18. Исповедальная.
«Белый-это «воздушный» цвет, который ассоциируется с чистотой, простотой и открытостью. Лёгкость, свежесть и безупречность ― его кредо».
Они лежали в поле с бескрайними ландышами. Это место безмятежности и мира. Чистое, без единого облачка небо стояло над головами. С него, то и дело спускался пар, незаметно окутывающий цветы, и рассеивался у их подножия. Даже ветер боялся пошевелить лепестки и оставался в тени. Чувствовалось некая магия таинства, что защищала священные земли. Стояла такая тишина, что закладывало уши, но обволакивала каждую клеточку тела.
- Никогда не видела столько ландышей, — тихо вымолвила Мария.
Она закрыла глаза, больше не испытывая ужаса. На ней свободно парило тёмно-синее платье, закрывающее грудь и руки, и так сильно выделяющее глубокие глаза.
- Да, — протянул задумчиво Хантер.
Они вдвоём лежали на поляне, упиваясь очередным знойным днём. Беспокойства расщепились, уступая время для жизни.
- Раньше, я думал, что они появляются, как намёк на начало весны, когда сходит снег.
- Правда, символично. Целое поле, будто намекает, начать всё с чистого листа, — улыбнулась девушка, перевернувшись на живот.
Она, словно ребёнок, болтала ногами, а на щеках проявился различимый румянец. Неделя прошла с тех пор, как пала стена, а жители вернулись домой. Им предстоял долгий и усердный труд, по восстановлению территории.
- Так и есть. Некоторые люди, называют это место — Исповедальная. Они приходят сюда, чтобы в последний раз вспомнить прошлую жизнь, и отпустить свои грехи.
Мими разглядывала друга. Его лицо потемнело от солнца, а на коже, показалась тень от длинных ресниц. Он жевал, неведомо откуда взявшуюся соломинку, закинув руки за затылок. В нём, как и всегда, бурлил мальчишеский азарт, который так нравится Марии. Рядом с ним, не существовало бед, только радость. Она обожала его, но по-своему. Как любят лучших друзей за их преданность, душевность и честь. За то, что они остаются с нами, даже после того, как увидят темную сторону души.
- Всё правильно. Ведь белый цвет — означает непорочность, — поглаживая мизинцем, нежный лепесток, ответила подруга.
Она прищурилась, разглядывая великолепие ландыша. Цветок такой хрупкий, маленький, покачивался от прикосновений, полностью доверяя человеку.
Мария не могла поверить, что уже столько времени, она не думала о реальности. Даже мысль о сестре, не была такой болезненной. С каждым днём становилось лучше. Словно теперь она по-настоящему могла глотнуть воздуха, не обременённая проблемами и тягостями. После падения преграды, все чувства вернулись, а «Лес Теней», перестал внушать угрозу.
- Тебя, явно, что-то тревожит.
- С чего ты взял? — отмахнулась Мими. Она постаралась принять, более раскованную позу, но не могла остановить пальцы, то и дело, перебирающие складки одежды.
- С тех пор как вернулся Киаран, мы будто стали чужими.
- Брось. Ты должна его понять. Он отличается от нас тем, что может попросить прощение у живых и родных ему людей. Не отнимай эту возможность.
- Я понимаю и даже завидую, но чувствую себя лишней.
- Ты боишься, — осознал Хантер, не посмотрев на подругу. - Делая, осталась в старых веках. Киаран, любит тебя. Разве ты не замечаешь это во взгляде или повадках? Когда он видит тебя, то расплавляется от радости, как снег под солнцем.
Мими улыбнулась от такого романтичного сравнения.
- Вселенная другая, а ревность всё та же.
- Мы продолжаем свой путь, вопреки концу. Тебе есть в чём раскатиться, чтобы навеки стать частью Антареса? — спросил охотник, лениво повернувшись к ней.
Она нахмурилась. Не хотелось портить такой дивный день.
- Я думаю, каждому человеку, есть в чём, сознаться.
- Попробуй. То, что ты скажешь, навсегда останется здесь, среди молчаливых цветов.
- Однажды я обманула подругу, что у меня нет денег на сладости. На самом деле, я просто не хотела делиться.
Хантер рассмеялся, прикрывая губы ладонью. Его смех рассеялся по поляне, и теплотой отдался где-то в районе сердца.
- Думаю, это тебе уже прощено, — нежно шепнул друг. - А если, серьезно?
Мария опустила взгляд, испытывая знакомые спазмы. Это чувство вины проснулось от долгой спячки.
- Мои родители. Я их не ценила так, как необходимо. Не успела сказать, как сильно люблю и уважаю их. Они погибли, думая, что я их ненавижу, — созналась девушка на одном дыхании.
- Мы всегда жалеем о чём-то, что касается родных людей. Поверь мне, они не восприняли твои слова всерьез.
- Я знаю, но так горько, ведь последнее, что я увидела это нахмуренные брови отца, и обиду в глазах матери. Они погибли, потому что я предпочла свидание с каким-то мальчиком, вместо того чтобы забрать сестру из школы.
- Человечество, почти всё, наполнено алчностью, самолюбием, эгоизмом. И нормально для нас. Здесь, ты можешь попрощаться с родителями, и отпустить, то, что так давно гложет, — уверил мужчина.
- Как?
Охотник перевернулся, отбросив соломинку. Сел, поджав ноги, и протянул руки. Подруга со смущением покосилась, но все же, дала и свои в ответ. Охотник сильно сжал их и кивнул.
- Представь себе самый любимый момент вместе с ними. Вспомни запахи, которые тогда витали. Шум. Их голоса. Нарисуй, каждую черточку и родинку лиц, морщинки на пальцах, в уголках рта. Представила? А теперь скажи им, то, что не успела.
