Глава 2
3 месяца спустя
АрДжей
В доме слышалась непрекращающаяся возня, которая действовала на нервы на протяжении последних нескольких дней. Моя комната находилась в дальнем углу коридора на втором этаже, а потом звуки доносились приглушенно, но все равно выводили меня из себя, несмотря на то что я был в очень хорошем расположении духа.
Я взглянул на дорогие золотые часы на руках – подарок Леонаса и Рикардо на мой прошлый день рождения, и ехидно усмехнулся. Время показывало два часа дня, а означало, что занятия в школе закончились. Фредерика скоро должна была выйти.
Обычно уроки у нее заканчивались на час раньше, но сегодня у нее была лабораторная по химии, и я знал, что она задержится. Она всегда рано возвращалась домой, предпочитая не обедать в столовой со своими глупыми одноклассниками. У Фредерики не было друзей, она училась прилежно и вела себя также, не привлекая лишнего внимания к своей, казалось бы, ничего не выделяющейся персоне, но для меня она была важна. Одно ее существование заставляло кровь в моих жилах бурлить, а еще меня завораживал ее невероятный, светлый образ.
Я не встречал таких женщин прежде, и был уверен, что больше никогда не встречу подобную ей. Я не мог упустить Фредерику. Только не единственную женщину, которая вызывала у меня желание заботиться о ней. Она пробуждала во мне странное желание быть лучше для нее, и я хотел стать тем, в ком она увидит мужчину, пусть пока она и всячески делала вид, что видит во мне этакого младшего брата.
К слову, это жутко раздражало.
- Знаешь, что поразительно, - хмыкнул Рикардо, обращаясь к Леонасу. Эти ублюдки использовали мою комнату для своих развлечений – неизвестно откуда они притащили новую игровую приставку и рубились в Need For Speed, попеременно закидывая в рот сухарики. – В нашу собственную школу он ходил всего лишь раз – когда я избил ублюдка Джефферсона. Тем не менее, АрДжей знает в каком именно классе у Фредерики сейчас урок, сколько занятий у нее сегодня, завтра и через неделю, он осведомлен обо всех ее связях, узнал об учителях и одноклассниках, и я даже уверен, что он в курсе, какого цвета обложка на ее книге по истории. Я говорил тебе, что пора вызывать врача. Ты помнишь, что сказал мне в ответ? Не раздувай из мухи слона, Рик! Он поиграется и перестанет!
Пародия Рикардо на Леонаса выглядела комично. Я лишь фыркнул, никак не комментируя его слова.
- Знаешь, что воистину пугает, дружище? – произнес Леонас спустя какое-то время, не отрывая взгляда от экрана телевизора. – Он ведь сейчас даже никак не ответил на то, что ты его подколол.
Рикардо напряженно кивнул, лихорадочно нажимая на кнопки джойстика.
- Он сходит с ума, Леонас. Я говорил тебе, что дело дойдет до клиники.
Белобрысый ублюдок хрюкнул от смеха, выруливая свою машину на трассу.
- Это все из-за недотраха.
Я вздохнул, стремительно оборачиваясь и отправляя в Леонаса расческу. Та прилетела прямо ему по затылку, но он даже не шелохнулся, только высоко поднял руку и показал мне средний палец.
- Завались! – прошипел я.
Леонас рассмеялся.
- Скоро твое посвящение, дружище, - ухмыльнулся он. Я приосанился, думая о самом важном моменте в своей жизни. Уже в эту субботу я должен был стать официальным членом мафии. Может, для Фредерики я все еще и оставался бы ребенком, но не для Наряда. – А ты все еще девственник.
При одной мысли о женщине в моей голове всплыл образ Фредерики, и я сглотнул, стараясь совладать с собственным телом. В последнее время мне часто она снилась, и снилась уже не в таких платонических смыслах, в которых я привык о ней думать.
- Скоро все изменится, - пробубнил я довольно, глядя на этих ублюдков.
Леонаса моя реплика удивила. Он даже поставил игру на паузу, оборачиваясь и глядя на меня насмешливо.
- Очень в этом сомневаюсь. Твоя монахиня не выглядит как та, что даст тебе в ближайшее несколько лет.
Я только вздохнул, и кинул в него на этот раз пультом. Леонасу удалось увернуться, а Рикардо раздраженно вернулся к игре.
- Не отвлекай нас. Займись своими любовными переживаниями, Леонас вот-вот проиграет мне пятьсот баксов.
Я насмешливо взглянул на брата.
- Ты забыл с кем имеешь дело? Я, между прочим, твой старший брат. И я все еще могу надрать твою тощую задницу!
Рик хихикнул.
- Прежде я наваляю тебе, влюбленный ты идиот.
Я показал ему фак.
- Я не влюблен. Мне просто интересно. Любопытство. Все дела. Ну, вы понимаете.
Рикардо и Леонас переглянулись, а потом расхохотались, причем так, что едва не повалились на спины. Издевательства этих идиотов должны были смутить меня, но я был слишком хорошо осведомлен о том, что они только воспользуются этим.
- Ты это слышал? – спросил Рик у Леонаса, отсмеявшись. Он вытирал влажные глаза, выглядя максимально нелепо обнаженный по пояс и всколоченными волосами, которые выдавали в нем ребенка. Иногда мне все не верилось, что мальчику, который пугливо жался к моим ногам, когда отец возвращался домой, уже целых тринадцать лет. Он почти нагнал меня в росте, и грозился отрастить еще более язвительный язык, чем имелся у меня. – Мне просто интересно. Если ему просто интересно, то я чертова Доктор Плюшева.
Леонас хмыкнул.
- Беа оценила бы.
Я опять кинул взгляд на часы. Следовало уже выходить, и я в последний раз взглянул в зеркало, стараясь пригладить непослушные черные волосы. Обычно я не придавал своей внешности должного значения, так как всякий взгляд в зеркало напоминал мне ублюдочного отца, но рядом с Фредерикой хотелось быть красивым.
- Какого черта ты так прихорашиваешься? – раздраженно спросил Леонас. – Разве ты не опаздываешь? Поверь, ты уже так ее достал, что она ждет возможности сбежать от тебя поскорее.
Я не опаздывал. У меня еще имелось в запасе несколько минут, а на Додже доехать до школы было несложно. Я не мог появиться перед Фредерикой, как некий уличный прощелыга. Она была достойна самого лучшего мужчины, и им для нее обещал стать я.
С ухмылкой еще раз попытавшись пригладить волосы, я надел свое черное пальто. Середина ноября уже выдавалась довольно холодной, и обещала стать еще холоднее. Поправив манжеты рубашки, я вздохнул, думая о том, выгляжу ли я привлекательно. Тем не менее, бросив очередной взгляд в сторону зеркала, я помрачнел. В который раз за последние три месяца, я отметил, что все еще выгляжу, как хренов подросток. Черная, как ночь одежда и угрюмый взгляд делали меня несколько взрослым, но я все еще был ребенком по мнению Фредерики.
Мне было четырнадцать лет. Все еще гребанных четырнадцать лет. Ублюдок Кальвино, например, что ухлестывал за ней, вызывая у меня дикое желание пристрелить его, был на несколько лет старше, и считал это своим главным преимуществом. Я тоже хотел быть постарше. Если бы не мой гребанный возраст, ничего не остановило бы меня от того, чтобы сделать Фредерику своей.
