Плёнка #14
— Бернард — самое неудачное имя, что можно было дать человеку. Хуже некуда.
— Не знал, что ты так недоволен своим именем.
Они неторопливо шли по пустынным улицам. В некоторых окнах горел свет, но в основном стёкла мерцали вспышками от работающих телевизоров. Кое-где слышался шорох приглушённых голосов. Время перевалило за полночь. По крайней мере так было, когда они вышли из дома. С тех пор Юэн даже не смотрел на дисплей смартфона и вообще поставил телефон на беззвучный режим, чтобы Нат, у которого случился очередной внезапный приступ «поболтать», не донимал бесконечными сообщениями. Вокруг светло от уличных фонарей, но даже та тьма, которая накрыла город, не пугала. Она была тонкой, жидкой, временной.
Бернард шёл, засунув руки в карманы тёмно-бирюзовой парки. Он до сих пор выглядел немного потерянным без фотоаппаратов и рюкзака, хотя виски из запасов его отца неплохо так стёрло эту растерянность, как и излишнюю напряжённость. Отвлекшись от призраков и посещения заброшенных местечек, Берни вновь впал в бурные воды трудоголизма. Это настораживало. Поэтому Юэн и потащил его в бар. Имелся хороший повод, но даже если бы его не было, Юэн придумал бы что-нибудь. Пусть хоть немного Берни побудет расслабленным, не зацикленным на острых для него темах. Вроде бы помогло.
Как они добрались до темы имён, Юэн не помнил. Ещё на крыльце они начали разговаривать об... автомобилях. Сейчас Берни выглядел чуть живее, чем когда они сидели в гостиной на полу у дивана. Свежий воздух, определённо, пошёл ему на пользу.
— Всегда казалось, что мне не подходит моё имя. Бернард — звучит как-то... не знаю, по-старчески. Будто мне уже около семидесяти и я провожу каждый вечер с банкой пива, сидя на крыльце и молча и свысока наблюдая за проходящими мимо моего дома людьми.
Юэн мягко поддел его локтем и засмеялся.
— А по-моему, звучит солидно. Бернард Макхью, — с важностью протянул он. — Лично мне особенно нравится твоё имя в укороченном виде — Берн. Бе-р-р-н. Бёрнс-с, — Юэн широко улыбнулся, посмотрев на Бернарда. — Но можно подумать и над другими вариациями. Беар? Нард? Просто Би? Как тебе?
Чуть повернув голову, Берни улыбнулся своей фирменной улыбкой — уголками рта. Свет уличных фонарей в ночи сильнее заострял черты его лица. Более выразительно выглядели скулы и аккуратная линия челюсти, верхняя губа с естественной слегка островатой ложбинкой. Намечающиеся неглубокие полосы под глазами — след от кошмаров и бессонниц — придавали ему немного усталый вид. Вообще-то, Юэн давно заметил, что Бернард со своей внешностью вполне может быть не только фотографом, а ещё и моделью. Те снимки в библиотеке с Эрикой получились неплохими. На фотографиях Бернард не выглядел испуганным или растерянным. Сконцентрированным и серьёзным — да. Камеры он не стеснялся, но и позировать, как это с лёгкостью мог делать Юэн, не стал бы. Всё-таки Берни Макхью относился к той категории фотографов, которые предпочитали фотографировать всё вокруг, кроме себя. У Юэна внезапно созрела ещё одна идея для беседы.
— Знаешь, мне всегда казалось, что фотографы видят мир иначе, — сказал он. Они свернули на соседнюю улицу, где фонарей было значительно меньше, а воздух — холоднее. Деревья и кустарники вдоль дороги покачивались от слабого ветра. Где-то далеко послышалось собачье тявканье. Юэн интуитивно приблизился к Бернарду.
— Как иначе? — спросил Берни, в задумчивости подняв голову к небу, где висел серповидный месяц.
— Ты объективно можешь считать что-то красивым, достойным того, чтобы оно оказалось на лентах твоих плёнок, но далеко не всегда то, что ты фотографируешь, может тебе действительно нравиться. Или наоборот, что-то, допустим, вызывает у тебя тревогу, однако ты это всё равно сфотографируешь. Ты в целом смотришь на мир отстранённо. Ты внутри и вне одновременно. Ты не вмешиваешься, лишь созерцаешь и позволяешь созерцать другим.
— Тебя всегда после виски тянет на такую глубокую философию? — усмехнулся Бернард. Он повернул голову и снова улыбнулся одними краешками губ. Расслабленно и непринуждённо.
