Плёнка #13
То, что у цифрового фотоаппарата оказался повреждён объектив, Бернард узнал только следующим утром. Пожалуй, это ранило его сильнее, чем то, что после контакта с призраком у него началось носовое кровотечение и из-за опустошающей усталости он проспал более двенадцати часов. По приезде домой, после школы Боунсроуд, он даже не стал ужинать. Сил хватило только по-быстрому принять душ, закинуть испачканные джинсы в стирку, подняться к себе в комнату и упасть на кровать. Юэн выглядел обеспокоенным и ещё раз напомнил о необходимости сделать перерыв. Он вроде собирался на репетицию с друзьями, но Бернард не знал, поехал ли, так как едва его голова коснулась подушки, он провалился в глубокий сон без сновидений.
К утру от усталости не осталось и следа. Бернард задумался: он потерял карманный ловец снов где-то в заброшенной школе (может, просто когда перелезал через ограду на обратном пути), это могло быть совпадением, а могло быть и своеобразной платой, жертвой, которую пришлось принести; если бы с собой никаких амулетов не было, какой бы был результат? Ограничилось бы всё усталостью?
«Лучше не рисковать».
Мать чётко дала понять, что амулеты берут на себя большую часть отрицательной энергии (поэтому они ломаются). Может быть, этот вывод стоил ей буквально половины жизни. И она точно ничего аналогичного не желала своему сыну.
Бернард уехал в студию, надеясь, что работа вновь поможет ему отвлечься от мыслей о призраках. Ближе к обеду Юэн прислал сообщение:
«Как самочувствие после вчерашнего?»
«Нормально», — ответил Бернард.
«Другого ответа я и не ожидал», — пришло спустя минут десять.
Бернард отложил телефон и погрузился в документы, которые забрал у Чилтона. Ремонтники выполняли свою работу добросовестно и с лишними расспросами не лезли. Вечером Бернард доехал до соседнего крупного городка и сдал в мастерскую объектив (в Сент-Брине никто починкой фотоаппаратов и их комплектующих не занимался). Его сразу предупредили, что, вероятнее всего, объектив ремонту не подлежит. И хоть это был далеко не первый случай, когда у Бернарда ломалось что-то из аппаратуры, домой он возвращался с чувством, будто у него отняли маленькую, но важную частичку души. Это не ловец снов, который можно с лёгкостью заменить.
***
Когда хлопнула входная дверь, Бернард уже ожидал услышать возглас Юэна, пораньше вернувшегося с работы, но никаких торжественных монологов не последовало. Он замер на месте, прислушиваясь к шорохам и шагам.
«Что-то не так», — обеспокоенно подумал Бернард и, выглянув из кухни в коридор, заметил, как Юэн тихо прошмыгнул в сторону ванной комнаты, оставив дверь приоткрытой.
Заурчала вода в раковине. Бернард стоял в дверном проёме, гадая, стоит ли ему вернуться на кухню или проверить, с чего вдруг Юэн ведёт себя подозрительно тихо. Кран включён слишком долго. За это время можно было помыть руки уже раза три.
Бернард приблизился к ванной комнате и осторожно заглянул через приоткрытую дверь. Юэн стоял перед зеркалом, опустив голову и опершись руками о раковину. Волосы прикрывали его лицо, а на костяшках пальцев виднелись свежие ссадины. Он наконец выключил воду, поднял голову, и Бернард непроизвольно охнул, увидев красноватую припухлость вокруг его глаза и ссадину на нижней губе. Юэн, не удивившийся присутствию Бернарда, даже не попытался привычно улыбнуться. Он громко сглотнул и пристыженно увёл взгляд в сторону.
— Что случилось? — переступив порог, спросил Бернард и приблизился к Юэну почти вплотную. От него веяло прохладой. Пахло мылом и немного потом.
Юэн отшатнулся и недовольно цокнул языком. Бернард заметил ещё несколько ссадин на его бледных щеках и скулах. Кончики тёмных волос у лица заострились от воды. На серой кофте застыли багровые пятнышки крови.
— Тебе помочь? — спросил Бернард мягко.
— Сам справлюсь, — хрипло буркнул Юэн, прокашлялся и, погладив рукой правый бок, поморщился.
Бернард постоял перед ним ещё несколько секунд, пытаясь заглянуть в серые глаза, которые Юэн прятал, как провинившийся щенок, затем отошёл и присел на краешек ванны. Просто так уходить он не собирался.
— Заранее извини за небольшой стриптиз, — сказал Юэн и задрал кофту с одного края, обнажая тёмное расплывчатое пятно гематомы на рёбрах. — Херово, а я надеялся, что синяка не будет.
Бернард подорвался с места, но Юэн устало выставил свободную руку вперёд.
— Ты уверен, что тебе не надо в больницу?
— Вроде кости не торчат, значит, ничего не сломано, — сказал Юэн, прощупывая область синяка.
Бернарду казалось, что гематома на боку Юэна багровеет и разрастается с каждой секундой, как после дождей увеличивалось пятно на потолке в фотостудии. Но, конечно же, так стремительно в размерах она не росла. Бернард приблизился и протянул левую руку, едва уловимо коснулся рёбер, вернее, аккуратных бугорков зубчатых мышц. Юэн чуть крепче сжал край кофты. Грудь его как-то неравномерно вздымалась, а рука со сбитыми костяшками замерла на месте, прикрыв часть синяка.
— Сильно болит? — шёпотом, практически на ухо, спросил Бернард, проведя по расплывчатой линии пятна. Кожа под подушечками пальцев покрылась мурашками. Большим пальцем он случайно скользнул по мизинцу Юэна с тонким колечком и по тыльной стороне его ладони.
— Только если надавить. А так всё нормально, — тихо и хрипло ответил Юэн.
Бернард надавливать и проверять целостность костей не стал. Он убрал руку, сжал ладонь в кулак. Под пальцами медленно таяло ощущение «гусиной кожи».
— Я могу отвезти тебя в больницу, — напомнил Бернард, пытаясь заглянуть Юэну в глаза. — У тебя может быть трещина в рёбрах.
— Ты недооцениваешь крепкость моих костей. Это всего-навсего небольшой ушиб, — апатично сказал Юэн, опуская кофту. Он всё ещё болезненно отводил взгляд в сторону. — Не будем драматизировать.
