Плёнка #8
Бернард толком не слушал Эрику, но приходилось делать вид, что понимает, о чём она говорит.
Совместные посещения бассейна начали входить в привычку. Как и недолгие беседы около разграничителей. В начале тренировки Эрика как обычно стеснялась, но минут через десять-пятнадцать готова была без смятения рассказывать Бернарду о библиотеке, о младшем брате, об изучении иностранного языка и ещё много о чём.
С тех пор, как они начали плавать вместе, их отношения больше походили на дружеские. Бернард даже подумал, что сейчас Эрику гораздо проще было назвать подругой, чем когда-либо. И обычно он был внимателен к собеседнице, но после того раза, когда заметил в бассейне девочку в светло-жёлтом купальнике, подозрительно похожую на призрака, истории Эрики стали менее интересными и отошли на второй план. Бернард не мог сосредоточиться и постоянно отвлекался, изучал посетителей и пытался отыскать среди них «статичную» призрачную фигуру ребёнка. Хорошо, что всегда чаще говорила Эрика. Бернард в основном только слушал, понимающе кивая или задавая односложные вопросы. Поэтому если она и заметила, что Бернард не слишком заинтересован в её историях, то виду не подавала.
К концу заплыва от освещения в бассейне снова защипало глаза. Девочку в светло-жёлтом купальнике Бернард в этот раз не увидел. Может, она вовсе не призрак, а просто ребёнок, пришедший с кем-то из взрослых. А то странное ощущение могло оказаться ошибочным.
«Наверное, я перепутал», — подумал Бернард, когда остановился у бортика.
Эрика заинтересованно на него посмотрела с соседней дорожки. Бернард почувствовал себя перед ней неловко из-за того, что за всю тренировку вообще не запомнил ни одного её слова. Поэтому чтобы как-то загладить вину, но больше чтобы не ругать себя за равнодушие, он предложил Эрике сходить в кафе после бассейна и угостить её чашкой какого-нибудь вкусного и согревающего напитка.
Услышав это, девушка зарумянилась и покосилась в сторону.
— Я же с младшим братом... — тихо сказала она.
— Я не забыл. А есть какая-то проблема? — спросил Бернард. — Ему нельзя сладкое?
— Нет, — неуверенно протянула Эрика. — Ему всё можно. Никаких проблем, — она улыбнулась.
После бассейна он подождал их на парковке. Брайсу, младшему брату Эрики, было лет восемь-девять, и чертами лица на свою сестру он был похож лишь отдалённо. Короткие светлые волосы мальчишка постоянно тормошил, а светло-карие глаза смотрели на всё и всех с какой-то неприязнью. Он оценивающе оглядел стоявшего у машины Бернарда с ног до головы, а потом спросил, в какие онлайн игры тот играет на смартфоне. Казалось, это могло стать ниточкой, которая бы их подружила, но Бернард честно признался, что у него нет ни на телефоне, ни на ноутбуке никаких игр да и времени на подобные развлечения не хватает, и Брайс вообще потерял к нему какой-либо интерес. Да уж, с Джинджер было проще.
Брайс с неохотой залез на заднее сиденье. Эрика села спереди. Характеры у неё и у её брата казались диаметрально противоположными. Перспектива посетить кафе Брайса не воодушевила, но он принял идею смиренно и всю дорогу молча поглядывал через окошко на городские улицы. Эрика, наоборот, сияла.
«Видимо, далеко не все братья и сёстры похожи друг на друга», — подумал Бернард.
Вечером в кафе оказалось многолюдно, но свободных столиков всё равно хватало. Брайс спрятался за огромным стаканом горячего шоколада со взбитыми сливками и кусочками клубники и принялся смотреть что-то в своём телефоне, совсем незаинтересованный в происходящем вокруг. Эрика взяла грушевый латте. Бернард не особо хотел сладкого, но для разнообразия решил попробовать латте с солёной карамелью, не пичкать же себя круглосуточно только травяными чаями.
— А это правда, что ты теперь в студии снова работаешь один? — спросила Эрика, когда они сидели за столиком и медленно попивали заказанные напитки. Брайс, полностью поглощённый игрой в телефоне, даже ухом не повёл.
— Да, это правда.
— Недолго продержался тот парень, — осторожно усмехнулась девушка.
— Дольше, чем предыдущие, которых, правда, было не так уж и много.
— Что-то не везёт тебе с ассистентами.
Бернард молча пожал плечами.
— А он всё ещё снимает у тебя комнату? — спросила Эрика, застенчиво убирая прядь светлых волос за ухо.
— Вроде того.
— Понятно...
Прикусив нижнюю губу, Эрика нахмурила аккуратные брови, будто хотела спросить что-то ещё, но Брайс потянул её за рукав блузки.
— Когда мы поедем домой? Я ещё не все уроки сделал на завтра.
Он давно разделался с горячим шоколадом и заскучал в компании двух взрослых, даже игры на телефоне не спасали. Его фраза прозвучала как завуалированный призыв собираться и разъезжаться. И, в общем-то, Бернард был не против, так как надолго засиживаться сам не планировал. Он уже как-то подвозил Эрику до дома, поэтому знал, где она живёт.
