Плёнка #12
— Как красиво! — воскликнула Джи.
Девчонка на радостях всплеснула руками, чуть не задела Бернарда по голове, а Юэна случайно ударила в плечо, отчего он едва не выронил обклеенный стикерами ноутбук, который удерживал на коленях.
— Джи, аккуратнее, — сделала замечание Морин, устроившаяся по левую сторону от Юэна.
Джи покорно опустила руки на колени и, вытянув шею, вновь обратила всё своё внимание на дисплей ноутбука. Фотографии с акустического концерта, на котором выступал Юэн, Бернард видел уже не один раз, но всё равно с интересом посматривал на мелькавшие картинки. Джи была в восторге. Морин восхищалась чуть более сдержанно. Юэн сиял от гордости как дискотечный шар.
Наконец они смогли скоординироваться и приехать на ужин, на который Морин уже давно их звала. У Юэна выдался свободный вечер, а Бернард перенёс тренировку в бассейне. В этот раз Морин встретила его теплее. Иногда она переводила проницательный взгляд с Юэна на Бернарда и обратно, будто намеревалась вновь поднять тему с проживанием, но в итоге даже не заикнулась. И Юэн вёл себя более расслабленно, Бернард даже предположил, что, вероятно, он побеседовал с матерью. Так или иначе, Морин либо оставила попытки вернуть сына в родной дом, либо намеренно не поднимала этот вопрос при Бернарде.
Прошло несколько дней с тех пор, как Бернарду приснился кошмар, в котором фигурировал Юэн. Плохие сны пока не возвращались, но, как обычно, не было никакой гарантии, что они полностью отступили. Отвлечься помогло ещё и то, что в студию наконец приехали ремонтники, а в бюро вернулся Виктор Чилтон, не такой усталый и больной, каким видел его Бернард в последний раз, но всё так же болезненно опирающийся на трость.
Когда Бернард проснулся тогда, после того жуткого кошмара, ближе к полудню, Юэна рядом уже не было. Только скомканное покрывало на краю кровати свидетельствовало о его ночном визите. Они не разговаривали о произошедшем. Бернард помнил успокаивающие объятия и прикосновение тёплой ладони, хоть это тоже теперь казалось сном. Моментом, брошенным в копилку только между ними двумя.
Когда просмотр фотографий с концерта закончился, началась оживлённая беседа, в которой самое активное участие принимали в основном Джинджер и Юэн. Он рассказывал о концерте, она не скупилась на вопросы.
— Ю, а ты продолжишь выступать один или найдёшь группу? Нат был на концерте? А где ты будешь жить, когда станешь известным? Нам с мамой придётся покупать билеты на твои выступления, или ты дашь их бесплатно? Можно список всех твоих песен? Я нарисую идею для клипа. Берни, а ты продолжишь фотографировать Ю на концертах? А ты берёшь с него деньги за это, или он платит тебе? А когда Ю будет выступать с гастролями в другой стране, ты тоже поедешь с ним? Вы продолжите жить вместе? А покажи другие свои фотографии. У тебя много фотоаппаратов? У меня на кровати висит ловец снов, который ты тогда подарил, и с тех пор мне не приснился ни один кошмар. Ю, а правда, что ты возвращаешься с работы очень поздно? Берни часто подвозит тебя на машине? Вы играете в настольные игры по вечерам?
— Бернард, у тебя получаются необычайные фотографии, — сказала Морин, когда Джи убавила интенсивность бесконечных вопросов. — Нужно обладать выраженным талантом, чтобы фотографировать так.
— Мастерства фотографа не всегда бывает достаточно, — отозвался Бернард. — В данном случае удачные фотографии с концерта — также заслуга Юэна. Он создан для сцены и умеет работать на камеру.
Юэн перевёл взгляд с дисплея ноутбука, который придерживал на коленях, на Бернарда и лукаво улыбнулся.
— Это комплимент?
— Профессиональное замечание, — с иронией поправил Бернард, улыбнувшись в ответ.
— Так и знал, — с напускной горечью сказал Юэн, но улыбка его стала шире. Надпись на его чёрной кофте гласила: «Я человек умный, просто совершаю глупые поступки».
— Комплимент или профессиональное замечание, — тихо и задумчиво повторила сидевшая между ними Джи.
Бернард заметил на себе пристальный взгляд Морин.
— Вы ничего не хотите мне сказать, мальчики? — спросила она, вновь переводя взгляд с Бернарда на Юэна и обратно.
Юэн повернулся к ней.
— Эм-м, спасибо за ужин?..
Последовала пауза длиною в несколько секунд. Бернарду, однако, казалось, что женщина ждала вовсе не таких слов. Он вдруг вспомнил, как в прошлый раз они упомянули что-то про «совместный проект». Может быть, Морин намекала на это. Или решила-таки вернуться к теме отсутствия Юэна дома.
— Рада, что вам удалось сегодня заехать на ужин, — в итоге сказала она и похлопала Юэна по плечу. — Пойду на кухню, проверю пирог и заварю чай.
С этим словами Морин их покинула. Джи задала несколько вопросов о концерте, мечтательно вздохнула, что ещё чуть-чуть и ей удастся побывать на выступлении в настоящем клубе, а потом попросила брата заплести ей косички.
— Ещё один твой талант, — сказал Бернард, когда Юэн принялся перебирать волосы сестры.
— Скорее наработанный годами навык, — усмехнулся Юэн. — Всё забываю вписать в своё резюме, что умею делать разные причёски, плести французские косички и всякое такое прочее. Если решишь отращивать волосы, ты знаешь к кому обратиться. Будешь ходить с самыми трендовыми причёсками в городе. После Джи, конечно.
Девчонка с довольной улыбкой провела ладошкой по собранным в две косички волосам. На её тонком запястье болтался браслет с бусинами, имитирующими планеты Солнечной системы.
— Спасибо, — сказала она, отвесив театральный поклон.
— Обращайтесь, я вышлю вам счёт за услуги профессионального стилиста.
Сославшись на то, что надо собрать кое-какие вещи, Юэн отлучился. Джи достала настольную карточную игру, и они с Бернардом сыграли пару раундов. Потом она попросила его никуда не уходить и пулей умчалась на второй этаж. На какой-то момент стало совсем тихо. Но этот момент длился недолго.
— Смотри, что у меня есть, Берни, — воскликнула Джи, вбегая в комнату, и, изображая падающий самолёт, спикировала прямо на диван. Резко выставив руку, она подсунула Бернарду под нос фотографию.
На снимке были изображены четыре человека на фоне колеса обозрения в парке аттракционов: мужчина, женщина и широко улыбающийся мальчишка лет десяти, который держал на руках маленького ребёнка.
— Это я, — посчитала важным сообщить Джи, ткнув пальцем в младенца. — А это Ю, — она указала на мальчишку. — Ему тут примерно столько же лет, сколько и мне сейчас.
Бернард забрал фотографию и перевёл взгляд на Джи, которая демонстративно так же, как и брат, улыбнулась.
— Просто копия, даже зубы в одинаковых местах отсутствуют, — сказал Бернард, Джи довольно захихикала. — Если Ю здесь добавить хвостики, то точно не отличить.
