Зараженный город

ㅤТам, за многометровым слоем бетона и стали, царил свой, отличный от внешнего, хаос. Не хаос взрывов и выстрелов, а хаос сжатого, затхлого страха. Бункер, некогда бывший образцом технологичного убежища, теперь напоминал переполненную раковину, в которую по трубам канализации стекались ужасы всего Крикмана.

ㅤВоздух, даже прошедший через многоступенчатые фильтры, отдавал сладковатой гарью и чем-то ещё — едким, химическим, словно запах испорченного мёда, смешанного с озоном после грозы. Это был запах самого города, запах «снеговиков». Фильтры задерживали споры, яды, бактерии, но не могли отфильтровать сам ужас. Он просачивался через экраны мониторов, врывался в помещение с обрывками радиопереговоров.

ㅤНа главном экране, разбитом на десятки камер, разворачивалась картина апокалипсиса. Улицы, которые Соки помнила заполненными машинами и людьми, теперь были ареной для кошмара. Там ползали, двигаясь неестественными рывками, те самые «снеговики». Но хуже того были живые. Группы мародёров, одичавшие и отчаявшиеся, сражались за банки с консервами, а иногда... иногда камеры фиксировали нечто такое, от чего Келли закрывала глаза динозавром, а Соки чувствовала тошнотворный привкус желчи во рту. Каннибализм. Крайняя точка падения, когда голод и страх стирали последние границы человеческого.

— Канализация, — хрипел в рацию голос одного из немногих оставшихся на связи выживших. — Сидим в коллекторе. Их тут полно! Они не любят воду, кажется... или им просто неинтересно лезть в потёмки. Но мы не можем выбраться...

ㅤГолос обрывался, поглощаемый треском и странным, булькающим звуком.

ㅤЕсения стояла спиной к экрану. Она не смотрела на него. Её взгляд был устремлён внутрь себя. С тех пор как она повесила трубку после разговора с Дэнисом, её будто подменили. Исчезла нервная дрожь в руках, ушли слёзы. Их место заняла странная, ледяная ясность. Она слышала обрывки разговоров охотников, доносившиеся из соседней комнаты — их голоса были напряжёнными, полными бессильной злобы.

— ...должны быть готовы к Иванову дню! Цветок папоротника в полночь может повернуть время вспять, кольцо... — это голос Люцифера.

— Повернуть время? Чтобы это началось снова? — резко вклинилась Есения, входя в комнату. Её появление было настолько внезапным, а тон настолько не свойственным ей — твёрдым, без тени истерики, — что все замолчали, уставившись на неё.

ㅤОхотники, суровые мужчины и женщины с оружием и оберегами, смотрели на эту хрупкую, всегда нервную горожанку с недоумением.

— Есения, это не твоё дело, — попытался осадить её Люцифер. — Мы знаем старые пути.

— Старые пути ведут в тупик, — парировала она. Её глаза блестели неестественным блеском. Она обвела взглядом собравшихся, и её взгляд задержался на карте города, испещрённой метками. — Ваш ритуал. Вы планируете провести его на старом металлургическом заводе. Потому что там сильная «точка силы».

ㅤЛюцифер побледнел.

— Откуда ты... мы только что решили...

— Вы умрёте, — голос Есении был безжалостно спокоен, как голос хирурга, констатирующего смерть. — Трое. Джейсон, Маркус и та девушка с косой... Саманта. Они погибнут первыми. Джейсона разорвут на куски, когда он будет пробираться через цех. Маркуса закусают, он встанет и сам нападёт на своих. Саманта... ей оторвут голову. Остальные будут ранены. Ритуал не сработает. Время не повернуть вспять. Его можно только остановить. В источнике.

ㅤВ комнате повисла гробовая тишина. Названные имена переглянулись, у них пошли мурашки по коже. Саманта машинально дотронулась до рукояти ножа за поясом.

— Ты ведьма? — прошептала она.

— Нет, — Есения покачала головой, и в её глазах мелькнула растерянность, будто она и сама не понимала, что говорит. — Я просто... вижу. Как только вы это сказали, я увидела. Как будто это уже было. Дежавю.

— Колдовство! — кто-то из задних рядов перекрестился.

— Наука, — неожиданно твёрдо заявила Есения. Её ум, обычно занятый бытом и ревностью, теперь работал с пугающей, холодной логикой. — Вы боретесь со следствием, а не с причиной. Это не магия. Это болезнь. Гипертермофильный патоген, изменяющий нервную систему. Его нужно изучать. Найти источник. Создать противоядие.