— Небольшой? Ну да.
— Бывало и хуже, поверь.
Нехотя Бернард вернулся обратно и сел на краешек ванны, сцепил пальцы на коленях.
— Расскажи хотя бы, что произошло? — задал он вопрос, который Юэн в первый раз оставил без ответа.
Юэн с шумом втянул воздух, потянул дверцу с зеркалом на себя, неспеша достал с полочки антисептик, оторвал кусочек ваты.
— Я облажался, — расстроенно выдохнул он. — В который раз.
Нахмурившись, Бернард непонимающе помотал головой и посмотрел на отражение Юэна в зеркале. Отражение свои глаза тоже не особо хотело показывать.
— Обычно ты иначе реагируешь на участие в драках.
— Обычно... — эхом с хрипотцой повторил Юэн, обрабатывая ранки на лице ватой, смоченной антисептиком, — но не когда до окончания испытательного срока на работе остаётся меньше недели.
Бернард продолжал хмуриться, не совсем понимая суть произошедшего. Юэн тяжело вздохнул, поведя плечами.
— Я сцепился с некоторыми из своих старых знакомых.
— Из твоей бывшей группы? — предположил Бернард.
— Если ты думаешь, что это единственные люди, с кем я не в ладах, то ты глубоко ошибаешься. Я далеко не со всеми такой дружелюбный и улыбчивый клоун, и неприятелей у меня достаточно, — в голосе Юэна сквозил холод. Его раздражительность отдавалась низкой и резкой хрипотцой. Но источаемое им недовольство было направлено на себя, и Бернарда оно не задевало. После долгой паузы Юэн заговорил чуть более мягко: — Однако ты близок к разгадке. Те люди знают Чеда и других ребят из его группы. Кстати, после моего ухода они разошлись. Как написал мне барабанщик Рикки. Короче говоря, до меня начали докапываться за моё последнее сольное выступление, называя его пидорс... э-э... чрезмерно слащавым. Моральные братья Чеда, как можно догадаться. Даже одинаковыми фразами пользуются. Я им намекнул, что за словами надо следить, потому что жить со сломанным носом и без зубов такое себе, но, конечно же, предостережений подобные люди не понимают. Вместо того, чтобы просто позвать охранников и выпроводить их, я не выдержал и сцепился с ними, — Юэн остервенело бросил порозовевший от крови кусок ваты в мусорное ведёрко.
— Как тебе поставили синяк на боку?
— Я что, помню? — огрызнулся Юэн.
— Сколько их было хотя бы?
— Трое.
— Трое на одного? В таком случае ты ещё легко отделался. Всё действительно могло быть хуже...
— Не совсем на одного, потом ещё Гэри подключился. Ты бы видел, как я их раскрасил, — натянуто усмехнулся Юэн.
Бернард даже не улыбнулся. Он тяжело вздохнул и почему-то ощутил неприятный привкус горечи во рту.
— Ладно. Банальная и тупая шутка, — пробурчал Юэн, — которая ещё могла бы быть смешной лет двадцать назад.
— Полицию вызывали?
— Я тебя умоляю, какая полиция? — с раздражением бросил Юэн, недовольно цокнув языком. — Обыкновенная потасовка в клубе, никакой поножовщины. Так, покричали и помахались кулаками. Херня, короче.
Да уж, подбором слов Юэн сейчас был не обременён.
— Из-за чего ты так расстроен? — прямо спросил Бернард, наконец на мгновение встретившись взглядом с отражением Юэна. — Ты ведь поступил правильно. Как и тогда, когда тебя закрыли в тёмной подсобке.
— Классно, если бы Эйс тоже был такого мнения. Как админ я должен останавливать конфликты в клубе, а не начинать их, — сквозь зубы процедил Юэн. — Конечно, те парни теперь в наш клуб не попадут, но и Эйсу вряд ли нужен администратор, который не может держать эмоции под контролем.
— Тебя спровоцировали, — твёрдо сказал Бернард. — Или Эйс этого не понимает?
— Я в любом случае не должен был встревать с ними в драку.
— И Эйс сказал, что уволит тебя?
— Он ничего не сказал, но явно был недоволен, — Юэн облизнул губы, посмотрел на свои руки в ссадинах. — Просто в кои-то веки мне начало казаться, что я поступаю правильно и жизнь моя — не сплошная череда неудач. Но потом по собственной глупости я опять всё разрушаю...
Бернард опустил взгляд в пол и неосознанно принялся разминать пальцы и поглаживать костяшки. Его волновало моральное состояние Юэна. Он выглядел сильно расстроенным, когда говорил об этой драке в клубе, о том, что этот конфликт может пошатнуть его на должности администратора. Вопрос самореализации крайне сильно его беспокоил. Теперь Бернард отчётливо это видел, но он был отчасти рад, что Юэн начал показывать ту часть себя, которую обычно скрывал от других людей, скрывал от него раньше. Это казалось искренним: не просто натянуто улыбнуться и замять разговор, а рассказать о своих мыслях, даже о своих опасениях. По себе Бернард знал, что это непросто, но такими крохотными шажками, возможно, они дойдут до взаимного понимания. Так-то, Юэн мог и не показывать синяк на боку. Мог и дверь в ванную закрыть, и их разговор не состоялся бы.
— Смотрю на своё отражение, и что же я там вижу? Абсолютно ничего хорошего. Сплошное разочарование... — мрачно пропел Юэн.
— Вряд ли Эйс уволит тебя из-за произошедшего. Он показался мне рассудительным. Сейчас на эмоциях тебе кажется, что всё плохо, но давай дождёмся его вердикта. И в любом случае, на том клубе мир не заканчивается.
— Да, ты прав, — повернувшись, устало проговорил Юэн, впервые за время их разговора кратко посмотрев Бернарду в глаза, не уводя взгляда и не через отражение. — Сейчас я чувствую себя поганым куском дерьма и вряд ли в состоянии сказать что-то вразумительное. Через несколько дней узнаем, останусь ли в клубе или пойду искать новую работу, — Юэн даже попытался улыбнуться. — Ладно, Берн, а теперь я хотел бы принять по-быстрому душ и после отправиться спать, пока моё самобичевание не приобрело критические масштабы.
Бернард поднялся с места.
— Если тебе понадобится помощь — скажи.