Помимо явной внешней схожести между сестрой и братом Бернард заметил ещё одну вещь. Мужчина, по всей вероятности, отец Юэна и Джи, на которого они оказались слабо похожи, был одет в джинсы и светлую рубашку с коротким рукавом. Морин, молодая и не такая худая как сейчас, — в бриджах и футболке. Люди на заднем плане, случайно попавшие в кадр, и взрослые и дети тоже оказались одеты по-летнему легко. Один Юэн был одет в кофту с длинным рукавом. Значит, на тот момент собака его уже покусала. Однако он выглядел таким счастливым, держа на руках сестрёнку, что казалось, его мало что могло сломить. Даже в таком юном возрасте.
— Что вы тут делаете? — громко поинтересовался вошедший в комнату Юэн и приземлился на диван рядом с Бернардом. Джи на четвереньках ползала где-то на полу, собирая рассыпавшиеся карточки от настольной игры.
— Я показываю Берни, каким ты был маленьким.
— Как быстро мы дошли до таких подробностей, — усмехнулся Юэн, устремляя взгляд на снимок в руке Бернарда. — Мне нравится эта фотография.
— И мне! — воскликнула Джи. Она напористо протиснулась в узкое пространство между парнями, отчего Юэну пришлось уступить ей и отсесть в сторону, и, достав из кармана худи ещё одну фотографию, протянула её Бернарду. — Вот, эта мне тоже нравится. Она забавная.
— Где ты её нашла? Я думал, что надёжно её спрятал, — всполошился Юэн, потянувшись к снимку через Джи, однако Бернард перекинул фотографию в другую руку и отодвинулся.
— Мама рассказывала, что Ю обиделся и раскапризничался, когда ему не позволили съесть четвёртое мороженое подряд, — прояснила ситуацию Джинджер.
— Позор на всю жизнь, — драматично заявил Юэн и прислонил ладонь к лицу.
На этом снимке ему на вид было лет пять-шесть. Он стоял в футболке и джинсовом комбинезоне — явно фотография сделана до нападения собаки — и с перекошенным от обиды и огорчения лицом сжимал в ладони палочку от мороженого, вот-вот готовый зареветь от несправедливости ситуации.
— Подумать только, — пытаясь не рассмеяться, сказал Бернард, — не разрешили съесть четвёртое мороженое. Какая трагедия, — он сокрушённо покачал головой.
— Смешно, да? — с иронической усмешкой спросил Юэн. — А мне в тот момент было плохо.
— Но если бы ты съел четвёртое мороженое, тебе было бы ещё хуже, — встряла Джи.
— Да ладно, и это говорит человек, который может разом съесть целых пять мороженых, — сказал Юэн и принялся щекотать Джи, отчего она залилась громким смехом, размахивая руками и ногами.
Бернард привалился к мягкому подлокотнику дивана в надежде, что не попадёт под случайную раздачу и сохранит фотографию в целости. Задыхаясь от смеха, Джи наконец вызволилась из щекоточного плена и вскочила с дивана. Юэн с непоколебимым видом приблизился к Бернарду и протянул руку.
— Я умею делать болевые захваты, так что в твоих же интересах вернуть фотографию.
— Некрасиво начинать дипломатические переговоры с угроз, — ухмыльнулся Бернард. — Я не успел толком на неё посмотреть.
— Успел, — безапелляционно заявил Юэн, настойчиво потянувшись за фотографией, и практически ухватился за неё, но Бернард увёл руку с ней в сторону, и пальцы Юэна лишь зацепились за рукав его джемпера. Он с огорчением выдохнул и так как находился очень близко, Бернард ощутил его тёплое дыхание на своём лице. — Джи, мне нужна помощь!
— Я за Берни.
— Несправедливо!
Бернард издал торжественный смешок, приподнял фотографию и демонстративно помахал ею в воздухе.
— Не получится.
Юэн сначала было вновь потянулся за снимком, вплотную прижавшись к Бернарду, но потом оставил попытки и ехидно усмехнулся.
— У тебя что, фетиш на мои неудачные фотографии?
— Что такое фет... фейти...? — запинаясь, поинтересовалась Джи.
— Чем вы здесь занимаетесь? — послышался ещё один вопрос, но уже не от Джинджер.
Морин стояла в дверном проёме и взыскательно смотрела на них всех.
— Мы просто смотрим старые фотографии, — спокойно сказал Юэн, отодвинувшись от Бернарда и положив руки на колени, строя из себя «прилежного мальчика».
Джи воспользовалась моментом и снова протиснулась в освободившееся пространство между парнями.
— Да, мы смотрим старые фотографии, — кивнув, важно подтвердила она.
— Ясно. Юэн, выбирай слова в следующий раз, — предостерегающе сказала Морин.
— Но я не сказал ниче... — начал было возмущаться Юэн, но быстро притих. — Ладно, постараюсь.
— Пирог готов, кстати. Приглашаю всех на десерт, — сказала Морин и удалилась.
Бернард молча протянул фотографию.
— Разрешаю сделать с неё много копий. Для пополнения твоей коллекции, — ухмыльнулся Юэн, выказывая полнейшую незаинтересованность в снимке.
— Коллекции? — спросила Джи.
— Листовки с предыдущими твоими неудачными фотографиями не пользовались популярностью у местных жителей, так что даже не знаю, нужна ли мне эта в моей «коллекции», — улыбаясь, съязвил Бернард.
— О чём вы говорите? Я вас совсем не понимаю, — взмолилась Джи.
Юэн опустил руку ей на голову.
— Да ни о чём, — рассмеялся он. — Мы просто дурачимся.
— Ясно, — сказала Джи, повторив недавний тон голоса Морин. Забрав у Бернарда фотографию, она призвала перестать дурачиться и отправиться на кухню поглощать пирог.
***
В кирпичной изгороди по всему периметру так и не удалось найти лазейку. Ограду возводили на годы и не экономили на стройматериалах и специалистах. Это было, в общем-то, хорошо, но Бернарду всё равно хотелось попасть на территорию. Юэн, конечно же, намекнул, что это неправильно, однако и сам был заинтересован не меньше. Особенно его заинтриговали фотографии с загадочными полупрозрачными сферами, которые Бернард ему показал.
— С тех самых отцовских плёнок, которые мы с тобой не так давно проявляли.
— Значит, здесь обитают призраки? Ты их чувствуешь? Наверняка, твой призрачный радар стал работать лучше после последнего обновления.
— Пока что я ничего не чувствую, — сдержанно сказал Бернард. Они «прогуливались» по тротуарной дорожке вдоль ограды в поисках места, через которое можно было бы попасть на территорию. — Мы слишком далеко.
Они шли неспешным шагом, стараясь не привлекать к себе внимания немногочисленных прохожих. Машину по той же причине пришлось оставить на парковке у супермаркета на соседней улице.
