Нас не существует

А Кир обещание сдержал — пришел. В пятницу, когда Наташа вся извелась от нетерпения и надумала миллион причин, по которым друг мог забыть или перехотеть встретиться.

Он, как подобает хорошим мальчикам, постучался, поздоровался с дедушкой — бабушка ушла на рынок — и даже кратко обсудил погоду да премудрости охоты, пока Наташа спешно собиралась. От чая отказался, хотя дедушка трижды предлагал и очень просил, чтобы друзья посидели дома.

«Ага, — думала Наташа, — знаю я такое. Останемся, а в итоге Кир весь день проболтает с дедом о рыбалке».

— Может, завтра на речку съездим? — начал завлекать дедушка.

— Я не... — попытался отказаться Кир, но дедушка и слушать не стал.

— Лодку надувную у соседа попрошу, и мы с тобой часика в четыре утра соберемся и пойдем. Ну? Заодно познакомимся. Ты ж друг Наташки.

— Во-во, — крикнула Наташа, выбирающая между двумя парами футболок. — Он мой друг, а не твой!

— Мы и тебя можем взять, — расщедрился дедушка.

— Ага, щас. В четыре утра. Нет уж, дед, потом порыбачите.

Наташа вылетела в кухню и схватила Кира за руку.

— Идем! — поторапливала она его. — Я развитие событий знаю. Еще минут десять, и до субботы вас не дождешься.

Кир рассмеялся. Дедушка помахал на прощание рукой.

Друзья бесцельно слонялись по деревне. При этом Наташа нервно всматривалась в окрестности и при малейшей схожести чьей-нибудь мальчишеской фигуры с Диминой, уводила Кира подальше. Кир странностей не заметил. Он рассказал несколько случаев, припомнил парочку шуточек русалок и перешел к делу:

— Если есть желание, ночью могу познакомить тебя еще кое с кем.

Наташа довольно закивала.

— Тогда оденься попрактичнее. Пойдем покорять кладбище, — обычным тоном, словно предлагал поход в магазин, уточнил Кир.

Девочка резко остановилась.

— Чего?! — протянула она.

— Не бойся, на нем давно никого не хоронят.

Легче не стало. Картинка вырисовывалась как для фильмов ужасов. Близилась полная луна. Где-то особняком от всего живого стояло старое кладбище с наверняка скосившимися могильными плитами. Опустевшее, забытое и заброшенное.

— Я не знаю даже... — промямлила она. — Не опасно ли туда соваться?

— Нет, а с чего ты взяла? — Кир изумленно вздернул левую бровь.

Наташа развела руками: ей-то ответ казался до неприличия очевидным. По кладбищам гуляют монстры, которые не прочь полакомиться глупыми детишками. Но, наверное, если друг не видел ничего плохого, то плохого и нет.

— И к кому мы пойдем?

Кто в здравом уме станет обитать среди могил? Ясно, что не сказочный рыцарь в серебряных доспехах. А если и он, то изрядно потрепанный столетиями. Сидящий рядом со скелетом верного коня.

— К упырю.

Глаза Наташи округлились до размеров блюдец. По закону жанра после слов Кира небо должно было заволочь тучами, но светило по-летнему яркое солнце. Пели птахи.

— Я не уверена, что хочу видеть упыря. Точнее – я уверена, что не хочу его видеть.

— Почему?

Они подошли к небольшому пруду — по правде говоря, большой канаве, через которую перевесился старенький полукруглый мостик. Кир уселся на проржавевшие перила и свесил ноги к воде. Наташа встала рядом, не спеша с ответом.

— Таш, чего ты? Наслушалась страшилок? — прервал затянувшееся молчание Кир.

— Еще скажи, будто упыри не едят людей.

Под мостом насмешливо заквакали лягушки. Им ответили стрекотом кузнечики.

— Этот — точно нет, — расхохотался Кир. — У него от них изжога. Он вообще забавный малый. Таш, неужели бы я стал знакомить тебя с кем-то опасным?

— А вытья? — с иронией напомнила Наташа.

— Я не виноват, что ей понравилась именно ты.