— Если ты не знал, то алкоголь — это благоприятная почва для философских размышлений, — с важным видом сказал Юэн, вскинув руку с поднятым указательным пальцем. — Зерно истины прорастает быстрее, если вместо воды добавить элитный виски...
— Звучит... правдоподобно.
— Надо будет запомнить, — улыбнулся Юэн. — И всё же. Я в чём-то прав со своим замечанием? А то ты начинаешь плавно отходить от темы разговора, будто перенял привычку от меня. Осторожно! Это заразно и похоже на болезнь!
— А-а, — будто только сейчас опомнившись, устало протянул Бернард. — У меня всё ещё немного болит голова, от этого путаница и забывчивость, — сказал он вяло и, нахмурившись, настороженно покосился на мусорный бак и почтовый ящик. — В чём-то ты прав. Наверное, — он усмехнулся. — На самом деле никогда не задумывался, но я действительно больше люблю созидать, чем принимать участие. Отстранённо, говоришь? Возможно. Но то, что я фотографирую, так или иначе как-то меня цепляет.
— Те, кто просто смотрят на фотографии, отличаются от тех, кто их делает.
— Как и все мы отличаемся друг от друга, — заметил Бернард.
Философская беседа заглохла, потому что они неуловимо перешли на что-то более приземленное — начали обсуждать декор домов и степень ухоженности лужаек, мимо которых проходили. Однако это продолжалось недолго, так как вскоре они выбрались на слабо освещённую улицу с редко встречающимися фонарями. Бернард не выглядел удивлённым. Он знал эту дорогу, правда, больше, наверное, привык передвигаться по ней на машине. Впереди проступали знакомые очертания мрачного прямоугольного здания.
— Это не похоже на край света, — сказал Бернард, когда они свернули с тротуара на тропинку.
— Смотря с какой стороны посмотреть и какой свет мы имеем в виду, — задумчиво протянул Юэн, подсвечивая дорогу включённым на телефоне фонариком. — Подожди, к чему ты вообще это сказал?
— Ты как-то говорил, что за бутылку хорошего виски сможешь отвезти меня хоть на край света. Со всеми моими вещами, — сказал Бернард. Юэн поймал его взыскательный взгляд. — Виски было, а старое городское кладбище не похоже на то место, о котором ты говорил. Где же твои обещания?
— Польщён, что ты запоминаешь все мои миллионы и миллиарды слов, — широко улыбнулся Юэн. — А от обещаний я не отказываюсь. Дело в том, что упомянутую бутылку виски мы с тобой ещё не прикончили. Но как мы с ней разберёмся — выбирай направление.
— Ладно. Пойдём погуляем по кладбищу, — усмехнувшись, сказал Бернард и, сделав несколько шагов, обернулся у кованых ворот и зловеще произнёс: — Если не боишься.
Юэн хмыкнул и выключил фонарик на телефоне.
— Вообще-то, это я тебя сюда привёл, — амбициозно напомнил он. Какое-то время глаза привыкали к темноте. Откуда-то доносился редкий стрёкот одиноких сверчков, хотя к месту было бы мрачное уханье филина или противный визг какой-нибудь нервной птицы.
Взгляд скользнул по каменной арке, на которой в лунном сиянии слабо проступало название кладбища. Юэн приблизился к воротам и провёл ладонью по неровным камням, затем по небольшой табличке. На кончиках пальцев осталась ржавчина.
— Жутковато. Там ещё эта статуя с ангелом, — сказал он и поёжился как от резкого порыва холодного ветра. — Но скотч во мне шепчет, что необходимо пощекотать нервишки. К тому же мы хотели прийти сюда ночью, и я подумал: когда, если не сегодня?
— Отличное продолжение вечера, хочу сказать. О-очень оригинально, — с иронией отметил Бернард. Некоторые слова у него выходили тягучими, как мёд.
— Намного лучше, чем если бы мы скучно разошлись по комнатам, — пожал плечами Юэн, невообразимо довольный, что его идею оценили. — Приглашаю тебя на ночное шоу, только раз в году, и если ты об этом никому не расскажешь, — пропел он, — я найду, что взбудоражит твоё воображение.
Среди могил местами клубился туман. Бернард объяснил: это потому, что старое кладбище находилось в низине, а вот на новом — ничего такого, по логике, наблюдаться не должно. Сам он не проверял, и вряд ли у них хватит времени проверить это сегодня. К тому же ночью на действующее кладбище нельзя было попасть, так как ворота закрывались и оно охранялось. Ещё в их предыдущий визит Юэн понял, что старое кладбище больше было предоставлено само себе. Лет через пятьдесят это место наверняка станет совсем непроходимым, несмотря на то, что городские службы пытались наводить тут время от времени порядок.