Небольшой городок Вишроуд был очень похож на Сент-Брин. Здесь тоже имелось старое кладбище со своей историей и даже хоспис, не переоборудованный, однако, под бюро ритуальных услуг, просто заброшенный и давно всеми позабытый. Небо над Вишроуд так же хмурилось, а жители наверняка периодически перекидывались слухами о местной «странноватой» семейке или об отдельных чудаковатых, по их мнению, личностях. Бернард подумал, что многие города похожи друг на друга именно своей наполненностью: категориями граждан, местами, судьбами, историями. И в Вишроуд также мог жить человек, способный видеть души умерших. А вполне возможно, что такие имелись и в Сент-Брине, не беря в расчёт Питтса, который видел (чаще слышал) призрака собственной дочери.
Наконец они с Юэном оказались в тихом и отдалённом от любопытных глаз местечке. Но, что самое главное, здесь около ограды располагалось несколько деревьев с ещё не опавшей, но уже желтеющей листвой. Бернард давно заметил, что по небольшим выемкам в кирпичной кладке ограды можно попробовать забраться. Поэтому они делали вид, что гуляли, пока не нашли подходящее место.
Юэн вызвался преодолеть препятствие первым. Он оценивающе оглядел кирпичную стену и со второй попытки перебрался через неё, в первый раз он недостаточно оттолкнулся от земли. У Бернарда преодоление ограды заняло больше времени, так как он двигался медленнее, аккуратнее, стараясь не повредить фотоаппараты.
— Вспоминаю детство, когда я сбегал с уроков. А теперь как-то наоборот получается, — усмехнулся Юэн.
Перед ними предстало массивное двухэтажное здание из потемневшего красного кирпича. Ныне заброшенная начальная школа носила предыдущее название города — Боунсроуд. Боунсроуд был переименован в Вишроуд лет двадцать назад по причине того, что старое название казалось отталкивающим и даже угнетающим. Тем не менее некоторые муниципальные учреждения переименовывать не стали, как дань памяти людям, погибшим много-много лет назад из-за тяжёлых условий при возведении города. Подобное создавало сумятицу, особенно среди приезжих и немногочисленных туристов. Судя по новостям из интернета и газет, чуть ли не каждый год вставал вопрос: переименовывать город обратно или оставить как есть? Неважно, как назвать город, думал Бернард, и сколько раз его переименовывать, суть его от замены букв не поменяется. Боунсроуд-Вишроуд был городком, который старался чтить своё прошлое и смотреть при этом в будущее, но в итоге он будто бы топтался на месте из-за чего-то малозначительного.
— Действующая начальная школа, кстати, называется Вишроуд, — упомянул Бернард.
— Зачем вообще надо было отстраивать новую школу? Эта вроде в неплохом состоянии. Я не вижу ни разбитых окон, ни чего-то сильно нуждающегося в ремонте, внутри, конечно, всё может быть иначе...
— Просто для разрастающегося города она стала маленькой и неудобной. Её хотели снести, чтобы построить спортивный комплекс, где можно было бы проводить межгородские школьные соревнования, но, судя по всему, этот проект давно уже заморожен.
Перед школой разрослись кустарники, превратившиеся из декоративных в дикие, заросла и дорожка, которую несколько лет назад топтали ноги многочисленных учеников.
— Смотри, что ещё есть, — сказал Бернард, протягивая Юэну небольшую пачку фотографий.
Юэн перебирал снимки, изображения на некоторых из них сравнивал с реальностью. С течением времени школа стала выглядеть неприглядно. Никто за ней не ухаживал, и, казалось, из неё ушла жизнь, несмотря на то, что явных признаков разрушения замечено не было. Живой школу делали ученики. Сейчас школа молчала и выглядела впавшей в затяжную и глубокую спячку. Она потускнела, будто хотела просто слиться с хмурым небом, и смиренно принимала мысль о сносе под фундамент либо о своём медленном умирании.
— Твой отец приезжал сюда не один раз...
— Да. Судя по фотографиям, он был здесь в качестве фотографа на межшкольных олимпиадах и, видимо, тогда смог поймать на плёнку это, — сказал Бернард и протянул ещё пару фотографий. На одной из них был изображён обыкновенный класс с сидящими за партами учениками. В воздухе витали полупрозрачные белые сферы, в малом количестве, поэтому их вполне можно было принять за дефекты или за пыль, попавшую на объектив. Однако на другой фотографии, сделанной позже, как раз из коллекции непроявленных плёнок, класс был пуст, а количество белых кружочков увеличилось.
Были и другие фотографии, на которых встречались полупрозрачные сферы (кое-где они даже были не совсем белыми, а с оттенками разных цветов). И на снимках, сделанных Грегором последними, сфер всегда было значительно больше. Бернарду удалось вычислить, что на момент, когда отец начал «охоту за призраками», школа была уже закрыта. Грегор Макхью когда-то пробирался сюда. Может, не совсем так, как сегодня это сделали Бернард с Юэном. Так или иначе Бернард осознанно пошёл на повторение действий отца, потому что не видел (не хотел видеть) в этом копирование и считал, что ситуации абсолютно разные. Может быть, он просто себя обманывал. Но сейчас, когда Бернард начал лучше разбираться в собственных способностях, он желал закрепить результат. А закрепить его быстрее можно только в том месте, в котором призраки уже были когда-то пойманы, пусть и не им самим.
— Здесь что-то есть, — сказал Бернард и медленным, но решительным шагом направился к обветшалому школьному крыльцу. Юэн поспешил следом.
Всего одна из дверей центрального входа оказалась незапертой.
— Тебе тоже кажется, что кто-то ходит по таким местам и специально открывает для нас двери? — усмехнулся Юэн, когда они с Бернардом пересеклись взглядами, стоя на крыльце.
— Или их никто не закрывает, полагаясь на сознательность граждан.
— Мы не мародёры. Всего лишь туристы, — сказал Юэн, помахав в воздухе подготовленным фонариком.
Они попали в небольшой холл со светлыми, блёклыми стенами. В воздухе пахло пылью и затхлостью — запах, который уже стал привычным при посещении разных заброшенных мест, хоть и каждый раз вызывал желание чихать и кашлять. С одной стороны, практически во всю стену, висела выцветшая карта страны. С другой под разнообразными плакатами, призывающими детей мыть руки, не общаться с незнакомцами и обращаться при необходимости к школьному психологу, располагалась скамейка, а рядом с ней большой горшок с давно погибшим растением.
Бернард сфотографировал на цифровой фотоаппарат и на всякий случай на телефон план эвакуации при пожаре, чтобы иметь при себе хоть какую-то карту, хотя проектировка школы была максимально простой, аналогичной начальной школе Сент-Брина. Здание было построено в виде квадрата, посередине которого находился небольшой и открытый дворик.
Они решили пойти против часовой стрелки. Зацикленная серия коридоров должна привести их к началу, а потом, если будет желание и время, они поднимутся на второй этаж. Таков был план. Без лишних нравоучений Бернард напомнил Юэну о необходимости следить за своим состоянием, не строить из себя героя и в случае чего незамедлительно выбираться на свежий воздух. Юэн кивнул и ответил, что то же самое применимо и к Бернарду.
