Глава 5. Аномальная ремиссия
ㅤСознание возвращалось к Люси медленно и неохотно, как сквозь густой, вязкий сироп. Первым пришло ощущение — леденящий холод кафельного пола под щекой. Потом — тупая боль в виске, где она ударилась при падении. И наконец — память. Острая, как лезвие скальпеля.
ㅤАманда. Сидящая. Смотрящая.
ㅤЕе глаза сами собой, против воли, широко распахнулись. Она лежала ничком на полу своего кабинета, уткнувшись лицом в стылый линолеум. Медленно, боясь сделать лишний звук, она приподняла голову.
ㅤСтул напротив стола был пуст.
ㅤТишина. Только навязчивый гул холодильников из-за стены и бешеный стук ее собственного сердца в ушах. Неужели галлюцинация? Нервный срыв? Переутомление? Цепляясь за эти рациональные, такие желанные объяснения, она попыталась подняться на локтях.
ㅤИ услышала тихий, едва уловимый скрежет.
ㅤЗвук доносился из-за стола. Что-то тяжелое и неуклюжее волочилось по полу. Люси затаила дыхание, ее парализовало от ужаса. Медленно, сантиметр за сантиметром, она приподнялась еще чуть-чуть, чтобы заглянуть за край столешницы.
ㅤАманда Галахер сидела на полу, прислонившись спиной к шкафу с документами. Она что-то бормотала себе под нос, беззвучно шевеля губами. Ее пальцы с странной, навязчивой настойчивостью терли друг о друга, словно она пыталась стереть с них невидимую грязь. Ее движения были механическими, лишенными всякого смысла, как у заведенной куклы.
ㅤНо она была жива. Дышала. Шевелилась.
ㅤЛюси, забыв о страхе, поднялась во весь рост. Ее профессиональный интерес, тот самый, что заставлял ее годами работать среди смерти, пересилил животный ужас. Это было невозможно. Этого не могло быть. Но это было прямо перед ней.
— Аманда? — ее голос прозвучал хрипло и неуверенно. — Ты... ты меня слышишь?
ㅤГолова девушки медленно повернулась на звук. Ее глаза, все еще мутные и безжизненные, уставились на Люси. В них не было ни осознания, ни узнавания. Только пустота.
— Холодно... — прошептала Аманда, и ее голос был скрипучим, словно давно не смазанные шарниры. — Так холодно...
ㅤЛюси замерла. Холодно? В морге? Но она сама только что чувствовала жар, исходящий от этого тела!
ㅤОна сделала шаг вперед, потом еще один. Ее тренированные руки, почти без участия сознания, потянулись к набору для экстренного осмотра на столе. Перчатки. Маска. Термометр. Тонометр. Все на автомате, все как во сне.
— Аманда, я доктор. Я помогу тебе. Можно я тебя посмотрю? — она говорила мягко, успокаивающе, как говорят с испуганными детьми или с животными.
ㅤДевушка не ответила. Она просто смотрела куда-то сквозь Люси, продолжая тереть пальцы.
ㅤЛюси присела рядом с ней. Первое, что она сделала — снова приложила руку ко лбу. Кожа была... нормальной. Теплой, как у живого, здорового человека. Ни следов того адского жара, ни ледяного холода. Она наложила манжету тонометра. Надула. Цифры на дисплее прыгнули и замерли: 110/70. Идеальное давление. Она сунула электронный термометр ей под мышку. Через несколько секунд раздался звуковой сигнал: 36.6.
ㅤУ нее перехватило дыхание. Она проверила пульс на запястье. Ритмичный, четкий, немного учащенный, но абсолютно нормальный удар под ее пальцами. Она даже, нарушая все протоколы, поднесла к ее носу и рту свое собственное, не запотевшее зеркальце. И... оно запотело. Слабая, едва заметная дымка. Дыхание.
ㅤОна жива. Абсолютно, физиологически жива. Но как? Как?! Она сама констатировала смерть. Сама! У нее не было дыхания, не было пульса, не было давления! Ее тело лежало в холодильнике несколько часов!
ㅤВ голове Люси пронеслись обрывки знаний из далекого прошлого, из учебников по патофизиологии. Аномальная ремиссия. Редчайшее, почти мифическое состояние, когда организм необъяснимым образом возвращается к жизни после неоспоримой, документально подтвержденной клинической смерти. Случаи описывались в медицинской литературе, но всегда считались ошибкой диагностики или чудом. Никакого логического объяснения у них не было.
ㅤИ тут ее взгляд упал на термометр, который она все еще сжимала в руке. Холод. Холодильная камера. Девушка была в холоде. Она жаловалась на холод. А до этого, когда ее привезли, она была горячей. А Фокс... Фокс тоже жаловался на холод, когда с ним стало плохо, но при этом горел от жара.
