Нас не существует

Что такое любовь? Наташа сидела на крыльце и наблюдала за родителями. Те на выходные удумали посетить бабушку с дедушкой. Мама подрезала ветки засохшего куста смородины. Это бабушка вручила ей задание, где она «уж точно не напортачит». Мама выглядела смешно: в желтой панамке и матросском полосатом комбинезоне. На покрывале сидел папа и лениво наблюдал. Он командовал, как и что делать, но сам к секатору не притронулся. А мама почему-то не злилась, а довольно хохотала. Это любовь?

В сарай собиралась зайти бабушка, но когда оттуда выглянул дедушка, она демонстративно отодвинулась словно от прокаженного. Дед покачал головой, что-то пробормотал под нос, а бабушка ответила ему какой-то грубой фразой. Это любовь?

Сидя на коробках, валяющихся около соседского забора, одна кошка облизывала другую. Она старательно вылизывала ей шерсть, иногда прикусывала кожу, когда вторая пыталась сбежать. Это любовь?

В небе кружились две вороны. Где-то ругались мужчина с женщиной. Улюлюкала парочка детей, девочка и мальчик, бьющая друг дружку палками-мечами.

Что такое любовь?

В ящике стола, в коробочке из-под чая, Наташа спрятала коротенькое письмо, но, помня наизусть, проговаривала его шепотом.

Она понимала, что забыла лицо Кира. Чтобы его вспомнить, приходилось напрягать память. Но деталей — никаких. Ни цвета глаз, ни формы носа, ни длины волос. Только запах: травяной, свежий, как пахнет лес в прохладный день. Жаль, такие духи не продают в магазинах — она бы купила и нюхала их постоянно...

— Ты лентяй, Сережка! — мама махнула секатором у самого носа отца. Тот отстранился и, не удержавшись, рухнул на траву спиной. Маминому веселью не было предела, даже когда папа потянул её за ноги, и она неловко упала.

Бабушка, завидев потасовку, рванула к маме и случайно задела дверью курящего на лавочке у сарая деда. Тот взвизгнул, выронил сигарету, начал дуть на обожженную руку.

— Тебе больно? — закудахтала бабушка, обращаясь то ли к дочери, то ли к деду.

— Терпимо, только позвоночник ноет, — ответил за них обоих отец. — Спасибо за беспокойство.

На траве раскинулся папа, мама отряхивалась от земли, дедушка тряс ладонью. И неожиданно бабушка разрыдалась. Её тут же побежали успокаивать: кто уверять, что ничего не случилось, кто вопрошать, что произошло. Даже дедушка утешал, даже папа, что было особенно странным. Наташа тоже побежала. Очень не похоже на бабушку, так громко, в полный голос, выть и раскачиваться из стороны в сторону.

Но Раиса Петровна объясняться не стала, сказала абсолютно спокойно:

— Я в порядке.

И ушла в дом.

Наташа отправилась за ней. Бабушка стояла перед круглым зеркалом в деревянной раме и стирала слезы со щек. Она натянуто улыбнулась, когда внучка подошла сзади и обняла за плечи.

— Не переживай, ребенок.

— Хочу и переживаю, — ответила Наташа, глядя на их отражение. — Ну зачем ты так...

— Расчувствовалась — старым это позволительно.

— Ты не старая.

Раиса Петровна дотронулась до седой пряди, прищурилась, точно пыталась увидеть в зеркале кого-то другого.

— Если бы я могла сотворить чудо, то сделала бы всё как раньше. Помирила бы нас с дедушкой, твою маму с папой никогда бы не разводила. Пусть бы все мы были счастливые. Да «бы» мешает... — Раиса Петровна щелкнула внучку по носу. — Кто нынче в моде у молодежи? Волшебники, ведьмы? Мы, помнится, вызывали всякую нечисть и просили исполнить наши желания. В любом случае, магии нет.

Бабушка обтерла лицо краем фартука, а Наташа вышла к родителям и потянулась к отцу:

— Мир, — безапелляционно объявила она.

— Мир, — добавил папа и щелкнул дочку по носу.

Магии нет, но человек способен на многое, если захочет. Наташа хотела воссоединить семью и начать решила с себя.

Следующим делом она написала сообщение Диме, в котором просила извинений. Не то, чтоб от всего сердца, но нельзя дуться бесконечно.

Затем она долго сидела в беседке, ела черешню и крутила в пальцах веточки.

— Магии нет, — повторяла девочка, словно убеждая кого-то. — Магии нет.

Вот бы она существовала. Тогда бы Наташа свернула горы.

Но кто-то же придумал её? Люди не верят в духов, но о них есть сказки и легенды — и духи существуют на самом деле. Может, люди не верят в волшебство, а оно есть?

Наташа перебирала сказанное когда-то давно Киром. Жаль, она забыла большинство из его слов. Запомнились какие-то глупые, несущественные детали. Разве важно, как прошел первый день рождения в качестве русалки у Марины? Или как Кир воровал у туристов кроссовки? Почему-то это запомнилось.