Длинные, утопающие во мраке школьные коридоры со светло-голубыми шкафчиками казались недружелюбными, таящими в себе опасность. Хотя здесь нечему было даже падать, обвалиться мог разве что потолок. Бернард рассеянно осматривался, каждый раз при повороте ожидая увидеть призрачный силуэт, но пока они с Юэном блуждали по первому этажу, он ничего подозрительного не заметил. Предчувствие призраков (или, может, шумов), однако, не давало ему потерять бдительность. Призрак мог возникнуть где угодно и когда угодно. И пока неизвестно, плохой он или нейтральный.
В классах рядами стояли запылённые парты со стульями. Бернарду пару раз казалось, что он слышит отдалённый звук звонка и скрип пишущего по доске мела. Юэн сказал, что ничего подобного не слышит.
Сквозь приоткрытые жалюзи просачивался серый свет. Рисунки на стенах, учебные плакаты и таблицы выцвели. Кое-где на полу валялись огрызки карандашей, восковых мелков и листки бумаги. На одном из столиков остались детские поделки из размягчившегося пластилина, палок и листьев. Растения в горшках никто не удосужился спасти. Отсюда не бежали впопыхах, но мебель в новую школу не переехала и просто была оставлена здесь на волю судьбы. Кое-где на досках остались полустёртые учебные записи. Несмотря на потускневшие цвета окружения и пыль, создавалось впечатление, что вот-вот зажжётся свет и в класс повалят ученики. Но здесь хозяйствовала лишь тишина.
Бернард вновь посмотрел на отцовские фотографии. Полупрозрачные сферы, которые могли тут быть, способен зафиксировать только плёночный фотоаппарат. Их Бернард никак не «чувствовал» и уж тем более не видел. Для полной коллекции он фотографировал каждый класс с разных ракурсов.
Двери в спортзал и в раздевалки не открывались. Закрыт был также лазарет. Зато склад с тряпками, швабрами и моющими средствами встретил их полнейшим беспорядком и смесью из запаха затхлости и бытовой химии.
Они двинулись дальше по коридору. Бернард заметил, что луч фонарика Юэна в последнее время начал подрагивать сильнее.
— Помню ещё один школьный случай, — сказал Юэн. Он сопровождал экскурсию заметками из школьной жизни, больше, видимо, для того, чтобы поболтать и отвлечься от панических атак. — Как-то меня заперли в подсобке без света перед уроком физкультуры.
Бернард молча покосился на него. До этого момента Юэн рассказывал в основном о каких-то забавных школьных случаях, вроде таких, где один из учеников с задних рядов раскачивался на стуле и упал посреди урока, или как бумажный самолётик прилетел учительнице в лоб, когда она отвлеклась от доски и обернулась на шум. А ещё, как выяснилось из разговоров, Бернард выпустился на год раньше. И, возможно, поэтому они с Юэном не пересекались в школе. Либо пересекались, но никто толком не запомнил подробностей.
— Мне было, кажется, лет одиннадцать или двенадцать, — продолжал Юэн. — Это случилось после нападения собаки...
— Те, кто это сделал, знали о...?
— Нет, они не знали. Мало кто знал, мало кто знает сейчас. Это была просто глупая детская шалость.
— И что произошло? — осторожно спросил Бернард. Он так напрягся, будто случай, о котором говорил Юэн, происходил прямо сейчас и с ним самим.
Юэн на вопрос только усмехнулся и, остановившись около шкафчиков, провёл ладонью по приоткрытой дверце.
— В первые секунды мне показалось, что я провалился в бездну. Из которой не было иного выхода, кроме как бесконечно вниз. Воспоминания были очень свежи. А потом я расслышал хохот за дверью и преисполнился такой яростью, что она затмила мою панику. Дверь открыл кто-то из прибежавших на шум учителей, потому что я колошматил по ней с такой неистовой силой, что едва не вышиб. Пулей выскочив из подсобки, я накинулся на одноклассника, который всё это затеял, и хорошенько раскрасил ему лицо. Потом родителей вызывали в школу. Директор намекнул на то, что я вспыльчивый, раз реагирую так агрессивно на безобидную шалость. Отец, тогда он ещё не ушёл от нас, сказал, что я всё правильно сделал, и то, что человек, который задирает других, должен быть готов получить в ответ. Это, в общем-то, я понимал и без него.
Бернард следил за тем, как Юэн приоткрывает и закрывает дверцу пустого шкафчика.
— И чем в итоге всё закончилось? — осторожно спросил он.
Юэн захлопнул дверцу и свободной рукой отмахнулся от взметнувшейся в воздух пыли.
— Да ничем особенным. Нам с тем мальчишкой сделали по предупреждению, а он с тех пор не лез ко мне со своими тупыми шутками. Самое главное, что я тогда понял: мой страх тёмных замкнутых пространств может быть пусть и временно, но вытеснен из сознания другой эмоцией в критической ситуации, а значит, я могу с ним ужиться. Переключение внимания хорошо себя зарекомендовало.
«И он до этого додумался в двенадцать лет?» — мысленно спросил Бернард.
Юэн, будто бы услышав его вопрос, горько усмехнулся и повернул голову в сторону.
— Эй, смотри, кажется, там есть кое-что интересное.
Не дожидаясь какой-либо реакции на свой рассказ о прошлом, Юэн оживлённой походкой направился дальше по коридору. За стойкой рецепции на длинном столе, на который со стены отвалился большой календарь десятилетней давности, стоял запылённый радиоприёмник. С лукавой ухмылкой Юэн цокнул и кивнул подбородком в его сторону.
— Незаконченные дела имеют свойство возвращаться.
Приёмник оказался подключён к розетке, в которой, само собой, не было электричества. Отсек для батареек пустовал, а контакты выглядели лишь самую малость окислившимися. Школа в целом, как можно было судить по той территории, по которой Бернард и Юэн уже успели пройтись, вообще выглядела довольно неплохо. Да, тут было много пыли, в редких местах в коридорах на полу валялись небольшие куски штукатурки с потолка, плакаты и стены потускнели, но время здесь почему-то не обладало таким разрушительным эффектом. В Вайтбридже, например, или в заброшенном придорожном кафе было всё намного хуже. Если здесь сделать генеральную уборку, провести кое-где лёгкий косметический ремонт, то вполне можно открывать двери для новых учеников.
— Раз уж обстановка подходящая, я хотел бы спросить, — сказал Юэн, пока Бернард искал в рюкзаке комплект батареек.
— С каких пор ты начал предупреждать о том, что будешь задавать вопросы? У тебя в настройках что-то сбилось?
Юэн улыбнулся. Он положил фонарик на пустующую полку узкого стеллажа так, чтобы маленькое помещение рецепции полностью освещалось.
— Так вот, вопрос: ты был на выпускном в школе?
— Нет, — ответил Бернард. Он извлёк из упаковки батарейки и протёр рукавом вельветовой куртки дисплей со шкалой длин радиоволн. — Что мне там было делать? Я туда не пошёл.
— Так и знал! — воскликнул Юэн. Он хотел было на эмоциях прихлопнуть по столу ладонью, но вовремя остановился, чтобы не поднять ещё пару фунтов пыли в воздух. — Меня тоже на нём не было. Я предпочёл концерт выпускному.
