9
Лань осторожно сел на постели, поджимая губы от жгучей боли в спине. Раны больше не кровоточили, но напоминали о себе каждую минуту. Сичень уже свыкся с этой болью, он старался отрешиться от ощущений собственного тела. А когда в его покои вошёл Цзян Чен, то и вовсе обо всём позабыл.
— Ваньинь, за что ты прощения просишь? — Бледная рука Ланя легла на тёмную макушку, нежно оглаживая. Он ни в чём не винил Цзян Чена, поэтому сейчас был очень удивлён.
— Если бы не я, то ты бы не подставился под удар. — Тихо шепнул мужчина, всё ещё не решаясь поднять головы. Но от руки Сиченя стало легче, словно всё напряжение резко спало, плечи расслабились.
— А-Чен, тут не за что извиняться, со мной всё хорошо. — Ласково произнёс заклинатель. — Всё будет в порядке.
— Сичень, — Цзян Чен вскинул голову, смотря прямо в глаза напротив. — Я знаю этот твой взгляд. — Он был уверен в том, что говорит, в голове всплыло воспоминание. Тогда умер Не Миндзюэ. Лань Сичень ещё долго оплакивал своего названого брата. Да и Цзян Чен тоже, он успел за это время неплохо сдружиться с главой Не.
Мужчина слабо улыбнулся, тихо вздохнув. Цзян Чен его раскусил. Лань Сичень потянул за руки Ваньиня к себе, вынуждая сесть рядом с ним. Конечно, если бы Цзян Чен ему не поддался, то сам он в своём нынешнем состоянии поднять бы его не смог.
Сичень всматривался в такие родные для него черты лица, словно пытался запомнить на последок. Цзян Чен это чувствовал. Из-за чего на душе становилось ещё паршивей. Лань Сичень совсем не надеется. Ваньинь же боится до дрожи в руках. Только не Лань Хуань...
— Я и правда не рассчитываю на своё исцеление. — Тихо начал мужчина, проводя кончиками холодных пальцев по чужой щеке. — Сказать по правде, я этого заслуживаю.
— Да что ты такое говоришь?! — От услышанного Цзян Чен резко дёрнулся, будто его пронзили мечом. — Откуда только этот бред взялся у тебя в голове!? — Он подскочил с кровати и заметался из стороны в сторону по комнате, совершенно сейчас не понимая Сиченя.
— Но это так. Я не уберёг тебя, ты лишился памяти. Я поступил эгоистично, думая только о себе и ничего не сказав, ушёл в уединение. Я в...
— Сичень! — Цзян Чен почти что прорычал чужое имя, становясь напротив мужчины. — Послушай меня сейчас внимательно, я тебя очень прошу. — Он поджал губы, бессильно выдыхая. — Я тебя ни в чём не виню, и ты себя тоже не вини.
— Но как ты можешь говорить о таком, если даже не помнишь то, что чувствовал в тот момент. — Возразил Лань.
— Я хорошо знаю себя, Сичень. — Цзян Чен усмехнулся, вновь присаживаясь рядом с мужчиной. — Я могу предположить в каком состоянии был тогда. — Ваньинь посмотрел в окно на тёмное небо, вспоминая тот момент, когда лишился семьи. Вспоминая горящую Пристань Лотоса. Вспоминая свою потерю золотого ядра. — Тогда за Вэй Ином увязались псины ордена Вэнь. Я не мог потерять ещё и его... — Цзян Ваньинь опустил голову вниз, уперевшись взглядом в пол. — Я их отвлёк, меня поймали, ну а дальше Вэнь Жулю... — Цзян Чен замолчал не в силах продолжить. Он знал, что Лань Сичень его прекрасно понял. — Тогда мне помогла лишь одна никчёмная надежда на восстановление ядра.
Лань Сичень поджал губы, сейчас как никогда понимая чувства Ваньиня. Он поделился с ним самым сокровенным. Но он не помнит самого главного. Лань опасался того, что именно Цзян Чен может вспомнить. Что будет дальше? Каково будет его состояние? Сможет ли он к тому времени быть ещё рядом с А-Ченом? Это угнетало.