Когда машина остановилась около двухэтажного домика с аккуратной лужайкой, Брайс вышел на улицу первым. Он устало поплёлся к крыльцу, на ходу то и дело поправляя ремень спортивной сумки.
— Он не очень общительный и немного странный, — прокомментировала Эрика, смотря вслед уходящему брату. — Прости за его поведение.
— Нет смысла за него извиняться. Он ничего плохого не сделал. Меня тоже считают «немного странным», — напомнил Бернард.
— Я тебя таким не считаю... — смутилась Эрика.
— Я это к тому, что у тебя вполне нормальный брат. Если он всегда был таким, значит, ему просто так комфортно.
— Да, наверное, — пространно ответила Эрика и отстегнула ремень безопасности. — Спасибо за угощение.
Она задержалась на несколько секунд, задумчиво смотря на Бернарда, потом улыбнулась и вышла. Помахала на прощание и постояла на лужайке около дороги, провожая взглядом отъезжающую машину. Брайс тем временем уже давно зашёл в дом.
На ближайшем светофоре, пока горел красный свет, Бернард посмотрел на своё отражение в зеркале заднего вида и подумал о той девочке из бассейна.
«Может, ты всё-таки просто болен? — мысленно спросил он у самого себя. — Зачем специально среди живых ищешь мёртвых?»
Нежелательная способность, от которой вреда было больше, чем пользы, как ни крути, Бернарда всё равно интересовала. Когда видишь что-то необычное, что выделяется на фоне обыденной жизни, оно автоматически привлекает внимание. Но необходимо и свою реакцию уметь контролировать. Образ отца в такие моменты каждый раз маячил перед глазами, наглядно показывая то, до чего Бернард дойти не должен.
Была ли та девочка в жёлтом купальнике призраком или нет, с одного раза сказать сложно. В бассейн Бернард ходить продолжит, но не из-за обитающего там в теории духа. Если она действительно призрак, то, скорее всего, появится снова и сама обратит на себя внимание.
***
В день, который они выбрали для поездки, Бернард снова обнаружил Юэна спящим в повседневной одежде на диване. На полу лежала акустическая гитара, на её корпусе примостился блокнот с яркими мультяшками на обложке (явно из запасов Джинджер). Задача «доползти до второго этажа» в очередной раз оказалась для Юэна непосильной. Закинув одну руку за голову, отчего чёрная толстовка натянулась и обнажила полоску живота, он лежал на спине и спал так крепко, что казалось, поднять его способен только внезапный и оглушающий рёв истребителя. Бернард, конечно, попробовал разбудить его гуманными методами, несколько раз позвал по имени, потряс за плечо, но на Юэна это не возымело никакого эффекта. Более того, эти жалкие попытки только помешали его сновидениям, и Юэн, промычав что-то неразборчивое, вообще повернулся спиной и обнял себя за плечи. Бернарду осталось только убрать гитару с блокнотом в сторону и на выходе из комнаты бросить контрольный взгляд на пребывающего в царстве сна Юэна. Зелёные носки с кактусами были единственной яркой деталью в его сегодняшнем или, вернее сказать, уже вчерашнем, образе.
Конечно, они договаривались относительно сегодня ещё позавчера, когда состоялся акустический концерт в «Синем светильнике», но Бернард прекрасно видел, что Юэн чересчур активен в последнее время. Его чрезмерная энергичность больше похожа на физическое проявление стресса. У него был всего второй выходной за последние две недели. А учитывая то, что в прошлый раз они посещали заброшенную закусочную, то, можно сказать, даже первый выходной. Поэтому Бернард оставил попытки его разбудить. Пусть человек выспится. От морального выгорания никто не застрахован, даже такие энергичные личности, как Юэн.
Можно было поехать в студию, пусть и утро близилось к полудню, но Бернард решил использовать время с пользой и пошуметь на кухне, перебирая посуду, от которой уже давно хотел избавиться. Всё равно сон Юэна далёк от понятия «чуткий», поэтому шум наведения порядков ему не страшен.
Он объявился на кухне всё в той же одежде, в которой спал, часа через полтора-два, когда Бернард уже насобирал на выброс пару пакетов старых кастрюль, сковородок, тарелок и столовых приборов, к которым вряд ли когда-либо притронется.
— Доброе утро, Спящая красавица, — поприветствовал Бернард.
— Ага, — промямлил Юэн и, зевая, вяло плюхнулся на стул. Он взъерошил волосы и, заметив пакеты с посудой, оживился: — Ого, мы что, уже переезжаем?
— Да.
— Сколько я проспал? Который час? Какой год вообще?
— Три тысячи сто сорок седьмой год после завоевания планеты искусственным интеллектом. Уже вот сто лет люди живут в резервациях, а посуду я собрал для переработки...
Юэн сонно засмеялся и потёр глаза тыльной стороной ладони.
— Да, по ощущениям я так долго и спал. Как всегда пропустил всё самое интересное. А почему ты не в студии? — он похлопал себя по карманам джинс. — Чёрт, за телефоном далеко идти, сколько сейчас времени-то?
Бернард кивком указал на свой смартфон, лежащий на столе. Юэн ткнул по экрану. Дисплей вспыхнул, отображая дату и время, и Юэн застыл, хмуря брови.
— Я не в студии, потому что мы планировали сегодня кое-куда съездить, но так как ты крепко спал, я решил заняться домашними делами.
