Часть 24
— Ты не хотел бы сначала посоветоваться с Чонгуком? — задал резонный вопрос Хосок, когда Сокджин выслушал резкий и достаточно грубый ответ Чимина и сбросил звонок. — Хотя, насколько я понял, Чимин отказался?
— Отказался, — кивнул Сокджин, — но он пока не знает о наших планах. Я намерен предложить ему сделку. А у Чонгука я бы спросил, но он не отвечает на сообщения и даже не читает, а телефон у него выключен. Так что спрошу обязательно, как только свяжусь с ним. Они, вроде, должны писать сегодня бой часов?
— Да, и уже, по идее, должны бы закончить, но Юнги пока не отзванивался. А сам ему звонить я не буду, не дай бог, помешаю — он меня потом съест, не запивая.
Через пару часов Юнги позвонил сам. Что он хотел сказать, было понять довольно сложно сквозь те маты, которые неслись из динамиков, но Чонгук, выхвативший у него телефон, попытался перевести этот поток эмоций со звукооператорского на человечий.
— У нас часы не бьют, — пояснил он. — Нам нужен мастер.
— Вы сломали Тэхену часы? — удивился Сокджин.
— Не трогали мы их, они просто перестали бить, — уныло ответил Чонгук.
Где-то на фоне Тэхен ехидно заметил, что до появления Чонгука в его жизни все работало как часы, включая сами часы.
— Организуй нам мастера сюда по-быстрому, можешь? — снова выхватил трубку телефона Юнги. — Пока все оборудование здесь и сутки еще не закончились, надо успеть сделать хоть что-нибудь. Они просто перестали бить и все. Стрелки движутся, тикают, но боя нет никакого.
— Сфоткай мне эти часы, — попросил Хосок, — я отправлю фото в мастерские: часы старинные, тут нужен мастер узкопрофильный, это тебе не современные пафосные мыльницы починять.
— Фото отправлю, но отговорок не принимаю: если надо, то выпиши мастера из-за границы, из Японии, например, — пробурчал Юнги. — Не поверю, что во всей Азии не найдется хотя бы одного мастера, способного их починить...
— Вполне может и не найтись, — раздался голос за спиной Юнги, и в дом вошел высокий и очень красивый молодой человек в строгом костюме.
— Знакомьтесь, — представил его Намджун, входя следом, — это профессор Чхве Сынхен, и он хочет познакомиться с этими часами.
***
Какой уютный выдался вечер! Теплый совсем не по-питерски, октябрь как будто вырвал у лета еще немного тепла, как будто самым мистическим образом сумел вернуть что-то, что вернуть невозможно.
Человек с музыкальными пальцами обернулся на Боба, покидая театральную ложу. Володя был не так вдохновлен представлением, впрочем, он явно был не в духе еще с обеда у Вероньки. Ревновал, разумеется. И снова на ум пришла шутка о невозможности вернуть то, что вернуть невозможно. Любовь к Вероньке, к примеру. Хоть Боб и думает иначе, но от той пылкости остался лишь теплый и уютный след. И благодарность за подаренные минуты вдохновения.
Костенька играл сегодня Курослепова, играл забавно, но струны не тронул.
Человек с музыкальными пальцами еще раз обернулся на Боба. Губы племянника были поджаты, и стоило переключить его ревность на другое.
— Ты не распорядился насчет ужина? — спросил он, когда Владимир подошел ближе. Гардеробщик подал им пальто. — Брат сказал, что дома совершенно нет ничего съестного. Поедем к Лейнеру?
— Поедем, — Боб кивнул и потоптался на месте. — Ты хотел заглянуть в уборную к Варламову? Я, пожалуй, пока пройду в буфет. Найдешь меня там после.
Володя не хочет видеть Варламова. Поистине, его ревность не знает предела... Впрочем, все равно придется заглянуть за кулисы: Модя уже, вероятно, там.
В тяжелых портьерах Александринского легко заплутать, если не знать, куда идти. И легко спрятаться, если знать, где именно. Великий князь знал.
— Думал, уж не дождусь тебя, — прошептал он жарко. На щеке затрепетал легкий поцелуй и нежное царапание волосков бороды.
Человек с музыкальными пальцами шагнул в толщу портьер и сразу же очутился в чужих горячих объятиях.
— Смешно, — прошептал он, целуя посеребренные сединой виски великого князя, — только что Варламов нес что-то про мистику, спиритизм, слишком уж в Зимнем нынче увлечены этой темой. Когда я умру, ты будешь крутить столик, чтобы поговорить со мной?
Великий князь задержал дыхание, его сильные пальцы сжали складки сюртука. Кто-то прошел мимо, совсем рядом, так, что запах духов донесся и тут же исчез.
— Не говори со мной о смерти! – почти прорычал князь, оставляя горячие поцелуи на обнажившихся в вырезе рубашки ключицах.
— Не поверишь, но именно это я и сказал Варламову, — тихо засмеялся человек с музыкальными пальцами. — Что нам переживать нечего, что я буду жить очень долго! Я за себя не беспокоюсь, но ты...
Великий князь поднял на него глаза.
— Ты, — продолжил человек с музыкальными пальцами, — береги себя. Эта эпидемия холеры унесла уже стольких, а ты все время среди военных... Я не выживу, если ты умрешь. Не выживу.
Великий князь засмеялся:
— Члены императорской семьи просто так не умирают. Наш удел – бомбы и взрывы, а не какая-то плебейская холера...
— Все смеешься, — вздохнул человек с музыкальными пальцами. — Но на всякий случай помни: я найду способ вернуть тебя, хотя и с того света. А нет – так найду способ встретиться с тобой в следующей жизни.