Молчание было долгим. Они не могли подобрать слов, да они и не нужны были. Мужчины понимали всё без них. Каждый хотел хороший исход, но также каждый понимал, что это почти невозможно.
Цзян Чен сжал руки в кулаки, глаза предательски защипало. Сердце в груди сжималось от страха. Его самый жуткий кошмар вновь начал сбываться. Потеря дорогих ему людей... Цзян Ваньинь уже давно понял, что от привязанности ничего хорошего быть не может, но и без неё жить тоже невозможно. Цзян Чен это принял только тогда, когда почувствовал тепло Лань Сиченя. Да, пусть он был с ним совсем недолго, пусть он почти не помнит, но душой он всё равно тянется к Ланю. Да вот только окончательно признаться он себе в этом ещё не мог. Ваньинь себя чувствовал не совсем самим собой. Будто он что-то отобрал у того Цзян Чена, который всё помнит, но он был заперт в своём собственном разуме. Этих своих мыслей Цзян Ваньинь совсем не понимал, терялся в забытом прошлом. После первой встречи с Лань Сиченем, память начала подкидывать непонятные отрывки воспоминаний. Мужчина прикрыл глаза.
Вот сейчас в голове всплыла просто очаровательная картина. Ярко улыбающийся Цзинь Лин, катающийся на спине Сиченя. Это было невероятно тёплое воспоминание. И Цзян Чен его лишился.
— Ваньинь. — Из воспоминаний его вытащил нежный голос Лань Сиченя. — Тебе бы отдохнуть. — Холодная ладонь Ланя провела по его лбу, словно забирая все его гнетущие мысли.
Ресницы мужчины дрогнули, они были влажными. Цзян Чен сглотнул, не веря в свои же слова:
— Можно я ещё немного здесь побуду?
Сначала Сичень был удивлён просьбе Ваньиня так, что на мгновение даже замолк, думая не послышалось ли ему. Обычно мужчина смущался говорить о таком. Да даже сейчас в полумраке комны он заметил, как Ваньинь стушевался, опустив вниз голову и прикрыв лицо длинной чёлкой. Тихо хмыкнув, Сичень с улыбкой на губах произнёс:
— Можно.
***
Вэй Усянь просидел всю ночь в библиотеке. Голова уже просто пухла от такого большого количества информации. Иероглифы к рассвету начали расплываться, а он так и не нашёл надёжного способа избавиться от проклятия. И уже был неуверен, что найдёт. За ночь он буквально перерыл всю библиотеку, даже заглянул в отдел запрещённых книг. Там-то он и нашёл очень сомнительный способ избавления от проклятия. Настолько сомнительный, что даже отложил небольшой томик к стопке бесполезных книг. Правда, после вытащил оттуда за неимением ничего другого.
Вэй Ин эту невзрачную книжицу пролистал до дыр, пытаясь изучить этот скудный материал. Вся подача информации была ужасно скомкана, словно её писал какой-то сумасшедший. Мужчина усомнился в правильности прочитанного уже множество раз. Но это было единственное, что он смог найти.
Он прикрыл уставшие глаза, тяжело вздыхая. Кончиками пальцев Вэй Ин выводил непонятные узоры на старой бумаге какого-то свитка. В голову ничего дельного не приходило. Оказалось, что это проклятие довольно редкое. Настолько, что упоминалось оно только в двух книгах и то лишь вскользь.
Лёгкий шорох ткани отвлёк его от своих тяжёлых мыслей. Это Лань Чжань вошёл с подносом горячей еды и чаем. Он тоже не спал всю ночь. Мужчина уже успел побывать в соседствующих кланах с обширными библиотеками, но ничего полезнойго не смог найти. Всё, что он видел, было для него в открытом доступе в библиотеке ордена Гусу Лань. Не зря она считается самым большим хранилищем книг во всём заклинательском мире. Поэтому Ланю ничего не оставалось кроме как прийти к мужу с подносом еды на рассвете. Вэй Ин выглядел уставшим. Вокруг него огромными стопками возвышались книги.