Юэн помотал головой, будто пытаясь развеять морок перед глазами.
— Подожди, сейчас что, около часа дня? — спросил он, посмотрев на Бернарда округлившимися от удивления глазами.
— Очевидно, что не ночи. За окном, как видишь, светло.
Юэн смачно треснул себя по лбу и вскочил с места.
— Десять минут, — бойко сказал он, показывая почему-то только пять оттопыренных пальцев, — и я готов отправиться с тобой хоть на край света.
Бернард усмехнулся.
— Край света слишком далеко. Не в этот раз, но давай собирайся тогда. Время пошло.
Юэн молнией унёсся в ванную, а Бернард принялся прибираться и собирать перекус с собой в дорогу. Он даже не стал отговаривать Юэна от поездки. Парень всё равно не согласится остаться дома в свой выходной. Бернард, правда, рассчитывал, что в путь они выдвинутся пораньше, чтобы уж наверняка вернуться домой засветло, однако стоило просто принять, что не всегда всё идёт по плану.
***
Машину пришлось оставить в самом начале дороги, спрятать её среди деревьев на площадке для отдыха. Со стороны шоссе всё было скрыто от посторонних глаз, да и зелёный цвет машины сливался с листвой.
Сквозь рваные прорези истончившихся облаков проглядывало серо-голубое небо. Солнце в послеобеденное время грело вяло и медленно катилось к горизонту, утопающему в туманной дымке.
Идти пришлось минут пятнадцать-двадцать, однако прогулка оказалась очень кстати, потому что до этого они находились чуть более двух часов в пути. Бернард не сообщал Юэну, куда они едут. Юэн тоже не спрашивал, предпочитая узнать непосредственно на месте, но в дороге для развлечения строил догадки. Ещё он подпевал радио, показывал свои любимые песни и много болтал о работе. Может, по пробуждении он и выглядел потерянным и вялым, но после того как принял душ и переоделся, вновь перешёл в свой обычный энергичный режим.
Было заметно, что дорога, по которой они шли, давно не использовалась, и всё же состояние её было намного лучше, чем у дороги, ведущей к старой закусочной. Никаких упавших деревьев, преграждающих путь. Однако ветки и сухая листва на проезжей части красноречиво говорили о запустении. В тишине раздавались одинокие голоса птиц.
Чтобы Юэн не болтался без дела, Бернард выделил ему один из своих цифровых фотоаппаратов. И теперь парень, гордо приподняв подбородок, придерживал свисающий с шеи фотоаппарат как золотую медаль. Лёгкая ветровка с капюшоном у него, как обычно, была нараспашку, а кофта под ней — без надписей и рисунков, что даже странно. Для вылазок по заброшенным местам Бернард отыскал старенькую вельветовую куртку, которая, правда, чуть жала в плечах, потому что под низ он предусмотрительно надел толстовку — к вечеру обещали похолодание.
Когда впереди показалась будка со шлагбаумом и высокое сетчатое ограждение с колючей проволокой, Юэн нервно усмехнулся.
— Это что, тюрьма? — спросил он.
— Нет. Всего лишь заброшенный аэродром.
— Всего лишь... — медленным эхом повторил Юэн. — Понятно, ставки растут. Обыкновенные заброшенные дома — уже пройденный этап. Переходим на грандиозные и обширные локации. Но если это «всего лишь аэродром», то сложно предположить, что будет дальше...
— Я не выбираю места по нарастающей, если ты об этом, — усмехнулся Бернард. — Давно хотел сюда съездить и, пока погода позволяет, решил, что сейчас самое время.
Они приблизились к шлагбауму и оценивающе оглядели будку, Бернард сделал несколько фотографий. Юэн с искренним усердием старался открыть дверь в контрольно-пропускной пункт, но в итоге только едва не оторвал ручку и испачкал ладони в ржавчине. Они заглянули через уцелевшее и запылённое окошко, но ничего интересного внутри не оказалось. Ни старой забытой униформы охранника, как в «Вайтбридже», ни каких-либо рабочих журналов, вообще никаких остатков прежней бурной деятельности, только стол, стул и шкафчик.
— Даже как-то неинтересно, — недовольно хмыкнул Юэн.
— Потому что самое интересное дальше, — загадочно ответил Бернард и широким взмахом руки указал на огромное открытое пространство за сеткой с колючей проволокой.
Чтобы попасть на территорию, достаточно было пролезть под крепким шлагбаумом, который ни на дюйм не сдвинулся с места, когда Юэн из чистого интереса подёргал его. Оказавшись на дороге по ту сторону сетчатого ограждения, Бернард сделал ещё несколько фотографий уже с ракурса «изнутри», а Юэн пошутил про то, как хорошо, что не пришлось использовать кусачки.
Несмотря на то, что кусачки действительно всегда валялись в рюкзаке, Бернард не хотел их использовать и по-варварски проникать на территорию. Он предпочёл бы сперва обойти весь аэродром по периметру в поисках искусственной или естественной лазейки. Однако им не пришлось даже исследовать ограждение, заброшенный аэродром оказался гостеприимным.
Они неспеша шли по дороге, приближаясь к взлётно-посадочной полосе. Бернард на ходу достал из рюкзака фонарик и протянул Юэну.
— Возьми на всякий случай.
