Плёнка #7
Когда машина остановилась и они выбрались наружу, на небе уже висела неполная, но яркая Луна. Юэн сделал несколько шагов вперёд и, встав у капота, скрестил руки на груди.
— Красиво, конечно, но это просто... пруд?
Бернард приблизился, держа выключенный фонарик.
Перед ними расстилалась тёмная водная гладь, не подёрнутая даже слабой рябью, как зеркало отражающая звёзды. Острые макушки деревьев забором чернели на фоне тёмно-синего неба. Здесь было ощутимо прохладнее, чем в городе, но Юэн принципиально не стал застёгивать косуху на молнию, потому что так было удобнее и свободнее. В воздухе улавливался тонкий запах тины и рыбы.
— Озеро, если быть точным, — поправил Берн. — Пруд, как правило, имеет искусственное происхождение. Этот водоём естественный.
— Да ты ходячая энциклопедия, — присвистнув, сказал Юэн. — Но, вообще-то, я имел в виду другое: это не может быть «просто озером», здесь явно какой-то подвох. Давай выкладывай, что тут? Старый бункер в лесу? Заброшенная подводная лаборатория? Затопленное поместье?
— Хорошая фантазия, — усмехнулся Бернард. — Здесь правда есть кое-что. Должно быть. Но всё куда банальнее и скромнее, чем ты предполагаешь. Прогуляемся? — он включил фонарик и подсветил широкую тропинку, ведущую к понтону. Из неё вправо, вдоль берега, уходила ещё одна тропинка, менее заметная.
— По лесу днём мы уже ходили, вечером по берегу озера — ещё нет, — задумчиво протянул Юэн. — Я только за, чтобы исправить это недоразумение.
— Тогда идём, — сказал Бернард и, подсвечивая дорогу, двинулся вперёд.
Юэн сделал шаг и остановился.
— Подожди, — озадаченно сказал он. — Чего-то не хватает.
Выключив фонарик, Бернард развернулся к нему.
— Ты без фотоаппаратов, — понял Юэн.
— Да.
— Вот сейчас я удивлён.
Бернард пожал плечами.
— Ничего удивительного. У цифрового фотоаппарата почти сел аккумулятор. А к плёночному остались только неподходящие для ночной съёмки плёнки.
«Странно».
Бернард Макхью, такой предусмотрительный, забыл положить в рюкзак пару лишних катушек с плёнками и запасной блок аккумулятора? Да он даже с собой комплект дополнительных батареек носит! И носков! Хотя всё возможно, и, может, он и сам не предполагал, что они окажутся тут. Ведь в планах был только концерт. Это на вылазки по заброшенным местам он собирается с особой кропотливостью.
— Вот оно что... — сказал Юэн, поравнялся с Бернардом, и они бок о бок зашагали по тропинке вдоль озера. — Тогда не совсем понимаю, зачем мы сюда приехали, если ты заранее знал, что фотографии сделать не получится.
— Может, я и не планировал их делать. Сегодня.
— Иными словами, сейчас у нас что-то вроде разведки? — усмехнулся Юэн.
— Вроде того, — сказал Бернард и тоже усмехнулся. — Но вообще, мне просто захотелось сюда приехать. Подумал, что прогулка на свежем воздухе, за чертой города, пойдёт на пользу.
— Прогулка в тёмное время суток, — поправил Юэн.
— Так уж получилось.
— Если что, я ничего не имею против. Наоборот только за. А то знаешь, дом, работа, сидишь целыми днями в четырёх стенах — угнетает.
— Вот и я о том же.
Они успели отойти от машины на приличное расстояние, когда луч фонарика начал тускнеть.
— Надо было проверить батарейки, — выдохнул Бернард. — Но ладно, мы недолго. Должно хватить.
