Плёнка #16
Очевидным плюсом, когда засыпаешь в одежде, было то, что, проснувшись, ты уже одет. Минусом было то, что переодеваться в чистое и свежее всё равно, скорее всего, придётся.
Утренний душ восстановил запасы бодрости, а вчерашние вещи благополучно отправились в стирку. Юэн не сразу осознал, что проснулся рано и, взглянув через окошко в коридоре, увидел машину Бернарда около дома. Сам фотограф был на кухне и с видом полной погружённости в рабочий процесс просматривал снимки из коробки. Это его действие казалось уже привычным своеобразным ритуалом.
— Знаешь, у меня такое чувство, будто ты вообще не спишь. Когда я засыпаю — ты бодрствуешь. Когда просыпаюсь — ты снова бодрствуешь, — вместо приветствия пробурчал Юэн, усаживаясь за стол.
Бернард поднял на него взгляд.
— Это просто ты много спишь.
— Нет, не много. Вчера не считается, — потрепав себя за волосы, сказал Юэн. — Не знаю, как мог так резко отключиться. Сам того не ожидал.
Бернард улыбнулся и опустил взгляд на снимки в руках. Приготовив себе несколько тостов и налив чашку свежесваренного кофе, Юэн вернулся обратно за стол.
— Как прошло вчера с Эрикой? — спросил он. — Она не сильно к тебе приставала? Наверняка звала в гости на ночные посиделки.
— Ты как всегда проницателен, — со смесью ироничности и мрачности произнёс Бернард, не поднимая взгляда.
— Да ладно? Девчонка начала действовать решительно? — Юэн прислонил чашку к губам, сделал глоток и сразу поморщился — слишком горячо. — И подействовали ли на тебя её чары?
Бернард посмотрел на Юэна таким взглядом, будто намеревался запустить в него чем-то тяжёлым. Но ничего, кроме его крупной и уже пустой кружки, под рукой у него не было, а своей любимой кружкой он вряд ли пожертвует в таких целях. Юэна реакция Бернарда забавляла, поэтому в ответ он только виновато улыбнулся и откусил от тоста с сыром здоровенный кусок, с довольной улыбкой пеережёвывая его и сметая с губ крошки.
— Ты, кажется, когда-то говорил, что шутки про Эрику больше не актуальны, — Бернард смотрел суровым взглядом, но губы его были расслаблены, и истинное раздражение он вряд ли испытывал.
— А я и не думал шутить, просто интересуюсь.
Бернард положил снимок на стол и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула.
— Нет, чары не подействовали, но мы с ней всё обсудили.
— Ничего себе, — воскликнул Юэн, чуть не поперхнувшись. Он поспешно поставил кружку на стол, прислонил руку ко рту и откашлялся. — Я опять проспал самое интересное. Она призналась тебе в своих чувствах?
— Вроде того.
— А ты?
— А я признался в отсутствии своих.
— И как она на это отреагировала?
Бернард пожал плечами, на мгновение посмотрев в сторону окошка и колышущихся от сквозняка занавесок.
— Извинилась и пошла домой.
— Расстроилась, наверное.
— Наверное, но так даже лучше. Я имею в виду... — Бернард затих на секунду, — она ожидала от меня взаимности. Может, я сам виноват, что ненароком подавал ей какие-то ложные знаки. Может, это она просто их неверно интерпретировала. Так или иначе, теперь мы разобрались с этим.
— Отлично, — Юэн бесшумно зааплодировал. — Кстати говоря, вчера произошло кое-что интересное, — он сверкнул глазами на Бернарда. — И я всё думаю, а не приснилось ли мне это?
Существовал, конечно, малый риск того, что Бернард сделает вид, будто между ними ничего не произошло после репетиции. Было бы очень глупо и по-детски отрицать уже свершившееся, но некоторые люди именно так и поступают. Бернард не похож на человека, который любит уходить от ответственности. По крайней мере когда дело касалось других. В отношении себя этот парень любил умалчивать и иногда делать невозмутимый вид, словно ничего особенного с ним не происходит. Как долго он не рассказывал, что видит призраков? Как долго он молчал о нарушениях сна? «Всё в порядке», — его излюбленная фраза, которая на самом деле переводилась как: «Я не хочу об этом разговаривать, так что отвали». Если предположить, что он начнёт всё отрицать (Юэн в этом сомневался, учитывая прямолинейность Бернарда, но полностью исключать такую возможность не стал), то это лишь покажет, что он боится. Причины подобного страха могут быть разными. Слова сами по себе имеют зыбкую природу, но когда ты что-то говоришь, ты это подтверждаешь. А после данных обещаний будет намного больнее, когда они разобьются. Когда родители говорят своему ребёнку, что они всегда будут жить сплочённой семьёй, а потом муж с женой разводятся — ребёнок чувствует себя обманутым. И как можно верить словам? И есть ли в них какой-то смысл?..