Кир подставил лицо палящему солнцу. Да, загар бы ему не помешал. Белый он какой-то, ни грамма загара. Поразительно. Ведь если парень столько времени провел на природе, то мог бы хоть чуточку «подкоптиться». Вот, например, Наташа за одну вылазку на речку в начале лета умудрилась сгореть и два дня пролежать с температурой под сорок. А он по лесам и болотам бегает – и хоть бы хны.

— Хорошо, — сдалась Наташа, понимая, что даже если существо окажется тем еще типчиком, она все равно узнает об этом лишь на практике. — Почему он стал упырем?

— Кто б его знал. Говорит, будто был величайшим колдуном, да оказался проклят злейшим врагом. Не обращай внимания, у него всегда так: если враг, то злейший, если колдун, то величайший, а если женщина, то прекраснейшая. Любит приукрашивать. Я не особо верю его историям, но и не опровергаю. Кто знает, как оно было лет семьсот назад, когда он умер? Не бойся, честно, Веня тебе понравится. Он любит девушек.

«Под майонезом или так?» — подмывало спросить Наташу, но она решила не язвить. А вдруг Кир прав, и жуткий упырь по имени Веня будет не страшнее домового? Или даже смешнее? Тот тоже умело щеки дует, а на деле прячется после каждого запущенного комочка бумаги.

Решено, ночью так ночью. Было б что терять.

— Кир?

— А?

— А папоротник цветет? — выдала Наташа, покраснев до самой макушки. Очень уж она боялась показаться в глазах друга недотепой.

Кир открыл рот для ответа, но, очевидно, что-то вспомнил и вытаращился на нее так, будто Наташа только что обозвала его.

— Извини... — попыталась оправдаться она.

— За что?! — Друг слетел с перил, едва не угодив в пруд, но сумел приземлиться на траву. — Как же я забыл? Пустая башка!

Он принялся нарезать круги вокруг сваленного дерева, сиротливо лежащего около пруда и исписанного разноцветными маркерами.

— Ки-ир... — пропищала Наташа, когда друг пошел на пятый круг.

— А? — отреагировал Кир, но не остановился. — А! Таша, он цветет! Именно в полнолуние цветет!

Из груди Наташи вырвался облегченный выдох.

— Наташенька, Таша! — Кир подбежал к подруге и затряс ее за локоть. — Он расцветает раз в столетие! Понимаешь?

— Понимаю, — огорченно согласилась та. — Пролетели мы с папоротником.

— В том-то и дело, что нет. Я совсем забыл! — В глазах друга зажглись несколько сумасшедшие искорки. — В нашем лесу один как раз должен расцвести в эту полную луну!

— Откуда такие подробности?

Кир, к чему Наташа уже привыкла, не ответил, разве что неоднозначно подмигнул и сказал что-то о хороших связях. Впрочем, и то верно: человек, дружащий с русалками, наверняка знает календарь цветения местных папоротников.

В любом случае, это было неожиданной удачей!

Весь вечер Наташа ждала назначенного часа. Ждать она любила меньше всего. Вместо предвкушения появлялся страх да дрожь в коленках. А коленки, как говорила мама, у женщин трястись не должны — некрасиво. Наташа всегда следила за коленками.

Одежду Наташа выбрала практичную: продранные на коленках джинсы, немного растянутая после стирок водолазка да старые кеды. Чего красоваться перед упырем? Чай, не принц на белом коне. Наташа представила мертвого принца в истлевшем камзоле и передернулась от отвращения. Нет, пусть уж простой упырь, без выпендрежа. Тем более, он — колдун. А как выглядят истинные волшебники? В высоком остроконечном колпаке и мантии со звездами? Нет, это зарубежные. А наши, русские?

Славянских колдунов Наташа так и не смогла представить. Но у них непременно имелась седая борода.

В комнату зашла бабушка.

— А ты куда?

— Гулять, — безразлично отреагировала Наташа, перевязывая шнурок.

— Надолго?

— На ночь.

— С кем?

Диалог получался занятным. Как в шпионских боевиках: коротко и ясно.

— С Киром.

— Может, позвонишь и откажешься? Меня пугают ваши встречи по ночам.

Ага, было бы еще куда звонить.

— Баб, все будет хорошо.

— Ну-ну...

— Я же ходила с ним до этого!

— Тогда он еще не вызывал подозрений, — нашлась бабушка. — Теперь, после разговора с Димой, я боюсь. Внучка у меня одна и ее положено беречь.