Да и возраст мой меня не останавливал. Он останавливал Фредерику от того, чтобы принять мои чувства.
- Я ухожу, - кинул я через плечо Рикардо и Леонасу, направляясь к двери. – Не забудьте о том, о чем я вам говорил.
Мой белобрысый дружок и взлохмаченный братец только махнули головами.
- Иди уже, Дон Жуан, - хмыкнул Рикардо. – Мы привезем тебе твое дерево.
Леонас коротко кивнул.
- Только я не отвечаю за его сохранность!
Я бросил на него раздраженный взгляд.
- Один помятый сучок, и я переломаю вам все кости!
Белобрысый нарочито обиженно и устало вздохнул.
- Ты обменяешь нас на килограмм лимонов? Досадно, дружище. Очень досадно! Я был лучшего о тебе мнения!
Спорить с ними можно было вечность, а вот Фредерика меня бы вечность ждать не стала. Я лишь надеялся, что они привезут дерево в целости и сохранности, хотя и был спокоен. Может Леонас и был слюнтяем, но Рик всегда был ответственным малым, и я знал, что он сделает все так, как я ему говорил.
***
Фредерика
Черный Додж стал моим проклятием. Стоило мне только завидеть его у школы, как я обреченно застонала, натягивая капюшон куртки на голову, и очень надеясь, что АрДжей меня не заметит. Вообще, меня очень интересовал вопрос того, как он здесь сегодня оказался. Даже папа не знал, что я сегодня задержусь в школу.
Я стремительно двинулась в сторону своего велосипеда, запрыгивая на него и принимаясь крутить педали изо всех сил. Хотелось как можно быстрее добраться до дома и скрыться от этого безумного парня. Он был везде, где только можно представить. Я видела его по утрам, он преследовал меня после школы, провожая каждый день до дома, по вечерам он ошивался под моими окнами, и это пугало, воистину пугало.
От АрДжея не было спасения, и я понятия не имела, как обстоятельства сложились подобным образом. Мне и так хватало проблем. Влюбленный ребенок ни коим образом не вписывался в мою жизнь.
Очень скоро, несмотря на то что я на бешеной скорости гнала велосипед по прямой дороге, рядом появилась дорогая, красивая машина, и, разумеется, когда до моего слуха донесся мелодичный, тягучий голос, я уже была готова к тому, что сегодня, как и вчера, и позавчера, я не смогу сбежать от него.
- Как ты сдала свое практическое занятие? – поинтересовался он с улыбкой. Его машина медленно покачивалась рядом, а вид был самым довольным.
Я предпочла промолчать.
Некоторое время между нами витала тишина. У меня начали болезненно ныть ноги из-за чрезмерно сильных прокручиваний педалей, и я вздохнула, наконец снижая скорость. Абсолютно точно я слышала ехидное фырканье, заставившее меня раздраженно взглянуть на АрДжей.
- Что тебе от меня нужно?
Он ухмыльнулся, не глядя на меня. Его зрение было приковано к дороге.
- Для начала – твой номер. А дальше решим по ходу дела. Ненавижу торопиться, знаешь ли
Я хмыкнула, не веря ни единому его слову.
- Не делай вид, что у тебя его нет.
Он посмотрел на меня выгнув бровь.
- Но у меня и правда нет твоего номера, Фред. Думаешь, я бы им не воспользовался, если бы у меня он был?
Я задумалась, слегка пожав плечами. В этом была логика. Самое раздражающее в АрДжее было то, что он мог оправдать любое свое действие, и всегда приводил очень логичные аргументы.
- Не понимаю, зачем тебе мой номер.
Он усмехнулся.
- Ты все понимаешь.
От его наглости и самоуверенности тряслись руки.
Я остановилась, повернув к нему голову. Первое, что бросилось в глаза – растрепанные волосы, которые отчаянно хотели пригладить. Глаза – внимательные и хищные – не сводили с меня взгляда. Первое время этот взгляд пугал меня до безумия, теперь он скорее заставлял меня просто смущаться и желать поскорее скрыться с его глаз.
- Слушай, ты отличный парень, АрДжей, но не думаю, что твои родители будут рады перспективе твоей интрижки с девушкой, которая старше тебя на три года.
Лицо его мгновенно похолодело. От отвернулся, хотя до этого смотрел прямо в мои глаза, и что-то страшное промелькнуло в его взгляде. Он выглядел несколько инфантильным и капризным, но такие вот вспышки доказывали, что за его саркастичной персоной скрывается нечто большее, чем он показывает людям. Тем не менее, мне не хотелось в его углубляться. Мне хватало и того, что за моей маской тихой и неприметной девочки скрывалась персона, сотканная из боли и чувства вины.
Следовало сначала разобраться с собственными демонами, а не лезть в душу к тем, у кого их было едва ли не больше.
- Я решаю с кем мне быть, - ответил он спустя какое-то время. – И ты дашь мне свой номер телефона, Фредерика. Добровольно. Ты должна оценить, что я сам делаю это. Я прошу у тебя номер телефона, как примерный хороший парень, каким вовсе не являюсь, на самом деле. Мне ничего не стоит узнать его самому, но я не хочу подобным образом нарушать твои личные границы. Поэтому, я прошу тебя, дай мне свой номер телефона.
Иногда этот ребенок говорил воистину странные вещи, и, пожалуй, если бы не монастырь и его возраст, он бы смог меня покорить. Тем не менее, в моей голове было слишком много мыслей, чтобы еще и забивать ее мыслями о нем.
- Зачем тебе вообще мой номер? – спросила я недовольно.
Он прыснул.
- Ты все бубнишь о том, что старше, но не понимаешь таких элементарных вещей. Например, если я буду беспокоиться о тебе, то смогу позвонить и узнать в порядке ли ты. Мы могли бы переписываться.
Я фыркнула, осторожно и медленно покручивая педали своего велосипеда.
- Ненавижу переписки. И общение посредством телефона тоже не люблю.
Он удивленно взглянул на меня выгнув бровь. Я грозилась свалиться и раздробить себе лоб, если бы продолжила и дальше наблюдать за ним краем глаза. Тем не менее, не делать этого тоже не получалось. Мне все казалось, что, если я упущу его из поля зрения, но он выкинет нечто такое, отчего я сойду с ума.
- Это намек? – поинтересовался он ехидно.
Я пожала плечами, глядя на него бесстрастно.
- Думай, как хочешь. Во всяком случае, нужда в моем номере отпадает. И вообще, телефон меня отвлекает, так что я не часто им пользуюсь. И тебе советую рационально тратить свое время.
Он фыркнул.
- Каждая секунда, потраченная на тебя, того стоит.
Я закатила глаза.
- Тебе нечем больше заняться? Почему ты не в школе? Ты вообще учишься?
Он коротко кивнул.
- Я не хожу туда. Не люблю школы. Ненавижу, когда меня загоняют в какие-либо рамки, и заставляют действовать по избитым шаблонам. Но я люблю учиться, и я очень прилежный. Я всегда сдаю экзамены в конце учебного года, и набираю высшие баллы. Если ты беспокоишься о том, очередной ли я тупой подросток, не отдающий отчета своим действиям, я сразу скажу, что не такой. Я серьезен относительно каждого слова, что я тебе говорю и когда-либо говорил, Фредерика. Ты мне нравишься, поэтому, прошу тебя, дай мне свой номер телефона и пойдем уже со мной на свидание!