На крайний случай всегда можно сослаться на неосознанность своих действий и мимолётный порыв, как Бернард сделал в случае с Эрикой, тогда у кафе-пекарни. Однако ни смущения, ни какого бы то ни было испуга в его взгляде не было. Ни вчера, ни сегодня. Юэна приятно удивило, насколько Бернард может быть нежным и чувственным. И его уверенные и аккуратные прикосновения говорили красноречивее слов. Хотя существуют вещи, которые проще сделать, чем сообщить о них напрямую. Юэн сам не любил разглагольствовать, предпочитая верить поступкам, а не словам. Слова хороши в сочетании с музыкой. Тогда они становятся живыми, важными и между этим нейтральными. Юэн не горел желанием услышать от Бернарда признание. Ему было просто интересно, как прокомментирует всю эту ситуацию фотограф. Подразнить его лишний раз и самому нарваться на ироничную колкость в ответ.
— Ты про то, что твои друзья застукали нас целующимися около машины? А потом мы продолжили на диване в большой комнате, пока нас не прервал неожиданный визит Эрики?
— Именно, — кивнул Юэн.
Бернард подался вперёд с мягкой заигрывающей улыбкой на губах. В его зелёных глазах плескалось любопытство.
— Тебе это приснилось, — не переставая улыбаться, ответил он.
— Тогда ладно, — рассмеялся Юэн. — У меня больше нет вопросов. Хотя... этот сон можно было бы обсудить на переговорочном диване.
— Я подумаю над вашим предложением, — ответил Бернард, возвращаясь в прежнее положение. — Вообще, смотря на то, как ты облюбовал диван, я всерьёз задумался над тем, что всё-таки не надо было предлагать тебе отдельную комнату.
— Ничего не могу с собой поделать. Он удобный.
Через секунду Бернард машинально взял следующую фотографию из коробки, опустил взгляд, и улыбка моментально стёрлась с его лица. Со своего места Юэн не мог рассмотреть, что было изображено на снимке, но он почувствовал неладное. Игривые мысли в голове смело нахлынувшей волной тревоги. Воздух комнаты стал вязким и тяжёлым, с лёгкими нотками запаха перегнившей листвы — отголосками леса.
— Это какие-то новые снимки, да? — беспокойно спросил Юэн, стараясь привлечь внимание. — Можно посмотреть?
Но Бернард продолжал сидеть, держа в руках фотографию, будто ничего не услышал. Он словно мысленно переместился куда-то далеко отсюда. Делая медленный глубокий вдох, Юэн поднялся с места и подошёл к нему. Серо-зелёные пятна мха. Пустые тёмные глазницы. Юэн сам видел, как Бернард сделал фотографию на плёночный фотоаппарат с места обнаружения останков Лейлы Дарсен, пока не приехали полиция и медики. Берни был тогда так подавлен видениями, показанными призраком, что его манипуляции с фотоаппаратом казались неосознанными. Следствием нервного расстройства. Юэн даже не придал этому значения тогда, так как сам находился в состоянии шока, и сейчас он не мог спокойно смотреть на эту фотографию. Зачем он вообще её проявил? Может, хотел для их призрачных досье?..
— Всё, хватит, — с хрипом произнёс Юэн, выхватил фотографию из рук Бернарда и, порвав её, отправил в мусорное ведро. — Я знаю, что ты можешь сделать таких сотни, но не надо. Мы договорились, что у нас перерыв от всей этой чертовщины. Берн, — сказал Юэн более мягко, — у тебя до сих пор нарушения сна, да?
Бернард молчал, смотря в то место, где несколько секунд назад была фотография.
— Скажи мне что-нибудь, — Юэн положил руки ему на плечи. — Пожалуйста, посмотри на меня.
Бернард медленно приподнял голову, встречаясь взглядом с Юэном. В зелёных глазах застыла глубокая боль и испуг, отчего сердце защемило.
— Нарушения сна... да, — тихо сказал Бернард словно не своим голосом. — Наверное, прошло ещё мало времени.
Юэн прижал его к груди, нежно поглаживая плечи и спину.