Вдруг у Наташи вывалилось из дырявой головы что-то важное? Кир водил её к русалкам, к упырю Вене, показывал цветущий папоротник...

И тут девочка округлила глаза. Её осенило!

На заброшенное деревенское кладбище она пришла спустя час. Небо затягивалось тучами, но Наташа не замечала непогоды. Похолодало и потемнело.

— Веня! — позвала Наташа, осмотревшись.

Всё те же поваленные кресты, изъеденные насекомыми, дождями и ветрами. Где-то обломанные, где-то накрененные. Ни на одном не осталось фотографий. С могильных камней, обломанных и треснутых, стерлись буквы. И люди, покоящиеся здесь, навсегда забыты. Один лишь склеп из белого камня стоял, как и прежде, нерушимой, могущественной громадой. Его трухлявая дверь покачивалась. Верхушку некогда украшали две башенки, но левая окончательно развалилась. Тряпка, намотанная на шпиль правой, развевалась в такт ветру. В лавочке возле одной из могил недоставало досок. Наташа подошла к ней, но сесть не отважилась. Развалится ещё...

— Веня! — повторила девочка, кутаясь в ветровку.

Первая дождевая капля слезой скатилась по щеке. Девочка с раздражением смахнула её и застыла, готовая ждать вечно. В глубине леса ухнул сыч. Высокая, нескошенная трава перешептывалась с ветром.

— Вениамин Спиридонович, — с трудом припомнила Наташа отчество упыря. — Мне очень нужно увидеть тебя. Пожалуйста!

— Да иду я, иду, — пробурчало из склепа.

Дверь заскрипела. Веня не изменился. Вместо губ два шрама синюшного цвета. На месте левого глаза зияет пустая глазница. Одет в лохмотья. Кожа желто-зеленая, в животе дыра размером с футбольный мяч. Зато щеки толстые, вздутые. Зубастый рот оскалился.

— Кто нарушил мой покой? — недружелюбно вопросил Веня, и у Наташи затряслись поджилки. – Назовись!

Укусит её — и всё, поминай, как звали.

— Наташа, — представилась девочка, отвесив легкий поклон в знак уважения, — я приходила сюда два года назад вместе с Киром...

Веня хлопнул себя по лбу. Удар получился со шлепком. Наташа приметила черные ногти на пальцах.

— Простите невежу за грубое обращение! Красавица, вот вы кто. Конечно, Наталья, как я мог запамятовать. Скажите-ка Киру при случае, что он — обманщик, коих свет не видывал. Забросил старого товарища.

Наташа поняла: Веня не в курсе. Она очень не хотела сообщать печальную новость, но выбора не оставалось.

— Вы с Киром дружили? — подступила Наташа издалека.

— Мне неведомо понятие дружбы, ибо любая дружба строится на эгоизме, а тот не присущ моему характеру. Мы с Киром придерживались теплых приятельских отношений, в которых каждый был волен как остаться, так и уйти. Он разрывает наш союз?

— Кира больше нет, — коротко сказала Наташа.

Она настолько свыклась с этой мыслью, что даже не замялась. Жестко, сурово, прямо. Девочка ожидала реакции, но Веня лишь опустил взгляд, всего на мгновение.

— Что ж, неплохой был парень. Наталья, к сожалению, до моих чертог редко доходят новости. Что произошло с Киром? – И когда выслушал сбитый рассказ, изрек: — Погибнуть, защищая природу, не стыдно. Он исполнил свой долг с честью. Что ж, с какой тогда целью вы наведались в мою обитель скорби?

— Я... я...

Наташа все-таки плюхнулась на лавочку. Та пошатнулась, но выстояла. Веня не дышал, но девочке чудилось: его гниющая грудь вздымается и опускается. Длинные волосы, затянутые в хвост, лежали идеальной волной. Они были неживые, как и сам Веня. Живые волосы топорщатся, лохматятся, а эти просто лежат.

— Вы ведь колдун?

— Да, милейшая особа.

— А вы не можете... — она запнулась. — Оживить Кира?

Веня почесал в голове.

— Коль я умел бы оживлять... — На секунду в его голосе поселилась такая скорбь, что у Наташи екнуло в груди. — Ваш покорный слуга бесполезен в этом деле, прелестное создание, уж извините меня.

Последняя надежда рухнула. Он не поможет, а значит, не поможет вообще никто. Кир мертв. Теперь окончательно и бесповоротно. Наташа разрыдалась. Она не хотела плакать при ком-то, но слезы катились из глаз, стекали по подбородку и капали на юбку. Всё бесполезно! Чудес не бывает.

— Я пойду, — одними губами пробормотала девочка.