Эти слова превратились в некую его мантру, и преследовали меня последние три месяца. Они были написаны на бумажках, что всегда сопровождали коробку с лимонами. Дома некуда их было класть. Я всячески отнекивалась от его признаний, потому что это было невозможно. Все это напоминало скорее одержимость, нежели то, в чем он меня хотел уверить, но АрДжея невозможно было разубедить.
Следовало просто переждать, пока период его своеобразного безумия пройдет, и он обратит внимание на кого-нибудь другого. В конце концов, мой отец был мафиози, и мой брат тоже им являлся. Даже теоретически у этого бреда не было никакого исхода.
Я была дочерью простого телохранителя, водителя, будучи еще, ко всему прочему, старше него на три года. Не самая красивая, не самая общительная, не самая приветливая, не самая благородная. Он должен был стать будущим Консильери, и ему требовалось найти себе подходящую пару, которой я никак не могла быть.
Мы друг другу абсолютно не соответствовали. Жаль, он никак не мог принять это, как данность.
Свернув за угол, я искренне порадовалась, что до дома осталось совсем чуть-чуть. Дом был крепостью и моей защитой от нападок этого ребенка. АрДжей не ставил меня в неловкое положение, приставая со своими чувствами на глазах членов моей семьи, и я была безмерно благодарна ему за это.
Всю оставшуюся часть дороги мы молчали. Меня эта тишина несколько напрягала, но выражение лица АрДжея было спокойным и умиротворенным. Пасмурная погода, холодный ветер и тишина – что могло быть лучше, и, если бы еще меня не преследовал озабоченный подросток, пытающийся убедить меня в том, что я свела его с ума с первого взгляда, этот день можно было бы считать просто отличным.
Остановившись у дома, я оставила велосипед во дворе, и попыталась быстрее скрыться, ничего не говоря. Спустя мгновение АрДжей мягко перехватил меня за локоть, дергая в свою сторону. От неожиданности я врезалась в его грудь, моментально отпрыгивая подальше, но руки своей вырвать так и не смогла. Он держал мягко, но сильно.
Ему было всего лишь четырнадцать, но в его теле скрывалась сила мужчины. Он был ненамного выше меня, но смотреть на него снизу вверх было странно и неловко, учитывая, что я была старше.
- Что тебе мешает просто подумать о моем предложении сходить в кино? Я же не предлагаю тебе переспать со мной!
Я побледнела, пытаясь вырвать руку.
- Отпусти! – попросила я.
Он вздохнул.
- Сначала ответь!
Я закатила глаза, глядя на него устало.
- Слушай, - проговорила я, пытаясь донести до него свою мысль. – Ты отличный парень, АрДжей. Правда. Я думаю, что, если ты предложишь подобное своей сверстнице, она будет очень рада. Я не хочу ни в коем случае тебя обидеть, но мои моральные устои так и вопят мне держаться от тебя подальше. Может это прозвучит жестоко, но я все равно скажу – я не вижу в тебе мужчину. Прости. Я все смотрю на тебя, и думаю, что тебе четырнадцать. В твоем возрасте я думала только о том, как бы побыстрее вернуться домой после школы. Прости, правда, но я вижу в тебе ребенка. Подростка. И дело даже не в тебе. Дело во мне.
Его глаза на мгновение потемнели от ярости, заставляя меня напряженно замереть в шаге от него, но потом вся чернь из глаз исчезла, пусть они и сами были черными. Он тяжело вздохнул, глядя на меня несколько раздраженно и процедил сквозь зубы:
- Только это тебя останавливает? Мой возраст? – я устало прикрыла глаза. Ему бесполезно было что-то объяснять, он искренне не понимал того, как можно отказываться от чего-то только в силу неких предрассудков, но из этих предрассудков была соткана вся моя жизнь. Я не могла отринуть их только потому, что в мою реальность ворвался взбалмошный мальчишка, считающий меня той, что должна принадлежать ему. – Через полгода все изменится!
Я судорожно вздохнула, опуская голову.
- И что же изменится через полгода, позволь узнать?
Он распрямил плечи, пытаясь казаться несколько внушительнее. Его возраст, несомненно, был главным для него препятствием, но я не видела мужчину не только в нем, а во всех мужчинах, которые меня окружали.
Монахине не подразумевалось смотреть на мужчин, как на мужчин. Это было неправильно. Я дала себе слово, что я сделаю это ради себя и ради мамы. Я посвящу свою жизнь человечеству, и я не могла себе позволить, чтобы странный мальчишка действовал мне на нервы своими бреднями.
Мне и так хватало тем для раздумий, еще одной мне не требовалось.
- Ну, во всяком случае, я стану старше. Пятнадцать – приемлемый для тебя возраст? Это заставит унять твой паранойю относительно того, что я младше?
Он и правда не понимал, а я не знала, как донести до него.
- Послушай, - обратилась я к нему мягко. – Дело не в тебе, и не в том, сколько лет тебе исполнится через год. Факт в том, что я тоже стану старше. Чем старше будешь ты, тем старше буду становиться и я.
Я очень порадовалась подъезжающей машине, потому что она прервала столь нелепый и тяжелый для меня диалог, но порадоваться вдоволь не вышло. Стоило мне заметить, как из машины вышли Леонас и Рикардо, а АрДжей расплылся в ехидной улыбке, я поняла, что он опять задумал какую-то глупость.
- Что на этот раз? – устало спросила я. – Теперь ты и их заставишь действовать мне на мозги предложениями пойти в кино?
Он покачал головой.
- Никто кроме меня никаких предложений тебе делать не будет, - ответил он жестко. Я закатила глаза, чувствуя эти нотки собственника. Тяжело было жить в мире мужчин, которые считали себя властелинами мира. – Я тебе кое-что привез.
Я посмотрела на него насмешливо.
- Ты? Или заставил этих несчастных малых потратить их драгоценное время на меня?
Он коротко кивнул.
- Как я уже сказал, время, потраченное на тебя – вот она – истинная драгоценность.
АрДжей был тем еще романтиком.
Тем не менее, я удивленно вытаращилась на грузовичок, что подъехал следом за его друзьями. Леонас и Рикардо поблагодарили водителя, что-то ему сказав, а потом подошли к кузову, в котором был расположен огромный горшок с лимонным деревом.
- Ты с ума сошел, - прошептала я, наблюдая за тем, как его друзья, пыхтя и проклиная его и его влюбленность, заставляя меня зардеться, вытаскивают горшок из машины, волоча его в нашу сторону.
- Мы оставим его на крыльце, - пыхтел Леонас. Его белое пальто было вымазано в грязи. Они дотащили горшок с деревцем до лестницы, и поставили его прямо у двери. Рикардо отплёвывался от веток, что лезли ему в рот.
- Позаботься о нем, Фредерика, - попросил меня Рикардо, подходя ближе, и я не могла точно сказать, кого именно он имел ввиду: своего брата или лимонное дерево.
Леонас коротко кивнул мне, приветствуя.
- Дарим тебе дерево с лимонами, Фредерика. Я вымазался в грязи, пытаясь дотащить его до твоего дома. Твой благоверный задолжал мне новое пальто!
Я тяжело вздохнула, качая головой.
- Пожалуйста, заберите его отсюда! – взмолилась я.