Здесь тяжёлое дыхание осени ощущалось явственнее, было намного холоднее, чем на жилых улицах Сент-Брина. Юэн даже не пожалел, что надел свитшот под ветровку перед самым выходом. Бернард вжимал голову в плечи и кутался в приподнятый воротник парки. Сонная трава слабо цеплялась за щиколотки. В темноте на пути порой внезапно появлялись камни и ямки, из-за которых Юэн пару раз чуть не протаранил головой памятники. А вот Бернард, хоть и объективно был пьянее, перемещался вполне себе нормально. Споткнулся лишь пару раз.
У основания одного из памятников они обнаружили горящую лампадку, а на плите несколько свежих цветов. Сегодняшняя дата совпадала с датой рождения, выбитой на надгробном камне, хотя могиле было уже больше сорока лет. Юэн и Бернард — не единственные люди, посещавшие старое городское кладбище. Правда, наверное, одни из единственных, кто решил прогуляться по нему ночью без какой-либо цели.
Как только они ступили на территорию кладбища, у Юэна в голове будто вышла в эфир радиостанция Ю FM. Ему хотелось петь. Вряд ли было бы уместным устраивать для мёртвых непрошенный концерт, но Юэн всё равно не мог заткнуть себе рот, поэтому он стандартно напевал себе под нос. Бернард ничего против не сказал, вероятно, он считал, что Юэну пение помогало справиться с приступом паники. Однако в данный момент он пел потому, что просто было хорошее настроение, а ещё хотелось развеять излишнюю кладбищенскую мрачность.
К статуе ангела в этот раз они не пошли. Юэн признался, что не хочет видеть её ночью, достаточно старых могил и массивных склепов. Бернард поддержал. Он что-то говорил о западной части кладбища с очень старыми захоронениями. При входе, у ворот, на накренившемся стенде висела карта. Однако она, как и само кладбище, была побита временем и в целом оказалась бесполезна. Юэн понятия не имел, куда идти. Где-то в голове щёлкнул тумблер, включающий топографический кретинизм на полную мощность. Бернард принял на себя роль гида, поэтому оставалось только следовать за ним. По привычке они держались рядом.
По дороге до западной части кладбища Бернард стал подозрительно много оглядываться по сторонам. Иногда он прислонял руку к голове, массировал виски и затылок, но на все вопросы отвечал только то, что у него всё ещё болит голова и глаза. В большинстве случаев просто мычал что-то неразборчивое, не желая ничего объяснять. Юэн предложил на обратном пути зайти в круглосуточный супермаркет и купить таблетки от похмелья, но Бернард пропустил его предложение мимо ушей.
Трава в старой части кладбища оказалась более цепкой, не по всем тропинкам можно было пройти, а ноги то и дело натыкались на плиты и камни, поваленные, наполовину или даже почти полностью вросшие в землю. Сточенные дождями надгробные камни на ощупь были шершавыми, порой даже будто бы пористыми и чуть влажными от густых туманов, сбивающихся среди могил в маленькие облачка. На надгробных плитах уже много-много лет жили разнообразные колонии мха и лишайников. Тёмно-зелёные, сизые, чёрные, кое-где даже бурые.
— Надо было всё-таки взять хотя бы один фотоаппарат, — с сожалением вздохнул Юэн, выпрямляясь. Он минут пять пытался разобрать выбитый на камне текст, но тот был абсолютно нечитаем.
— У меня достаточно фотографий с этого кладбища. Я был здесь не один раз. В дневное время.
— Разве фотографий бывает достаточно? Для тебя? — усмехнулся Юэн. — Впервые слышу, чтобы ты отказывался сделать лишнюю сотню фотографий.
— Можешь отметить этот день в календаре, — беззлобно съязвил Бернард.
Они недолго ходили между старыми захоронениями, так как эта часть кладбища была не очень большой. На самом деле гулять ночью по кладбищу оказалось вовсе не так жутко. Здесь тихо и спокойно, в отличие от вагонов пригородных поездов, где порой встречались буйные и опасные кадры, но сама атмосфера безусловно заслуживала внимания. Засохшие деревья тянули длинные и корявые ветви над могилами. На небе висел яркий лунный серп. Тонкие ветки разросшихся кустарников слабо дрожали от ветра. Местность даже сложно было назвать кладбищем — скорее, нагромождением камней. Только редкие массивные усыпальницы, которые скрывали заросли сухих деревьев и высокой травы, напоминали, где Юэн с Бернардом находились в этот ночной час.
