Зараженный город

ㅤВ доме Болетусов пахло жареным беконом и тревогой. Дэнис, закончив герметизацию дома, вернулся на кухню с видом человека, выполнившего свой долг, но не нашедшего в этом утешения. Воздух стал спертым, искусственным, каким он бывает в салоне самолета. Гул системы фильтрации, обычно почти неслышный, теперь стал назойливым фоном их жизни.

ㅤЕсения молча ставила перед ним тарелку с завтраком. Ее молчание было красноречивее любых криков. Оно висело между ними тяжелым, непробиваемым занавесом.

— Сью, — начал он, но она резко отвернулась к раковине, громко включив воду.

— Мам, а почему так шумит? — спросила Келли, размазывая варенье по блинчику. — И окна нельзя открыть. Я хочу посмотреть, приехала ли моя новая кукла.

— Папа так решил, — сквозь зубы бросила Есения, не оборачиваясь.

ㅤДэнис вздохнул. Он понимал ее страх и обиду, но его собственный страх — конкретный, основанный на кошмарных образах из Ирвина — был сильнее.

— Девочки, сегодня вы никуда не идете, — сказал он тихо, но так, что его было слышно даже над шумом воды. — Ни в школу, ни в сад.

ㅤЕсения выключила воду и медленно повернулась. Ее лицо было искажено гримасой недоверия.

— Что? — это было не слово, а выдох, полный издёвки и боли. — Ты сейчас не шутишь? Дэн, они пропустят занятия! У Соки контрольная по алгебре! Ты с ума сошел?

— Возможно, — холодно ответил он. — Но мое решение окончательно.

— Нет, не окончательно! — она ударила ладонью по столешнице, и посуда звякнула. — Я не позволю тебе вот так, без всяких объяснений, запереть наших детей в этом... в этом аквариуме! Ты даже не сказал, почему! Кто ты такой, чтобы единолично принимать такие решения?

— Я их отец! — его голос загремел, заставив Келли вздрогнуть и притихнуть.  — И я отвечаю за их безопасность! А сейчас быть за пределами этого дома — небезопасно!

— Почему?! — взревела она в ответ. — Потому что тебе позвонили ночью? Потому что ты опять играешь в своего супергероя, спасающего мир от воображаемых монстров? Эти монстры только у тебя в голове, Дэнис! В реальном мире дети ходят в школу!

ㅤИх ссора нарастала, как лавина. Они кричали друг на друга, не слыша, не пытаясь услышать. Годы обид, невысказанных претензий и одиночества выплеснулись наружу в этот момент высшего напряжения. Келли расплакалась. Тимоти беспокойно заскулил у ног Дэниса.

ㅤИх крик разбудил Соки. Она появилась в дверях кухни, бледная, с синяками под глазами, в слишком большой для нее пижаме. Ее лицо выражало одну лишь усталое раздражение.

— Не надоело? — ее тихий, хриплый от сна голос прозвучал громче любого крика. Родители замолчали, разом обернувшись к ней.

— Извини, что тебя разбудили, — автоматически, хором сказали они.

— Вы собачитесь уже сорок минут, — безразличным тоном констатировала она. — Причем каждый из вас старается переорать другого. — На ее глазах выступили слезы, но не от обиды, а от чистой физической усталости нервной системы. — Вот мам, ты помнишь хоть раз, чтобы папа ошибся?

ㅤЕсения, все еще вся взъерошенная, с вызовом посмотрела на дочь, но выдержать ее взгляд не смогла. Она опустила глаза.

— Нет, — тихо признала она.

— Ну тогда, почему, с упорством носорога ты продолжаешь настаивать на том, чтобы мы не оставались дома? — Соки сделала шаг вперед. Ее хрупкая фигура вдруг показалась огромной. — Почему просто нельзя согласиться? Ведь со временем сама поймешь, что была не права, но не признаешь этого, все воспроизведешь по-иному. Ты снова обвинишь папу, что именно ты говорила, что нам надо сегодня побыть дома, но мы пойдем в школу и там что-то произойдет — это первый вариант.