Леонас также тяжело вздохнул, глядя на меня почти что с жалостью, но потом ехидно улыбнулся, сверкая скорее оскалом, нежели улыбкой. Пожалуй, у него было самое хищное лицо, которое я только видела в жизни. Рядом с ним даже АрДжей казался менее опасным, а ведь у этого парня я видела самый безумный взгляд из всех возможных.
Самым нормальным среди них казался Рикардо, и он на самом деле таким был. Он выглядел самым спокойным и собранным, и разительно отличался от брата, хоть внешне они и были очень похожи на двух демонов – черноволосые, черноглазые. Правда, если в нем и имелось что-то страшное, то оно скрывалось за семью замками. АрДжей своих дьявольских глаз скрыть не мог. Рикардо пугал тем, что его невозможно было прочесть. Создавалось впечатление, что ты знаешь о нем все, и он самый простой парень из всех только возможных, а потом еще раз стоило взглянуть в его темные глаза, и сразу становилось понятно, что и за это маской скрывается некто не менее опасный, чем его товарищи.
- Что здесь происходит?
Краска отхлынула от моего лица. Я стремительно повернулась, глядя на застывшего папу, что стоял от нас неподалеку. Попытки вырвать руку из хватки АрДжей оказались бссмысленными. Он не отпускал. Папа не сводил с него злобного, яростного взгляда.
- Отпусти мою дочь!
АрДжей улыбнулся, затаскивая меня себе за спину. Леонас и Рикардо примостились рядом, переводя с Арджея на папу ехидные, насмешливые взгляды. Они выглядели такими заинтересованными, словно случайно забрели на сеанс самого смешного фильма и теперь не могли решить, кто должен пойти за попкорном, потому что пропускать даже мгновение такого зрелищного события они не хотели.
- Здравствуй, Энцо, - поприветствовал папу АрДжей, опасно скалясь. – Отлично выглядишь!
Папа был в куртке и джинсах, и держал в руке пистолет. Едва заметив его, я испуганно вздохнула, пытаясь вырваться из рук АрДжея.
Леонас цокнул.
- Чисто теоретически, если он сегодня помрет, ты станешь следующим Консильери, - обратился он к Рикардо с самым скучающим выражением на лице.
Тот тяжко вздохнул.
- Не делай этого, Энцо, - взмолился он насмешливо. – Кто будет выводить тебя из себя, если ты убьешь его?
Папа тяжело дышал, сверля парня передо мной злым взглядом.
- Немедленно отпусти мою дочь!
АрДжей хмыкнул.
- Я ждал этого разговора, и я к нему готовился.
Я уставилась на него, как на сумасшедшего. Он же не собирался вылить на моего отца все то, чем выводил меня из себя на протяжении последних трех месяцев?
Я посмотрела на АрДжея, который весело подмигнул мне, и поняла, что именно это он и собирался сделать.
- Что ты делаешь рядом с моей дочерью, и какого хрена вы ошиваетесь в моем доме?
Леонас указал на дерево.
- Привезли подарочки, чтобы задобрить тебя.
Мои глаза вот-вот готовы были вывалиться из глазницы.
- Прошу, уходи! – взмолилась я, глядя на АрДжея. Тот покачал головой, посмотрев на папу в упор.
- Мы будущие родственники, отношения надо выстраивать с самого начала!
Папа покраснел от гнева. Я, дернувшись в сторону, наконец вырвалась из рук АрДжея, отпрыгивая назад. Он хмуро взглянул на меня, но потом снова перевел свой взгляд на папу, сделавшись мгновенно серьезным и собранным. Мне нечасто открывалась подобная его сторона, потому что мне он показывал лишь то, что считал нужным.
- Ты достойный человек, Энцо, - проговорил он спустя некоторое время, будучи сосредоточенным и напряженным. – С моей стороны было бы низко предпринимать что-либо за твоей спиной, учитывая то, что ты принадлежишь нашему итальянскому миру, являешься моим наставником, верно и предано служишь Наряду уже на протяжении стольких лет. Фредерика – благородная девушка, честь которой я, ни в коем случае, не хочу замарать. Именно поэтому, я прошу у тебя разрешения позволить мне быть рядом с ней. Люди могут неправильно понять нас, если увидят вместе. Если же у этих отношений будет официальный статус, и кто-то посмеет открыть рот, я собственноручно вырву этому человеку язык.
От всего сказанного у меня закружилась голова, и я едва ли не готова была потерять сознание от стыда и неловкости. Папа выглядел не менее сконфуженным. Он недоуменно вытаращился на АрДжея, настроенного очень серьезно, открывал и закрывал рот, словно не зная, что вообще можно ответить на подобного рода заявления. Я же застыла в стороне между ними двумя, глядя сначала на одного, а потом уже и на другого. Хотелось размозжить АрДжею голову тем самым горшком, который он приволок к крыльцу моего дома, потому что я в жизни не чувствовала себя настолько смущенно.
Папа, наконец, судорожно вздохнул, подавая признаки жизни. До этого в мой мозг закралась смутная мысль, что он вот-вот превратится в каменное изваяние. Как-то заторможенно махнув в сторону АрДжея рукой, он уставился на меня пораженно и произнес, хотя мне казалось, что говорить у него выходит сложно.
- Рики, - ласково обратился папа ко мне. – У тебя отношения с Скудери?
Я хотела побиться головой о что-нибудь твердое, потому что более бредовой и бесспорно глупой ситуации просто невозможно было вообразить.
- Пап, между нами ничего нет! – яростно прошипела я, взглянув мельком на АрДжея. Тот ехидно ухмыльнулся. – Уходи!
Тот даже не посмотрел в мою сторону.
- Энцо, мне нравится твоя дочь!
Мое лицо превратилось в одно большое красное пятно, и я не уверена была, что только лицо. Папа выглядел ошарашенным, и даже не знал куда себя деться: он топтался на месте, переминаясь с ноги на ногу, крутил головой в разные стороны, сжимал и разжимал руки, махал ими, пытаясь хоть как-то высвободить весь свой шок, которым он был переполнен. АрДжей вызывал у меня дикое раздражение в эту самую секунду, но зажатый в руках отца пистолет все равно держал меня начеку.
- Папа, убери оружие, пожалуйста! – взмолилась я, подходя к нему ближе.
Он взглянул на меня как-то заторможенно, потом неловко хихикнул и почесал затылок. Мне не нравилось то выражение лица, что я видела перед собой.
- Рики, - вновь хихикнул он. Это было вовсе не его привычное состояние. Папа выглядел так, словно с трудом сдерживал истерический смех. – Знаешь, если ты что-то чувствуешь к нему, я пойму и приму это. Он ... он нормальный парень.
Я отшатнулась от отца, глядя на вытянувшееся от удивления лицо АрДжея. Сзади раздался пронзительный смех, перемежавшийся с похрюкиванием. Леонас даже засвистел, и они с Рикардо выглядели так, словно вот-вот лопнут от истерического хохотал.
- Энцо, ну ты и выдал! Никто не ожидал подобного развития событий, - крикнул ему сын Капо, держась за живот.
Папа не слушал их. Он смотрел на меня внимательно и с надеждой. Он готов был принять кого угодно, даже этого глупого, упрямого ребенка, и я знала тому причину. Отец искренне надеялся изменить мое решение об уходе в монастырь, и он готов был смириться с чем угодно, лишь бы подействовать на меня подобным образом.