Вэй Усянь же завидев Лань Чжаня, широко улыбнулся, отодвигая бесполезный свиток в сторону. Он перегнулся через стол, оставляя на щеке Ванцзи поцелуй и взял чашу с рисом, щедро политую острым соусом, и принялся активно есть.
Лань Чжань терпиливо дождался, пока Вэй Ин доест, а после спросил, наливая ему чай:
— Что-нибудь удалось узнать?
— Нет... — Вэй Ин обречённо покачал головой. — Только записки какого-то сумасшедшего. — Мужчина протянул Ланю потрепанную книгу, давая и ему посмотреть.
Брови Лань Чжаня нахмурились. То, что он сейчас прочитал, было и правда сущим бредом. Человек, который был проклят, должен три дня находиться в холодной воде и читать молитвы. Автор книги словно издевался над ними. Закрыв её с тихим хлопком, мужчина отложил потрёпанный жизнью томик на стол. Надежда угасала с каждой секундой, в библиотеке повисла глубокая тишина. Даже шелест листьев и гул ветра не было слышно.
В эту гнетущую тишину и ворвался Цзян Чен, как гром среди ясного неба. Он быстрым шагом подошёл к сидящим. Дыхание его было сбито, одежда сполза с одного плеча, волосы были собраны в низкий хвост. Пока Ваньинь гнал сюда на всех парах, в его голову врезалась чёртова птица, поэтому сейчас на макушке, вместо привычного пучка было не пойми что.
— Цзян Чен, что случилось? — на него удивлёнными глазами уставились сразу двое.
Ваньинь молча протянул небольшой свиток Вэй Усяню, который до этого крепко сжимал в руке. Он только что вернулся из своего ордена. Как только Лань Сичень заснул, Цзян Чен помчался в Пристань Лотоса. Он относительно недавно как раз охотился на тёмных заклинателей. Мужчина вместе со своими адептами наткнулся на их пристанище, которое располагалось вблизи от принадлежащего ему озера. Благополучно всё разгромив, Цзян Ваньинь приказал отвезти все оставшиеся вещи в орден, чтобы потом их сжечь. Не успели, чему Цзян Чен и был сейчас рад. Ему впервые в жизни так повезло. Шанс на выздоровление Сиченя есть.
Вэй Ин же, внимательно изучив свиток, поднял взволнованный взгляд на брата. Это было очень опасно, настолько, что в летальном исходе умрут сразу двое.
— Цзян Чен, эта же прямая дорога на тот свет. — Вэй Ин передал свиток Лань Чжаню, чтобы тот понял о чём идёт речь.
— А что тогда? Ты нашёл ещё один метод лечения? — Цзян Чен ощетинился, скрестив руки на груди. Сердце его быстро билось, ему сейчас было просто необходимо увидеть Сиченя. Ночью он был белее мела.
— Не то чтобы... — стушевался мужчина.
— Раз не нашёл, то будем действовать так. — Сказал, как отрезал Цзян Ваньинь.
— Я согласен. — Отложив свиток, заговорил Лань Чжань.
— Но это слишком опасно! — Стоял на своём Вэй Усянь.
— Да, господин Вэй верно говорит.
Все резко обернулись, в библиотеку тяжёлой поступью вошёл Лань Сичень. Лань Чжань сразу же подорвался, чтобы помочь брату, но его опередил Цзян Чен, взяв Первого Нефрита под руку, подводя его к месту за столом и помогая осторожно сесть, при этом непрекращая ворчать:
— И вот куда ты поднялся с постели!? Выглядишь так, словно сейчас копыта отбросишь.
Цзян Чен обеспокоенно всматривался в лицо Сиченя. Ему стало хуже. Ваньинь поражался тому, как тот умудрялся сидеть с прямой спиной. Он видел, что Сиченю давалось это с трудом, потрескавшиеся губы поджались в тонкую линию.
Цзян Чен раздражённо качнул головой, его взгляд упал на столик, на котором стоял поднос с пиалами и чайник с горячим чаем. Долго он не думал, пододвинул поднос к себе, наливая чай в пиалу, а затем бесцеремонно сунул напиток Ланю в руки.