— Батарейки не умрут в самый ответственный момент?
— Надеюсь, мы управимся до темноты, несмотря на то что выехали значительно позже запланированного. На всякий случай я прихватил запасной фонарик и две пачки батареек.
— Такими темпами скоро придётся брать с собой походный рюкзак, — хихикнул Юэн, отправляя фонарик в карман ветровки, и обвёл взглядом открытое пространство. — Не думал, что такие места могут быть заброшенными. Мне казалось, аэродром — это важный крупный объект, на территории которого всегда должно что-то происходить.
— Ты удивишься, но в одной нашей стране очень много заброшенных аэродромов. Я сам не предполагал.
— Здесь что-то произошло? — поинтересовался Юэн.
— Везде что-то происходит, — философски отметил Бернард. — Но да, авиакатастрофа здесь действительно имела место быть, однако аэродром закрыли не из-за этого.
Юэн с выражением трепетного интереса на румяном лице готов был слушать историю очередного заброшенного местечка. Чтобы ничего не напутать, Бернард достал из рюкзака несколько помятых статей, в которых жёлтым маркером выделил самое основное. После того как они с Юэном начали составлять досье на призраков, он и к статьям стал относиться более структурированно. Можно было даже сказать, что на каждое местечко он заводил «дело», скреплял материалы и информацию, приправляя их собственными снимками или снимками отца, если таковые имелись.
— Аэродром Виллем-Портри был построен больше пятидесяти лет назад под боком
одноимённого городка. Долгое время использовался в государственных целях для пассажирских и грузовых воздушных перевозок. Однако в целом — аэродромы убыточны. Старые взлётно-посадочные полосы требуют крупных капиталовложений, из-за чего большое количество аэродромов переходит в статус «не действующий». То есть, если быть точным в выражениях, то Виллем-Портри не заброшен, а законсервирован из-за недостатка финансирования.
— Удивительно, как некоторые места, за которыми раньше требовался тщательный уход, теперь никому не нужны, — сказал Юэн, оглядывая горизонт. Тут он вспомнил, что у него тоже есть фотоаппарат, и попробовал сделать несколько снимков.
Вяло проглядывающее сквозь облака солнце продолжало клониться к острым макушкам деревьев. Через трещины в покрытии на взлётно-посадочной полосе пробивалась трава и мелкие хрупкие кустарники. На территории аэродрома, ближе к лесу, виднелось несколько полукруглых ангаров. Однако Бернард планировал сначала посетить другие сооружения, если те будут открыты. Особый интерес представляла диспетчерская, похожая на перевёрнутый трапециевидный аквариум. Судя по горящему взгляду, Юэн тоже хотел туда попасть.
— Так что здесь произошло, Берн? — обернувшись, спросил Юэн.
Бернард сделал несколько фотографий и снова обратился к статьям.
— За пару лет до консервации аэродрома, при заходе на посадку один из самолётов попал в сложные метеоусловия, — прочитал он и добавил уже от себя: — типичные для нашей местности: порывистый ветер, сильный ливень, гроза. Воздушное судно отклонилось от схемы захода на посадку, о чём службе движения доложено не было, и столкнулось с землёй. Из-за неблагоприятных погодных условий самолёт обнаружили только спустя сутки в нескольких милях от аэродрома в лесу. На борту было девять человек, включая одного ребёнка, никто из них не выжил. Расшифровать данные чёрного ящика не удалось. Поэтому до сих пор никто не знает, по каким причинам капитану пришлось уклониться от курса и почему он не доложил об этом в диспетчерскую. Предполагают, что в самолёте были неисправности, на которые почему-то закрыли глаза при вылете — не досмотрели, не перепроверили. Кого-то пытались призвать к ответственности, но вину доказать не удалось.
— Жуткая история. Жаль, конечно, что если виновный и был, то он не получил соответствующего наказания за своё халатное отношение. Человеческий фактор — основная причина происшествий, — сказал Юэн. — Но с другой стороны, людей это бы всё равно не вернуло.
— К сожалению, да.
— Как думаешь, здесь могут быть призраки? — тихо и осторожно спросил Юэн, воровато оглядевшись по сторонам.
— Не знаю, пока я никого не видел, — сказал Бернард и вздохнул. — И хорошо, не хотел бы, чтобы кто-то из них поделился со мной кадрами авиакатастрофы, — он повёл плечами, ощутив, как неприятно мурашки пробежались вдоль позвонков.
Конечно, если привязываться к деталям, то призраки должны обитать ближе к месту крушения самолёта, а не на территории аэродрома. Наверное. Всё-таки этот вопрос ещё следовало изучить. Но в данном случае Бернард не хотел копаться в подробностях и не жаждал привлекать внимание возможных призраков. Он испытал странное ощущение, когда только ступил на территорию аэродрома. Оно было не таким явственным, как когда он видел призраков до этого, но некая доля тревоги всё-таки комом холодела внутри. Может, просто из-за того, что он прочитал статью об авиакатастрофе несколько раз, прежде чем отправиться сюда, поэтому сейчас старался мысленно возвести вокруг себя антипризрачный барьер.
— К слову, то было единственным происшествием на счету аэродрома, — сказал Бернард, считая важным развеять мрачную атмосферу и не заканчивать историю Виллем-Портри на печальной ноте. — В остальное время здесь не произошло ни одного ЧП.