Рюкзак с содержимым на все случаи жизни Берн тоже с собой не взял. В целях экономии заряда он выключил фонарик, телефон доставать не стал. Глаза уже привыкли к темноте, к тому же Луна светила ярко и город находился недалеко, поэтому можно было обойтись без дополнительного освещения. Юэн тоже решил не доставать телефон, естественный сумрак не зарождал в нём паники, только кромешная тьма замкнутых пространств.
— А здесь круто, — сказал Юэн, смотря в сторону озера. — Серьёзно. Тихо и спокойно. Иногда что-то такое и нужно, когда к концу дня голова начинает гудеть от громкой музыки. Я не знал, что недалеко от моей работы есть такое местечко.
— В окрестностях Глейд-Райт вообще много интересных мест, — с живостью отозвался Бернард. — Только большинство из них желательно посещать днём.
— У нас ещё будет для этого время, — пообещал Юэн.
Он не знал, что думал Бернард, но сам очень ждал выходных. Не потому что работать в клубе было неинтересно. Наоборот, Юэн наконец-то начал чувствовать, что движется в верном направлении, что нащупал что-то своё. Однако работа работой, а поездки с Бернардом — совершенно другое. После них у Юэна обычно появлялось много энергии, много идей, много текстов, много музыки, и из-под пальцев чуть ли не искры летели, когда он брал гитару. За такой заряд вдохновения стоило благодарить не только заброшенные и живописные места. По большей части даже не их, а того, кто в этот момент находился рядом. Как сейчас.
Незаметно для себя Юэн начал насвистывать мотив какой-то мелодии. Он посматривал то на озеро, то себе под ноги на всякий случай, хотя земля была ровной и крепкой, короткая пожухлая трава за кроссовки не цеплялась.
Когда они добрались до лесополосы с редкими деревьями у берега, Юэн разглядел впереди очертания небольшого строения. Бернард включил фонарик. Тусклый рассеянный луч выхватил из темноты деревянную, почерневшую от времени и погодных факторов лачугу. К стене с маленьким мутным окошком была привалена грубо сделанная лодка, по днищу которой пролегала огромная трещина. У пологого спуска к воде, заросшего камышом и рогозом, стояло подобие скамейки. Вид на озеро отсюда был потрясающий. Чистое звёздное небо — редкость в последние дни — выглядело завораживающе. Юэн даже пожалел, что Берни не прихватил фотоаппараты. Фотографировать на телефон нет смысла пытаться, он даже вполовину не сможет передать картинку, оставалось только любоваться.
— Не думал, что всё будет выглядеть настолько заброшенным, — произнёс Бернард, подсвечивая тусклым желтоватым лучом фонарика лачугу.
— Да, кажется, здесь давно никого не было, — согласился Юэн. Он старался не отходить от Бернарда. — Откуда ты узнал об этом месте? Фотографии отца?
— Нет, — покачал головой Бернард и приблизился к щербатой двери, — просто изучал окрестности и случайно наткнулся на несколько фотографий озера, среди деревьев заметил лачугу. На концерте я вдруг вспомнил, что это место недалеко.
Юэн ради интереса взялся за ручку проверить, открыта ли дверь, и потянул на себя. Проржавевшие петли заскрипели, дверь с трудом, но открывалась.
— Заглянем? — спросил Юэн.
Бернарду даже говорить ничего не надо было, всё отображалось в его предостерегающем взгляде. Он безмолвно спрашивал: «Ты, правда, хочешь туда зайти? Тёмное замкнутое пространство...»
Юэн коротко кивнул подбородком сначала в сторону двери, потом на фонарик в руках Берна: «От пяти минут ничего не случится, мы просто посмотрим».
