Рыцарь пентаклей
Каждый раз я думаю, что у этих тварей должен быть чертовски хороший вестибулярный аппарат. Подумать только, более тысячи оборотов при крутом подъеме вверх — и все это длится днями. Практически без перерывов.
Я отряхиваю руки, придерживая ком ногой, и задираю голову. Вершина стыдливо прикрыта облачной вуалью, и слабый свет солнца расчерчивает гору размытыми тенями. Я упираюсь ладонями и продолжаю катить шар вверх, контролирую дыхание, сосредоточенно переставляю ступни. Метр за метром я и мой экзотический груз поднимаемся. Мимо меня проплывают тени других гор, призрачные силуэты лесов. Мне не нужны ни питье, ни пища – я так сосредоточен, что моя реальность исказилась, высохла до размеров шара, который я качу. Он и плоть горы под ногами – мои альфа и омега, начало и конец.
Окошки еще темны. Тени становятся короче, когда шар расцвечивается пестрыми проблесками — жители проснулись и зажигают огни. Двести комнатушек, более четырехсот крошечных существ. Они очень хотели жить на вершине горы. Что ж, я один из тех великанов, которым под силу осуществить подобное желание.
К вечеру мы достигаем вершины. Солнце уже давно зашло, и окошки освещаются крошечными свечами. Я различаю лица — они то и дело выглядывают и окон и оттирают тряпками землю со стекол. Разговаривают друг с другом, вздыхают, пялятся на меня. Они ждут — вершина близко, и в маленьких жучиных глазках надежда.
Я подталкиваю руками шар на самый верх. Наваливаюсь всем телом, чтобы установить его; жду, что в этот раз и я, и мои клиенты отпразднуем победу.
Но шар, выскользнув из пальцев, под своей тяжестью летит вниз. Я слышу единый разочарованный вздох, который синхронно вырвался из сотен маленьких глоток; я бегу за шаром вниз.
Я продолжу завтра. Начну с нуля, как неделю, месяц, год назад.
Это моя работа.