Я обиженно отошла от него подальше, глядя на него недовольно.
- Папа, прекрати! – попросила я. – Этот ребенок мне не интересен!
Выражение лица АрДжея сделало каменным.
- Я не ребенок! – прошипел он сквозь зубы.
Я посмотрела на него сердито.
- Нет, ты ребенок! – воскликнула я, ткнув в его сторону пальцем. – Для меня ты ребенок! И если вам так угодно, то все остальные мужчины тоже для меня сплошные дети! Ты меня не привлекаешь как мужчина, и другие тоже! Меня вообще мужчины не привлекают!
Я ожидала хоть какой-нибудь реакции от АрДжея, но он только угрюмо застыл на том же самом месте, где и стоял вот уже которое время, и лишь ветер трепал его черные, густые волосы. Вместо него признаки жизни подал Леонас, пораженно присвистнув.
- Вот это поворот! – проговорил он шокировано. – Тебя женщины привлекают? АрДжей может поменять пол, если хочешь. Это не проблема!
Я уставилась на этого блондина, как на душевнобольного, при этом его ехидное, насмешливо лицо только подливало масла в огонь. Я не хотела спорить, не хотела никому ничего доказывать, как-то оправдываться и объяснять свое нежелание иметь с кем-либо из них дело. Мне просто хотелось запереться в своей комнате и лечь спать, потому что этот разговор, и это умоляющее, воспылавшее надеждой лицо папы, который не желал вставать на мою сторону, как бы мне того не хотелось, причиняли мне просто адскую боль.
В конце концов, я лишь устало вздохнула, прикасаясь пальцами к своим вискам.
- Дай мальчику шанс ...
Я злобно взглянула на отца. АрДжей переводил удивленные взгляды с него на меня.
- С чего это ты такой великодушный? – поинтересовался он недоуменно.
Папа, казалось, вообще не слышал его. Я была уверена в том, что ему было абсолютно все равно на то, что Арджей младше. Ему было все равно на то, какой уклад характера у него. Сойдемся ли мы, достигнем ли мы взаимопонимания. Может, папа искренне считал, что разберется с этим позже. Сейчас своей первостепенной задачей он считал отговорить меня от моего решений уйти в монастырь, потому что понимал, что я серьезна, как никогда.
- Папа, - обратилась я к нему сердито. – Ничто не заставит меня изменить моего решения!
Отец помрачнел в мгновение ока.
- Ты не понимаешь, о чем ты говоришь! – раздражённо процедил он сквозь зубы. – И если ты считаешь, что сделаешь, как задумала, то очень сильно ошибаешься. Я говорил тебе ранее и скажу еще раз! Я готов принять любой твой выбор, приведи ты хоть Йети, не говоря уже о мальчишке Скудери, но в монастырь ты не уйдешь!
Я горько усмехнулась, качая головой и опуская голову.
- Жаль тебя расстраивать, папа! – произнесла я тихо. – Но так или иначе тебе придется смириться с тем, что я стану монахиней. Прости, но я приму сестринские обеты, и ты не отговоришь меня от этого! Это моя жизнь, и я вправе делать с ней все, что пожелаю нужным. Я стану монахиней, и ни ты, ни приставания этого парня, и неважно даже уже кого, не изменят этого решения!
Не желая больше участвовать в этом бедламе, я стремительно обернулась и пошла в сторону дома. Единственное, что мне удалось заметить прежде, чем я яростно захлопнула дверь – пораженное, даже несколько испуганное лицо АрДжея.
Ах да, он ведь не знал, что я хочу стать монахиней. Я лишь искренне понадеялась, что это заставит его отступить. Мужчины в мафии терпеть не могли женщин, что отказывали им. Я надеялась, что и АрДжей меня возненавидит, почувствовав себя оскорбленным.
В конце концов, я была дочерью водителя, а он – будущим Консильери. Такие женщины, как я, согласно законам жанра, не имели права отказывать таким мужчинам, как он. Тем не менее, я не относила себя ни к какой категории.
Я стану монахиней. Больше не будет дочери водителя или кого бы там ни было еще. АрДжею следовало остановиться еще до того, как ему это надоест.
Я надеялась, что он так и сделает.
***
АрДжей
В моей голове лихорадочно билась очень навязчивая и крайне неприятная мысль. Она заставляла мои внутренности клокотать от раздражения и злости, а демон, что жил внутри, был настолько взбешен, что я не знал, как его следует утихомирить, да, и, положа руку на сердце, я не хотел этого делать. Мне требовалось выместить на ком-то ярость, но вокруг не было никого, кого можно было бы использовать, как грушу для битья.
- Энцо, - обратился я к отцу женщины, которую хотел для себя, чувствуя, как мой голос так и сквозит от напряжения. – О чем она говорила?
Энцо, казалось, меня вовсе не слышал. Он болезненным взглядом смотрел вслед своей дочери, и в его взгляде было столько невысказанных слов, столько боли, что мне даже стало бы его жаль, если бы мой мозг в этот самый момент не был заполнен совершенно иными вещами.
- Энцо! – прошипел я, приближаясь к нему вплотную. – Что она несет?
Ни о каком монастыре и речь быть не могло. Рано или поздно Фредерика должна была стать моей и ее глупые мысли не вписывались в полностью продуманной мной план относительно нашего будущего, в котором ей была отведена ключевая роль.
- Энцо!
После моего крика он, наконец, вышел из своеобразного транса, взглянув на меня недоуменно, словно понять не мог, что я здесь сделаю. Несколько позже его взгляд стал более осмысленным. Он посмотрел на меня раз, второй, хлопнул ресницами, открыл, закрыл рот, убрал пистолет, и тяжело вздохнул.
- Не приближайся к моей дочери! – сказал он сердито, но в его голосе не было ярости, скорее какая-то обыденная тоска.
Я сжала руку на его плече. Я несколько вырос за последнее время, и мы с Леонасом были почти одного роста. Я ненамного был ниже самого Энцо, поэтому я прямо глядел в его зеленые глаза, пытаясь получить ответы на свои вопросы.
- Твоя дочь – моя! – прошипел я яростно.
Он невесело усмехнулся. Потом он повернулся в мою сторону, теперь уже сам положив руку мне на плечо, и даже как-то отечески постаравшись приободрить меня.
- Это бессмысленно, парень. Возвращайся домой, и забудь о Фредерике. Как видишь, она упряма, как ослица.
Я злобно фыркнул, скидывая его руку.
- А ну говори! – потребовал я. – Откуда у нее подобные мысли?
Энцо устало прикрыл глаза, тяжело вздыхая.
- Это долгая история, и она, определенно, тебя не касается, парень. Уходи, и не действуй мне на нервы!
Я не хотел никуда уходить. Я был с этим категорически не согласен. Мне требовались ответы, и Энцо был тем, кто мог их предоставить.
- Не выводи меня из себя! – прошипел я злобно. – Я, черт возьми, узнаю, что твоя дочь собралась в монастырь! Тебя это никоим образом не волнует, раз ты так спокойно жуешь сопли, наматывая их на кулак?
Он яростно схватил меня за грудки, и я позволил ему почувствовать себя несколько уверено, раз ему это требовалось, чтобы в порыве гнева выдать мне все, что было необходимо.
- Не суй свой нос в дела моей семьи! Раз моя дочь сказала, что ты ей не интересен – значит так оно и есть!