Сичень благодарно кивнул, делая глоток. Он проснулся недавно из-за дикой боли в спине. Сейчас же она притупилась, он даже смог подняться на ноги и добрести до библиотеки. Оказывается, пришёл он как раз во время.
— Итак, в чём суть лечения? — спокойно спросил он после глотка чая.
Вэй Ин с Лань Чжанем переглянулись, поражаясь спокойствию Первого Нефрита и такой бестактности Цзян Чена по отношению к больному.
Самому же Сиченю очень нравилась такая грубоватая забота Ваньиня. Рядом с ним он не чувствовал себя калекой. А-Чен, наверное, даже не предполагал, как эти незаурядные мелочи помогают Лань Сиченю не отчаиваться.
— Твои раны нужно будет прижигать другому человеку. — Цзян Чен пожал плечами, присаживаясь рядом.
— Цзян Чен, ты ничего не упустил?! — Возмутился Вэй Усянь, хлопнув ладонями по столику. Непринуждённость Ваньиня его крайне озадачила. Цзян был не из тех, кто рискует всем ради малейшего шанса.
— Всего лишь небольшие детали. — Мужчина недовольно цокнул.
— Небольшие?! Летальный исход в виде смерти для тебя небольшие детали?
— А что, ты мне предлагаешь заявить Лань Сиченю, что способ есть, но есть вероятность сдохнуть и поэтому мы пробовать не будем?! — Цзян Чен со всей силы приложился кулаком об столик, тот жалобно скрипнул.
— А ты думаешь, что кто-то пойдёт на такие жертвы?! Ты о самом Цзэу-цзюне подумал?! Неужели ты думаешь, что он согласится на такое !? — Вэй Усянь не отставал от брата. То, что Цзян Чен сейчас предлагал, было слишком рискованно. Лани хранили гробовое молчание.
— Я всегда готов помочь своему брату. — Вдруг вклинился в разгорающийся спор Лань Чжань. Плечи Сиченя вздрогнули от услышанного, жизнь брата он губить не хотел.
Вэй Ин же испуганно глянул на Лань Ванцзи. Цзян Чен хмыкнул. Даже с его потерей памяти, он прекрасно видел в каких отношениях находятся Вэй Усянь и Хангуан-цзюнь. Два влюблённых голубка.
— Сиди на месте ровно, Лань Ванцзи, я займусь этим проклятием. Не хочу, чтобы в течение всего года Сичень смотрел на твоё печальное лицо и винил во всём себя. — Съязвил мужчина, оскалившись. Лань Чжань же недобро нахмурился.
— Цзян Чен, — весь запал Ваньиня охладил тихий голос Лань Сиченя. Его взгляд так и говорил: « Неужели, ты думаешь, что мне будет легче от осознания того, что ты можешь пострадать?» Цзян Чен опустил глаза на столешницу, он потом обязательно поговорит с Сиченем об этом. — Я так понимаю, никаких вариантов больше нет?
Все кивнули в унисон.
В чём же была суть лечения, что даже Вэй Усянь начал опасаться? Да всё очень просто. Устранение проклятия из организма заклинателя длится целый год. Каждый день раны должны будут прижигаться другим заклинателем. Весь этот тяжёлый процесс проходит по три часа, на каждую рану даётся час. Помимо сильной боли, что испытывает больной, запас духовной энергии истощается настолько, что оба заклинателя находятся на грани жизни и смерти. Проверить это ещё никому не удавалось, поэтому узнать на сколько риск велик им не получится.
— Давайте не будем тратить время на споры. — Устало вздохнул Цзян Чен, помассировав переносицу. Он тоже не спал этой ночью. — В своём ордене я всё уладил, мой преемник временно побудет главным.
— Да что ты? А как же объяснить исчезновение сразу двух глав орденов на целый год? — Фыркнул Вэй Ин, скрестив руки на груди.
— Не знаю, в уединение ушли. Сам придумай, не мне же одному тут голову ломать. — С раздражением ответил Цзян Чен, нервно постукивая пальцем по столешнице. Он еле сдерживался, чтобы не приложить голову Вэй Усяня об стол. Останавливал его только Лань Сичень, что несильно сжал его запястье холодными пальцами.