ㅤОна помолчала, давая словам дойти.

— Хотя, есть еще и второй. Папа снова добьётся своего, ты будешь плакать, что тебя никто не понимает, дуться и фыркать, как ёжик. — Уголки ее губ дрогнули в подобии улыбки. — Но я выбираю третий вариант. Я сегодня в школу не пойду. И поверь, мама, так будет лучше.

ㅤВывалив это на родителей, Соки развернулась и ушла к себе, оставив их в гробовой тишине, нарушаемой лишь всхлипываниями Келли и гулом системы вентиляции. Есения выглядела полностью разбитой. Ее бунт был подавлен не силой, а неопровержимой, железной логикой собственной дочери.

ㅤДэнис молча подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она не отстранилась.

— Хорошо, — прошептала она, сдаваясь. — Хорошо.

ㅤЛюси Фернандес стояла под ледяной струей душа в крошечной душевой комнате морга, пытаясь смыть с себя липкий ужас последних часов. Вода была почти обжигающей, но она все равно не могла согреться. Внутри нее все застыло. Картины стояли перед глазами: ледяная Анибель, теплая Аманда, падающий в конвульсиях Фокс Баунти, мрачное лицо Брендона Волша.

ㅤ«...девушка, которая звонила... ее звали Анибель...»

ㅤЭто было невозможно. Абсолютно. Смерть необратима. Мертвые не звонят в скорую помощь.

ㅤОна выключила воду, завернулась в жесткое казенное полотенце и вышла в свой кабинет. Ей нужно было отвлечься. Проверить почту, посмотреть какие-нибудь смешные видео с котиками, сделать что угодно, лишь бы не думать. Она потянулась к телефону, чтобы написать Брендону, спросить, как Фокс. Но ее пальцы замерли в сантиметре от экрана.

ㅤНа кресле для посетителей, напротив ее стола, сидела Аманда Галахер.

ㅤОна сидела, поджав под себя ноги, как подросток, и смотрела на Люси своими остекленевшими, мертвыми глазами. Ее кожа все еще была розовой и живой на вид, а губы — алыми. На ней была та самая одежда, в которой ее привезли, простыня смотрелась на ней, как античная тога.

ㅤЛюси застыла. Ее разум отказывался воспринимать происходящее. Это был труп. Труп, который она сама два часа назад положила в холодильную камеру. Труп, у которого не было дыхания, сердцебиения, давления.

ㅤАманда медленно, с каким-то жутким, механическим скрипом, повернула голову. Ее рот приоткрылся.

ㅤИ Люси Фернандес, патологоанатом с железными нервами, повидавшая за свою карьеру всякое, впервые в жизни просто отключилась. Ее сознание, не в силах справиться с увиденным, ушло в глухой, беспробудный обморок. Она рухнула на пол, а ее телефон, выпав из ослабевшей руки, залился трелью звонка. На экране мигало имя «Брендон Волш». Но ответить она уже не могла.

ㅤБрендон Волш чувствовал себя так, будто только что вернулся с войны. Его смена закончилась, но напряжение не отпускало. Картины из морга — бледное лицо Люси, конвульсии Фокса, эти двое странных покойников — преследовали его. Он чувствовал себя грязным, зараженным самой атмосферой того места.

ㅤПервым делом дома он скинул с себя всю одежду и отправил ее в стирку на максимальной температуре. Потом зашел в душ. Горячая вода, пар, знакомый запах геля для душа — вот что ему было нужно. Вот что вернет его к нормальной жизни.

ㅤОн стоял с закрытыми глазами, подставив лицо под упругие струи, смывая с себя пену. Он уже начал понемногу расслабляться, когда открыл глаза и посмотрел на свои ноги. Вода, стекающая с него на дно душевой кабины, была розовой. Слабый, размытый оттенок, но безошибочно розовая.