Я хищно усмехнулся.
- Твоя дочь понятия не имеет, что несет, и я теперь я начинаю понимать почему! Энцо, никакого монастыря не будет! Что это вообще за бредни такие?
Тому нечего было уже сказать.
Я вырвался из его хватки, запуская пятерню в волосы. Я не мог позволить Фредерике уйти в монастырь. Я не мог позволить ей отнять у меня себя, не мог позволить, что она лишила меня единственного света жизни. Она была живым доказательством того, что я умею чувствовать, способен проявлять нежность и заботу. Она одним своим существованием уверяла меня в том, что я – не мой ублюдочный отец. И теперь она хотела лишить меня всего этого?
Я не мог допустить такого.
- В чем причина подобного решения, Энцо? Не заставляй меня узнавать все самому. Тебе ли не знать, что я все равно добиваюсь поставленной цели!
Он вздохнул.
- Моя жена умерла в родах, давая ей жизнь. Она винит себя в ее смерти.
Слова дались мужчине крайне сложно. Я знал Энцо с самого детства. Мы с Рикардо всегда ошивались в особняке Кавалларо, и он учил нас стрелять, когда мы были еще совсем детьми. Я уважал его, как одного из самых преданных своей клятве людей из всех, что я знал. Он был высококлассным телохранителем, и я почел бы за честь породниться с ним, потому что он был гораздо лучшим человеком, чем те немногие, которых я знал.
Пожалуй, я уважал его всем сердцем, как уважал и Данте, потому что вырос подле них.
Тем не менее, его слова меня поразили. Я судорожно вздохнул, ощущая себя подавленным. У Фредерики были те же проблемы с чувством вины, что и имелись у меня, и они тоже витали вокруг наших матерей. Ее мать была мертва, а моя жива, но в душе все равно давно было охолодевшим трупом.
Я намеревался спасти их обеих. Они жили прошлым и не видели того, что сулит нам будущее.
- Это бесполезно, - вдруг произнес Энцо спустя какое-то время. Голос его был полон беспомощности, а вид прямо намекал на то, что он в безвыходном положении. – Она вся в мать. Если и вбила в голову что-то, то только конец света способен будет переубедить ее.
- Я стану этим концом света! – проговорил я уверенно. – Я не позволю ей уйти в монастырь!
Он горько ухмыльнулся, махнув в мою сторону рукой.
- Дерзай, если считаешь себя достаточно удачливым. Я второй год с этим борюсь, и как видишь – я в полном дерьме, парень.
Больше он ничего не сказал, направившись в сторону своего дома.Я смотрел вслед его сгорбленной спине помятому виду. Казалось, за последние несколько минут он постарел лет на десять, чувствуя себя абсолютно беспомощным перед своей дочерью, которую был не в силах удержать от столь странного поступка. Ветер трепал его волосы, куртка смотрелась неестественно огромной, словно он похудел, а я только глядел на его фигурку на фоне дома, который казался мне домом мечты и подумал о том, какой же все-таки жестокой и хитрой была сука-судьба.
Даже в таком светлом доме, показавшимся мне островком счастья, обитало столько демонов, что невозможно было сосчитать на пальцах.
Я взглянул на лимонное дерево, застывшее у них на пороге. Энцо удивленно на него посмотрел, но потом устало отодвинул его в сторону и отворил дверь, скрываясь в глубине дома. Я тяжело вздохнул, думая о том, что я сделаю то, чего не смог сделать он.
Я не позволю Фредерике уйти в монастырь.
Стремительно обернувшись, я направился к своей машине. Ублюдки – Леонас и Рик – с трудом сдерживали смех. Я грозно взглянул на них, и это их еще больше позабавило, потому что они начали истерично хихикать, хватаясь друг за друга.
- Прости, - проговорил Рик, как заметил, что я сверлю его взглядом.
Леонас шмыгнул носом, приосаниваясь и пытаясь успокоиться. Я угрюмо на него смотрел, отмечая растрепанные светлые волосы и запачканное пальто. Он ободрительно сжал мое плечо, толкая меня в сторону машины и забираясь в нее следом.
- Шутки про монашек стали еще более актуальными! – ехидно заметил он, как я завел машину.
Я только толкнул его локтем в бок, заставляя расхохотаться, а сам нажал на газ.
Следовало обдумать все тщательно, но я решил, что сделаю это после посвящения. Думать о Фредерике сейчас было чревато последствиями. От одной мысли, что ее не будет рядом, мне хотелось убивать.
***
Я взглянул в зеркало еще раз, отмечая свой очень даже презентабельный вид. В кои-то веки я надел полный комплект черного костюма-тройки. Он был сшит на заказ, и доставлен домой прошлой ночью. Я знал, что этим занималась Валентина. Она помогала моей матери устроить прием в честь моего посвящения, и я был безумно благодарен этой женщине. Пожалуй, мы бы с Рикардо окончательно погрязли бы в дерьме, если бы родители Леонаса не поддерживали нас.
Костюм смотрелся вполне себе хорошо, а бабочка дополняла образ, правда жутко раздражала. Я посмотрел на свои прилизанные волосы, и усмехнулся. Обычно подобная прическа была по части Леонаса, за что он всегда становился объектом наших с Риком насмешек. Тем не менее, я выглядел, как я того хотел.
Взросло.
Отражение в зеркале и лицо моего ублюдка-отца только уверяли меня в том, что мысли движутся в правильном русле, однако, я не захотел заострять на этом внимание. Сегоднгя был мой день, и я не хотел тратить его на мысли о мертвом подонке, испоганившим моей семье жизнь. Он не достоин был того, чтобы его вспоминали. Он был быть забыт раз и навсегда, и я намеревался сделать это.
Я не мог позволить этому ублюдку выиграть. Не только ради себя, но и ради Рика и мамы.
Дверь резко распахнулась, заставляя меня обернуться. Рикардо с улыбкой взглянул на меня, а потом махнул рукой в сторону двери, запальчиво проговорив:
- Капо здесь!
Я еще раз окинул себя взглядом в зеркале, и поспешил поприветствовать наших гостей. Сегодня был особенный день, и он принадлежал исключительно мне. Пару раз я натыкался на очень красноречивые взгляды молодых девушек, что смущенно отводили взгляд. Мужчины смотрели на меня снисходительно. Рикардо шел рядом, чеканя каждый шаг, а я сцепил руки за спиной и шел медленно, смакуя каждое мгновение своего превосходства.
Однажды я должен был стать Консильери. Учитывая, что Леонас с каждым днем набирал обороты, я почему-то предполагал, что этот день наступит очень скоро. Временами я думал справлюсь ли я с тем, что принадлежало мне по праву. Ублюдок отец оставил мне то единственное, чем я гордился – фамилию, которая обеспечивала мне место подле самого близкого друга. Я намеревался вернуть семье Скудери былое величие, растерянное в период пребывания отца на посту Консильери.
Мы с Риком были последней надеждой на то, что имя нашей семьи не будет втоптано в грязь. Каким бы ублюдком отец не был, Скудери были важными игроками в Наряде. Нас уважали и нас боялись, и я намерен был и дальше заставлять других трепетать при одном нашем упоминании.
Наша семья была силой. Теперь мы с Риком были лицом нашей семьи, и обязаны были вернуть ей все, что она потеряла из-за нашего ублюдка отца.