— Не сомневаюсь, что узнаю тебя, в каком бы облике ты ни вернулся, —великий князь аккуратно завязал галстук, поправил воротник и отступил. — Я узнаю тебя по твоей музыке. Впрочем, мы рассуждаем на какие-то еретические буддийские темы, стыдись! Вы едете сегодня к Лейнеру?
— Едем, — человек с музыкальными пальцами кивнул.
— Тогда ты оценишь мой подарок этому ресторану — великолепные часы с боем. Захотелось, знаешь, сделать подарок тому месту, где ты так часто бываешь и где мы так часто бывали счастливы с тобой. Всякий раз, приходя туда, будешь вспоминать обо мне.
***
Профессор Чхве осматривал часы внимательно, проводя пальцами по их деревянной отделке, рассматривая каждую трещинку на древесном лаке.
— Откуда эти часы у вашей семьи, Тэхен? — спросил он. — Как они попали к вам в дом?
Тэхен пожал плечами:
— Понятия не имею, они всегда тут были, насколько я помню. А что, они могут быть как-то связаны с болезнью Чонгука? Что-то вроде аллергии или что?
Профессор Чхве улыбнулся, снял с малоприметного гвоздика на задней стенке футляра часов небольшой ключик и, вставив его в щель на торцевой стороне, открыл дверцу, которую представляла собой, оказывается, вся передняя панель футляра часов.
Взглядам присутствующих открылся сложнейший механизм из колесиков, шестеренок, молоточков и прочих деталей, а также дополнительный циферблат, расположенный чуть ниже основного и гораздо меньший по размеру.
— Вы обратили внимание, что это... необычные часы? Не только часы? — спросил профессор, оборачиваясь к присутствующим. — Вот здесь, под основным, есть еще один циферблат — это астрономические часы, они показывают лунный календарь. И еще... это вечные часы, их не нужно заводить, они будут идти всегда. Если, конечно, механизм не сломается под влиянием грубой силы.
— Почему же они перестали бить? — Чонгук подошел ближе к часам и заглянул внутрь футляра. — Странно, с виду все в порядке, тикают... как будто они вдруг... не захотели?
Профессор Чхве усмехнулся:
— Все может быть...
— Это какие-то... особенные часы или что? — не выдержал Юнги. — Мы добьемся от них боя или можно аппаратуру отсылать?
— Время как раз близится к шести вечера, так что мы можем подождать еще семь минут – и выясним, собираются эти часы звонить или нет, — ответил ему профессор. — Могу я попросить у вас стакан воды?
Тэхен спохватился, вспомнив, что с момента появления гостя не предложил ему даже присесть:
— Давайте, я приготовлю всем чаю или кофе, включая специалистов в фургоне, а потом мы все обсудим? Располагайтесь здесь поудобнее.
— А для чего вам понадобилась запись боя часов? — уточнил профессор, когда его усадили в то самое расхлябанное кресло у камина и вручили чашку с ароматным чаем.
— Чонгук у нас – композитор, — пояснил Юнги, — и он как раз сейчас работает над созданием новой музыки рождественской тематики, и вот ему показалось, что начинаться трек должен именно с боя часов. Однажды услышав, как бьют эти часы, он не смог забыть этого звука, и мы получили у Тэхена разрешение записать его, но вот...
— Не расстраивайтесь, — покачал головой профессор, — мне кажется, что ни одна аппаратура в мире не способна передать этот звук, так что вы, наверняка, остались бы недовольны результатом – в любом случае.
— Осталось тридцать секунд, — скомандовал в рацию Юнги, — включайте запись. Попробуем еще раз.
Но черед тридцать секунд минутная стрелка сровнялась с цифрой «12», ее настигла секундная, раздался щелчок – и часы спокойно продолжили свой ход, вновь не издав ни звука.
— Отпускай спецов, Юнги, — мрачно пробормотал Чонгук, — кажется, эти часы отказываются с нами сотрудничать.
— Думаю, вам очень интересно, почему я уделяю такое внимание часам, хотя доктор Ким обратился ко мне за консультацией по поводу проблем с вашим здоровьем, — заговорил профессор Чхве, когда Юнги вышел. — Осмелюсь предположить, что они и вправду особенные. Не уверен, что это именно те часы, о которых я думаю и о которых хотел бы вам рассказать, но то, что они каким-то образом имеют к ним отношение – бесспорно.
— Расскажите, — попросил Тэхен и усмехнулся, — а то у меня в последнее время такая насыщенная жизнь, что день, проведенный без странностей, кажется страшно скучным.
Профессор Чхве достал телефон и начал видеозвонок. Через пару гудков на экране отобразилось очень симпатичное, почти мальчишеское лицо.
— Привет, малыш! — сказал мужчина на экране, и губы его растянулись в теплой улыбке, — Ты не на работе? Мне не ждать тебя к ужину?
— Привет, Джиённи. Мне пришлось уехать из города, и мне сейчас нужна твоя помощь, — ответил профессор Чхве. — Но сначала я покажу тебе одни часы...
Он перевел камеру на часы, и человек на том конце телефонной связи присвистнул.
— Да ладно-о-о... — протянул он. — Ты думаешь...
— Не знаю, — пожал плечами профессор. — Но очень может быть.
Профессор Чхве обернулся к парням:
— Позвольте, я познакомлю вас с Квон Джиеном – лучшим в Корее экспертом по антиквариату. Джиённи, ты не расскажешь ребятам про тех твоих китайцев и про их Небесный глобус?