Можно было бы сказать, что такое умиротворённое место отлично подходило для медитаций, однако кое-что всё-таки напрягало Юэна — Бернард продолжал загадочно оглядываться. Иногда он останавливался около могил и долго вглядывался в стёртые дождями надписи на надгробных камнях. А порой он оборачивался, будто слышал, как кто-то идёт по пятам. Юэн оборачивался вместе с ним, но ни разу ничего подозрительного и сверхъестественного не заметил. Только холодок пробегался вдоль позвонков, и сердце замирало на мгновение. Теперь на вопросы Юэна о том, что происходит, Бернард мямлил что-то про шумы, но в подробности не вдавался. Он становился менее разговорчивым и более апатичным, и Юэн понял, что им пора домой. Погуляли и хватит.
Они уже были почти у выхода, когда Бернард остановился, чуть пошатнулся и вновь приложил руки к голове.
— Тебе плохо? — забеспокоился Юэн.
— Голова почему-то начала болеть сильнее. Давай сделаем перерыв.
Он вдруг опустился на землю и, подтянув ногу к груди, прислонился спиной к массивному каменному надгробию.
— Земля холодная, не думаю, что безопасно вот так сидеть, — с сомнением произнёс Юэн, но через секунду невозмутимо плюхнулся рядом за компанию.
Они сидели молча в окружении могил. Юэну не верилось, что они вообще пришли сюда. Спасибо виски за осуществление одной из бредовых идей. Казалось, что прошло очень много времени с тех пор, как они с Бернардом оказались здесь вдвоём впервые.
— Берн, — тихо позвал Юэн. Бернард не ответил. — Эй.
Снова тишина. Повернувшись, Юэн заметил, что Берн прикрыл веки и склонил голову к груди, будто задремал. Юэн приблизился, чтобы заглянуть ему в лицо. Брови его хмурились, а губы сжимались в тонкую линию, словно Бернард видел жуткий сон и никак не мог проснуться. Грудная клетка его судорожно вздымалась. Нечто похожее Юэн уже видел. В тот день, когда они принялись разбираться в клетке-аквариуме, Берн наткнулся на маленький ловец снов и впал в аналогичное состояние. Только тогда он ещё и бормотать начал что-то, а потом размахивать руками. Неужели снова словил кошмар наяву?..
— Берн, — шёпотом осторожно позвал Юэн и коснулся его плеча.
Бернард вдруг вскинул голову, и они встретились взглядами.
— Что?
Юэн ощутил на своём лице тёплое дыхание с лёгкими нотками виски. Он мягко похлопал Бернарда по плечу, скользнув рукой чуть ниже к грудине.
— Неплохие грудные мышцы, хочу сказать, — высказал авторитетное мнение Юэн. — Что происходит-то? Может, расскажешь уже? Ты вдруг задремал или что? Я даже испугался, что ты опять впал в транс и вот-вот начнёшь размахивать руками, как в прошлый раз, а я так и не приобрёл себе хотя бы шлем... да и на ринопластику ещё не заработал...
Бернард низко и мягко засмеялся. Было в этом его смехе что-то успокаивающее.
— Всё нормально. Просто как-то резко в глазах потемнело, и затылок заболел, но сейчас как рукой сняло.
— Хочешь сказать, отпустило?
— Вроде того.
Какое-то время они сидели молча, пока Берн не подался корпусом вперёд. Юэн замер и склонил голову набок. Берн сосредоточенно смотрел куда-то ему за спину. Вдоль позвонков пробежался неприятный холодок. Юэн повёл плечами.
— Только не говори, что там стоит монстр или маньяк.
Юэн медленно обернулся, ожидая уже увидеть полчища мертвецов или стаю гончих ада со светящимися алой яростью глазами — любая нечисть могла вылезти на кладбище, если верить фильмам ужасов, — но там, куда смотрел Бернард, ничего не было. Только ветки деревьев чуть шевелились от ветра. Юэн повернулся обратно.
— Ты что-то видишь, да?
— Сейчас уже нет. Но там что-то было.
Юэн поёжился.
— Что было? — шёпотом спросил он, словно громкие слова могли привлечь это что-то.
— Я не различаю. Очередные шумы. В основном вижу тут только какие-то тусклые силуэты и пятна. Образы. Будто бы птицы, амулеты, прочая ерунда.
— В прошлый раз, ну тогда днём, ты, кажется, видел намного меньше.
— Значительно меньше, — согласился Бернард и медленно кивнул. — Почему сейчас так — не знаю. Это напрягает и сильно выматывает.
— Странно, вроде сегодня не полнолуние, — размышлял Юэн.
Берн устало улыбнулся и тяжело поднялся с места. Юэн тоже вскочил и отряхнулся.