Юэн предпочёл отмолчаться. Сделав достаточное количество фотографий, Бернард махнул в сторону диспетчерской, и со взлётно-посадочной полосы они вышли на так называемый перрон — часть лётного поля, предназначенная для посадки и высадки пассажиров, погрузки и выгрузки багажа, почты и так далее. Красные, жёлтые и белые линии на бетонном покрытии потускнели и практически истёрлись.
Чтобы попасть внутрь здания с диспетчерской вышкой им пришлось обойти строение. Главный вход оказался закрыт, а дверь запасного выхода открывалась туго и не до конца, но в образовавшуюся щель вполне можно было протиснуться. Внутри пахло пылью и затхлостью, в целом было достаточно чисто. Через окна пробивался солнечный свет, однако фонариками воспользоваться всё равно пришлось.
Внутри они передвигались медленно, не отходя друг от друга ни на шаг. Бернард внимательно осматривался, чтобы ничего случайно не задеть, и периодически следил за состоянием Юэна — здесь попадались глухие, абсолютно тёмные закутки — однако парень выглядел спокойно. Когда Бернард ловил его взгляд, Юэн едва заметно улыбался, как бы говоря: «У меня всё под контролем». Бернард коротко кивал в ответ, искренне надеясь, что Юэн больше не будет геройствовать и играть в игру «я буду стоять в этой тёмной комнате, пока моя фобия окончательно не исчезнет или пока не упаду в обморок». Он напевал какую-то мелодию, которая эхом отдавалась в полупустых помещениях.
Шкафы и стеллажи, потёртые, но не поломанные, тянулись вдоль стен, рабочие столы покрылись толстым слоем пыли. Где-то с потолка пластами обвалилась штукатурка. В некоторых комнатах остались горшки с давно умершими растениями. Юэн чуть не споткнулся об опрокинутое мусорное ведро, но Бернард успел схватить его за плечо.
— Спасибо, — сказал Юэн, склонив голову в благодарственном жесте. — Что бы я без тебя делал?..
— Тебя бы здесь не было и ты бы не споткнулся, — бесстрастно заметил Бернард и убрал ведро с прохода.
— Да, логично, — усмехнулся Юэн и чихнул целых три раза от поднятой в воздух пыли.
Внутри здание казалось значительно крупнее, чем выглядело снаружи. Много комнат, много коридоров. Это место не покидали в спешке, и тем не менее Бернард с Юэном периодически натыкались на оставленные вещи: кружки с тёмным налётом от кофе или чая, разная канцелярия, вроде проржавевших скрепок, не пишущих ручек, огрызков карандашей и старых потрёпанных папок. Где-то на напольных вешалках висели рабочие куртки с нашивками службы аэродрома. В небольшой комнате, больше похожей на кладовку, на полу маленьким комочком перьев валялась мёртвая птица. По всей видимости, она залетела через приоткрытое окошко, а вот выбраться тем же путём не получилось. Бернард прикрыл окно, чтобы ни одна птица больше не попала в ловушку.
В лабиринте комнат они едва нашли лестницу на второй этаж. В диспетчерской были огромные наклонённые под углом окна, через которые хорошо просматривалась взлётно-посадочная полоса и в целом вся территория аэродрома, но из-за грязных и затемнённых стёкол нормальных фотографий отсюда не сделать.
По форме вышки, полукругом, располагались массивные диспетчерские пульты со встроенными экранами. Сохранились даже кресла, в которых когда-то сидели диспетчеры, самые ответственные за безопасность полётов люди. Юэн, конечно же, не мог упустить возможности понажимать на разнообразные кнопки и оставить на рукавах своей ветровки копившуюся здесь годами пыль. А когда он принялся отряхиваться, они с Бернардом дружно начали чихать, и это совместное действие привело Юэна в ещё больший восторг.
— Слушай, — сказал Юэн, пока они ходили по помещению диспетчерской, и Бернард выбирал, с какого ракурса лучше сделать серию фотографий, — с того нашего разговора, когда мы заполняли досье на призраков, я всё думал про те штуки, которые ты назвал «шумами». Кстати, почему именно «шумы»?
— Не знаю, — пожал плечами Бернард. — Просто это напомнило мне цифровые шумы, проявляющиеся на некоторых фотографиях.
— Ты имеешь в виду хаотичные однотонные или цветные пиксели? Которые чаще появляются при съёмке в темноте?
— Да, именно. Ещё раньше, когда только начинали выпускать телефоны с камерами, на снимках их было много.
— Об этих дефектах я знаю, — кивнул Юэн. — Но о причинах их появления не в курсе.
— Я могу, конечно, рассказать, но это долго и нудно, поэтому просто скажу, что источником цифрового шума является фотосенсор, иными словами сам фотоаппарат. И я подумал, раз вижу какие-то хаотические картинки, то это больше похоже именно на цифровой шум.
— Интересные ассоциации, — усмехнулся Юэн. — Ладно, я хотел спросить ещё кое-что об этих «шумах». Как думаешь, шумы могут быть как-то связаны с той теорией о местах, впитывающих в себя информацию? Может быть, ты видишь... эм-м... энергетику какого-либо места? Или что-то вроде этого.