— Помощь с чем? Предлагаешь потереть мне спину мочалкой?
— Может быть, — усмехнулся Бернард. Юэн склонил голову набок и с любопытством приподнял одну бровь. — Твои шутки на месте. Я знал, что не всё так плохо.
Юэн слабо улыбнулся, устало прикрыл веки и коснулся языком болячки на нижней губе. Сейчас он выглядел уже не таким бледным, как ранее. И в вымученном взгляде проглядывала привычная искорка.
— Ты знаешь, о чём я.
— Да-да, если вдруг почувствую, что осколок ребра упирается мне в лёгкое, я тебе сообщу, — отмахнулся Юэн.
На мгновение Бернард ощутил разлившийся в груди холод. Перед глазами сразу возникла картинка из того кошмара, что приснился ему несколько дней назад. Конечно, теперь плохой сон не производил такого сильного угнетающего эффекта, как при внезапном ночном пробуждении, но он до сих пор был неприятен. И его хотелось забыть. Жаль, что от «плёнок» со сновидениями нельзя избавиться.
— Не забудь приложить лёд к лицу.
Бернард сделал шаг к двери. Потом застыл и обернулся.
— И если не хочешь ехать со мной, сходи к врачу хотя бы один.
***
Из-за возросшей нагрузки Бернарду иногда приходилось задерживаться. А один раз он полдня общался с клиентами вместо Виктора, сидя в его кабинете с отделкой из тёмного дерева. Конечно, приведение покойника в соответствующий вид и сами похороны Чилтон оставил на себе. Они договаривались, что Бернард занимается только «бумажной» работой, но теперь добавилась ещё и организационная. Впрочем, Виктор обещал доплату, а Бернард покорно принимал новые обязанности.
«Теперь Вы здесь главный?» — спросил как-то зашедший в бюро человек, который интересовался, сможет ли кто-то отреставрировать памятник или будет выгоднее приобрести новый.
Бернард с иронией отметил, что звание «фотографа из похоронного бюро» сейчас подходило ему на сто процентов. В скором времени, наверное, в городе поползут слухи, что Бернард Макхью действительно способен не только сделать фотографию на документы, но и подобрать подходящий по бюджету гроб, договориться со священником, организовать похоронный конвой до кладбища.
Юэн больше не говорил о той драке в клубе (количество их разговоров сократилось, потому что они вновь начали реже пересекаться в стенах дома). Он не делился своими размышлениями, но Бернард видел, что парень последние несколько дней как на иголках, хоть и всячески старался скрыть своё беспокойство за поверхностными разговорами и незатейливыми шутками. Он даже на гитаре играл как-то потерянно и в итоге только порвал струны, а потом, что-то недовольно бормоча себе под нос, сидел на полу в гостиной и менял их. Бернард молча наблюдал за ним, застыв в дверном проёме. Царапины и ссадины на лице Юэна затянулись, ранки на костяшках пальцев практически зажили. Небольшой синяк под глазом всё же проступил, но уже был зеленоватого оттенка. Синяк на боку Юэн утром и вечером обрабатывал антигематомной мазью, и судя по всему, ему действительно повезло не получить перелом или трещину. Лишний раз подтверждались его регенеративные способности.
В один из дней, когда Бернард в обеденный перерыв прогуливался до магазина, ему позвонил Юэн, загадочно поинтересовался планами на вечер и отключился. Домой он заявился раньше обычного. Бернард сам только-только приехал и даже не успел разогреть ужин и переодеться. Он стоял у плиты, когда Юэн в толстовке с единорогом и надписью «Heavy Metal» показался в дверном проёме. Румяный и с сияющими глазами, издалека источая какую-то сверхэнергичную и жизнерадостную ауру. Создавалось впечатление, что если он сейчас пройдётся по выжженной земле, за ним начнут распускаться цветы, вырастать плодовые деревья и радуга взметнётся в небеса.
— Я прошёл испытательный срок! — торжественно объявил Юэн.
— Я знал, что Эйс не уволит тебя из-за той пустяковой драки, — спокойно произнёс Бернард. — Поздравляю!
— Погнали в бар, отметим! Я угощаю, — всё так же торжественно продолжал Юэн, широко взмахнув в воздухе рукой.
— Сейчас?
— Да, прямо сейчас. Мы вроде как давно собирались, а теперь есть повод.
— Может, после ужина?
— Там поужинаем. Пойдём. Только без машины и без фотоаппаратов. Ценные вещи лучше тоже оставить. Я не знаю, в каком состоянии мы вернёмся домой и во сколько.
— Ты настроен серьёзно.
— Более, чем серьёзно, — приподняв подбородок, сказал Юэн и, подхватив Бернарда за плечо, потянул в коридор. — Идём, хочу видеть тебя пьяным и весёлым.
Отметить они решили в одном из местных баров. В вечер буднего дня народу было не очень много, однако общая атмосфера оказалась приятной. Не слишком шумно, но и не пустынно. Фоном играла музыка, в основном альт-рок и инди-рок, Юэн знал каждую вторую песню и не стеснялся тихонечко подпевать. В отдельных зонах на стенах висели телевизоры, транслирующие спортивные матчи.
Они заказали огромную тарелку с мясными и овощными закусками, картошкой и сырами и по пинте пива каждому. Смотря на шапку пышной пенки, Бернард пытался вспомнить, когда вообще последний раз пил спиртное. Чуть больше полугода назад они выпили дома с отцом по банке пива в честь двадцатитрёхлетия Бернарда. Потом ещё на выходных приезжала Эллен с бутылкой белого вина, но Бернард ограничился тогда только одним бокалом.
Попутно с поглощением еды и пива они разговаривали. Юэн снова стал прежней версией себя — энергичный и словоохотливый, источающий беззлобный сарказм и двусмысленные шутки. Бернард и сам чувствовал себя спокойнее после новостей от него. Целый месяц парень работал едва ли не на износ с катастрофически малым количеством выходных (и те в итоге тратил на заброшки) — он заслужил хорошее местечко. Работа ему нравилась, от возможности играть в клубе у него радостью сияли глаза, становясь не просто серыми, а даже будто посеребрёнными, и, судя по обновлённому гардеробу, заработок его пока тоже устраивал.