ㅤСердце его екнуло. Он протер рукой запотевшее стекло душевой кабины, чтобы посмотреть на свое отражение. И увидел. Из его носа, смешиваясь с водой и пеной, текла алая струйка крови. Она была не такой обильной, как у Фокса, но ее было достаточно, чтобы окрасить воду.

ㅤ«Нет. Нет-нет-нет-нет-нет».

ㅤОн резко выключил воду, выскочил из душа и, не вытираясь, схватил свой телефон со столика. Его руки дрожали так, что он едва мог попасть пальцем по иконке вызова. Он набрал Люси. Трубку взяли только после пятого гудка.

— Люси? Черт возьми, ты где? — его голос сорвался на визг. — Со мной... со мной тоже самое начинается! Кровь из носа! Что мне делать?!

ㅤВ трубке повисло молчание. Слишком долгое.

— Люси? Ты меня слышишь?

— Д-доктор Фернандес сейчас не может подойти... — произнес молодой, испуганный женский голос. Это была лаборантка из морга. — Она... она потеряла сознание. Мы ее только что нашли. У нее шок. Вызвали врача.

ㅤЛьдышка страха пронзила Брендона насквозь. Люси? Потеряла сознание? Непотопляемая, циничная Люси?

ㅤОн бросил трубку, не прощаясь. Паника, холодная и безжалостная, сжала его горло. Он был следующим. Он это знал. Он видел, что стало с Фоксом. Он должен был что-то делать. Но что? Ехать в больницу? Такого, как он, они сразу же отправят в инфекционное отделение, изолируют, и он умрет, как подопытный кролик, без всяких ответов.

ㅤИ тогда он вспомнил. Слухи. То, что шептались в коридорах скорой помощи. Охотник за сверхъестественным. Тот парень, который работает на ЦКЗ, но не совсем. Тот, кого вызывают, когда сталкиваются с чем-то, что не вписывается ни в один учебник по медицине или криминалистике. Болетус. Дэнис Болетус.

ㅤДрожащими пальцами он открыл браузер, начал лихорадочно искать номер. Служебные базы, старые рассылки... Он нашел его. Частный мобильный.

ㅤНе думая больше ни о чем, кроме животного страха за свою жизнь, Брендон Волш набрал номер.

ㅤНа кухне воцарилось хрупкое, зыбкое перемирие. Есения молча мыла посуду. Дэнис пил кофе, глядя в одну точку. Соки вернулась в свою комнату. Келли, утешенная, смотрела мультики.

ㅤИ тут его телефон снова зазвонил. Неизвестный номер. Сжав зубы, предчувствуя недоброе, Дэнис ответил.

— Болетус.

— М-мистер Болетус? — на другом конце провода послышался сдавленный, истерический мужской голос, прерываемый хриплым дыханием. — Это Брендон Волш... врач скорой помощи... Мы... мы встречались в морге с Люси Фернандес...

— Я вас слушаю, — Дэнис встал, его все тело напряглось.

— Со мной что-то не так... Кровь из носа... как у того лейтенанта... А Люси... с Люси что-то случилось, она без сознания... — голос Волша срывался на крик. — Это та штука из университета! Она не в морге! Она здесь! Она повсюду! Она уже в городе!

ㅤДэнис закрыл глаза. Худшее из его предположений подтвердилось. Угроза вырвалась на свободу. Она была здесь. Она была среди них. Она уже убивала.

ㅤОхота началась.

— Сидите там, где вы есть, — его собственный голос прозвучал удивительно спокойно и властно. — Никуда не выходите. Ни с кем не контактируйте. Я сейчас выезжаю.

ㅤОн бросил трубку и посмотрел на Есению. Она смотрела на него, и в ее глазах не было больше ни обиды, ни гнева. Был только чистый, немой ужас. Она все поняла. Его молчание, его приготовления, его приказы... Все это было не паранойей.

ㅤЭто было пророчество.

ㅤИ оно начинало сбываться.