— Мы с этим справимся. Ты не один.
Осторожным движением Бернард обхватил Юэна за пояс руками, прижимая к себе. Сквозь ткань кофты просачивалось его горячее дыхание, от которого кожа покрывалась мурашками. Уткнув подбородок Бернарду в макушку, Юэн рисовал узоры на его спине, поглаживал шею и волосы на затылке. Прикосновения часто спасали его самого от панических атак. Жаль, далеко не все проблемы решаются утешительными объятиями. Со временем осторожные движения Берна стали более уверенными. Юэн чувствовал, как Бернард сжимает его ноги своими бёдрами, как проводит пальцами по мышцам вдоль позвонков, как мягко трётся носом и подбородком о его грудь.
Они простояли так несколько минут, пока Берн, чуть отстранившись, не поднял на Юэна взгляд — боль и страх исчезли, либо временно ушли куда-то вглубь. Юэн склонился и аккуратно коснулся губами чуть приподнятого уголка его рта, потом дорожкой из едва уловимых поцелуев дошёл до уха, скользнул по нему губами и мягко прикусил мочку.
Зазвонил мобильный телефон, лежавший на столе. В расстройстве Юэн уткнулся лбом в плечо Бернарда.
— Да что такое-то? — жалобно сказал он, жарко выдохнув Берни в шею и отстранившись.
— Да, мистер Чилтон, — Бернард уже поднял трубку и, судя по тому, как он зевнул, прикрывая рот рукой, новости были вполне себе обычные. Никаких известий о смертях или ещё о чём-то плохом. — Я хотел приехать сегодня попозже, но раз так, могу и сейчас... хорошо... передайте тогда, что приеду минут через пятнадцать-двадцать, — он положил трубку и поднялся с места. — Мне нужно ехать. Там несколько человек пришли за срочными фотографиями.
Юэн понимающе кивнул, немного раздосадованный стечением обстоятельств, не позволяющих им побыть вдвоём.
«Два раза ещё можно считать совпадением, третий — уже закономерность», — вспомнил он вдруг одну из своих фраз и усмехнулся сам себе.
Бернард сделал глубокий вдох и заключил лицо Юэна в свои ладони. Кратко коснулся губами лба и виновато улыбнулся. От него приятно пахло травяным чаем. Прикрыв веки и притянув Бернарда за края толстовки, Юэн поцеловал его в губы, плавно и чувственно, и не смог сдержать тихого полустона, когда кончики их языков практически скромно и ненавязчиво соприкоснулись. Мышцы свело приятной истомой. Юэн подался чуть вперёд, прижимаясь к Берни крепче и обхватывая одной рукой его корпус. Сквозь ткань футболки пальцы нащупали лопатки. Пальцы другой руки скользнули под манжету толстовки Бернарда и сомкнулись на запястье. Его мягкая ладонь грела щёку.
— Надо было раньше брать тебя с собой на репетицию, — прошептал Юэн, вновь практически невесомо коснувшись губами уголка рта Бернарда, а потом спустился чуть ниже, к подбородку. — Я всё думал, когда ты созреешь...
Бернард в ответ лишь усмехнулся, пропустив сквозь пальцы одной руки волосы не затылке Юэна. Юэн чуть отклонился, чтобы с ехидной ухмылкой заглянуть ему в глаза.
— Теперь мы можем спать вместе.
Брови Бернарда сошлись на переносице. Опустив голову, он посмотрел в сторону коробки со снимками и вздрогнул.
«Что-то явно не так».
Даже тело Берни как-то странно отреагировало. Он вдруг напрягся, чуть приподняв плечи. Спустя пару секунд посмотрел на Юэна — в глазах чуть меньше беспокойства, чем прежде. Ладони его скользнули от шеи и застыли на плечах.
— Давай пока повременим с этим.
— Без проблем, — невозмутимо сказал Юэн. — Хотя не совсем понимаю, так-то мы уже два раза спали вместе... — в задумчивости он почесал щёку в том месте, где её недавно касался Берни.
— Я поехал. Меня ждут, — сказал фотограф и дружелюбно похлопал Юэна по плечам. — Как соберёшься выходить из дома, не забудь проверить, все ли окна закрыты.
— Есть, сэр.
***
Вернувшись домой ближе к полуночи, Юэн обнаружил на кухонном столе записку. Коробка со снимками исчезла, дом был погружён в холодное молчание.
«Мы теперь через письма общаемся?» — горько усмехнувшись сам себе, подумал Юэн, когда взял листок в руки.