Когда в кружках показалось дно, Юэн незамедлительно заказал ещё по пинте. От алкоголя у Бернарда начали гореть щёки. Впрочем, аналогичный лёгкий румянец он рассмотрел в полутусклом барном освещении и на лице Юэна, они сидели друг напротив друга.
— Говоришь, что скоро ремонт в студии закончится? — спросил Юэн.
— Да, осталось всего немного.
— Как-нибудь зайду к тебе в гости. Кажется, будто я не был там вечность.
— Я теперь временами частично за Виктора.
— Серьёзно? Он тебе ещё не подарил фамильный перстень? Уже называет тебя «сынком»? А солидный костюм надеваешь, когда с важным лицом сидишь за его столом?
Юэн говорил без остановки, пересказывая подробности последних дней на работе и какие-то пустяковые замечания, вроде того, на каких чудаковатых людей насмотрелся, возвращаясь в ночное время домой на пригородном поезде. Бернард даже успел соскучиться по его неугомонной болтовне, или так просто влияло на него пиво?..
После второй осушенной кружки Юэн пересел к Бернарду на диван с удобными подушками и начал показывать фотографии из клуба.
— Знаешь, что я ещё нашёл? Смотри, — сказал он, протягивая смартфон. — Это, конечно, не вирусные видео, которые набирают миллионы просмотров, но всё же...
В видеоролике на фоне тёмного леса рук виднелась сцена и... Юэн с гитарой на высоком стуле. Кто-то из зрителей заснял его сольное выступление и опубликовал в сети. Комментарии к видео были преимущественно положительными: писали, что у вокалиста хороший голос, хотя качество звука на записи оставляло желать лучшего — слишком много шумов и посторонних звуков, вроде переговоров и фальшивых мычаний в такт мелодии. Однако было неважно, как звучит голос Юэна на чьей-то любительской записи, сделанной из подпевающей толпы. Бернард слышал его голос вживую. Не один раз. И он хорошо помнил его выступление. Как в целом и все те разы, когда Юэн что-то пел.
— Становишься популярным, — ухмыльнулся Бернард, посмотрев на свирепую морду единорога на толстовке Юэна — они помчались в бар в той же одежде, в которой увиделись дома. — К тебе люди на улице ещё не подходят за автографом?
— Только несколько девушек попросили нарисовать им маркером сердечки на груди, — с подчёркнутой непринуждённостью сказал Юэн и убрал смартфон в карман своих тёмно-синих джинс. Синяк под его глазом теперь был практически незаметен. Юэн перевёл взгляд с пустой кружки пива на Бернарда. — Кстати, на днях мы согласуем даты ещё одного акустического концерта. Скорее всего, Эйс позвонит тебе с предложением поработать фотографом на этом мероприятии.
— Ты будешь выступать? — спросил Бернард, расслабленно привалившись к мягкой спинке дивана.
— Да, наверное, — кивнул Юэн. Он повернулся к Бернарду, подтянув одно колено, и, уперев локоть в спинку дивана, прислонил руку к голове. — Пока не знаю что буду исполнять. Что-нибудь из своих песен — точно, но и какие-нибудь каверы, чтобы люди подпевали чему-нибудь знакомому. В прошлый раз такая стратегия прокатила.
— У тебя много новых песен? Ты мне их не показывал...
— Они недоделанные...
— Кажется, мы уже об этом говорили.
— Что ж, можно как-нибудь устроить мини-концерт. Может быть, даже сегодня.
Бернард обвёл взглядом помещение бара. Посетителей прибавлялось. Становилось шумнее и душнее. Он чувствовал, что ему не хватает свежего воздуха. Сколько они здесь уже сидят и непринуждённо болтают? Часа два? Может, даже больше. Не хотелось смотреть на часы. Бар работал допоздна, но сейчас точно ещё был вечер, очень плавно перетекающий в ночь.
Пока они сидели за столиком, Бернарду казалось, что алкоголь подействовал на него слабо. Однако ситуация изменилась, когда он поднялся с места. Тут-то он понял, что опьянел, но всё же был в состоянии крепко стоять на ногах.
— Неплохо так хмель вдарил в голову, — присвистнув, сказал Юэн, когда они оказались на улице. Солнце давно скрылось за горизонтом, и было ощутимо прохладно, однако Юэн даже не спешил застёгивать на молнию косуху. — Берн, ты как?
— Накрыло с непривычки, — честно признался Бернард и потёр горячую щёку.
Юэн звонко рассмеялся и как-то по-хулигански взъерошил волосы. Шедший мимо них прохожий едва успел отшатнуться от резко выставленного Юэном локтя. Бернард понял, что стоит и улыбается.
— Это так кажется. Дойдём до дома — протрезвеешь.
Они пересекли парк, где в вечернее время гуляло много местных жителей. Потом прошлись по самой оживлённой улице Сент-Брина. Когда впереди на тротуаре показался человек с крупной собакой на поводке, Юэн молча потянул Бернарда в сторону ближайшего пешеходного перехода, и они успели перебежать дорогу на зелёный сигнал светофора. Бернард никогда особо не задумывался, как Юэн передвигается по городу со своей кинофобией. Теперь он знал — такими вот перебежками. Зато с боязнью тёмных замкнутых пространств Юэн был намного смелее, но это и логично, потому что темнота не могла чувствовать человеческие эмоции и страхи и она не кусалась. Бернард как бы случайно коснулся своим левым предплечьем правого предплечья Юэн, пока они шли по улице. Теперь его ещё сильнее жгло желание поговорить с Юэном на эту тему, но он пока так и не нашёл подходящих слов. Видимо, ещё не время.
Большинство лавочек работало, а в самом крупном книжном магазине в последние часы перед закрытием действовала какая-то акция с большими скидками на книги, и очередь на вход тянулась с самой улицы. Когда они проходили мимо, Бернард разглядел в толпе знакомую фигуру со светлыми волосами. Девушка в кипельно-белых кроссовках и пудрово-розовой куртке мечтательно поглядывала в сторону большой витрины, за которой у полок и столов с книгами копошились люди.
— Привет, — остановившись, сказал Бернард. Юэн по инерции умчался вперёд.
Девушка повернулась. Аккуратные брови от удивления сначала взметнулись вверх, потом опустились, пухлые губы растянулись в доброжелательной улыбке.
— Привет.