— Даже не сомневался, что вместо выпускного бала ты выбрал концерт, — усмехнулся Бернард, защёлкивая крышку отсека для батареек.
Юэн молча развёл руки в стороны. Бернард покрутил регулятор громкости. Радиоприёмник глухо щёлкнул, на дисплее загорелась красная лампочка, и в воздух вырвались скребущиеся помехи.
— Ещё одна удачная находка, — прокомментировал Юэн. — А теперь дай сюда, я подыщу подходящую мелодию.
— Подходящую для чего? — машинально спросил Бернард, передавая приёмник.
Юэн приподнял небольшую антенну и принялся крутить ползунок. Бернард осмотрелся. Здесь была дверь, которая, если верить карте, вела в комнату для персонала, но она не открывалась.
Сквозь радиопомехи прорезалась мелодия. Бернарду даже сначала показалось, что это та же самая песня, которую они поймали в заброшенном кафе. Может, так и было.
— Раз уж мы оба пропустили выпускной бал, теперь у нас есть возможность восполнить этот пробел, — сказал Юэн, ставя радиоприёмник на стол.
— Тебя эта мысль, смотрю, не отпускает.
— Это радио нас преследует. Я здесь ни при чём.
Мелодия хрипела от помех и разносилась по коридору неразборчивым эхо. Бернард скрестил руки на груди.
— Нас здесь никто не увидит, Берн. Ну кроме каких-нибудь призраков. А ещё мне нужно отвлечься. Здесь нет солнечного света, и у меня начинают безудержно трястись руки. Так что выйдем, здесь тесно, — сказал Юэн, переложил фонарик, чтобы луч света был направлен через широкое окошко рецепции, и шагнул в коридор.
Бернард, оставивший фотоаппараты на столе рядом с радиоприёмником, последовал за ним. Он остановился перед Юэном и с опаской посмотрел на тьму, таившуюся в коридоре за его спиной. В таком месте предложение повальсировать звучало ещё более комично, чем в заброшенном кафе, но тем не менее Бернард приблизился к Юэну и первым взял его за руку.
Руки у него действительно дрожали, но сам он не выглядел испуганным. На его губах играла улыбка, подбородок был чуть приподнят. Бернарду неосознанно вспомнилась та фотография, где Юэн держал малышку Джи. Тогда он тоже широко улыбался, а шрам на его предплечье на тот момент наверняка ещё даже не зажил до конца. Собачьи укусы заживали долго и болезненно. На его тёплых вздрагивающих пальцах ощущался холод колец, и Бернард нахмурился, осознавая нелепость и неправильность всей ситуации. О какой музыке и о шутках про выпускной бал может идти речь, когда человек того гляди грохнется в обморок?
— Может быть, нам лучше выйти на свежий воздух. Пока не... — предложил Бернард. Он хотел было разжать пальцы, но Юэн подался вперёд и лишь крепче стиснул его ладонь.
— Всё нормально. Это всего лишь лёгкая дрожь. Часто случается, и не критично. Просто ты не привык ещё.
От последней фразы внутри у Бернарда всё похолодело. Привыкнуть... к такому? Дрожь — уже что-то настолько обыденное в его жизни, что он не придаёт этому значения? Впрочем, у Бернарда тоже имелось нечто такое. Кошмары. Часть из которых он также считал обыденным явлением, а просыпался только от самых жутких. Как же люди быстро привыкают к постоянному или очень частому дискомфорту. Даже с круглосуточной мигренью можно смириться и «ужиться», как недавно сказал Юэн.
— Я всё же думаю, что лучше будет... — тихо начал Бернард, но Юэн, не желая слушать ни грамма нравоучений, его перебил.
— Лучше будет, если ты расскажешь, как вальсировать. Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Один раз мне довелось делать снимки открытого урока в нашей детской хореографической студии.
Юэн с важным видом закивал.
— Но это не значит, что я знаю, как надо танцевать.
— Да и ладно. Давай попробуем хоть как-нибудь. Вроде бы ничего сложного быть не должно, кто-то должен сделать первый шаг, а там разберёмся. Пока мы просто стоим и держимся за руки, снова, прошу заметить, это не танец. Музыка вот-вот закончится, или приёмник отключится, и нам придётся искать очередную заброшку, — с этими словами Юэн приблизился и, потянув Бернарда за предплечье, положил его руку себе на пояс. Свою руку он разместил аналогичным образом.
— Допустим, я делаю шаг вперёд правой ногой, ты делаешь шаг назад левой, — сказал Бернард, посмотрев вниз на мыски своих ботинок. — Затем поворот на девяносто градусов. Затем наоборот, ты делаешь шаг вперёд, я назад.
— Теория засчитана, осталась практика, — весело произнёс Юэн, тоже опустив взгляд на ноги. Его чёрные кроссовки с белыми подошвами запылились.
— Попробуем, — сказал Бернард, шагнув вперёд правой ногой.
Юэн моментально отступил на шаг назад левой и, резко потянув Бернарда в сторону, повернулся спиной к стене.
— Дальше? — спросил он.
— Дальше ты.
— Дальше я.
Юэн шагнул вперёд левой ногой, Бернард — назад... тоже левой. В итоге Юэн наступил ему на ботинок. Дальше, по логике, была очередь Бернарда, поэтому шагнул он, но Юэн подумал, что раз в прошлый раз не получилось, он снова должен делать первый шаг. Они столкнулись. Потом ещё кое-как нелепо потоптались в широком коридоре, попутно откашливаясь от поднятой в воздух пыли.
— С такой синхронизацией мы далеко пойдём, — с сарказмом отметил Бернард, когда Юэн вновь наступил ему на ботинок. Он удивлялся, почему музыка не заканчивалась. Какая-то бесконечная трансляция. Или они случайно попали на самое начало длинной музыкальной композиции?
— Хорошо, что это никто не видит, — рассмеялся Юэн. Его руки перестали дрожать. — У профессиональных танцоров инфаркт бы случился от такого.
Хриплая музыка в радиоприёмнике сменилась монотонным, неразборчивым сообщением диктора, и Юэн отстранился. Пальцы его мягко скользнули по ладони Бернарда, когда они разъединили руки. Неосознанно склонив голову набок, Бернард продолжал смотреть на Юэна.
— Да, мне полегчало, — кивнув, устало протянул Юэн в ответ на этот взгляд.
— Я ведь ничего не спрашивал.
— Твои мысли у меня иногда в голове возникают, для этого достаточно просто посмотреть на тебя.
— Ладно. Здесь мы уже достаточно пыли в воздух подняли, пойдём в другое место, — усмехнулся Бернард.
— Прихватим радио в качестве сувенира? — предложил Юэн. — Даже жалко оставлять его здесь.
— Соблюдаем кодекс: можно прихватить лишь что-нибудь маленькое и незначительное.
Юэн вздохнул с сожалением, но настаивать не стал. Они выключили радио и достали из него батарейки.
— Слушай, — сказал Бернард и остановился перед лестницей, ведущей на второй этаж.