Мы как раз вошли в гостиную, когда со стороны входа показалась семья Кавалларо. С ними еще был Джованни, что сопровождал Анну. Год назад его жена умерла, и он уже не был прежним. Я любил с ним разговаривать, потому что это было отличным опытом – Джованни занимал пост Консильери после долгожданной смерти отца, и он уж точно научил бы меня куда более полезным вещам, чем отец когда-либо в своей жизни.
Я приосанился, и несколько нервно вздохнул, глядя на их величественные лица. Капо всегда заставлял меня несколько нервничать при встрече с ними. Недалеко я заметил смазливое лицо дяди Клаудио с застывшей на нем фальшивой улыбочкой. Он весь загорелся, поспешив в их сторону, но я его опередил. Этот ублюдок считал себя хозяином моего дома, но я был старшим в своей семье, а, соответственно, и тем, кто приветствует гостей.
- Добро пожаловать!
Я пожал руку Данте и Джованни, получая от них доброжелательные кивки, а потом поцеловал руку Валентине. Она ободрительно улыбнулась мне. Навряд ли Анна оценила бы подобный жест, поэтому я только подмигнул ей. Малышка Беа держала Леонаса за руку, и я присел перед ней на корточки. Она, как и обычно, обвила маленькими ручками мою шею, прижимаясь ближе, а потом протянула открытку, улыбаясь ярко, но несколько робко. Я поблагодарил ее, аккуратно засунув бумагу в карман, а потом взглянул на ее ухмыляющегося братца. Тот в своем светлом костюме и прилизанными волосами выглядел полной моей противоположностью.
Мы взглянули друг на друга, усмехнулись и обнялись.
- Поверить не могу, что ты становишься мафиози, будучи гребаным девственником, - прошептал он насмешливо мне на ухо, хлопая по плечу.
Я подавил отчаянное желание хорошенько надрать его тощую, блондинистую задницу, и услышал столь ненавистный и мерзкий голос.
- Добро пожаловать в наш дом!
Мне хотелось поправить ублюдочного дядюшку, облаченного в темно-синий костюм-тройку, но я лишь промолчал, заметив маму, что подобно тени застыла рядом с ним. Несмотря на нанесенный макияж, она выглядела болезненно. Никакой тональный крем не мог скрыть кругов под ее глазами.
Рикардо поспешил подать ей руку, и она слабо улыбнулась ему, опираясь на сына.
Они с Валентиной обнялись, ровно, как и с Анной, целуя друг друга в щеки. Беа хихикала вокруг них, отпустив Леонаса и вцепившись в руку Рика, который прижимал ее к себе. Я пытался вслушиваться в том, о чем в очередной раз трезвонил дядя Клаудио, но не мог оторвать горестного взгляда от матери.
Ее вид заставлял мое сердце обливаться кровью. Я был чертовым главой нашей семьи, я была ее защитником, и я не мог сделать ничего, чтобы облегчить ей жизнь. Ни тогда, ни сейчас.
Я бы дальше продолжал витать в облаках, если бы Леонас не пихнул меня в бок, заставляя дернуться. Капо внимательно наблюдал за мной, и я даже стушевался, чувствуя себя максимально неловко. Обычно на его лице всегда была равнодушная маска, но я несколько раз видел, как он улыбается, наблюдая за тем, как мы с Леонасом вступаем в спарринг.
Сейчас он смотрел на нас точно также.
- Женщины могут пока насладиться общением, а у нас есть куда более важное дело, - сказал он твердым, холодным голосом.
Я улыбнулся, коротко кивнув. Я столько лет ждал этого момента, что поверить не мог – он наступил.
Мы прошли в одну из гостиных, которую постепенно заполоняли мужчины. Они приветствовали меня кивками головы и похлопывали по плечу. Рядом со мной стояли Рик и Леонасом, что скучающе наблюдал за Капитанами. Я знал, что многих из этих старперов он недолюбливает, как, впрочем, и я сам. Тем не менее, мой мозг был занят абсолютно другими вещами, и я мог только наблюдать за Данте и Джованни, который стояли в центре гостиной. Дядя Клаудио все пытался втиснуться между ними, чтобы казаться более важным подле них, но он выглядел так жалко, что мне хотелось смеяться.
В итоге место по правую руку от Данте занял его сын.
- Сегодня ты перестаешь быть просто человеком, - произнес Данте, и все замолчали, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. – Теперь ты не просто человек. Ты – часть Наряда. Ты – второе лицо Наряда. В будущем ты станешь Консильери, и ты должен понимать, что отныне вся твоя жизнь должна быть посвящена твоему долгу.
Я опустился на колени перед ним. Этот некий ритуал вселял в меня дикий страх, потому что я боялся оплошать, но я будто наблюдал за собою со стороны. Все казалось максимально нереальным.
- Я – есть мой долг, и я не посмею забыть о нем. Я никогда не нарушу свою клятву. Я обещаю чтить наши законы и традиции. Я сделаю все, чтобы Наряд стал еще могущественнее.
Джованни зашевелился и протянул Леонасу красивую, резную, деревянную коробку. Этот белобрысый оболтус принял его, с ухмылкой глядя на меня. Я следил за каждым его движением. Он подошел ближе, намекая мне подниматься. Вскоре наши глаза вновь были на одном уровне. Он смотрел на меня с гордостью и улыбкой, и я мог покляться, что никогда не любил кого-то больше него и Рика. Они были моей самой первой семьей, и занимали самое важное место в моем сердце.
Леонас открыл коробку, длинным бледными пальцами доставая красивый, черный пистолет. Это было традицией – дарить пистолет на посвящение. Сам он, однако, пистолет, что подарил ему отец на его четырнадцатилетние не носил. Он ждал того дня, когда заберет серебряный, почти белоснежный – тот, что принадлежал Данте.
Пистолет смотрелся просто изумительно, и я вытаращился на него во все глаза, чувствуя, как меня распирает от восторга. Леонас ехидно усмехнулся, протягивая его мне и вручая с торжественностью. Положив руку мне на плечо, он сделался серьезным, и твердо, уверенно проговорил, обращаясь тихо, чтобы это мог услышать только я:
- Пусть твоя рука не дрогнет застрелить ублюдков, которые посмеют забыть о том, кто ты, АрДжей. Может мы и не братья по крови, но ты мой брат по выбору, и я, не колеблясь, убью тех, кто посмеет оспорить это. С этого дня мы с тобой вместе в мире крови и боли. Давай заставим ублюдков пожалеть о том, что они нас недооценили. Заставим каждую тварь вспомнить, на что способен Наряд. Ты – большее, чем думаешь на самом деле о себе, мой дорогой друг. Ты – будущий Консильери. Ты – мое самое доверенное лицо. Ты – АрДжей. Ты не твой отец.
Он указал на инициалы, выгравированные на рукоятке пистолета, и у меня перехватило дыхание, когда я понял, что там мои инициалы.
RJ.
Я всегда удивлялся тому, что люди недооценивали Леонаса, считая его глупым, инфантильным и чрезмерно капризным ребенком. Он грозился стать самым могущественным человеком в мафиозном мире, и я знал, что именно он приведет Наряд к пику своего могущества и величия.
Леонас умел делать то, чего не умел делать никто другой. Я не встречал подобных ему людей. Он очень грамотно и хитро подбирал слова, и за ним хотели идти. За его интересы и идеалы хотели бороться.