Застывший на месте Бернард медленно осознавал, что, вообще-то, перед ним не Эрика. Просто похожая на неё девушка. Она непонимающе хлопала длинными ресницами, прикусывая нижнюю губу.
— Из-звини, — потерянно сказал он. — Я тебя перепутал с другой.
— Жаль...
Бернард догнал Юэна, который заметил его отсутствие и стоял с неподдельным выражением удивления на лице.
— Не знал, что ты можешь вот так бесцеремонно знакомиться с девушками на улице. Просто подошёл и такой: «Привет», — с задором произнёс Юэн и взмахнул в воздухе рукой.
Опустив взгляд себе под ноги, Бернард сокрушённо покачал головой.
— Это так тупо. Я перепутал её с Эрикой.
— Эрика вроде повыше ростом будет и посимпатичнее на лицо.
— М-да...
— Да ладно, — воскликнул Юэн и дружелюбно потрепал Бернарда по плечу. — Ну перепутал, с кем не бывает. Пару лет назад был случай: мы возвращались с концерта с другом, и, только дойдя до ближайшей остановки, я понял, что вообще иду с каким-то левым чуваком и что-то с упоением ему рассказываю.
— Куда тогда друг твой делся?
— Я даже не заметил, а он, оказывается, сказал мне пока и быстро ретировался, увидев какую-то свою знакомую ещё около клуба.
— А что с тем несчастным, которому пришлось тебя слушать?
— Ты знаешь, он был очень увлечён моим рассказом и, как мне показалось, даже расстроился, когда я его покинул, — Юэн расплылся в улыбке.
Бернард покачал головой. Юэн, конечно же, мог сочинить эту историю на ходу, просто чтобы им было ещё веселее добираться до дома. Но почему-то Бернард даже не сомневался, что всё было именно так, как рассказал Юэн.
Идти по вечерним улицам города так долго и без фотоаппаратов было как-то непривычно. А ещё Бернард иногда автоматически вскидывал правую руку, чтобы поправить лямку отсутствующего рюкзака. Что вообще делать с пустыми руками? Если всегда они у него держали или фотоаппарат или рюкзак, на крайний случай сжимали руль. А сейчас Бернард не знал, куда их деть. Не будет же он идти и размахивать руками, как Юэн? Да уж, алкоголь наводил на странные мысли... Но хорошо хоть он не думал о работе.
О призраках Бернард тоже не думал, однако пару раз ему чудилось, будто рядом с ним кто-то идёт. Но когда он поворачивал голову, никого рядом (кроме Юэна, конечно) не было. Он не придавал этому значения, так как они с Юэном практически всю дорогу о чём-то горячо беседовали и не заметили, как быстро добрались до дома, хотя шли самым долгим путём. Во время прогулки хмель действительно выветрился, но не до конца.
— Как-то мы недолго посидели в баре. Больше гуляли по городу, — вздохнул Юэн, стягивая с себя кожаную куртку в прихожей. — Я уже не против чего-нибудь перекусить.
— Можно заказать пиццу, если хочешь.
— У меня есть идея лучше: давай сами сделаем пиццу из того, что есть в холодильнике?
Бернард усмехнулся.
— У меня в планах продать дом когда-нибудь, а не спалить его в процессе готовки, будучи пьяными.
— Да брось, мы не так много выпили. Лично я уже чувствую себя почти трезвым, а часа через два-три можно будет даже за руль садиться.
С особой живостью Юэн принялся изучать содержимое холодильника, чтобы понять, стоит ли им надеяться на домашнюю пиццу. Он выгребал сыр, томаты, ветчину и всё остальное на стол. Бернард вспомнил, что во время недавней уборки видел в шкафчике пакет с мукой, вроде бы не истёкшего срока годности. И пока Юэн, не замолкая ни на минуту, нарезал ингредиенты и натирал сыр, Бернард замешивал тесто.
— Жаль, что в холодильнике вместо банки консервированных ананасов не завалялось пары банок пива, — с досадой протянул Юэн.
Бернард уже раскатал основу для пиццы на противне и вымыл руки.
— Пива точно нет, но есть кое-что другое, — сказал он и потянул ручку узкого шкафчика. Звякнуло стекло. — Есть коньяк, ром, много разного скотча.
Юэн, сидевший за столом, застыл с ножом в руке и округлил глаза от удивления.
— Только не говори, что ты опустошил алкогольные запасы Чилтона.
— Нет, — засмеялся Бернард, доставая одну из бутылок.
— Подожди, — воскликнул Юэн и, вскочив с места, приблизился к Бернарду. — Ого, это же элитный виски. У нас такой в вип-ложе подаётся для особых клиентов. Откуда он у тебя? Я, конечно, понимаю, что скотч это наш «национальный» продукт, и бутылка неплохого виски есть дома почти у каждого, но это...
Улыбка Бернарда стала шире.
— Подарок моему отцу от мэра, как, в общем-то, и весь остальной алкоголь, который здесь имеется в наличии. Но отец не часто притрагивался к спиртному. Да и я не особо. Поэтому даже без понятия, что можно сделать с этим мини-баром.
— Нихрена себе! Какой он выдержки? — потянулся Юэн, склоняясь чуть ли не вплотную к бутылке.
— Хочешь попробовать?
— Конечно! Но если на утро соседи найдут нас где-нибудь на заднем дворе, спящими в обнимку, я буду говорить, что ты меня споил.
Бернард рассмеялся и ногой задвинул мини-бар обратно.
— Почему на заднем дворе? Что там делать?
— А вдруг нам захочется барбекю? Как в тот раз. Или, ну не знаю, поиграть в футбол? Устроить фотосессию в плавках на лужайке? Провести обряд по призыву духов? Есть много причин оказаться на заднем дворе ночью, а с таким виски причин автоматически становится ещё больше.
Бернард достал два стакана с толстым дном. Откупорил бутылку и нашёл в холодильнике колу. С последними приготовлениями Юэн порхал над пиццей, сдабривая её приличным слоем тёртого сыра и приговаривая, что сыра никогда не бывает много. Когда они отправили пиццу в духовку, Юэн торжественно вскинул стакан с виски, бряцнувший кусочками льда.
— Надеюсь, мы про неё не забудем и не спалим дом.
Бернард тоже приподнял свой стакан.
— Аминь.