«Извини, я в своей комнате, плохо себя чувствую. Поужинай».
Нахмурившись, Юэн уставился на кухонный ловец снов, равнодушно поблёскивавший бусинами, вплетёнными в узор хаотично — точно мухи, попавшие в паутину. Было бы классно, если бы эти штуки умели давать дельные советы, как психотерапевты, бесплатно, само собой. Или как Оракул предугадывать будущее, давать ответы на любые вопросы. Или разрешать сложные жизненные ситуации... Одна решённая проблема — минус одна бусина. Потом можно было бы просто сделать новый ловец снов.
Записка, откровенно говоря, настораживала. Только с утра всё было относительно хорошо. Относительно, потому что Бернарда что-то беспокоило, но он всеми силами старался это скрыть. Тем не менее они с Юэном знают друг друга, может, и не годы, но за то время, что знакомы, успели сблизиться настолько, что настроения угадывались и без слов. Однако с утра ничего не предвещало ухудшения.
Юэн тяжко вздохнул и положил записку обратно на стол. Несколько секунд смотрел на неё, пытаясь придумать, что он вообще может сделать в данной ситуации. Наверное, ничего. Берни оставил записку в качестве предостережения, чтобы Юэн не лез к нему, или он просто сделал это для оправдания своего отсутствия, чувствуя себя в чём-то виноватым? Конечно, после такого послания было бы не тактично стучаться к Берни в комнату. К примеру, после посещения школы Боунсроуд он отправился спать очень рано, ему необходим был отдых. Может, и сегодня какой-нибудь призрак его навестил. В конце концов, Берни был живым человеком и мог испытывать самые обыкновенные недомогания.
«Всё будет нормально», — ужиная в одиночестве, уверял себя Юэн, но как-то не очень уверенно.
А потом всё-таки многое изменилось. Бернард уезжал в студию намного раньше, чем Юэн просыпался. Трубку брал с третьего или с четвёртого раза, на вопросы по телефону отвечал односложно, всегда говорил, что много работы и отключался, большинство сообщений вообще оставлял без ответа. Когда Юэн возвращался с работы, дом встречал его безмолвием. Лишь машина на лужайке свидетельствовала о том, что Берни не в студии, а прячется в своей комнате.
В те редкие моменты, когда Юэн заставал его, Берн, ссылаясь на плохое самочувствие, спешил в свою комнату. Стоило признать, выглядел он действительно плохо. Кожа приобрела болезненный серый оттенок, синяки под глазами углубились так, что даже в графическом редакторе на фотографии их долго бы пришлось замазывать. Черты лица ещё сильнее обострились. Больно было видеть его таким. А таким он и сам не хотел лишний раз показываться.
Ситуацию с кошмарами Юэн уже считал близкой к критической. Сколько прошло с тех пор, как они последовали за призраком прямиком к костям? Около двух месяцев? А кошмары Берна, которые по логике должны были сократиться, казалось, только набирали силу. Ночью Юэн часто слышал беспокойные шаги в соседней комнате, но любые шумы сразу прекращались, когда он пробирался в коридор. Стоя у комнаты Берни, он тихо звал его по имени, мягко стучался, даже дёргал ручку, но дверь каждый раз оказывалась заперта.
Юэн стоял у комнаты под тусклым светом ночника и прислушивался. Потом, спустя минут десять-пятнадцать, когда ему начинало казаться, что он, должно быть, ослышался, уходил к себе. Долго лежал в кровати без сна, погружённый в беспокойные размышления. Берни из настоящего казался полной противоположностью Берни из прошлого. Мысли о его неважном состоянии не отпускали Юэна в течение всего дня. Он заметил, как стал раздражительным. На работе приходилось сильно сдерживаться, чтобы не общаться с поставщиками исключительно на матерном языке и чтобы не влезать в очередные драки с пьяными посетителями клуба.
Юэн не особо был готов к разговору, когда днём у вокзала его окликнул бывший одноклассник, пока он сам пытался поймать выскользнувший из бокса беспроводной наушник.
— Привет, — сказал Нил, вальяжно потягивая сигарету.