— Мы не учёные! — взорвался Люцифер. — Мы защитники!

— И вы проиграете, если будете тыкать ножом в воду, пытаясь убить реку. Слушайте, — она сделала шаг вперёть, и в её движениях была внезапная властность. — Вы все слышали про Ватикан? Про ту девочку, которую нашли в убежище? Её не тронули. «Снеговики» прошли мимо, как будто не видели.

ㅤКивки. История уже стала легендой.

— Почему? — устремила она на них свой пронзительный взгляд. — Что в ней такого? Она не была охотником. Она не была воином. Она была... больна. Обычной ветрянкой. Высокая температура, специфический запах пота... Я читала отчёт Дэниса. Этот патоген... он ищет определённые химические маркеры. Здоровой, сильной плоти. А больную, ослабленную, с изменённой биохимией... он игнорирует. Он делает человека невидимым для них.

ㅤОна говорила с такой убеждённостью, с такой чёткостью, что даже скептично настроенные охотники слушали, разинув рты. Это была не истеричная жена, звонившая мужу каждые полчаса. Это был стратег.

— Мы должны не колдовать, — продолжала она, её голос крепчал. — Мы должны искать таких людей. Изучать их кровь, их пот, их иммунный ответ. Может быть, их ДНК содержит ключ. Мы можем создать репеллент. Маскировку. Вакцину. Это единственный путь.

ㅤЕё слова повисли в воздухе, тяжёлые и разумные. Даже Люцифер чесал затылок, озадаченно хмурясь. Логика женщины была железной. Она предлагала не бежать от проблемы и не бороться с неё магическим дубиной, а понять её, использовать знание.

ㅤИ тут вперёд выступил Джейсон, самый молодой из охотников, тихий и наблюдательный. Он не сводил с Есении восхищённого, почти благоговейного взгляда.

— Вы все не понимаете, — тихо сказал он, и все взгляды обратились к нему. — Вы смотрите и не видите. Люцифер говорит о старых путях... но они забыли самых древних.

ㅤОн подошёл к Есении, но не как к женщине или учёному, а как к святыне.

— Она не ведьма. И не учёный. Хотя она использует науку, как язык, чтобы мы её поняли.

— Тогда кто? — с вызовом спросила Саманта.

— Пифия, — выдохнул Джейсон. Его глаза горели. — Оракул. Избранная. В древности боги говорили устами простых женщин, наделяя их знанием, которое те не могли получить сами. Они видели будущее, прошлое, настоящее. Они давали советы, которые казались безумными, но вели к спасению. — Он посмотрел на Есению. — Вы сказали, что у вас было дежавю. Но это не дежавю. Это Память. Память мира, которая говорит через вас. Вы точно знали, где ранен Дэнис. Вы знали наш план, который мы только что обсудили втайне ото всех. Вы знаете то, чего не можете знать. Вы — пророк. Неожиданный и единственный, кто может указать нам верный путь.

ㅤЕго слова прозвучали как гром среди ясного неба. Все замерли, переваривая их. Теория была безумной, но она идеально ложилась на всё, что только что произошло. Истеричная, ревнивая Есения, вдруг обретшая ледяное спокойствие и нечеловеческую прозорливость.

ㅤСама Есения отшатнулась, будто от удара током. Вся её уверенность испарилась, сменившись первобытным страхом. Она смотрела на свои руки, будто видя их впервые.

— Нет... это не я... я не... — она задыхалась. — Я просто мама... я просто жена...

ㅤЕё взгляд упал на Соки, которая смотрела на мать широко раскрытыми, испуганными глазами. Это был взгляд не на родного человека, а на нечто чуждое и пугающее.

ㅤЭто стало последней каплей. С рыданием, вырвавшимся из самой глубины души, Есения развернулась и выбежала из комнаты, оставив за собой гробовую тишину.

ㅤОхотники, Соки, Келли — все остались стоять в полном замешательстве. Рухнула их старая картина мира, построенная на вере в обереги и ритуалы. Рухнул и привычный образ Есении. Но на обломках явилось нечто новое — пугающее, необъяснимое, но даровавшее слабый, призрачный луч надежды. У них появился неожиданный пророк. И теперь им предстояло решить, готовы ли они последовать за ней в неизвестность.