— Пойдём домой. Я что-то устал от этой прогулки.
Когда они снова оказались на улице с жилыми домами, далеко от кладбища, Юэн спросил:
— Но ты видел что-то и раньше, да? Сегодня я имею в виду.
— После бара пару раз, — кивнул Бернард. — И когда мы шли к кладбищу — тоже. Но тогда мне казалось, что это из-за алкоголя. А вот на кладбище в этот раз было слишком много шумов...
— Не знаю, почему я решил, что поход ночью на кладбище будет хорошей идеей, — вздохнул Юэн. — Мы возвращаемся в траурном состоянии, будто похоронили кого-то.
— Разве только что свою трезвость на сегодня...
— По собственным меркам я не так уж много выпил, я могу гораздо больше.
— Даже не сомневаюсь в твоих способностях.
— Но мы уже больше полутора часов гуляем на свежем воздухе, а я протрезвел максимум процентов на десять.
— Как интересно, у тебя где-то проценты отображаются...
Юэн улыбнулся. Хороший знак — то, что они оба вновь начали нести какой-то бред. К Берни наконец-то возвращалась прежняя живость, и он уже не оглядывался по сторонам.
— Что, если это всё как раз из-за алкоголя? — предположил Юэн после непродолжительной паузы.
Бернард повернул голову к нему и вопросительно приподнял бровь.
— Думаешь, алкоголь как-то усиливает мои способности?
— С одного раза сложно сделать какой-либо вывод. Но можно будет как-нибудь проверить эту теорию.
— Отличный способ сказать: мы должны ещё раз напиться.
— У тебя там такие запасы, жаль оставлять их нетронутыми.
Бернард ухмыльнулся и задумчиво посмотрел себе под ноги.
— Если алкоголь действительно каким-то образом усиливает мои способности, то скучно со мной выходит пить, да? Эти шумы и призраки будто ещё больше сил забирают...
— Если не ходить по злачным местам — что у нас плохо получается — то вполне себе нормально, — усмехнулся Юэн. — В баре и дома было неплохо. Ты был очень весёлым, пока у тебя не заболела голова от моего пения.
— Кстати, дома мне ничего не мерещилось.
Юэн пожал плечами. Они уже давно покинули территорию кладбища, а мрачная атмосфера продолжала висеть над ними хмурым локальным облаком. Поход на кладбище обернулся не совсем тем, чего ожидал Юэн, однако давал широкий простор для размышлений. Алкоголь влияет на способности медиума? Обычно всевозможные теории с лёгкостью вспыхивали в голове. Но сегодня не хотелось думать и строить догадки. Этим можно заняться на трезвую голову. Завидев впереди детскую площадку, Юэн задорно хлопнул Бернарда по плечу.
— Я знаю, что должно полностью развеять мрак кладбищенских шумов. Давай. Кто последний, тот моет духовку.
Юэн сверкнул глазами на Бернарда, выждал секунду, чтобы тот сообразил и подготовился, и рванул с места.
— Эй! — раздался недовольный возглас.
Однако Бернард всё же догнал его почти в самый последний момент, и на площадку они прибежали одновременно.
— Вот он, дух соперничества! — воскликнул Юэн, склоняясь к коленям и пытаясь отдышаться. Пробежка была недолгой, но на пьяную голову казалось, что они бежали пару миль.
— Просто... не хочу мыть... духовку, — с паузами на глубокие вдохи и выдохи ответил Берни. Щёки его раскраснелись. — Я только недавно её мыл. Не моя вина, что, когда ты доставал пиццу, часть начинки упала. А теперь ты нашёл повод увильнуть от уборки...
— Мы прибежали одновременно, — безапелляционно заявил Юэн. — Так что ничего не знаю. Ты будешь мне помогать.
— Нечестно, — беззлобно возразил Бернард. — Ты стартовал раньше меня.
— Давай смотреть на ситуацию объективно: ты по своей вине промедлил со стартом. Всё было по-честному!
— С тобой невозможно спорить, — наконец отдышавшись, сказал Бернард и выпрямился. На губах его играла улыбка.
— Так почему ты продолжаешь это делать? — улыбнулся в ответ Юэн. — Просто смирись, что ты можешь проигрывать.
Бернард помотал головой из стороны в сторону.
— Так уж и быть...
Щёлкнув в воздухе пальцами, Юэн взобрался на горку и сел, приготовившись спуститься по ней. Бернард приблизился и посмотрел на него снизу вверх.
— Тебе пять лет?
— В данный момент — да, — невозмутимо ответил Юэн и, оттолкнувшись, покатился вниз. Жаль, горка была короткой. Он даже не успел ликующе вскинуть руки.