— Я тоже размышлял о том, может ли это быть как-то связано, но, если честно, не уверен. Впрочем, авторитетных мнений по этому вопросу всё равно нет, поэтому мы можем выдвигать какие угодно теории, — сказал Бернард и махнул в сторону двери, которая вела на балкон диспетчерской вышки. — Как я уже сказал, причиной появления цифрового шума является сам фотоаппарат. И я иногда вижу что-то... личное, скажем так. Допустим, на кладбище я видел ловцы снов, которых там не было и никогда не могло быть. Поэтому я и предположил, что это галлюцинации.
— Давай лучше будем называть это шумами, — предложил Юэн. — Если ты способен видеть призраков, то можешь видеть и ещё что-то потустороннее. На мой взгляд, кладбище — это место, которое впитало в себя достаточно информации, поэтому тебе что-то там померещилось. Я считаю, что подобные случаи тоже надо записывать и изучать, потому — запоминай. Это может оказаться важным, даже если кажется пустяковым.
— Ладно, — кивнул Бернард, толкая дверь и придерживая её для идущего следом Юэна. — В таком случае для нашей «книги» нам придётся взять блокнот потолще.
— Ты так часто видишь эти шумы?
— Нет. Не чаще, чем призраков.
Было приятно выбраться наружу и дышать свежим воздухом. А то от запылённых помещений начинала болеть голова и саднить горло. На улице стало прохладнее. Высоко в небе одиноко парила крупная птица, расправив широкие крылья.
Они прошлись по балкончику, и Бернард сделал несколько фотографий взлётно-посадочной полосы и ангаров. Юэн взялся за поручень на ограждении, проверил его прочность — держалось крепко. Разговор о призраках, вернее, о шумах, природы которых Бернард до сих пор сам не мог понять, заглох как-то сам собой. Почему-то когда они выбрались наружу, вообще захотелось просто постоять и помолчать. Юэн прикрыл веки, подставляя лицо под прохладные дуновения слабого ветра. Он тоже ничего не говорил. Молчать рядом друг с другом было... комфортно.
Они долго стояли на балконе вышки. Рассматривали взлётно-посадочную полосу, ангары, склады и иные сооружения. Наблюдали за безмятежным полётом птиц и за тем, как солнце золотит застывшие облака. И никто из них за это время не произнёс ни слова.
***
— Ничего себе! — воскликнул Юэн, замерев на месте.
— Я оставил самое интересное напоследок, — усмехнулся Бернард.
Они стояли перед самым настоящим самолётом и зачарованно осматривали внушительную находку. Из статей Бернард знал только, что «в ангарах остались законсервированные самолёты». По факту открыты оказались только два ангара, один из которых был пустым, а в другом обнаружилось сокровище. Бернард не разбирался в авиатехнике, но предположил, что это небольшой пассажирский самолёт. Четырёхлепестковые турбовинтовые двигатели располагались на крыльях. Ливреи отсутствовали. На наполовину зачищенном сером корпусе, особенно у швов, виднелись неприглядные жёлто-белые разводы коррозии.
— Так, — Юэн с азартом хлопнул в ладоши. — Нам надо попасть внутрь.
В данном случае Бернард полностью разделял его желание. Побывать в салоне самолёта и запечатлеть интерьер, пусть там всё будет и разобрано, ему и самому было любопытно.
Среди хлама они нашли небольшую передвижную лестницу с площадкой, высоты которой как раз хватало, чтобы дотянуться до ручки. Лестница жутко скрипела на весь ангар, чем перепугала засевших где-то на балках под крышей птиц, колёсики поворачивались с трудом, но откатить её всё-таки удалось.
Юэн, конечно же, вызвался открыть дверь первым и резво вскочил на трап. Бернард сначала потоптался внизу, сомневаясь в устойчивости конструкции, но потом любопытство пересилило и он присоединился к Юэну.
Ручка не поддавалась. Она не сдвинулась ни на дюйм, хотя парни по очереди пытались тянуть и крутить её, как того требовала полустёртая подсказка в виде стрелочки и надписи.
После продолжительных и тщётных попыток попасть внутрь самолёта, раздосадованный Юэн с силой хлопнул по фюзеляжу. Бернард принял неудачу более философски.
— Если ты меня подсадишь, я смогу забраться наверх, — сказал Юэн, он никак не хотел так легко сдаваться. — И оседлать эту огромную железную птицу.
— Я бы на твоём месте не рисковал. Тащить тебя с переломанными ногами до машины как-то нет желания. А «скорая» досюда не доедет, скорее всего. К тому же наверху полувековой слой пыли. Хочешь вытереть её собой?
— Так в том и есть весь смысл! Я залезу наверх, а ты сделаешь самую эпичную фотку в стиле «король пыли»!
— В салон в таком виде точно не сядешь.
— Опять намекаешь про поездку на крыше...
— Не просто намекаю, а предупреждаю.
— Порой ты какой-то чересчур правильный, — обиженно произнёс Юэн.
— Просто я временами думаю о последствиях. Советую тоже иногда так делать.
— Я думаю о последствиях, — кивнув, с уверенностью повторил Юэн. — А тебе советую не паниковать раньше времени. Почему ты так уверен, что я обязательно упаду?
Бернард промолчал и осмотрел самолёт.