Юэн обернулся, стоя уже на ступеньках.
— Мы можем не ходить туда.
— Можем. Но с чего вдруг нам туда не идти? — спросил Юэн, недоумевающе вскинув бровь.
— Возможно, именно там будет призрак.
Подсветив фонариком ведущие вверх ступеньки, Юэн повёл плечами и спустился к Бернарду.
— Он злой?
— Я не знаю. Смотри, — сказал Бернард и протянул фотографию.
Юэн приподнял фонарик, чтобы пучок света стал более рассеянным, и всмотрелся в снимок.
— Это местный призрак?
— Полагаю, что да.
На снимке, на фоне стеллажей с книгами, проступал слабо различимый человеческий силуэт. По комплекции можно было сделать вывод, что это ребёнок. Однако ни лица, ни деталей одежды не разобрать.
— Друг Алисии? — хмыкнул Юэн, возвращая фотографию. — Какая его история?
— Нет никакой истории. Мне ничего не удалось найти. В этой школе не случалось никаких инцидентов.
— Да, так же как и в нашей библиотеке, — с горькой иронией отметил Юэн. — «Ничего не случилось. Ремонт производился по плану, а не из-за того, что ограждения не выдержали и маленькая девочка упала и расшиблась насмерть».
— Об этом я и говорю. Я не знаю, чего ожидать от этого места. И не знаю, обитает ли призрак именно в библиотеке, просто предупреждаю. Нам вдвоём нужно быть очень бдительными, моё предчувствие усилилось.
— Ладно, — серьёзно ответил Юэн. — Раз уж мы наконец начали разговаривать об этом конструктивно. Что мне делать, если ты вдруг упадёшь в обморок?
Бернард пожал плечами.
— Попробовать привести меня в чувство.
— Я не умею делать искусственное дыхание, если что.
— А я-то думал, что оказание первой медицинской помощи тоже в длинном списке твоих умений, — усмехнулся Бернард. — Хлопков по щекам вполне будет достаточно. Но будем надеяться, что всё обойдётся. Идём?
Юэн молча кивнул. Энтузиазма продолжать экскурсию по заброшенной школе у него поубавилось. Главным образом потому, что он стал чаще оглядываться по сторонам и держаться к Бернарду ближе.
На втором этаже находились классные комнаты, отличавшиеся от тех, которые были внизу, тем, что предназначались для учеников постарше. Вместо рисунков — учебные памятки. На учительских столах — пачки с докладами, конспектами и контрольными.
Юэн где-то нашёл маленький значок с эмблемой школы и передал Бернарду в качестве «незначительного сувенира, который можно прихватить отсюда и не страдать от чувства вины».
Класс химии оказался открыт, но кроме склянок больше внутри ничего интересного не нашлось. А вот склад с химическими реактивами был закрыт. Но, как предположил Бернард, все реактивы скорее всего вывезли. Это мебель и тесты с оценками можно было оставить.
Бернард с Юэном переглянулись, когда остановились в коридоре перед приоткрытой дверью, ведущей в библиотеку. В словах не было необходимости. Они уже всё обговорили.
Держа фонарик в руке, как пистолет, Юэн аккуратно толкнул дверь. Скрипнули петли. Бернард напрягся и приготовился схватить Юэна и потянуть обратно в коридор, если вдруг что-то начнёт на него падать. Внутренности сжались в ледяной ком, к горлу подкатила тошнота. Сильно запахло старыми книгами. Юэн отключил фонарик, потому что в помещении было относительно светло. И... никаких призраков. Более того, предчувствие Бернарда испарялось, будто призрак, если он здесь всё же был, удалялся от них.
Бернард заглянул за стеллаж. Юэн покопался на полках в поисках чего-нибудь интересного, но кроме учебной литературы и нескольких детских художественных книжек с иллюстрациями больше здесь ничего не было.
— Хочу тебе признаться, — сказал Юэн, когда они вышли обратно в коридор. Бернард даже расстроился из-за того, что ему не удалось увидеть призрака, шестое чувство точно зафиксировало что-то потустороннее. — Я не большой фанат библиотек. Пожалуй, у меня аллергия на книжную пыль.
Оставшуюся половину второго этажа они прошли в относительно расслабленном состоянии. Юэн даже повеселел от того, что во время посещения библиотеки не пришлось приводить Бернарда в чувство. Дрожь продолжала совершать на него периодические набеги, и тогда он начинал активно трогать предметы вокруг, приоткрывать откидные крышки парт и изучать их содержимое. А у найденного в одной из учительских глобуса простоял минут пять, пока Бернард громко его не окликнул.
— Мне кажется, здесь что-то есть, — сказал Юэн, когда они уже подходили к лестнице. — Я верю снимку твоего отца и верю твоему призрачному радару. Просто призрак решил не показываться. Может быть, специально, потому что мы сильно хотели его увидеть.
— Мы... хотели... — задумчиво повторил Бернард. — Думаешь, у призраков настолько трудные характеры?
— А как ещё объяснить то, что все, кто тебе попадался, были разными? Кто-то притянул тебя из другого города, кто-то вообще не хочет контактировать с людьми, кто-то просто вёл тебя к своим останкам. У них у всех разная мотивация.
— Думаю, даже к лучшему, что здешний призрак не объявился. Мы быстро управились.
— Я так голоден, что съел бы две огромные пиццы в одну рожу, — мечтательно сказал Юэн. Он прибавил шаг, когда они оказались в холле, у выхода, с картой страны.
Внезапно нахлынувшее неприятное предчувствие заставило Бернарда остановиться. Краем глаза он заметил, что рядом с ним кто-то стоит. Ноги будто прилипли к полу, мышцы одеревенели, а язык распух и не двигался. Сбоку стоял мальчишка, от которого веяло могильным холодом и почему-то сырой землёй. Сквозь его бледную кожу просвечивалась скамейка и серая стена с плакатом «Не говори с незнакомцами!», а мутные глаза со светлыми зрачками смотрели на Бернарда безэмоционально.
— Ты мой брат? — спросил призрак. — Ты пришёл за мной?
Бернард в ответ смог лишь едва заметно покачать головой. Маленькая призрачная ладошка потянулась к нему. Бернард боязливо увёл руку в сторону и отшатнулся. Под ногами скрипнули доски.
— Ты не мой брат, — ледяным тоном вынес вердикт мальчишка. — Но ты можешь помочь мне уйти. Здесь стало совсем скучно. Никого нет, — последние два предложения сочились отчаянием, и Бернард испытал сильное чувство жалости к этой заблудшей и одинокой душе.
«Как?» — мысленно задал вопрос он. Бернард крепко сжал в одной руке фонарик, а другой нащупал в кармане куртки маленький ловец снов. Погладил пальцем бусины. Сейчас, думал он, самое время амулету проявить свои защитные свойства.