Нил был инициатором того школьного случая с тёмной подсобкой. И так же, как Чед, он отступал, если сталкивался с кем-то, кто был в состоянии дать отпор. Они никогда не были друзьями, как и откровенными врагами, однако после того случая в школе, Юэн не испытывал сильного желания как-то с ним общаться, хотя, находясь в одном городе, приходилось так или иначе пересекаться со многими личностями, с которыми не хотелось иметь ничего общего. С Нилом они жили на одной улице, и всё их общение ограничивалось приветствиями и формальным обменом вопросов: как дела, как родные? С чего он вдруг привязался, Юэну было невдомёк. Наверное, просто скучно, а тут вроде знакомое лицо промелькнуло.
— Давно тебя не видел. Поговаривают, что ты в другом месте сейчас живёшь. С тем парнем из похоронного...
Юэн скрестил руки на груди.
— Шутка про скрещённые мечи будет? Или я зря здесь стою? — грубо огрызнулся он. На формальные улыбки и фальшивое дружелюбие настроения сейчас не хватало.
Брови Нила сдвинулись на переносице. Он усмехнулся, но лицо его выражало непонимание. Каким-то резким и небрежным жестом он отправил окурок в урну-пепельницу.
— Да, в общем-то, всё равно, кто где и с кем живёт. Это я лично за себя говорю, как остальные — не знаю. Так просто решил поинтересоваться, а то в городе всегда какую-то хрень болтают.
Юэн пожал плечами, отмечая полнейшую бессмысленность их с Нилом диалога, попрощался и поспешил удалиться без пояснений. Подтверждать или опровергать версию о том, что в городе «болтают какую-то хрень», он тоже не стал. Совсем не то настроение, чтобы что-то кому-то доказывать или объяснять, даже вести пустые разговоры ни о чём не было ни малейшего желания. Впрочем, Нил не выглядел особо обиженным.
***
Он не спал, когда вновь услышал беспокойные шаги в соседней комнате, а потом приглушённый щелчок захлопывающейся двери. Вскочил с кровати и натянул поверх спальной футболки кофту с длинным рукавом. Выскользнул из комнаты, когда Берн практически бесшумно спускался по лестнице, держа в руках какие-то вещи. Юэн за ним не последовал. Остался ждать у комнаты, привалившись спиной к двери и засунув руки в карманы спальных штанов. Он даже бы не удивился, если Берни, прознавший, что его поджидают в коридоре второго этажа, полез бы в итоге к себе в комнату через окно. Не получается поговорить, когда нормальные бодрствуют, что ж, придётся завести беседу посреди ночи.
Бернард поднимался по ступенькам так бесшумно, что Юэн вздрогнул, когда увидел силуэт на лестнице. Бернард сам пошатнулся и схватился за перила.
— Ты меня испугал, — выдохнул он сдавленным голосом.
— А ты меня, — сказал Юэн, отлипнув от двери.
Послышался тяжёлый вздох Бернарда. Он постоял на ступеньках ещё пару секунд, наверное, жалея, что не сообразил насчёт варианта с окном, и, поднявшись, остановился рядом с Юэном.
— Ты совсем плохо выглядишь, — заметил Юэн.
— Спасибо за комплимент, — без капли иронии, как-то даже устало ответил Бернард.
— Я никогда тебя таким не видел. Берн, всё слишком плохо, да?
Плечи Бернарда опустились. Между бровей залегла складка, но выражение лица стало каким-то чрезвычайно грустным, будто он испытывал дикое чувство вины за своё плохое состояние и непотребный внешний вид.
— Иди к себе, — на выдохе произнёс он неуверенно, будто сам не хотел, чтобы Юэн уходил.
— Мы практически не общаемся в последние дни и не видимся, — пропустив его просьбу-приказ мимо ушей, решительно сказал Юэн. — Меня это пугает. Твоё состояние меня пугает. Ты сам на себя не похож.
Бернард снова издал усталый вздох. Будто он мог дышать только вот так. Только тяжело вздыхая. Он выглядел таким грустным... и виноватым. Он ничего не смог ответить, только пристыженно опустил взгляд в пол.
— Могу я тебя обнять? — спросил Юэн. Он мог бы и без спроса заключить Берни в объятия, как в прошлый раз, когда среди ночи пришёл к нему в комнату, но сейчас казалось, что любое неосторожное движение может спровоцировать что-то плохое и каким-то образом навредить. Юэн боялся его касаться, но очень хотел. Бернард будто бы испытывал то же самое.
— Конечно, можешь, — прошептал Берн и сам чуть подался вперёд.
Юэн приник к нему, обвив корпус руками и положив подбородок на плечо. Слабые руки Бернарда будто бы с неохотой коснулись спины. От него пахло мылом и... тревогой. Тело Бернарда била слабая дрожь.