— Давай поспорим, что я не упаду, — предложил Юэн, протягивая руку. На его лице играла воодушевлённая улыбка. Уломать Бернарда так просто не получилось, поэтому он прибёг к другим методам — теперь у них в тренде были пари.
— Ладно, я подсажу тебя, — сказал Бернард, делая глубокий вдох. — Но спорить мы не будем. Лучше попробовать залезть с крыла. Выглядит безопаснее.
Оставив фотоаппараты, они с помощью лестницы перебрались на крыло. Бернард присел и упёрся спиной в корпус самолёта.
— Давай, пока я не передумал, — хмурясь, поторопил он Юэна. В голове бился вопрос: «Почему я вообще на такое согласился?»
Юэн приблизился. Поставив одну ногу на колено Бернарда, другую — ему на плечо, он оттолкнулся и быстро и ловко оказался на крыше самолёта. Бернард с опаской посмотрел на него снизу вверх. А Юэн с перепачканной в пыли штаниной самодовольно улыбался ему в ответ.
— Осторожнее там, — сказал Бернард, осознавая, что пути назад уже нет, а он, возможно, сейчас совершил самую глупую ошибку, подвергнув Юэна опасности.
Он застыл на крыле и нащупал в кармане куртки ловец снов.
— Я всегда осторожен, — самоуверенно откликнулся Юэн и прошёлся по крыше самолёта. — Кстати, на самом деле здесь не так опасно, как кажется.
Бернард спустился с крыла и забрал фотоаппараты. Юэн, стоя над кабиной экипажа, уже готов был позировать и только ждал, когда Бернард наведёт на него объектив. Он принимал разнообразные пафосные и геройские позы, шутил и предлагал идеи, с какого ракурса лучше сделать фотографии. Углубившись в процесс съёмки, Бернард немного успокоился. Наверное, стоило поучиться у Юэна воспринимать всё проще.
«Возможно, — думал Бернард. — Я действительно заморачиваюсь и паникую раньше времени. В конце концов, Ю не настолько неуклюж».
Напозировавшись, Юэн присел и свесил ноги на ветровое стекло. Он был похож на ребёнка, которому наконец-то дали заветную игрушку и он вдоволь с ней наигрался. Эта его черта характера — искренняя детская восторженность — каждый раз удивляла Бернарда. Юэн вообще странным образом сочетал в себе какую-то наивную ребяческую непосредственность и трезвую рассудительность вкупе с самоуверенностью, иногда переходящей в упёртость. Приправлял это беззлобными саркастическими комментариями или двусмысленными шутками. Нарочно строил из себя инфантильного парня, а в критической ситуации проявлял смелость и даже самоотверженность.
Бернард был другим. Не противоположность. Просто иной. Он до сих пор не мог понять, как они, может быть, в чём-то и схожие, но в целом такие разные, подружились. Хотя слова «дружба» и «друг» казались Бернарду не совсем подходящими. Откровенно говоря, он не знал, как охарактеризовать их отношения и надо ли это вообще делать, так как не видел особого смысла в терминах и категориях. С Юэном можно было разговаривать о призраках, не думая о том, что он сочтёт Бернарда сумасшедшим. Его присутствие — ненавязчиво. Бернард не чувствовал усталости от долгих бесед, хоть явно не относил себя к любителям поболтать. В компании Юэна было практически как наедине с собой, только чуть шумнее.
— Спускайся, — сказал Бернард, махнув рукой.
— Надеюсь, ты сделал много шикарных фотографий, — сказал Юэн, поднимаясь на ноги, — иначе я не смогу смириться с мыслью, что напрасно отполировал фюзеляж своей задницей.
— Всё по высшему разряду. Чуть позже выставлю счёт за услуги профессионального фотографа, — Бернард приблизился к крылу. — Тебе помочь спуститься?
— Мне что, пять лет? — фыркнул Юэн и, присев, плавно соскользнул с крыши на крыло.
Его джинсы теперь можно было назвать пылесборником, и Бернард всерьёз задумался, пускать ли его в салон в таком виде. Заметив задумчивый взгляд Бернарда, Юэн принялся отряхиваться, приговаривая что-то про то, что совсем не хочет ехать на крыше.
Они вернули скрипящую лестницу на прежнее место. Бернард заметил пятна на куртке и пока стряхивал с себя грязь, Юэн оглядывался с усердием ищейки.
Недалеко от самолёта обнаружилась запасная приборная панель, пестревшая многообразием экранчиков, индикаторов, лампочек, рукояток, тумблеров и кнопок. Юэн не был бы собой, если бы обошёл её стороной. Поэтому пока он кропотливо поднимал в воздух пыль с кнопок и тумблеров, играя в лётчика и передавая воображаемой диспетчерской какие-то сообщения, Бернард осматривался в поисках ещё чего-нибудь интересного. В дальнем конце ангара, скрытого полумраком, он увидел два застывших силуэта.
Внутренности скрутились в ледяной ком. Ничего не сообщая Юэну, Бернард сделал несколько шагов по направлению к таинственным фигурам. Он весь напрягся, чувствуя, как от волнения пружинят ноги. Пальцы крепко сжимали фонарик, который он пока не спешил включать. Люди или призраки? Второе вполне вероятно из-за типичной статичности странных фигур. Видимо, Бернарду всё-таки не удалось скрыться от призраков. Он остановился, пытаясь разглядеть силуэты. Нет, что-то было не так. Чего-то не хватало. «Призрачный радар» не подавал сигналов. Вернее подавал, но не совсем так, как прежде.