ㅤМысль, дикая, безумная, оформилась в ее голове с кристальной четкостью.
ㅤЧто если холод — не симптом? Что если холод — это лечение? Что если эта неведомая болезнь, этот патоген, активируется и убивает при высокой температуре, а низкая — подавляет его? Это объясняло бы все! Ледяную Анибель, которую болезнь «высушила» до конца. Горячую Аманду, которую болезнь застала в активной фазе. И ее чудесное «воскрешение» в холодильнике! Холод остановил процесс! Он не дал ей ни превратиться в льдышку, ни сгореть заживо! Он просто... заморозил болезнь на полпути.
ㅤЕе руки задрожали уже не от страха, а от возбуждения. Она должна была проверить теорию. Сейчас же. Она вскочила на ноги, схватила со стола телефон. На экране было несколько пропущенных вызовов от Брендона. Она перезвонила ему, ее пальцы едва слушались.
— Брендон! — она почти кричала в трубку, как только он ответил. — Слушай меня внимательно! Тот лейтенант, Фокс! Где он? Он в больнице?
— Люси? Черт возьми, где ты была? — его голос был полон паники. — Да, он здесь! В реанимации! У него жар под сорок, его трясет, как в лихорадке, они не могут его согреть! Они...
— Слушай меня! — перебила она его. — Его нельзя греть! Ты понимаешь? Его нужно охлаждать! Немедленно! Вези его сюда! В морг!
ㅤВ трубке повисло ошеломленное молчание.
— Ты... ты в своем уме, Люси? — наконец выдавил Брендон. — У него сепсис, шок, бог знает что! Его нужно согревать, колоть антибиотики!
— Это не сепсис! — кричала она. — Это нечто другое! Я не могу сейчас объяснить! Доверься мне, Брендон! Охлаждение — это единственный шанс его спасти! Он умирает от жара, а не от холода! Вези его сюда, сейчас же!
— Люси, я не могу... это против всех протоколов... — его голос дрогнул.
— К черту протоколы! — взревела она. — Если ты не привезешь его в течение часа, он будет мертв! И мы все можем быть следующими! Я... — она замолчала, услышав на другом конце странный, клокочущий звук.
— Брендон? Ты меня слышишь?
ㅤВ ответ послышался тихий, испуганный стон.
— Люси... у меня... у меня тоже пошла кровь. Только что. Я только руку поднес... и она...
ㅤЕе сердце упало. Теория получила жуткое подтверждение. Брендон был следующим. Он контактировал с Фоксом, с телами... Инкубационный период исчислялся часами.
— Брендон, — ее голос вдруг стал спокойным и властным, каким он бывал только в самые критические моменты в операционной. — Соберись. Ты врач. Ты должен действовать. Ты везешь сюда Фокса. И себя. Немедленно. Вы садитесь в твою машину и выезжаете. Прямо сейчас. Я буду ждать вас здесь.
— Но... как? Я же за руль не смогу... — его голос был полон детского страха.
— Сможешь! — приказала она. — Потому что должен. Потому что я сейчас единственный человек в этом городе, который знает, как вам помочь. Двигайся!
ㅤОна бросила трубку, не дав ему возможности возразить. Ее руки тряслись, но разум работал с пугающей ясностью. Она повернулась к Аманде, все еще сидящей на полу.
— Холодно... — снова простонала девушка.
— Я знаю, детка, я знаю, — прошептала Люси, накрывая ее плечи своим лабораторным халатом. — Но это хорошо. Это очень хорошо.
ㅤОна помогла ей подняться и усадила на стул. Аманда послушно дала ей делать все что угодно. Люси взяла у нее кровь из вены — темно-алую, живую кровь. Она приготовила мазки, отправила пробирки в анализатор. Ей нужны были ответы. Любые. Что это за агент? Вирус? Бактерия? Грибок? Что-то, чего она никогда раньше не видела?
ㅤОна работала на автопилоте, ее мозг лихорадочно обрабатывал данные, строил гипотезы, отвергал их, строил новые. Холодный морг, всегда бывший для нее местом смерти, внезапно стал последним оплотом жизни, единственной надеждой на спасение. Ирония судьбы была леденящей.
ㅤОна посмотрела на Аманду, которая, кажется, начала потихоньку засыпать, уставясь в стену. Затем на дверь, за которой скоро должны были появиться Брендон и Фокс. На свои пробирки с кровью.
ㅤСчет шел на минуты. Не часы. Минуты. И она понимала, что они проигрывают. Проигрывают неведомому врагу, который действовал быстрее, чем их способность понимать.
ㅤХолод был их единственным оружием. И она молилась, чтобы его хватило.