— Ладно-ладно, мы решим этот вопрос. — Отмахнулся Вэй Ин. — Нам бы найти для вас скрытое место, чтобы никто не беспокоил.
— Недалеко в лесу есть домик, он раньше принадлежал ныне покойному старейшине, что любил быть в длительных медитациях. — Отстранённо проговорил Лань Сичень, много тревожных мыслей сейчас было у него в голове. Ему очень хотелось остаться наедине с Цзян Ченом и может даже переубедить, попросить не торопиться и попытаться найти другой способ. Но предательски подступившая к горлу кровь, вынуждала молчать почти весь диалог.
— Отлично, самые большие проблемы решили. — Цзян Чен выпрямился, потянувшись. — Тогда можно начать собирать вещи и перебираться туда. — Но для начала, Вэй Усянь, я хочу с тобой поговорить.
В библиотеке вновь повисло молчание. Лань Чжань насторожился, прикрывая своей спиной мужчину. Ему не хотелось оставлять мужа наедине со слишком агрессивным Саньду Шэншоу. Но вот на его плечо легла тёплая ладонь Вэй Ина, успокаивая и уверяя, что всё будет хорошо. Он слабо кивнул, поднимаясь на ноги.
— Брат, можно я тебе помогу собрать вещи и добраться до хижины?
— Конечно, Ванцзи. — Лань Сичень тоже поднялся на ноги, опираясь на руку Ваньиня.
После того как два Нефрита Гусу Лань покинули библиотеку, Вэй Ин сразу же заговорил:
— Преемник? Ты готов оставить свой орден? — Он не мог в это поверить, чтоб Цзян Чен, восстановивший свой орден буквально из пепла и оставил его.
— Вэй Усянь, — тяжело произнёс Цзян Ваньинь, не смотря на того. — Я всегда думал, что не проживу долго. — Он хмыкнул, крутя кольцо на пальце. Цзян Чен и правда не надеялся на долгую, а тем более счастливую жизнь. — Преемника я готовлю уже давно.
— Но... — Вэй Ин на мгновение поражённо замер. — А как же Цзинь Лин? Ты о нём подумал?
— Подумал, именно поэтому я сейчас с тобой разговариваю. — Мужчина поджал губы. Племянник - самое ценное, что у него есть. Именно Цзян Чен не спал по ночам, когда у малыша начали резаться зубки и именно он отгонял всех вымышленных монстров, что могли присниться А-Лину. Учил как правильно держать палочки для еды, охотиться, стрелять из лука. Даже первые книги Цзинь Линь прочёл вместе с ним. Сейчас же мальчишка повзрослел, стал главой ордена, и Цзян Чен невероятно горд за него. — Обещай мне, что сделаешь всё возможное, чтобы Цзинь Лин меня вспоминал как можно реже. Хорошо заботся о нём. — Мужчина поднял голову, серьёзным взглядом прожигая Вэй Ина насквозь. — Если по истечению года меня не станет, передай ему Цзыдянь.
— Но Цзян Чен...
— Обещай мне, Вэй Усянь! — Цзян Чен надавил. Ему не нужна никакая жалость и сочувствие тоже не нужно, лишь обещание, что о его племяннике будут заботиться также, как это было при нём.
Вэй Ин сглотнул ком в горле, опустив взгляд в столешницу:
— Обещаю... Ты расскажешь Цзинь Лину, что уходишь?
— Чуть позже я напишу ему письмо, пока ему незачем волноваться. — Цзян Чен поднялся из-за стола, направляясь к выходу, но на пороге застыл. — Надеюсь, ты сдержишь обещание.
Он сказал это не смотря на Вэй Ина. Сил не хватило поднять глаз. Цзян Чен так и ушёл, ни разу не обернувшись.
***
Цзян Чен быстро собрал все немногочисленные пожитки и направился в хижину вместе с адептом, который знал дорогу. Лань Ванцзи постарался, чтобы их гость не заблудился.