«Ну же, обними меня чуть крепче. Мне будет хотя бы казаться, что не всё так плохо...»
Тогда, после репетиции, прикосновения Берни были решительными и аккуратными. А сейчас... полная противоположность.
Однако Бернард, будто бы прочитав мысли Юэна, через некоторое время всё-таки обнял его крепче. Прижался плотнее. Коснулся губами шеи. Это был не поцелуй. Он дышал глубоко и медленно. Словно его это успокаивало. Дрожь прекратилась. Тёплое дыхание щекотало оголённую кожу. Юэн старался не двигаться, чтобы не спугнуть это проявление живости. Казалось, что они целую вечность не касались друг друга.
— Прости, но я не знаю, чем могу тебе помочь, — прошептал Юэн ему на ухо.
— Ты и не обязан, — низко и с лёгкой хрипотцой ответил Берни. Хватка его стала чуть более смелой. Руки теперь мягко поглаживали спину. Он медленно потёрся кончиком носа об шею Юэна, вновь коснулся губами, оставляя на этот раз невесомый поцелуй, и отстранился. Рук не убрал, они лишь скользнули на пояс.
— Давай я подыщу какую-нибудь хорошую линию психологической помощи. Анонимную. Или можно даже психотерапевта найти, и ему не надо будет рассказывать о призраках. Ладно, честно сказать, у меня уже есть кое-что на примете. Я готов оплатить консультации. Целиком и полностью. Отвезу. Возьму у матери машину, если не хочешь, чтобы мы ехали на твоей. Я читал, что такое случается с людьми, которые находят тела или останки. Это как бы нормально. То есть, конечно же, не нормально. Имею в виду, кошмары — естественная реакция психики на подобное событие. Тебя что-то цепляет, если это всё продолжается, возможно, специалист поможет. Обычно пары сеансов хватает...
— Эй-эй, — перебил Бернард. Нахмурившись, он несколько секунд просто молчал, потом покачал головой из стороны в сторону. — Дело не...
Он не договорил. Застыл на месте, как статуя. Внутри у Юэна всё похолодело. Только что всё вроде было нормально. За последние пару дней они не просто поговорили, а даже обнялись. Однако теперь Берни вновь казался потерянным.
— Дело не...? — повторил эхом Юэн.
Бернард часто заморгал, будто только сейчас вернулся обратно в реальность. Он убрал одну руку, а другую переставил с пояса Юэна на его плечо. Ничего отталкивающего в этом жесте вроде бы не было, но он казался именно таким: «А сейчас держим дистанцию».
— Через пару дней всё нормализуется.
«Опять одно и то же», — едва не фыркнул Юэн.
— А если нет?
— Если нет, тогда подумаю над твоим предложением.
Хотелось верить, что его слова звучат как продвижение на дипломатических переговорах, но Юэну больше казалось, что это всё лишь пустые звуки, призванные немного сократить градус беспокойства. Он очень хотел чем-нибудь помочь, но это сложно сделать, если человек категорически не хочет принимать помощь.
— Хорошо, — тем не менее кивнул Юэн и без всякой задней мысли добавил: — Просто напоминаю, что мы можем спать вместе.
Рука Бернарда теперь соскользнула и с плеча.
— Извини, я хочу пока побыть один.
— Без проблем. Если ты так хочешь.
— Извини, — сказал Бернард.
Юэн проводил его безмолвным взглядом, пока не остался в тускло освещённом коридоре один. Ну, они хотя бы перекинулись парой фраз. Уже прогресс. Однако в прикосновениях Бернарда ощущался страх. Юэн чувствовал его кожей. Холодный. Тяжёлый. Как воздух у пересохшего пожарного пруда в лесу. Берни дистанцировался. Он явно хотел решить все свои проблемы самостоятельно, без чьего-либо вмешательства, даже вмешательства Юэна. Хотя Юэн неоднократно предлагал свою помощь, предлагал выговориться, поделиться... Но... всё это в реальной жизни работает иначе. Он и сам-то не особо хотел разговаривать о своём шраме, и как только Бернард начинал подкрадываться к этой теме, старался либо игнорировать, либо отвечать максимально отвлечённо. Поэтому, наверное, нельзя было требовать от другого человека откровенности, когда и сам не до конца откровенен, да?
Юэн задрал правый рукав кофты. Провёл пальцами по неровностям кожи. Поморщился и одёрнул рукав.
А ещё нельзя быть откровенным с другим человеком, если ты сам с собой не откровенен.