От скотча исходил терпкий аромат вереска, яблок и самую малость торфяного дымка и дубовой древесины. Юэн недолго любовался крепким напитком благородного медово-коричневого оттенка, он сделал глоток и, чуть не поперхнувшись, округлил глаза.
— Берн, когда говорят «виски с колой», имеют в виду, что всё-таки виски и колы должно быть примерно поровну.
— Серьёзно? Извини, я не бармен, всего лишь фотограф из похоронного бюро, — с наигранной досадой проговорил Бернард и сам поморщился после глотка — напиток получился очень крепким. Однако скотч так мягко обволакивал и согревал изнутри, что ещё сильнее разбавлять его колой на самом деле не хотелось. Солод отдавался приятной горечью на языке. — Ладно, возможно, я действительно немного переборщил с количеством виски.
Юэн сделал ещё один глоток и на этот раз только повёл бровями.
— Ты знаешь, а в целом неплохо. Крепко, но учитывая то, что пиво в баре было у нас на разогрев, нормально. Только так, — сказал Юэн, загадочно заглядывая в стакан, — мы чересчур быстро окосеем и даже не доберёмся до заднего двора. Пол в коридоре будет нашей кроватью.
Бернард поставил таймер на телефоне, чтобы уж наверняка пицца не превратилась в угольки. Стаканы постепенно пустели, и через какое-то время Бернард осознал, что вот сейчас опьянел по-настоящему, а то, что было в баре — только цветочки. «Разогрев», — как верно подметил Юэн.
Темы разговоров сменялись быстро, и вообще Бернарду казалось, что последние полчаса они с Юэном только и делали, что постоянно над чем-то смеялись. Они стояли недалеко от пышущей жаром плиты, спиной к окну, прислонившись к столешнице. Юэн показывал на телефоне какие-то глупые картинки и видеоролики. Бернард редко когда сам смотрел что-то подобное, но сейчас находил все эти бестолковые штуки забавными, наверное, потому что алкоголь дал ему раскованности, стёр излишнюю суровость, а Юэн очень громко и заразительно смеялся.
После стакана скотча язык начал заплетаться, а щёки полыхать. Не спасало даже приоткрытое окошко, через которое в жаркую кухню вливался прохладный ночной воздух. Юэн пролил себе на толстовку часть напитка и отправился переодеться во что-нибудь более лёгкое и чистое. Пока он отсутствовал, Бернард стянул джемпер и остался в полосатой футболке, не понимая, почему раньше этого не сделал. Юэн объявился в свободном светлом лонгсливе — не самый удачный вариант для их посиделок. Бернард пошутил, что утром они будут считать пятна на кофте и вспоминать трагичные истории их появлений.
Примостившись рядом, Юэн пообещал показать свои старые выступления и уткнулся в телефон. В воздухе уже витал аппетитный аромат поджаренного сыра, томатов и орегано. Бернард налил ещё два стакана с виски, на этот раз добавил алкоголя и колы поровну. Он старался не думать о том, как плохо ему будет наутро. Юэн наверняка проснётся без малейших признаков похмелья, готовый рвануть на другой конец страны, задорно напевая какую-нибудь мотивирующую песню.
Прислонив холодный стакан с кубиками льда к разгорячённой щеке, Бернард посмотрел на Юэна. Тот увлечённо набирал кому-то сообщение. Щёки его тоже тронул румянец. На выразительных губах играла улыбка. Бернард не сразу осознал, что уже долго просто стоит и смотрит на Юэна. Он прокашлялся и спросил:
— Что, от поклонниц уже нет отбоя?
Закатив глаза, Юэн фыркнул, ненадолго отвлёкшись от смартфона.
— Не ревнуй, Берни.
Секунд через пять Юэн показал-таки одно из своих выступлений в составе бывшей группы. Бернард, хоть и присутствовал всего на двух концертах, помнил, что раньше Юэн и другие ребята исполняли на сцене преимущественно кавер-версии. Песен своего сочинительства у них имелось немного, и они звучали... совершенно иначе, чем те, которые придумывал Юэн сейчас. Конечно, что тогда, что в настоящее время Юэн вёл себя на сцене свободно, будто рыба в воде. Ему нравилось взаимодействовать с публикой, нравилось петь, нравилось играть на гитаре. Однако сейчас острее ощущался факт, что его уход из группы был верным решением. Тот стиль музыки, в котором Юэн исполнял песни раньше, слабо развивал его способности. Ему было тесно в тех рамках, в которые его загонял бывший коллектив.
Практически в самом конце ролика на дисплее возникло уведомление о входящем сообщении от некоего Натаниэля. Бернард смутно припоминал, что в рассказах Юэна это имя мелькало пару раз. Юэн смахнул уведомление, однако сразу же возникло новое, а потом ещё и ещё.
— Подожди пару секунд, я напишу этому идиоту, чтобы не спамил мне, иначе я звоню в полицию.
Юэн вновь принялся энергично набирать сообщение.
— Твой поклонник, который тебя сталкерит? — предположил Бернард, взяв стакан с виски, кубики льда в нём практически растаяли.
Запрокинув голову, Юэн засмеялся.
— Примерно, — сказал он. — Нат — мой старый друг. Нам, мне и его группе, не удалось встретиться недавно, и теперь он каждый день до всех докапывается, когда мы соберёмся.
— И когда?
— Пока без понятия.
Юэн убрал телефон в карман джинсов. Взял свой стакан с виски и сделал несколько маленьких глотков. Затем шагнул вперёд и вдруг, преклонив одно колено, опустился перед духовкой. Бернард сначала подумал, что ему поплохело. Он резко отставил стакан, частично расплескав содержимое на столешницу, и уже было дёрнулся к Юэну, как тот подпёр лицо ладонью и, мечтательно смотря через стекло дверцы духовки, проговорил: «Моя красотка». Бернард озадаченно потёр лоб и тихо засмеялся. Юэн — непредсказуем. Нетрезвый Юэн — непредсказуем вдвойне.
Когда они наконец вытащили из духовки пиццу, её сочный аромат разнёсся по всей кухне, и Бернард только тогда осознал, что проголодался.
— Выглядит аппетитно, — довольно кивая, сказал Юэн и принялся разрезать пиццу на куски. — Честно, не знаю, съедобно ли это. Мне кажется, кое-где я переборщил с ингредиентами. С какой-то стороны ветчина, а с какой-то салями. По десять очков тому, кому попадётся мармеладный мишка или мятная конфета.