На тусклом полупрозрачном личике отобразилось что-то похожее на улыбку. Ребёнок протянул руку. Жест пригласительный, ненавязчивый. Сглотнув образовавшийся в горле ком, Бернард всё-таки коснулся призрачной ладошки. Холод обжёг пальцы и стремительно побежал вверх по руке, потёк по кровеносным сосудам, отдался резкой болью сначала где-то в районе затылка, потом запульсировал в висках. Свет от фонарика начал гаснуть, будто садились батарейки, пока мрак не заполнил собой всё вокруг. На мгновение Бернард потерял опору и успел подумать, что, возможно, Юэн, оказываясь в темноте, испытывает нечто аналогичное.
Однако это продолжалось недолго. Во мраке начали проступать очертания холла. Карты на стене не было вовсе, да и сами стены выглядели иначе. В помещении светло, двери открыты, ходят дети, но всё как в тумане. Ничего не разберёшь. Детали стёрлись, остались лишь мерцающие очертания. Звуки приглушены. И тем не менее Бернард понял, что это не совсем тот самый холл, в котором он встретил призрака. На скамейке сидит мальчишка и завязывает шнурки на ботинке. Рядом с ним стоит взрослый и держит рюкзак. Расправившись со шнуровкой, мальчишка весело спрыгивает со скамейки, хватает рюкзак и вместе со взрослым уходит через двойные двери, из которых сочится столь яркий свет, что больно на него смотреть. Затем аналогичная сцена повторяется несколько раз с незначительной разницей в действии мальчишки и взрослого. Суть одна: кто-то, вероятно, родственник, может, тот самый «брат», просто забирает ребёнка со школы. Ничего особенного, но призрак показывает именно эти кадры, значит, они для него важны.
Декорации неожиданно меняются. Мальчишка сидит перед огромным столом, опрокинув голову на грудь. Вокруг него много взрослых, они переговариваются. В гомоне их голосов можно разобрать лишь отдельные слова, и по этим словам Бернард понимает, что с тем человеком, являвшимся для мальчишки единственным опекуном, что-то произошло. И люди вокруг решали судьбу парнишки, а он никак не мог понять, почему его брат не пришёл за ним сегодня и не придёт уже никогда.
Локация вновь меняется. Мальчишка лежит на койке в лазарете (который в настоящем времени оказался закрыт). Бернард смотрит его глазами. Потолок над ним кружится, будто на карусели. За столом, у окошка, сидит девушка в белом халате и чепчике. Она заполняет какие-то бумаги и тоже, как потолок, кружится. На белом стеллаже рядом с цветком в горшке стоит радиоприёмник, из которого льются помехи. От этих скребущихся и визжащих звуков мальчишке становится совсем плохо. Химический запах лекарств практически невыносим. Мальчишке начинает казаться, что комната раскачивается и он вот-вот упадёт с койки. Он закрывает глаза и мысленно просит брата забрать его отсюда. Под языком медленно тает горькая таблетка. Парнишка остервенело выплёвывает её. Медсестра даже не оборачивается.
Бернард стоит посреди пустого класса. Яркий солнечный свет втекает в помещение сквозь приоткрытые жалюзи. Между рядами парт идёт мальчишка. Он не отбрасывает тень и не оставляет следов на пыльном полу.
Пахнет пылью и старыми книгами. За окошком хмурое небо.
— Ты мой брат?
Перед ним (или ними, потому что Бернард снова смотрит глазами мальчишки) стоит человек, заслонивший лицо объективом фотоаппарата. Раздаётся привычный щелчок. Руки опускают фотоаппарат, и Бернард узнаёт в человеке... своего отца. Да, это Грегор Макхью. Блик на стёклах очков скрывает его глаза, но Бернард точно уверен, что это отец, прибывший в закрытую школу за призраками. Отец как-то дёрганно делает несколько шагов в сторону. Заглядывает за стеллажи. У него один рукав пальто нормальный, а другой небрежно закатан. Ботинки в грязи. Волосы чуть взъерошены, и отросшая щетина, а отец, в нормальное время, никогда себе такого не позволял.
— Ты пришёл за мной? — спрашивает призрак, но его слов Грегор не слышит.
Грегор осматривается так, будто находится в помещении один. Хотя, казалось бы, вот перед ним стоит призрак — плёнка потом это докажет — но сейчас он не видит ничего. Потому что он не мог видеть. Могла видеть только мать.
— Ты не мой брат, — с огорчением произносит мальчишка и сонно прикрывает глаза.
«Спасибо», — явственно услышал Бернард и, чувствуя, как кто-то бьёт его по щекам, открыл глаза. Он прищурился от яркого света фонарика и попытался привстать, но перед глазами всё кружилось, и от этого тошнота завладела разумом.
— Я так точно поседею, — хрипло произнёс Юэн. — Ты живой?
— Вроде бы, — с сомнением ответил Бернард, чувствуя привкус крови на губах.
Юэн было подался к нему, но потом отпрянул.
— Ух ё...
Бернард машинально поднёс руку к лицу и осознал, что у него из носа текла кровь, с подбородка капая прямо на куртку и джинсы. Он покопался в кармане и достал бумажный платок. Головокружение ослабевало, но запах пыли почему-то сильнее прежнего давил на лёгкие. Он раздражал.
— Ты сильно ударился? Голова не болит? — настороженно и одновременно ласково спросил Юэн, протянув руку и мягко проведя по затылку Бернарда.
В ответ Бернард промычал что-то неразборчивое. Голова у него не болела, но всё ещё кружилась. Свободной рукой он коснулся фотоаппарата, но решил, что проверит технику потом. Юэн с особой заботой принялся отряхивать его волосы и куртку от пыли.
— Можешь идти? — спросил он. Бернард молча кивнул. — Тогда пойдём отсюда.
Юэн подхватил его за плечо, и они выбрались на свежий воздух. Кровь из носа перестала идти, но после контакта с призраком Бернард чувствовал себя жутко усталым. Впрочем, он был вполне в состоянии передвигаться сам. Правда, перелезть через ограждение самостоятельно так и не смог. Юэн подсадил его и перебрался сам. По дороге к машине им повстречалось несколько прохожих. Никто ничего не спросил, но взгляд у некоторых был крайне удивлённым.
Бернард приблизился к водительской двери, на ходу доставая ключ от машины.
— Э-э, нет, Берн, за рулём ты в таком состоянии не поедешь.
— Ага, здесь предлагаешь остаться? — вяло спросил Бернард, потянувшись к ручке.
— Я серьёзно, — строго сказал Юэн, перехватывая его за предплечье. — Я поведу.
Облизнув губы, на которых ещё ощущался привкус крови, Бернард усмехнулся.
— У тебя есть водительские права? — он говорил медленно, размеренно, на большее просто не хватало сил. — Те, что нарисовала Джи, не считаются.
— Смотри сюда, — самодовольно сказал Юэн и, достав из внутреннего кармана ветровки карточку, сунул её Бернарду под нос. — Знакомая фотка, да?
— Не знал, что ты занимаешься подделкой документов.
— Всё было по-честному. Да, у меня есть водительские права, но нет личной машины.
— Когда ты успел их получить? — спросил Бернард, внезапно пошатнувшись. Юэн интуитивно схватил его за плечо.
— А ты думал, я тогда просто так припёрся к тебе в студию в ливень?
— Почему ты не говорил?