Мария затаила дыхание. Казалось, уже давно черты родителей, стали расплывчатыми. А сейчас они проявились, будто, встреча состоялась вчера. Она смотрела прямо на маму. В её, таких же синих глазах, горела ласка, которая выделялась и в морщинках, и в легких движениях. На длинной, изящной шее, лежала золотая цепочка, придавая матери образ леди. Она, снова в чёрной юбке и атласной, белой блузке, как в тот последний день, накрывала стол для завтрака. И при каждом движении рукава рубашки приподнимались, показывая браслет на тоненьком запястье. Чёрные, еле заметные бусинки. Это Мария, сделала ей на день рождения. До Мими и донёсся запах: сладковатых духов, смешанных с нотками мяты.
Здесь же стоял и отец, с потешными, поседевшими усами, которые постоянно, в шутку поправлял. Он всё ещё в пижаме, как мальчишка, ворует свежеиспечённые булочки, стреляя карими глазами. Папа явно выходной сегодня. На пухлых щеках прорезалась однодневная щетина, которую тот порой, яростно чесал. Они обнимались с безграничной любовью. Такие крепкие чувства не заканчиваются, а лишь крепнут с годами. Отец что-то прошептал на ушко маме, как обычно, и она расхохоталась как девчонка, шутливо хлопнув его по груди.
Мария понимала, что такое невозможно отпустить или оставить в прошлом. Родители — это частичка души, фундамент, на котором вырастает ещё один человек. Они олицетворение бескорыстия. Окинув их жадным взглядом, Мария зашептала:
- Я так вас люблю. Мам, ты научила меня проявлять заботу: к людям. Показала, что нужно питать нежные чувства и к себе, принимать такой, какая есть. И что, недостатки, могут украсить, если их правильно преподнести. Папочка, чувство юмора, досталось мне от тебя, так же как и смелость, и желание бороться до конца. Спасибо вам!
Она отвернулась, стирая слёзы, катившиеся по щекам. Дав волю эмоциям, и вправду стало легче. В груди, сердце забилось ровнее. Хотелось надеяться, что родители, услышали её и простили.
- А ты? Тебе, есть что сказать? — оправившись, прерывисто сказала Мими.
Хантер заботливо смахнул слезинку с её лица и кивнул.
- Мой брат. Я повинен в его смерти. Он пришёл искать меня, на одну вечеринку. Родители волновались, что младший сын изрядно выпил. Уже не помню, что был за повод. Мы так ругались и кричали, пока он вёл машину. Я знаю, Джес хотел, как лучше, пытался донести до меня, что алкоголь, не так хорош, как кажется.
Мария не прерывала, даже когда молчание затянулось. Рассказ давался другу с трудом. Ещё одно доказательство: сколько бы времени ни прошло, мы будем помнить своих близких всегда.
- Всё произошло в одну секунду. Брат обернулся, кинуть суровый взгляд на меня, и дёрнул руль. Нас ослепил яркий свет, встречной легковушки. Меня до сих пор преследует картина: я проваливаюсь, ощущая неимоверную боль в груди, а на меня смотрят пустые и безжизненные глаза Джеси.
- Стечение обстоятельств. Никто не знает, когда закончится его дорога.
Мария коснулась буквы на шнурке. Хантер был разбит и не шевелился.
- Я отпустил свой грех, очень давно.
- Джеси всегда с тобой, — заверила Мими, с осторожностью приложив ладонь к месту, где билось его сердце. — Вот здесь.
Глаза их встретились, и мужчина просветлел.
- А как ты в целом? После всех этих событий,— помедлил друг, вновь взлохмачивая волосы. - Трудно прийти в норму, когда тебя пытались убить.
Мария тут же сжалась, отмахиваясь от непрошенных воспоминаний, которые впорхнули в голову, как дикая стая бабочек.
- Стараюсь, не думать о том, что случилось, но дается нелегко,— призналась подруга, качнув головку цветка, легким прикосновением пальцев. - Киаран уж точно не виноват. Это всё Тьма.
- Которая тебя знает под другим именем,— хмыкнул Хантер, укладываясь набок. - Подозрительно.
- Нереально,— перебила Мими. - Я пыталась заговорить ему зубы, выпытать информацию, но он твердил одно и то же. Что я предательница и украла его сердце.
- Одно нам известно точно. Это он или оно, существо отправило тебя в Антарес. Раньше я думал, люди попадают сюда после смерти, обретая шанс на новую жизнь. А теперь не отпускает мысль, что это кто-то направляет нас сюда.
По всему телу пробежалась леденящая волна беспокойства, которая остановилась только у самой макушки и Мими сильно закусила губу. Сердце ускорило свой ритм, как при беге по лесу, а слова убийцы, продолжали вливаться в самое ухо. Исчезающие постепенно ссадины, вновь закололи, будто бы открываясь, и она инстинктивно сложила на них руки, не позволяя фантазии разойтись.
- Я до сих пор слышу его голос,— дрожащим тоном, прошептала девушка, подвигаясь ближе к другу, словно только он мог спасти её от терзающих воспоминаний.
Хантер привстал и заключил её в свои медвежьи объятия, поглаживая по напряженной спине.
- Всё будет хорошо,— уверил он. - Мы во всем разберемся. И я точно не дам тебя в обиду. Обещаю,— кротко добавил он, но не смог улыбнуться.
- Спасибо,— кивнула Мария, сжимая челюсти.
Главное, чтобы рядом, был человек, который поможет пережить боль. Друг, не дающий отчаяться. Друг, который будет больше уверен в светлом будущем, ведь в ней поселились томящая душу горечь и страх. Маленький, но тяжелый.