Ранним утром в лесу было свежо, по всюду было слышно пение птиц. Цзян Чену же подумалось, что как бы Лань Сичень здесь не замёрз. Даже успел пожалеть, что не прихватил с собой тёплую накидку.
Домик оказался довольно далеко от ордена Лань. Дорогоа занимала полтора часа в быстром темпе. Но это даже хорошо, никто их лишний раз тревожить не будет. Самое подходящее место для лечения.
Дойдя до хижины, Цзян Чен отправил адепта обратно, а сам бесшумно вошёл внутрь. Первое, что он увидел, а точнее кого, Сиченя, держащего в руках тот самый свиток, который Ваньинь нашёл в своём ордине. Его отдал ему Ванцзи, который уже вернулся в орден, чтобы предупредить дядю о принятых мерах.
Лань Сичень внимательно его изучал, стоя у окна. Губы его были поджаты, спина прямая, словно шест. Цзян Чен даже представить себе не мог, какую боль сейчас испытывает Лань.
Ваньинь не знал, что им движет. Он тихо подошёл к мужчине со спины, не сомневаясь, что Сичень его слышит. Протянув руку, Цзян Чен едва коснулся шёлка белой ленты. Лань Сичень все это время не шевелися. Не потому, что не хотел видеть лица А-Чена, просто каждое движение причиняло ему боль.
— Я не смог найти ничего лучше этого. — Еле слышно шепнул Цзян Чен, всё еще не убирая руки. — Прости, я ведь даже не поинтересовался у тебя, готов ли ты на это пойти. На мгновение меня ослепила надежда, но мы ведь даже не знаем сработает ли эта вся затея. — Его голос звучал виновато. Он обрекает Сиченя на целый год мучений.
Лань Сичень долго молчал, Цзян Чен уже за это время успел себя несколько раз предать казни за такое поспешное решение. Всё-таки нужно было всё сначала обсудить с Сиченем, а не рубить с плеча. Но затем мужчина резко обернулся, заключая Ваньиня в свои крепкие объятия. Цзян Чен сначала слегка опешил, уткнувшись лицом в чужую шею, а после совсем растерялся, чувствуя сухие губы на своём виске.
— Всё, что меня беспокоит, так это то, что ты можешь пострадать, Ваньинь. — Лань превозмогая сильную волну боли в спине, обнял ещё чуть крепче мужчину. — Но вместе с этим во мне тлеет эгоистичное желание, чтобы ты остался рядом со мной. — Сичень говорил тихо-тихо, прямо в чужое ухо. — Знаю, что не имею на это право, но я так рад побыть с тобой ещё немного, пока я могу ещё ходить, пока ещё жив. — Он улыбнулся, с таким трепетом и нежностью проводя по растрёпанным волосам Цзян Чена, что тот совсем забылся, пальцы сами сжали белые рукава ханьфу Ланя.
— Я сделаю всё, чтобы ты избавился от проклятия, Лань Хуань. — Цзян Чен не знает кому это пообещал. Себе или Лань Сиченю. Да это в общем-то и неважно, у них есть этот год. Этот шанс.
***
Они договорились, что лечение будут проводить поздним вечером в одно и тоже время, чтобы успеть восстановить силы до следующего раза.
Пока они дождались нужного часа, Цзян Чен уложил в постель Сиченя, чуть прибрался в хижине, обставляя её предметами быта, которыми они будут пользоваться на протяжении года. Стало даже уютно, когда Ваньинь поставил на небольшой столик приятного зелёного цвета чайник, который нашёл в самом домике. Этот старенький чайник прекрасно вписывался сюда.
После Цзян Чен привёл в порядок и себя. Хорошо расчесал запутавшиеся за утро волосы и собрал их в привычный высокий пучок. Кода он перевязывал причёску лентой, то услышал печальный вздох Ланя, который без капли стеснения заявил, что полураспущенные волосы ему идут, и что он, Лань Сичень, любил их целовать в самые неожиданные моменты для Цзян Чена. Ваньинь сразу же залился краской и ещё где-то с полчаса ворчал под тихий смех Ланя.