Приземлившись, Юэн не стал отряхиваться от пыли. Он повернулся и обнаружил Бернарда сидящим на горке, где сам был несколько секунд назад.
— Тебе пять лет? — с иронией передразнил Юэн.
— Нет, шесть, — невозмутимо ответил Бернард и тоже скатился с горки.
К сожалению, вскоре спуски с детской горки перестали быть захватывающими, и Юэн нацелился на горизонтальную лесенку, которая находилась на соседней, более взрослой площадке с многочисленными спортивными тренажёрами, брусьями и турниками.
— Спорим, я залезу наверх, пройду по перекладинам и даже не упаду.
— На что спорим? Только давай в этот раз на что-нибудь, не касающееся бытовых дел.
— Если у меня не получится, то я оплачу следующий наш банкет.
Подтянуться с расслабленными от алкоголя мышцами оказалось сложнее, чем на трезвую голову. Тем не менее Юэн подтянулся, приподнял корпус над перекладиной и без особых сложностей забрался на лесенку. Бернард с сомнением смотрел на него. Такой взгляд Юэн уже видел, когда взбирался на самолёт в заброшенном ангаре. Было очевидно: Берни частично жалеет, что позволяет впутывать себя в авантюры, но всё-таки подобное, бредовое и ребяческое, вызывало в нём неподдельный интерес.
Расставив руки в стороны для стабилизации, Юэн без промедлений пошёл по перекладинам. Даже ни разу не оступился. В конце недлинной лесенки он сел, вальяжно свесив ноги и с вызовом посмотрев на облегчённо выдохнувшего Бернарда. Тот, должно быть, только сейчас перестал мысленно набирать телефон «скорой».
— Восхищён твоими способностями и грацией в нетрезвом виде, — закивав, сказал Бернард. — Наверное, ради собственной безопасности тебе следует постоянно быть под градусом. Так как очевидно, что везение в таком состоянии на твоей стороне.
— Ну так, — самодовольно сказал Юэн, вскинув подбородок. — Ты в курсе, что следующий наш поход в бар оплачиваешь ты?
— А мы договаривались о чём-то? — почесав щёку, спросил Бернард. — Не помню, чтобы что-то подписывал. Мы даже руки не жали...
— Так уж и быть, пойду на уступки, — пропустив мимо ушей речь Бернарда, сказал Юэн. — Я оплачу половину, если ты заберёшься сюда ко мне. Но нужно обязательно подтянуться, а не забраться по боковым перекладинам.
— Я умею подтягиваться, вообще-то.
— Объективно говоря, я этого не видел, — Юэн развёл руки в стороны. — Бегаешь ты неплохо, но это не значит, что так же хорошо подтягиваешься.
Бернард хмыкнул. Вытянув руки и уцепившись за перекладину, он начал подтягиваться. Тяжело и медленно. Подбородок его поднялся над перекладиной, однако подтянуть корпус не получилось. Бернард опустился на землю и непонимающе посмотрел на лесенку, будто она была какой-то неверной конструкции.
— Точно помню, что был в состоянии подтягиваться... Совсем силы нет в руках.
Юэн засмеялся, хлопнув себя по бедру.
— Недавно я похвалил твои мышцы. Так вот, забираю свои слова обратно. Старик Берн. Или мне назвать тебя мистер Макхью? Что там ты говорил про своё имя? Старческое? Мысль — материальна. Что ты о себе думаешь, тем ты и становишься. Замечаю проблески седины в твоих волосах...
Бернард тяжко вздохнул с улыбкой на губах.
— Честно сказать, я думал, что после виски вообще не смогу стоять на ногах. А на кладбище думал, что усну там же, среди холодных могил...
Юэн начал подтрунировать над Берни исключительно для того, чтобы тот улыбнулся, посмеялся с этих банальных и глупых шуток. Однако теперь создавалось впечатление, что способности Бернарда, усиленные спиртным (если они действительно им усиливались), выматывали парня намного сильнее, чем могло показаться. Либо он ещё не восстановился после предыдущих контактов с призраками и шумами. Юэн ощутил, как его мягко и кратко потянули за лодыжку.
— Слезай, пошли на качели.
Юэн покорно спрыгнул с лесенки.
— Ладно, побережём твои суставы. Со следующей зарплаты куплю тебе трость, как у Чилтона.
— Я ещё словаря так и не дождался...
Юэну нравилась их пустая болтовня. Ничего толкового из неё никогда не выходило, но вечно серьёзно разговаривать о работе и призраках — невозможно. По крайней мере, Юэн точно не мог такого вынести. Ребячество на детской площадке и беседы с перекидыванием ироничными незатейливыми шуточками после кладбища казались тем самым недостающим кусочком пазла, из которого складывалась картина сегодняшнего вечера. Даже уже ночи.