Наконец он нажал на кнопку, и луч фонарика высветил два пилотных костюма с гермошлемами, установленных на стойках. Наигравшись с приборной панелью, Юэн материализовался рядом.
— Два костюма, как раз для нас с тобой, — сказал он, мягко толкнув Бернарда в бок локтем. — Жаль, самолёт вскрыть так и не удалось.
Они приблизились к находке. Тёмно-зелёная ткань комбинезонов стала совсем тусклой и серой из-за въевшейся пыли. Забрало в обоих шлемах почему-то отсутствовало.
— Заберём их с собой? — предложил Юэн, задумчиво потирая подбородок.
— Зачем?
— В качестве сувенира. Я видел, что ты иногда тащишь что-нибудь из заброшенных местечек.
— Что-нибудь маленькое, возможно. И то не всегда. Но точно не костюмы пилотов. Ещё предложи самолёт отбуксировать до дома.
— А мы можем? У тебя есть крепкий трос?
С улыбкой на губах Бернард покачал головой. Он попросил Юэна помочь с освещением, чтобы сфотографировать костюмы. В самый последний момент он заметил, как на воротнике одного из костюмов что-то сверкнуло в свете фонарика. Он приблизился и заметил маленький металлический значок — кружочек с крыльями. А вот это вполне могло сгодиться в качестве сувенира. Юэн тщательно осмотрел другой костюм в поисках второго такого же значка, но ничего не нашёл.
— Возьми, если хочешь, — сказал Бернард, протягивая «сувенир».
Юэн забрал значок, рассмотрел его вдоль и поперёк и, приблизившись к Бернарду, прицепил ему на воротник.
— Властью, данной мне мной же, назначаю вас главным пилотом, — торжественно объявил он и похлопал Бернарда по плечу.
— Большая честь для меня, — поклонился в ответ Бернард.
Они прошлись по ангару, но ничего примечательного не обнаружили. Только старое ремонтное оборудование, помосты, лестницы и контейнеры — всё сдобренное толстым слоем пыли, а где-то и птичьим помётом. Двери служебных помещений были либо закрыты, либо завалены хламом.
Устроившись на ящиках ближе к выходу из ангара, они перекусили. Юэн долго жевал сэндвич и огорчённо смотрел на самолёт, в салон которого попасть так и не удалось. Бернард решил его приободрить, сказав, что по стране много законсервированных аэродромов и авиабаз, поэтому где-нибудь они точно найдут самолёт, в котором можно посидеть, потыкать кнопки и покрутить штурвал. Юэн с привычным воодушевлением сообщил, что будет ждать их следующей вылазки.
— Необязательно в заброшенные аэродромы, можно и в другие места.
Бернард до сих пор не совсем понимал, почему Юэн не хочет проводить свои нечастые выходные, занимаясь исключительно своими делами, но решил не задавать на эту тему лишних вопросов. Главным образом потому, что знал, какой услышит ответ: «Я так хочу».
Подкрепившись, они выдвинулись в обратный путь, до машины. Во всю ширь горизонта расстилалось розовое с яркими золотистыми прожилками небо. Желтоватые сверху и сиреневые книзу облака совсем не двигались. Жаркий диск заходящего солнца висел над острыми макушками деревьев. Казалось, если он их коснётся, то растечётся жидким золотом.
— Красиво, — выдохнул Юэн и уселся прямо на взлётно-посадочную полосу. — Давай посидим и полюбуемся.
Бернард давно не видел таких необычайно живописных закатов. Уже отвык, так как над головой чаще было хмурое небо, либо протекающая крыша студии. «Почему бы и нет?». Они управились до темноты и никуда не спешили. Юэн говорил, что вечер у него свободен. Бернард пристроился рядом. Юэн, скрестив ноги, положил руки на колени, приподнял подбородок.
— В следующий раз я возьму с собой гитару, — сказал он, смотря на закат. — Уверен, мало кто может похвастаться, что сидел на заброшенной взлётно-посадочной полосе с гитарой в руках. И ещё, когда я созрею до своего сольного альбома, то мы обязательно приедем сюда, чтобы сделать фотосессию для промо.
— Ты хочешь записать сольный альбом?
— Держу эту мысль в голове. Надо же куда-то девать свои песни, что я написал за последнее время, — сообщил Юэн и с огорчением усмехнулся. — Хочется всего и сразу, но понимаю, что пока надо сосредоточиться на чём-то одном, в данном случае — на работе.
— Понятно, — только и сказал Бернард, изучающе смотря на Юэна. Свет заходящего солнца придавал его коже розовато-бронзовый оттенок.
Юэн повернул голову и улыбнулся.
— Я закатом предлагал полюбоваться, а не мной.
— Да, я что-то задумался над твоими словами, — сказал Бернард, наводя объектив на жёлто-розовое небо.
— Оправдывайся теперь, — ехидно усмехнулся Юэн.
На взлётно-посадочной полосе они просидели до тех пор, пока солнце окончательно не скрылось за деревьями. Розовый закат погас.