я проведу тебя. Помоги мне, я совсем плохо хожу...

Наташу взяла старушку под локоть. Она была такая хрупкая, почти бестелесная. И пахла чем-то... холодом и морозом. Зимой, стужей и метелью. Льдом и снегом.

- Налево, - вела старушка. – До конца тропинки, там повернем направо.

Наташа не слышала её дыхания, а в холодной руке будто бы вообще не теплилась жизнь. Это пугало.

Они забрели в глубину парка. Туда, где жила естественная красота. Туда, где траву не ровняли газонокосилкой, а дорожки не подметали дворники. Где палые листья не сметали в совки, и они укрывали землю коричнево-желтым одеялом. Правда, люди умудрились нарушить эту красоту своим присутствием. То тут, то там расположились компании с мангалами, едой и напитками. Они оставляли после себя одноразовую посуду, недоеденную пищу и бутылки. Много-много бутылок.

Старушка обреченно качала головой, смотря по сторонам.

Мимо них прошла парочка: низенькая девушка в кедах и платье с рыжеволосым парнем. Тот доел пачку чипсов и бросил обертку прямо в траву.

Это стало последней каплей.

- Живо подними! – рыкнула старушка, чуть не кинувшись на рыжеволосого.

Но ни парень, ни девушка не обратили на неё никакого внимания. Наташе стало гадко и обидно. Да кто они такие, почему так ведут себя с природой и плюют на замечания старого человека?

Она вырвалась от старушки и подлетела к хохочущей парочке. Преградила им путь.

- Вы что, не слышали, что вам сказали?!

Парочка округлила глаза.

- Девочка, ты чего? – спросила девушка.

- Идем, - парень отодвинул Наташу, - она странная какая-то. Не видишь, что ли? Девочка, кыш отсюда.

- Заберите свой мусор, - приказала Наташа, ткнув пальцев на обертку.

- Э-э-э, - девушка оглянулась на пачку от чипсов. Она даже попыталась вернуться за той, но парень не позволил.

- Пойдем, Эль. Не слушай ты её. Идем, ну.

И они ушли. Наташа стояла со злыми слезами в глазах. К ней подошла старушка, вздохнула тихонько.

- Никогда меня не замечают... Даже тебя не заметили. Нелюди они, вот кто. Они убьют всё живое и даже не застыдятся.

Наконец, они подошли к березе. Та стояла среди таких же берез, но была совершенно другой. Тоненькой и грациозной, величественной, с самыми зелеными листьями из всех. Только вот вокруг так же грязно, как и везде: пакеты, сор, пустые бутылки.

- Она тут совсем одна среди... всего этого, - старушка почти любовно коснулась коры, и Наташе показалось, что она сама так же дотрагивалась до дуба Кира. Нежно и осторожно, боясь причинить неудобство.

Наташа осмотрелась, окинула взглядом березу до самой кроны. Сразу видно, что это дерево иное. Выращенное воспоминаниями и любовью.

- Спасибо, - повернулась девочка к старушке и хотела спросить, откуда той известно про это дерево, но... та исчезла. Как и не было рядом. Наташа стояла совсем одна посреди то ли парка, то ли лесочка.

Девочка нервно повела лопатками.

— Здравствуйте, — зачем-то поздоровалась она с березой. – Я от вашего мужа. Он помнит вас и очень любит.

И только теперь Наташа поняла, что есть любовь сильнее, чем у бабушки с дедушкой или у кого-то другого. Есть любовь, прошедшая сквозь годы, сквозь жизнь и смерть. Любовь, сохраненная навечно. Эта любовь будет жива, пока жива память.

Наташа долго вырывала сорняки, скидывая их подальше от березы. Изранила пальцы, но не обращала внимания. Она собрала весь мусор и кучками отнесла его к урнам. Ей было невыносимо стыдно за грязнуль-людей, которые ежедневно приносят громадную боль природе. Неужели так сложно упаковать свою грязь по пакетам и унести с собою? За что должны страдать леса и деревья?..

Любые хранители бессильны против людской нечистоплотности.

Только потом Наташа сфотографировала березку на планшет и начала копаться в рюкзаке в поисках кулона. Вдруг из переднего кармашка выпала коробочка из-под чая. Девочка смотрела на неё во все глаза, будто на что-то чужеродное. Эту самую коробочку она положила в рюкзак перед отъездом из дома, чтобы при случае показать Киру. В ней лежал папоротник, который они сорвали два года назад. После всего случившегося она совершенно забыла и про папоротник, и про коробочку, а теперь...

Девочка не удержалась, открыла крышку. Цветок папоротника, давно засохший, покоился на самом дне. Наташа вдохнула аромат, уткнувшись носом в коробку. Запах картона смешался со свежестью, листвой и утренней прохладой. Так пах лес, так пах Кир.

«Для каждого цветок пахнет тем, что человек любит сильнее всего», — кажется, так сказал Кир два года назад. Тогда у папоротника был иной аромат, но теперь – запах Кира и только его. Как же жаль будет распрощаться с этим цветком. Он – последнее напоминание о Кире...