— Шумы продолжают тебя донимать? — спросил Юэн, когда Бернард медленным поворотом головы будто бы провожал взглядом кого-то невидимого, пересёкшего детскую площадку.
— Здесь я вижу их намного меньше, чем на кладбище. Может, просто потому, что отвлекаюсь.
Они ещё немного покачались на качелях, пока обоих как-то резко не потянуло в сон. Юэн обратил внимание на светлую полоску неба у самого горизонта, да и небо над головой было уже не таким тёмным. Улицы казались особенно тихими. Листва не шевелилась. Весь город погрузился в недолгий, но глубокий сон. Птицы затихли. Даже пыль будто бы повисла в воздухе. Был соблазн уснуть прямо на лавочке, на которую Юэн присел, чтобы вытащить попавший в кроссовку камушек и перевязать шнурки, но Берн, сам державшийся из последних сил, был категоричен — им надо добраться до дома любым способом, к тому же они находились недалеко.
Юэн завалился спать на диване, едва успев стянуть с себя грязные джинсы. Бернард, хоть и не смог подтянуться на спортивной площадке, нашёл силы подняться к себе в комнату. Он попытался отправить Юэна на второй этаж, но Юэн уже так удобно пристроился на диванных подушках под пледом, что даже не собирался шевелиться. Он засыпал с тёплой мыслью о том, что, несмотря на вторжение сверхъестественного в планы их вечера, отметили успешное прохождение испытательного срока они вполне себе неплохо. И Бернарду и Юэну необходима была разрядка после всего случившегося. Смех и улыбка были Берни к лицу. Они его преображали. Жаль, он не мог видеть себя таким, каким его видел Юэн.
***
— Слушай, а он получился вполне ничего. Даже не похож на незаконнорождённого мутанта-уродца, которого хочется только пристрелить.
Они сидели за рабочим столом в мастерской матери Бернарда. Или, правильнее стоило уже говорить, в комнате-мастерской самого Бернарда. За окном снова была ночь.
Наутро после похода в бар Юэн проснулся со слабыми признаками похмелья, которые с лёгкостью снял контрастный душ. У Берни дела обстояли хуже. Юэн обнаружил его на кухне за столом, явно страдающего от головной боли и громких звуков. Поход в душ ему не сильно помог, как он сам утверждал. Бернард перебирал блокнот своей матери в поисках рецепта какого-нибудь антипохмельного травяного чая.
— Мать должна была оставить мне что-нибудь. Она не могла так тщательно обезопасить нас с отцом от призраков и абсолютно не учесть момент с похмельем...
В студию он не поехал. Банально потому что проспал и решил устроить себе выходной. С Чилтоном тоже хотел договориться и перенести дела на другой день, но внезапно ему позвонили ремонтники. По обрывкам телефонного разговора Юэн понял, что ремонт в студии подходил к завершению и Бернарду с Виктором надо было просто принять работу. Тяжело вздохнув, Берни принялся собираться. Юэн пошутил (или не совсем), что в честь удачно завершённого ремонта можно будет допить начатую бутылку скотча и устроить ночной рейд по детским площадкам. Заодно проверить выдвинутую теорию о спиртном, усиливающем медиумные способности. Потом, поймав на себе жалобный взгляд Бернарда, пересмотрел приоритеты и поправил, что всё-таки всё затевается не ради пьянки и пусть скотч падёт во имя исследований.
После нескольких чашек антипохмельного зелья Бернард совершил ещё один поход в ванную и вышел оттуда значительно посвежевшим человеком.
— Давай запатентуем рецепт, — предлагал Юэн, впечатлённый действием травяного чая. — Я уже придумал несколько вариантов слогана: «Чудо-травы творят волшебство» или «Из зомби обратно в человека».
— Пожалуй, поплаваю сегодня в бассейне дольше, чем обычно...
«Ничего. В следующий раз будет лучше», — на прощание обнадёживающе сказал Юэн, когда Бернард по дороге в бюро подвёз его до центра.
Вернувшись вечером с работы, Юэн пожалел неподготовленную к новым алкогольным подвигам печень Бернарда и предложил ему более спокойный вариант досуга — доделать ловцы снов.