— Про арахисовое масло не забыл?
— Конечно нет. Я заранее перемешал его с томатной пастой.
— Мне кажется, я вижу щупальце осьминога.
Юэн невозмутимо пожал плечами.
— Какая же это пицца, если она без морепродуктов?
Бернард не мог перестать улыбаться. Он понимал, что они с Юэном оба несут откровеннейший бред, но остановиться было невозможно. И не хотелось. Виски оказался очень неплохим, хоть Бернарду и сравнивать было особо не с чем, однако он решил перейти на чистую колу. Юэн, впрочем, последовал его примеру.
— Давай, ты первый, — кивнул подбородком Бернард, когда они взяли по куску пиццы.
— Хорошо, — Юэн в предвкушении заёрзал на стуле.
Он откусил кусок — расплавленный сыр растянулся проводом. Увёл руку подальше, однако сыр продолжал тянуться. От этой неравной борьбы Бернарда распирало от смеха. Вся ситуация казалась ему забавной. Глупой, наивной, ребяческой, но приятной и забавной. Он даже позабыл про свой кусок пиццы, таким захватывающим было противостояние Юэна и постоянно тянущегося сыра. Казалось, это будет длиться бесконечно. У Бернарда от смеха начал болеть живот.
— Ну да, смейся, — с театральной надменностью проговорил Юэн, когда расправился с половиной куска пиццы и победоносно вскинул руку, потому что сыр наконец немного подостыл и перестал тянуться как жевательная резинка. — Сейчас я посмеюсь над твоей борьбой с сыром.
Бернард откусил кусочек, и сыр у него тоже потянулся так же как у Юэна, что вызвало взрыв хохота с двух сторон. Бернард случайно чуть не смахнул стакан с колой. Улыбка не сходила с лица Юэна. Этот бесконечно тянущийся сыр, казалось, привёл его в дичайший восторг.
— У тебя красивая улыбка, — произнёс вдруг Бернард, сам не понимая, сказал ли это вслух или оставил в своих мыслях.
Юэн чуть не поперхнулся.
— Та-а-ак, — протянул он, взяв стакан с колой и прислонив его к нижней губе, — это сейчас был комплимент или снова профессиональное замечание?
— А знаешь, — невозмутимо пожал плечами Бернард, вальяжно откинувшись на спинку стула, — я не буду объяснять, что это было.
«Потому что сам не знаю».
— Как ты там говорил? «Некоторые вещи нужно понять, а не объяснять». Оставляю тебе право воспринимать эту фразу по своему усмотрению.
— Что ж, ладно, — кивнул Юэн. — То, как я её расшифровал, в таком случае тоже оставлю при себе.
Бернард чувствовал, как хмель в голове рассеивается, но очень медленно. После пива в баре и прогулки по прохладным городским улицам он практически отрезвел. А вот после первого стакана скотча по мозгам вдарило достаточно неплохо, потому что алкоголь, даже слабоалкогольные напитки, употреблял он редко. Тело ощущалось таким лёгким и расслабленным. Слабая сонливость придавала речи мягкий тягучий окрас, но спать Бернард пока не хотел, хотя был уверен, что заснуть сегодня сможет без проблем.
— А вкусно получилось, — сказал Бернард, когда они уминали по второму куску. Краем сознания он даже отметил, что у него начал появляться здоровый аппетит. Но надолго ли? Скорее всего, это временный эффект от выпитого алкоголя.
— Да, неплохо, — кивнул Юэн, отправляя в рот последний маленький кусочек.
— Я думал, у нас ничего не получится.
— В какой-то момент я тоже так подумал. Но опасения не оправдались. Нам надо чаще готовить вместе.
— И когда-нибудь мы откроем наш ресторан.
— Верно! — радостно воскликнул Юэн. — Ресторан с живой музыкой.
— Из тебя, как обычно, идеи сыпятся как из Рога изобилия, — подперев голову рукой, сказал Бернард.
— А знаешь, что ещё хочу сказать, — вытирая руки салфеткой, начал Юэн. Удивительно, но он пока не поставил на свою светлую кофту ни одного пятна. Иногда его везение зашкаливало. — Я наелся и сейчас уже готов устроить ранее анонсированный мини-концерт.
— В таком состоянии?
— Ха! В каком таком? — передразнив, спросил Юэн. — Сейчас я покажу тебе магию. Это называется искусство пьяного мастера.
Они уселись в гостиной прямо на пол, около дивана. Скрестив ноги, Юэн подтянул к себе акустическую гитару и устроил её на бедре, подцепил пару струн, подкрутил колки. Пальцы левой руки плавным веером легли на тонкий изящный гриф.
— Что спеть первым? — закрыв глаза, нараспев спросил он сам себя.
Бернард, сидевший рядом в аналогичной позе со скрещёнными ногами, наблюдал, как пальцы Юэна плавно и пока бесцельно перебирают струны.
«А ещё — красивые руки», — возникла в голове мысль, вдогонку той, озвученной недавно на кухне.
Бернард пригладил волосы, коснулся разгорячённых щёк. Подумал, что, возможно, второй стакан скотча оказался лишним. И может быть, вообще не следовало пить крепкий алкоголь, когда последний раз принимал спиртное более полугода назад. Но в любом случае жалеть было уже поздно.
Юэн недолго выбирал песню из своей мысленной коллекции. Он сделал глубокий вдох, прокашлялся и начал петь:
«Чай в моей чашке давно остыл,
На часах почти утро
Рассвет бьётся в окно
И теперь мне точно не уснуть
...
Хотел бы я видеть сны
Обычные,
Хоть цветные, хоть чёрно-белые
Но я вижу одни лишь кошмары
И они не хотят уходить
Они хотят съесть меня живьём
...
Я хотел бы всё исправить,
Но в моей ли власти это?
Кто насылает на меня кошмары?
Зачем они нужны?
Я наливаю себе ещё одну чашку
Горячего чая и жду рассвета
Потому что этой ночью
Мне снова не уснуть
...