Но Веня преградил дорогу. От него пахло землей: вязкой, черноземной, прелой почвой. От лохмотьев несло нечистотами. Шрамы-губы дрогнули. Наташу замутило. Она хотела оттолкнуть упыря и убежать, но не смогла до него дотронуться. Ей почудилось, что из дыры в животе выполз длиннющий червь и упал на стылую землю.

— Дорогая моя, зачем же предаетесь вы унынью? — взвыл упырь. — Поверьте старому ведьмаку, и в смерти есть свое очарованье. Вся жизнь лишь суета и тлен. А смерть — она прекрасна и безмолвна. В смерти нет ни боли, ни страдания, ни слез. Не плачьте.

Он протянул сморщенный палец, чтобы смахнуть слезинку. Девочка взвыла и отстранилась.

Если он захочет оставить её в своем склепе, она не сможет сопротивляться. Он больше и сильнее. Он страшный и от него пахнет землей. Он не боится смерти, потому что сам — смерть.

Она упала на коленки.

— Не трогайте меня.

Веня развел руками.

— Но я и не собирался. Напротив, мечтал утешить вас. — Он с кряхтением склонился над ней. — Вы невероятно похожи на мою усопшую жену...

Наташа уже слышала это в прошлый раз. Она молчала, опустив взгляд.

«Кир мертв. Кир мертв», — словно воронье карканье разносилось в висках. Било молоточком. Стучало в груди.

— Присядьте, иначе рискуете простыть. — Властный тон не терпел пререканий. — Давайте поговорим.

Наташа вернулась на скамейку.

— О чем?

— О жизни и смерти. Зачем вам Кир?

Девочка рассказала о том, как он спас её от огня. И про письмо, полученное от Лютого. И про остальное: вообще про всё. Даже про поцелуй. Она устала скрывать правду, а Веня выслушал и не перебивал. Он знал всё.

Начался дождь, застучал по крестам, напитал землю влагой. Ветровка промокла, челка налипла на лоб.

— Ваше юное сердце всецело занято этим духом, — закончил упырь. — Первая любовь всегда трагична, а уж в вашем случае...

— Я не люблю Кира, — соврала самой себе Наташа.

— Разумеется. — Шрамы растянулись в улыбке. — Но поглощены мечтой вернуть его.

Он глубоко задумался. Светила луна, почти полная и налитая кровью. Близилось полнолуние; время нечистой силы, мракобесья. Вот бы обратиться ведьмой да взмыть в небеса на метле, хохоча и петляя меж облаков. Натянуть остроконечную шляпу и стать свободной.

— Есть одно создание, способное помочь вам обрести друга, — заговорил Веня.

— Кто это?! — вскрикнула Наташа.

— Тише, милая девочка, кости не любят, когда их покой тревожат живые.

Он обвел взглядом старое сельское кладбище, будто здесь спали его старинные друзья. А может, и спали. Ведь он упырь и от него пахнет землею. Наташа поежилась.

— Простите.

— Прощаю, — великодушно отозвался он. — Среди райских кущ живет одно создание, прекраснее которого нет и в помине. Я речь веду о птице Сирин, конечно же. Слышали ли вы о ней, дева?

Немного. В русских народных сказках Сирин встречалась, но ничего особенного не делала. Помнится, изображалась она птицей, но с лицом женщины. И вроде как пела песни. Или это была не она? Наташа никогда не увлекалась фольклором.

— Её крылья посыпаны чистым золотом, нежный взгляд способен обворожить любого, а голос чист как горный хрусталь. Но сила её не в красоте. Она умеет исполнять желания.

— Любые? — уточнила девочка.

— Особенные. Она приходит лишь к тому, кто испытал неведомое горе. К тому, кто жаждет видеть её сильнее всего на свете. К тому, кто не может думать ни о чем ином. Она видит вас насквозь, её не обмануть сладкими речами. — Тут Веня глянул на Наташу. — По вам, милейшая особа, я вижу — вы в печали. И ваши медные локоны потускнели. И пропал румянец, что так красил ваш лик.

— Из-за туч так темно, — Наташа машинально схватилась за мокрые щеки. — Откуда вам видеть мой румянец?

— Я вижу всё. — И девочка поверила, он не врет. — Итак, зовите Сирин. И если звезды будут на вашей стороне, она появится. Она поможет, если вы заслуживаете того. Ну а теперь, идите. Я смертельно устал.

Он засмеялся своей же шутке и кивнул подбородком в сторону леса. Наташа поблагодарила Веню и ушла под музыку ливня и ветров.

Как звать Сирин? Просто крикнуть или написать ей? Спросить у Лютого? Нет, на того Наташа обижена. И к русалкам идти не хочется. Ни к кому не хочется.

— Сирин, приди ко мне, — тихонечко воззвала девочка, но никто не откликнулся.

Наташа пробиралась меж деревьев, а капли затекали за шиворот. В кроссовках хлюпало.

Лес был прежний, но абсолютной иной. Он опустел без Кира.