Так как амулеты предполагались быть карманными, много перьев в качестве декора на них крепить было не практично. Поэтому остановились всего на трёх небольших перьях для каждого амулета. Юэн выбрал чёрные, под цвет оплётки кольца. Бернард — пятнистые с рыжеватым оттенком. Работы было максимум минут на двадцать, требовалось только закрепить нить на кольце, надеть на неё бусины и в эти бусины вдеть перья, однако за разговорами они просидели в два раза дольше. И теперь Юэн любовался собственноручно сделанным амулетом, придерживая его за нить и смотря, как он кружится то в одну сторону, то в другую.
— Поздравляю с дебютом, — похвалил Бернард, держа свой новый ловец в коричнево-зелёных оттенках. Внимание особенно привлекали тёмно-красные стеклянные бусины, которые он решил добавить в узор, и с ними амулет выглядел оригинально. — Вышло неплохо. Теперь он твой.
Юэн посмотрел на свой ловец снов. Возможно, он получился простоватым, со скудной цветовой гаммой «чёрный-синий», но результатом можно было гордиться.
— Нет, — он протянул амулет Бернарду. — Твой.
С приподнятыми от удивления бровями Бернард посмотрел сначала на протянутый амулет, потом на Юэна.
— Мой? — переспросил он.
— Да. Хочу отдать его тебе.
— Зачем? — машинально спросил Бернард.
— Мы что, ролями поменялись? — с иронией усмехнувшись, спросил Юэн и, придвинувшись ближе к Берни, вложил амулет ему в ладонь. Почти так же, как когда-то сам Бернард сделал по отношению к Юэну. Тогда в лесу. Перед тем как они обнаружили кости. — Тебе явно не помешает лишний оберег. От частых поездок по опасным заброшкам твоя защита истончается. А ещё мой амулет спасает от похмелья, серьёзно. Сколько бы ты ни выпил, голова не будет болеть, да.
Юэн убрал руку, и Бернард посмотрел на маленький амулет в своей ладони.
— Так бы и сказал, что он тебе просто не нужен, — поддразнивающим тоном произнёс он и, ухмыляясь, посмотрел на Юэна.
Юэн в ответ скорчил недовольную гримасу и страдальчески закатил глаза.
— Такой момент испортил, фу, — сказал он, поддев Берна плечом.
— Да, я временами могу быть ужасным, — ответил Бернард, опустив взгляд на амулет в ладони, затем посмотрел на Юэна более серьёзно. — Помню, мать как-то говорила, что защитные свойства амулетов значительно сильнее, если их делаешь для кого-то. Особенно если ты искренне желаешь, чтобы этот человек был под защитой.
— Думаю, в этом есть логика. И я правда хочу, чтобы он тебя оберегал. А ещё я всё вспоминаю твоё испуганное и недовольное лицо, когда я сел за руль... Поэтому тебе точно нужно быть всегда на ногах.
— Спасибо. Вообще-то, я тоже хотел отдать его тебе, — сказал Бернард и протянул коричнево-зелёный амулет Юэну. — Я тебе уже один давал, поэтому если не хочешь брать, повешу куда-нибудь. Но, как помнишь, амулеты имеют свойство накапливать плохую энергетику, поэтому если у того распустилась нить, погнулся ободок или...
— Я возьму, — перебил Юэн и забрал ловец снов. — Теперь понимаю, что чувствует Джи, обмениваясь подобными штуковинами.
Юэн любовался аккуратно сплетённым узором и поглаживал красные бусины. Берни продолжал сжимать в ладони чёрный с синим ловец снов. Оба молчали. Послышался мягкий редкий стук капель о стекло. Снова начинался дождь...
«По твоей коже
Так медленно...»
Внезапно в голове начала складываться мелодия, а за ней потянулись слова. Юэн понял, что ему срочно нужна гитара. Гитара и блокнот.
— Эм-м, ладно, Берни, спасибо за мастер-класс, — сказал Юэн, поднимаясь с места. — Я пойду к себе.
Бернард посмотрел на Юэна и устало подпёр голову рукой.
— Ладно... — сказал он так неуверенно, будто хотел произнести вместо этого слова что-то другое.
— А ты?
— Посижу ещё здесь.
Юэн понимающе кивнул. На самом деле, Юэн составил бы ему компанию, но желание поиграть на гитаре и посочинять музыку перевешивало. К тому же они много времени провели вместе вчера, и Берни наверняка просто не решался сказать, что хочет побыть один. Практически у самой двери Юэн обернулся.
— Как будет выходной, заскочу к тебе в студию. Соскучился по клетке-аквариуму.
Берни улыбнулся краешками губ.
— Конечно, приходи. Найду тебе какую-нибудь работу: помыть полы или протереть пыль.
Юэн, взмахнув ловцом снов, улыбнулся.
— Спокойной ночи, Берн.
— И тебе.