Бернард был очень удивлён, когда услышал чистый вокал Юэна. Он предполагал, что алкоголь должен как-то негативно повлиять на его голосовые связки. Например, у некоторых людей от спиртного голос становился писклявым, а слова тягучими, нарушалась дикция. По крайней мере, Бернард за собой заметил, что речь его изменилась. Изменилась она и у Юэна, в обычном разговоре, но пел он чисто, мастерски вытягивая слова в необходимых местах и не срываясь на писк, а лёгкая томная хрипота, проявлявшаяся на низких нотах, звучала особенно сочно. Его пальцы двигались с поразительной точностью. Такие плавные и скользящие движения, которыми Бернард невольно любовался, были какими-то особенно нежными, в какой-то мере даже интимными. Гипнотическое зрелище.
Сейчас Юэн пел преимущественно с закрытыми глазами, лишь изредка поглядывая на своего единственного слушателя. Но его отношение к музыке не менялось. Оно оставалось самозабвенным, глубоким, чувственным. Юэн был сгустком ритма и мелодии, каждая клеточка его тела состояла из музыки.
«Осколки неба в разбитых окнах,
Сломанные двери,
Тёмные силуэты,
День сменит ночь,
И всё сначала.
Над головой серое небо,
Готовое разрыдаться,
На плечах сотканное из тумана
Одеяло для двоих.
И ветер такой сильный,
Будто он способен сдуть
Все звёзды с неба,
А мы и не заметим
Приближение рассвета.
Долгие прогулки, длинные дороги,
Разговоры на всю ночь,
Потом звонки: нужно уходить,
Повторится ли то, что было?
Чтобы во что-то поверить,
Нужно придать этому форму.
И мы никогда не станем теми,
Кем были всего день назад.
Слёзы, страх, беспомощность,
Кости в зеркальном отражении,
Нить складывается в знакомый узор,
От холодной воды тянет опасностью,
Не оступись,
Я хочу увидеть тебя завтра».
— Я немного устал, — выдохнув, сказал Юэн, когда закончил петь.
Бернард коснулся своей футболки и смахнул волосы со лба. В гостиной было душно, хотя через приоткрытое окошко вливался свежий воздух.
— Как у тебя так получается? — спросил он, склонившись к коленям и облизнув губы.
— Как «так»? — склонив голову набок, спросил Юэн. Сегодня он красовался чёрными носками с рыбьими скелетами.
— У меня язык заплетается, а ты поёшь практически как на настоящем концерте. Чистый вокал.
Юэн рассмеялся. Большим пальцем левой руки он поглаживал ребро гитарного грифа. Будто неосознанно. Бернард невольно зацепился взглядом за это движение. Щёки его почему-то запылали сильнее.
— А ты думал, я тебе врал, когда говорил, что алкоголь хорошо разогревает связки? — спросил Юэн.
— То есть тебе легче петь в таком состоянии?
— Не то чтобы легче, — Юэн скрестил руки на корпусе гитары, подавшись вперёд. — Примерно одинаково. Просто после алкоголя связки уже в подогретом состоянии. Заметил, что мне даже распеваться не пришлось?
— А есть разница, когда поёшь без распевки на... холодные связки?
— Колоссальная. Неужели ты не замечал?
Бернард отрицательно покачал головой и виновато улыбнулся. Он коснулся шеи — чуть влажная. Ему по-прежнему душно. Перевёл взгляд с гитары на шею Юэна. Интересно, ему так же душно? Вена на шее, должно быть, пульсирует интенсивнее, чем в прошлый раз. Бернард отчётливо помнил это ощущение на своих губах...
— Хочешь сыграть? — предложил вдруг Юэн.
Бернард даже не сразу сообразил, в чём суть вопроса. Он всё ещё продолжал держать руку на шее, пальцами касаясь затылка.
— Я не умею.
— Я тоже когда-то не умел.
— Серьёзно? Такое время было?
— Да. В животе у матери не удобно было держать гитару. Ну и акустика там, сам понимаешь, такая себе...
Бернард улыбнулся краешками губ.
— Так и что? Не хочешь попробовать? — Юэн отдалил от себя гитару.
Бернард вспомнил, как на днях Юэн порвал струны. И решил, что в нетрезвом состоянии ему нежелательно даже дотрагиваться до гитары. Иначе он натворит бед.
— Давай лучше ты, я бы ещё что-нибудь послушал.
— Ладно. Я тебя за язык не тянул.
Бернард подвинулся в сторону и, согнув ноги в коленях, привалился спиной к дивану. Голова отчего-то налилась тяжестью. В висках неприятно и сильно запульсировало.
Не теряя запала, Юэн спел ещё несколько песен. В какой-то момент Бернард обессиленно уткнулся носом в сложенные на коленях руки. Музыка сразу прекратилась.
— Эй, Берн, что такое?
Бернард поднял на Юэна взгляд.
— Голова заболела.
— Надеюсь, не от моего пения?
— От алкоголя, полагаю. У меня не так много опыта в этом деле, как у тебя. Я же практически всегда за рулем.
— Точно. Однако у меня тоже такое бывает. Редко, но бывает, — Юэн отложил гитару в сторону. — Опусти голову вот так, расслабься и попробуй хорошенько помассировать затылок, — Юэн начал показывать на себе, как именно нужно производить массаж.
Бернард покорно опустил голову, коснулся основания черепа. Круговыми движениями пальцев старался снять мышечный спазм. Легче почему-то не становилось. Он ощутил, как его затылка осторожно коснулись тёплые пальцы. Бернард убрал свои руки, позволяя Юэну массировать шею и голову. Его прикосновения казались... приятными и расслабляющими.
— Я не привык так много пить, — пробурчал Бернард.
— Йо-хо-хо, это ещё не много, Берн. Но, понимаю, с непривычки должно быть не очень хорошо.
Юэн убрал руки.
— Не сильно помогло, если честно, — издав тяжёлый вздох, сказал Бернард, поворачивая голову в стороны и совершая ею круговые движения.
— А знаешь, возможно, тебе полегчает на свежем воздухе.
— Мы всё-таки дошли до момента, когда ищем повод выйти на лужайку на заднем дворе...
Юэн засмеялся.
— Практически. Я подумал, что мы можем прогуляться до одного интересного местечка. Раз уж начали выполнять старые обещания, то можно продолжить.
— Ты в курсе, что на дворе ночь?
— Именно, — сказал Юэн, и в серых глазах его промелькнул озорной хищнический блеск. — То, что надо.