Ближе к вечеру Сиченю стало хуже. Он начал кашлять кровью. Цзян Чен старался не паниковать. Сегодня они в первый раз испробуют метод лечения проклятия. Мужчина очень на него надеялся. Смотреть, как Лань, содрогаясь всем телом, кашляет и подносит к губам белый платок, на котором потом расцветают алые пятна, было жутко. Сердце просто сжималось от страха.
Наконец, пришло время. Цзян Чен помог Сиченю снять одежду, что была выше пояса. Сняв бинты, на глаза сразу попались три безобразных раны, а после ещё и белёсые шрамы от когтей зверя. Рвано выдохнув, мужчина попытался собраться с мыслями и обстрагироваться от воспоминаний, что именно сейчас решили напомнить ему о себе.
Удобно устроившись на полу, Цзян Чен прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Задача ему предстояла нелёгкая. Вытянув руки перед собой, он прижал ладони к чужим лопатками и пустил поток духовной энергии по рукам, а после и на одну из ран. Как только его энергия столкнулась с тёмной ци проклятия, Цзян Чен почувствовал, как дрогнула спина Сиченя. Закусив губу, он направил ещё один поток энергии, так как тёмная стала сопротивляться, а ещё через минут пять, она словно начала впиваться в его вены, идя по ним к груди. Было больно, но терпимо. Стиснув зубы, Цзян Ваньинь не жалея себя, направлял свою энергию в тело Лань Сиченя, выжигая тёмную ци. Сам он от неё защищаться не стал, тогда бы поток энергии разделился, что не очень хорошо бы сказалось на Сичене. А это было последнее, что он хотел сейчас.
Мужчина чувствовал, как дрожит его спина. Лань Хуань не издавал ни звука, всё терпел молча. Как ему это удавалось, Цзян Чен не понимал. Его уже самого слегка потряхивало от боли, а это всего лишь отдача. Что же терпел Сичень, приходилось лишь догадываться и ужасаться.
Спустя час Цзян Чен перешёл ко второй ране. Послышался еле слышный болезненный стон Лань Сиченя. По виску Ваньиня стекла капля холодного пота, лизнула щёку, а затем скользнула на подбородок. Дрожь усилилась. Цзян Чен уже не понимал, это он дрожит или же Хуань. Весь процесс превратился в сплошной ком боли.
На последних пятнадцати минутах Цзян Чен держался на чистом упрямстве. Когда же и это время истекло, он убрал руки, прекращая направлять энергию. Лань же покачнулся, но остался сидеть. Спина его покрылась испариной, из-за тяжёлого и частого дыхания грудь ходила ходуном. Плечи до сих пор подрагивали. От ран, что только что прижгли, исходил еле заметный дымок. Сами они покрылись чёрной коркой.
Они так сидели ещё долго, пытаясь унять дрожь в теле. Но Цзян Чен понимал, что если Сичень продолжит сидеть на холодном полу, для него это ничем хорошим не обернётся. Поэтому собрав всю свою волю в кулак, мужчина поднялся на ноги.
— Сичень, — мягко позвал он, протягивая тому руку. — Нужно подняться.
Лань Сичень лишь кивнул, берясь за руку и поднимаясь, но как только он встал на ноги, то сразу же навалился на Цзян Чена. Его тут же крепко прижали к себе, давая равновесие. Сичень положил тяжёлую голову на плечо мужчины.
— Спасибо. — Прохрипел он.
— Пока ещё рано меня благодарить.
Цзян Чен медленными шажками прошёл к кровати и упал на неё без сил вместе с Сиченем. У него была своя постель, поэтому Ваньиню необходимо было ещё раз подняться, чтобы доплестись до неё, но сейчас эта задача казалась просто невозможной.
— Останься, пожалуйста, здесь. — Сбоку послышался голос Сиченя, что успел его укрыть одеялом. И как только умудрился вообще пошевелиться? Ланю сейчас было в три раза тяжелее, чем ему.
— С радостью. — Промычал Цзян Чен со слабой улыбкой на лице и прижался теснее к Лань Сиченью.