— Ба-а-аб...

Наташа состроила страдальческую гримасу. Сама она не любила, когда ее берегли. Вот если бы не трогали — идеальный расклад. Кормили, поили и не трогали. Несбыточные мечты, да и только.

— И не канючь. Почему вы не можете гулять днем?

Вряд ли бы бабушка оценила тот факт, что упыри, видите ли, днями спят. Кир так и сказал: «До полуночи идти нет никакого смысла — дрыхнет». Измотался, бедненький. Устал небось.

Но узнай бабушка правду, Наташу точно бы никуда не пустили. Причем в ближайшие пять лет.

— Ночью красивее, — начала она нагло врать. — Луна есть, звездочки всякие, созвездия.

— Романтика? — хмыкнула Раиса Петровна.

Наташа тут же зарделась и помотала головой.

— Тем более. — Бабушка резко задернула занавески на окнах. — Просто так на звезды в планетарии посмотрите. А ты сегодня никуда не пойдешь.

— Что?! Но так нечестно! Как я его предупрежу? У меня нет его номера! Он ведь ждет!

— Подождет и уйдет. Или к нам зайдет. Общаться дома я вам не запрещаю. Пусть твой Кирилл приходит, дает телефон и адрес родителей, я поговорю с ними.

— У него нет родителей.

— Родственников, — не сдавалась бабушка. — Не могу я тебя отпускать незнамо с кем.

— Я знаю, кто он! — Наташа перешла на крик — времени до встречи оставалось катастрофически мало. — Он не...

- Слышать ничего не желаю.

Затем бабушка сказала, что из дома Наташу не выпустит, а в окно та пусть и не думает лезть. Все равно услышат и вернут обратно. Только после такого еще и накажут. Последнее прозвучало особенно грозно — Наташу не наказывали лет с десяти.

Наташа сидела в опустевшей комнате и глотала злые слезы. С бабушкой она не ругалась, а уж такого, чтобы та не разрешала идти гулять, попросту не было.

Время шло. Спальня превратилась в тюрьму, и выходов из неё не наблюдалось. Наташа понимала только одно: Кир будет напрасно ждать ее в условленном месте. И, конечно, обидится. И уйдет. Наверное, навсегда.

— Как же так! — взвыла она.

— Зря ноешь, — влез появившийся из-за комода домовой. — Меньше слез — больше дела.

— Тебе легко говорить. Прошмыгнул в щель и рад.

Нежданная встреча с Лютым не принесла радости. Не до него сейчас.

— Я помочь пришел, а она сразу с наездом, — оскорбился домовой.

— И чем ты мне поможешь?

Лютый почесал шею, сплюнул через плечо. Влез вначале на кровать, с нее — на тумбочку, затем на стол, а уже потом — на подоконник. И деловито постучал кулаком по оконной раме.

— Ты вали сюда, — заявил он. — А я пойду твоих отвлекать.

— Как?

— Легко.

Издав короткий смешок, домовой, так и не объяснивший причин неожиданной щедрости, спрыгнул вниз и исчез где-то под тумбочкой. Вскоре в соседней комнате раздался громкий звон, словно вся посуда в доме внезапно рухнула на пол.

— Вот и все, — известил Лютый, как ни в чем не бывало вылезая из-под кровати. — Сейчас им точно не до тебя.

— Ты разбил фамильный сервиз? — ужаснулась Наташа.

— Только уронил. Делать мне нечего, сам же потом и буду об осколки колоться.

— Спасибо. — Наташа хотела пожать помощнику руку, но в последний миг отстранилась, испугавшись, что поставит домового в неловкое положение. Ладонь-то была как раз с него размером. — Ну ладно, сейчас побег не заметят, а ночью?

— Я не зря называюсь хранителем дома! — Лютый ударил себя по могучей — для его-то габаритов — груди. — Обставлю все лучшим образом. Кыш отсюда.

Наташа распахнула окно и пулей вылетела наружу. Разумеется, позабыв и рюкзак, и дневник, и бутылку с водой, и сварганенные наспех бутерброды с сыром.

«Все равно после шести кушать нельзя, — успокаивала она себя, — правда, я и до шести-то не ела...»

На этой голодной ноте Наташа добежала до нужного поворота, где ждал Кир.