Во всяком случае, я бы пошел за ним куда угодно. И даже перспектива умереть не казалась мне страшной. Наоборот, за Леонаса было бы не жалко умереть. По крайней мере потому, что именно этот человек заставлял меня верить в то, что я нечто большее, чем то, что осталось от ублюдочного Рокко Скудери.
Я обнял его, хлопая по плечу. Он был прав. Может, он и не был братом по крови, но он был братом по выбору, и я готов был посвятить всю свою жизнь тому, чтобы достичь всех его целей.
Мы с Риком были обязаны ему многим, и сегодня он в очередной раз доказал, что является самым достойным человеком, которого я только знал в своей жизни.
***
Ближе к полуночи, когда большая половина гостей разъехалась, а Леонас тайком сбежал из гостиной, скрывшись от остального внимания своего отца при помощи Анны, пробравшись в мою комнату с полной бутылкой виски на руках, я понял, что пришло наше время праздновать. Через черный ход мы ввыбрались из дома, захватив с собой Рикардо, который уже успел приложиться к бутылке. Мне все еще было непривычно видеть его пьяным, но в конце концов в такой компании алкоголиков у него просто не было другого выхода.
Соблазн был слишком велик.
Мой ублюдочный, блондинистый друг гнал несчастный Додж по улицам Чикаго на полной скорости. Я хохотал, чувствуя себя настолько счастливым, как не чувствовал последние несколько дней. Тревожные мысли о Фредерике, наконец, были на время отодвинуты на второй план, и я наслаждался тем, что официально стал частью мафии.
Мотаться по ночному Чикаго уже вошло в традицию. Я любил этот город всей душой, потому что он принадлежал нам. Он был нашим детищем, нашим наследием, и мы обязаны были защищать его. Копы не останавливали, потому что знали номера. Свобода, что была сосредоточена в наших руках, позволяла делать нам все, о чем только пожелает душа.
В итоге Рикардо обблевал весь мой несчастный салон. Я выволок его прочь, глядя на него брезгливо, но заботливо похлопывая по плечу. В переулке, куда мы забрели, было достаточно пустынно, и раздавались отдаленные звуки шума. Леонас прислонился к капоту, скинув пиджак и расстегнув рубашку, как сделал и я сам, вытащил из кармана брюк пачку сигарет и прикурил, кидая потом и мне.
Ночной ветер приятно холодил кожу. Я любил Чикаго еще и за то, что летние ночи были особенно прекрасны. Опершись на машину подле Леонаса, я с наслаждением закурил, глядя в бескрайнее звездное небо. Рикардо привалился рядом с нами, принимая из рук Леонаса бутылку воды, ополаскивая рот.
Эта идиллия мне нравилась. Она меня успокаивала. Только в присутствии нескольких людей я забывал об отце и переставал слышать назойливый голос демона в голове, и одними из этих людей были Рик и Лео. Своей временами глупой и абсолютно бессмысленной болтовней они могли заставить меня хохотать. Я был безумно рад тому факту, что они есть в моей жизни.
- Ну и какие у тебя планы относительно твоей монахини? – лениво поинтересовался Леонас. Пожалуй, он до сих пор не понимал моей некоторой одержимости одной единственной женщиной. Сам он менял шлюх настолько часто, что даже не помнил их внешности. Я очень сомневался, что на свете вообще существовала та, которая смогла бы его заинтересовать.
Я пожал плечами.
- Я не позволю ей уйти в монастырь.
Леонас хмыкнул.
- Переспи с ней, - предложил он ехидно, сверкая в ночи своими хитрыми зелеными глазами, с упоением пуская дым из носа. Иногда он был воистину странным, чем забавлял меня. – Ты ведь думал об этом?
Рикардо рядом тяжело вздохнул.
- Он настолько громко думает об этом, что не дает людям спать по ночам.
Я фыркнул.
- Вы слишком тупы, чтобы понять всю суть происходящего.
Леонас насмешливо выгнул бровь. Пожалуй, я и сам не хотел признавать, что был влюблен в Фредерику, но я не мог есть, пить, спать – жить, в конце концов! Эта женщина была в каждой моей клеточке, и проникла настолько глубоко, что я искренне верил в том, что одержим ею.
- Фредерика станет той, с кем я потеряю девственность, - проговорил я, обещая это самому себе.
Леонас прыснул.
- Сомневаюсь, что она так легко примет твое предложение.
Я усмехнулся.
- Раз она так свято чтит свой невинный образ, я лишу ее этой невинности, раз она так этого желает. Она не уйдет в монастырь. Не бывать этому.
Рикардо хмыкнул, глядя на меня несколько пьяно.
- А если все же уйдет?
Я вздохнул, растягивая губы в дьявольской улыбке.
- По крайней мере, она уйдет туда не девственницей. И меня хоть одно будет успокаивать – я навсегда останусь тем мужчиной, что касался ее!
Неожиданный шорох, внезапный и резкий, заставил меня отвлечься от мыслей о Фредерике и сосредоточиться. Я выхватил пистолет, но ничего не случилось. Из-за угла кто-то надвигался, напевая странную глупую песенку. Голос определенно принаделжал женщине – гнусавый и несколько хриплый. Спустя мгновение она появилась перед нами, удивленно замерев, и я опустил оружие, заметив лишь незнакомую старуху, что волочила перед собой какую-то тележку.
Заметив нас, она радостно заулыбалась.
- Не хотите купить что-нибудь?
Это была цыганка. В свете фонаря я увидел всякие побрякушки, которыми была наполнена ее странная махина. Она в надежде глядела на нас, ожидая стянуть несколько баксов. Леонас и Рик лишь лениво фыркнули, забираясь в машину. Я же, заинтересованный странным сверкающим камушком, подошел ближе.
Мой взгляд привлекло маленькое серебряное кольцо – определенно не то, что сияло на обложках модных журналов. Простецкое, с изумрудным камнем прямо по центру, оно смотрелось необычно. Цвет камня напомнил мне о Фредерике, и само кольцо тоже.
Оно было таким же странно привлекательным, как и моя Фредерика.
- За сколько отдашь? – спросил я, разглядывая украшение под разными углами. Цыганка усмехнулась.
- Бери бесплатно! – махнула она рукой, заставляя меня улыбнуться. – Ребенок ведь. Откуда у тебя деньги?
Я усмехнулся, думая о том, что и правда понятия не имею, сколько денег у меня имелось. Их было так много, что невозможно было сосчитать.
- Правда отдашь? Просто так? – подозрительно поинтересовался я.
Она кивнула.
- Ты выглядишь опасным малым, - произнесла она ехидно, заставляя меня похолодеть. – Но твой взгляд так потеплел, когда ты увидел это кольцо. Кому подарить хочешь? Матери?
Я покачал головой.
- Женщине, - ответил я тихо.
Она усмехнулась.
- Повезло ей. Такой красавец растет!
Я не обратил внимания на ее последние слова, но отчётливо услышал самые первые. Она была не права.
Это мне повезло с Фредерикой.
Я, наконец-то встретил женщину, которая не видела во мне монстра. Фредерика должна была стать моей, потому что я был уверен, что смогу сделать ее счастливой. Я должен был сделать все, чтобы удержать ее подле себя.
Я обязан был не допустить ее ухода в монастырь.