— Потому что ты не спрашивал. Очевидно.
— Логично, — кивнул Бернард. — В таком случае... — он взмахом руки указал на машину. — У тебя хоть реальный опыт вождения есть?
— Лучше. У меня есть реальный опыт наблюдения за твоим вождением.
— Ладно, у нас всё равно нет иного выхода.
Бернард чувствовал себя максимально не в своей тарелке. Он на пассажирском сидении, а за рулём Юэн. Может быть, галлюцинации продолжались? А он просто до сих пор валялся где-то в заброшенной школе. Пятна от крови на коричневой куртке с пилотским значком были слабо заметны, а вот на голубых джинсах — сильно. Как смог, Бернард привёл своё лицо в порядок, чтобы не быть похожим на вампира, выпившего всю кровь из жертвы. Юэн вёл машину спокойно, скорость не превышал, но и не тащился как тихоходное транспортное средство. Передачи переключал плавно. Даже не забывал включать поворотники. В общем-то, наверное, и не было ничего удивительного в том, что у него имелись права. Машина, «вишенка», была у Морин. И, возможно, не переедь Юэн к Бернарду, он бы разъезжал на ней.
— Чего я ещё не знаю? — спросил Бернард, закрывая солнцезащитный козырёк с зеркальцем.
— Мно-о-го чего, — протянул Юэн, заёрзав на сидении. Он будто бы только и ждал этого вопроса. — Например, я люблю молочный шоколад с цельными орехами и содовую с апельсиновым вкусом.
— Про последнее я уже понял.
— Ну а так, даже не знаю, что тебе ещё рассказать. И надо ли. Как по мне, так всё должно происходить постепенно. Нельзя вываливать на человека разом все полезные и бесполезные факты о себе. Может случиться информационный шок.
— Согласен, просто... — покачав головой, Бернард посмотрел в окошко. — Неожиданно узнать после столько времени знакомства, что у тебя есть водительские права.
Юэн рассмеялся.
— Всеми силами стараюсь не терять титул непредсказуемого идиота.
— Наконец, у меня появился личный водитель, — сказал Бернард, одобрительно кивая. — Теперь я могу не беспокоиться о дороге, задумчиво смотреть в окошко, попивая пиво, и подпевать песням на радио.
— Я смотрю, тебе стало лучше.
— Мне нормально, — безэмоционально протянул Бернард. — Более-менее. Но больше я сегодня никуда не пойду. Кажется, когда мы приедем домой, я сразу завалюсь спать.
— Эх, а я думал, что если мы управимся в заброшке быстро, то приглашу тебя на репетицию с моими друзьями.
— Извини, в другой раз.
— Переходим в режим отложенной жизни.
— Я сегодня правда не в том состоянии, — устало вздохнул Бернард.
— Да я вижу и не обвиняю, — просто сказал Юэн, кинув обеспокоенный взгляд на Бернарда. — В другой раз, так в другой раз. Сегодня тебе надо отдохнуть.
Бернард развалился на сидении чуть более расслабленно. Глаза слипались, но он не хотел засыпать в дороге. Пришлось приоткрыть окошко. Склонив голову набок, он подставил лицо под слабый поток свежего и прохладного воздуха и сквозь прикрытые веки смотрел на проносящиеся мимо деревья и одинокие дорожные знаки.
— Берн, — сказал Юэн. Не поворачивая головы, Бернард вопросительно промычал на его обращение. — Ты был без сознания пару минут. Я расслабился и отвлёкся, а ты грохнулся в обморок. Призрак будто бы только этого и ждал. Чего он от тебя хотел?
Бернард ответил не сразу. Он ещё несколько секунд вяло смотрел на лес за окошком. Почему-то именно сейчас тело начало казаться каким-то чрезмерно тяжёлым. Даже повернуть голову стоило огромных усилий. Он набрал в лёгкие побольше воздуха, будто сейчас это был единственный источник энергии, на котором можно существовать.
— Он хотел, чтобы я вывел его оттуда, — Бернард опустил взгляд на свои джинсы. Вернее, на несколько ржаво-коричневых пятен от крови. — Это был призрак мальчишки. Всё, что я смог понять: когда-то давно — школу после этого успели перестроить и закрыть — он в ней учился. Старший брат забирал его после уроков. В один день за мальчишкой никто не пришёл. Ему стало плохо то ли от новостей, то ли из-за чего-то ещё. А потом... без понятия что произошло. Призрак показал только как блуждает по пустующей школе.
Бернард решил опустить то, что в видении также присутствовал Грегор. Потому что у Юэна возник бы шквал вопросов, а Бернард сейчас был не готов разгребать полученную информацию. Он провёл по волосам ладонью, помассировал виски. Ему казалось, что от него сильно пахнет пылью и кровью. Прежде чем завалиться спать по приезде домой, надо где-то взять силы и дотащить себя до ванной комнаты. Бернард сунул руку в карман куртки. Нахмурился. Затем проверил другой карман.
— Что-то потерял? — спросил Юэн, заметивший, как Бернард обеспокоенно роется в карманах куртки и джинсов. — Телефон?
— Ловец снов.
— Предлагаешь вернуться и поискать его?
— Нет, — вздохнул Бернард. — Если таковой была плата, то пусть. Я сделаю ещё.
Повисло молчание. В салоне даже не работало радио.
— Я думаю, нам нужно взять перерыв, — после долгой паузы сказал Юэн. — С этими заброшенными местечками и призраками. Тебе не кажется, что мы нырнули как-то очень глубоко во всю эту мистику?
— Мне кажется, что мы начали как-то часто использовать слово «мы», — бросил Бернард.
— А мне не кажется, — усмехнулся Юэн.
На самом деле Бернарда немного зацепило это самое «мы», потому что если уж и разбираться, то «нырял глубоко в мистику» только Бернард. И он чувствовал себя ответственным за то, что происходит с ним и с Юэном. Но если не придираться к словам, то перерыв действительно был необходим.
— Ты прав, нам надо пожить какое-то время без всего этого. К тому же сейчас я начал работать с Виктором, попутно следя, как проходит ремонт. Надо сосредоточиться на житейских вопросах.
— В твоём случае даже не знаю, что лучше выбрать, — сказал Юэн, приподняв руку ладонью вверх. — На одной чаше весов трудоголизм, на другой — спиритизм и индустриальный туризм.
Бернард шутки не оценил. Главным образом потому, что глаза вновь начали слипаться и реагировать на что-либо стало слишком энергозатратно. Но Юэн отчасти был прав: Бернард имел свойство впадать в крайности. И из одного дела приходилось вытягивать себя другим. Может, так было у многих. Может, это нормально. Но Бернарда волновал плохой пример своего отца. И показанное призраком воспоминание о визите Грегора, поглощённого охотой за сверхъестественным, он воспринял как предостережение.
Ловец снов мог просто выпасть из кармана, когда Бернард потерял сознание в холле, прямо у самого выхода. Но больше хотелось верить, что амулет послужил своеобразным пропуском в лучший мир для призрака мальчишки, по каким-то причинам прикованного к заброшенной школе Боунсроуд.