Убрав коробочку обратно в рюкзак, девочка положила кулон у корней и повторила:

— Он вас очень-очень любит.

Разумеется, ей никто не ответил. А закатное солнце опускалось за линию горизонта, окрашивая листья рыжевато-красным.

Наташа уже отошла от березы на несколько метров, когда что-то дернуло ей напоследок посмотреть на дерево. У березы на коленках сидела высохшая старушка, которая прижимала кулон к груди и горько плакала. Её грудь вздымалась от рыданий. А очертания тела колыхались, размывались под порывами ветра. Наташа всё поняла. Призрак! Она хотела подбежать к Анастасии и спросить, почему она здесь, а не с Веней. Но потом подумала, что на то наверняка есть какая-то особая причина, от которой горько и ей, и ему. Поэтому просто достала планшет и сделала новые фотографии. Сначала ей показалось, что идея обречена, потому что в фильмах призраков не получалось ни потрогать, ни заснять на камеру. Но Анастасия была особенным призраком. Она получалась четко, а холод её руки до сих пор колол пальцы. Старушка заметила её. Слезы на лице высохли.

- Это для вашего мужа, - прошептала девочка, страшась прогневать привидение. Анастасия её услышала и кивнула, разрешая фотографировать дальше. Она встала у березы, позируя и улыбаясь. Повесила кулон на шею. Тот сверкнул янтарным глазом. Помахала рукой. И растворилась. Последнее фото смазалось.

Когда Наташа подошла к месту встречи с родителями, мама ахнула. Папа изогнул бровь.

— Ты где извазюкалась? – полюбопытствовал он. – Это что у тебя за друзья такие, что вы в грязи возитесь?

— Мелочи! – она спешно спрятала раненные ладони в карманы. – Поехали.

Родители допрашивали её всю обратную дорогу, а девочка врала про то, как скатилась с пригорка. Притвориться неуклюжей – довольно простой способ. Мама ей поверила, потому что Наташа спотыкалась на ровном месте и падала миллион раз.

Той же ночью девочка понеслась к упырю. До утра бы она не дотерпела, так ей хотелось добыть ноготь. Веня ожидал её на лавочке. Сколько он сидел так, скрестив руки на груди и глядя в небеса? Не с самого ли её ухода? Когда девочка появилась из-за деревьев, он вскочил и вопросил:

— У вас получилось?

— Смотрите, — Наташа достала планшет, — я сфотографировала ваше дерево. И не только.

Веня рассматривал фотографии. Наташе показалось, будто он всхлипнул.

— Она... Настенька, – бормотал он. – Моя Настенька... Она почувствовала кулон при вас и, наверное, потому показалась. Не побоялась... Настенька... У вас нет возможности отдать мне эти фото? – Он погладил пальцем экран, но девочке не было противно. – Как-то вынуть их наружу?

— Есть, — улыбнулась Наташа. – Я распечатаю их и принесу вам. Скажите, что произошло с вашей женой? Почему она не с вами?

И Веня поведал, что умер он в сорок три года от затяжной болезни. Незадолго до смерти он подумывал превратить супругу в нежить, чтобы быть с нею вечно. И Анастасия была согласна на всё, только бы остаться с любимым мужчиной.

— Но у нас подрастали дети, Машенька и Женечка, и я не мог оставить их сиротами. Что с ним бы сталось без отца да матери? Да и она бы не смогла уйти, в ней боролась любовь ко мне и детям. Вечерами она стояла на коленях у моей постели и просила совета. А что я мог сказать? Перед самой кончиной я отправил Анастасию прочь от себя, заколдовав её пред этим... Ни она, ни наши дети более не помнили обо мне. Надеюсь, она прожила счастливую жизнь.

— Почему она стала призраком?

- Настенька не смогла отпустить этот мир. Думаю, после смерти она всё вспомнила, но не отыскала меня. Так и осталась у нашей березы охранять наши с ней воспоминания. Я бы отдал вечность, чтобы побыть с нею пять минуточек. Но, увы, нам отныне не суждено встретиться. Это наше проклятье. Что ж, держите...

И он вложил в её ладонь почерневший ноготь, вырванный с корнем. На секунду девочку замутило.

Обещание Наташа выполнила. Распечатала фото на принтере, затем вложила в файлики и заклеила те, чтобы дожди не смогли размыть краску. На следующее утро она подпихнула фото под дверь склепа и постучала, а сама скорее ушла. Пускай Веня побудет наедине с собой. Ей пришла в голову идея: пусть Веня расскажет что-нибудь для Анастасии, Наташа заснимет это на видео и потом покажет его той. Затем сделает такое же видео с Анастасией... Она готова поработать курьером между ними, только бы возлюбленные пообщались. Но это потом. Пока – Кир.

Той же ночью она положила темный ноготь на одну страничку дневника, а высохший цветок папоротника на другую.

«Не бойся расставания и не бойся терять вещи, напоминающие о любимых. Важна только память, всё остальное - пустота».

Осталось немного.