Бернард вздохнул, пожал плечами и взялся за ручку двери. А это было даже неплохо, что в каких-то моментах они начали понимать друг друга без слов. Юэн вошёл в лачугу следом за ним. Первая комнатка оказалась очень маленькой. В нос сразу ударил запах сырости, затхлости и... запах псины. Не то чтобы он был явственным, скорее даже наоборот — едва уловимым — однако Юэн всё равно его ощутил. Должно быть, когда-то в этом помещении держали собаку. Может, владелец приезжал ловить рыбу вместе с питомцем и оставлял его в этой хижине. Как бы то ни было, Юэну срочно захотелось выйти на свежий воздух. Усилием воли он заставил себя не поддаваться спонтанному стремлению. Он должен держаться. Здесь нет собак. Здесь никого нет уже давно. В тесной комнатке не за что было зацепиться взгляду, поэтому Юэн обнял себя за плечи.
Осматриваясь, Бернард потоптался в комнатке. Под ногами ныли половицы и скрипел мелкий мусор.
— Ты как? — шёпотом спросил Берни.
— Нормально, — выдавил из себя Юэн. Он старался реже дышать, чтобы въевшийся в древесину запах собаки не сильно провоцировал паническую атаку. Ему уже не особо хотелось выскочить наружу, но срочно нужно было что-нибудь для отвлечения внимания. — Давай посмотрим, что там дальше, только недолго.
Бернард кивнул и шагнул в проём. Юэн помедлил, но осознав, что если не будет держаться рядом с Бернардом, то окажется в полной темноте, тоже двинулся вперёд. Раздался громкий скрип, а следом непонятный шуршащий звук. Тусклый луч фонарика задёргался. Не понимая, что вообще происходит, Юэн остановился и застыл в проёме. Что-то промелькнуло у него перед лицом, он сильно вцепился пальцами в собственные плечи и инстинктивно зажмурился. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Странный звук прекратился, но казалось, он всё ещё отдавался эхом в ушах.
— Ты цел? — обеспокоенно спросил Бернард.
Юэн открыл глаза. Одной рукой Бернард придерживал какую-то массивную палку или доску, которая едва не свалилась Юэну на голову. Бернард убрал её в сторону, в самый угол. Палка оказалась веслом.
— Вроде цел, — неуверенно произнёс Юэн, ощупывая себя за плечи. — Спасибо. Я же говорил, что у тебя реакция хорошая.
— Держись рядом, — посоветовал Бернард.
Юэн шагнул к нему, и, стоя плечом к плечу, они осмотрелись. Комната была просторнее предыдущей, но тоже маленькой. Железная кушетка без матраса стояла около окошка с запылёнными стёклами. На небольшом круглом столике, скромно примостившемся в уголке, валялась пара пустых бутылок и много окурков. На полу Юэн заметил две консервные банки и грязную глубокую миску — ещё одно подтверждение, что некогда здесь жила или временно бывала собака. Теперь, может, её и вовсе нет в живых, а запах от неё остался. И этот запах вызывал только тошноту. Юэн неосознанно начал кусать губы и мычать под нос мотив песни, которую последней пел на концерте.
Всё убранство говорило о том, что истинный хозяин лачуги давно здесь не появлялся. Чтобы отвлечься, Юэн продолжал выискивать в помещении какие-нибудь объекты, на которых можно было бы заострить внимание. Под столом он, например, заметил смятую пачку от сигарет — кто-то всё-таки в лачугу заходил, но, видимо, исключительно для того, чтобы намусорить. На стене остался светлый прямоугольный след и гвоздик от некогда висевшей картины. А в уголке за кушеткой обнаружилась бочка, из которой торчало два весла.
Внезапно Бернард обернулся, будто что-то увидел в темноте позади, около входа. Юэн коснулся его плеча.
— Что такое?
Бернард помотал головой, словно стряхивая с себя остатки сна.
— Да так, померещилось.
— Здесь есть призраки? — хриплым шёпотом спросил Юэн.
— Не уверен...
По правую сторону в стене чернел проём. Бернард с Юэном заглянули туда и обнаружили совсем узкое помещение, отдалённо похожее на крохотную кухоньку с маленьким наглухо заколоченным окошком. На столе стояла старая одноконфорочная плитка. Судя по толстому слою пыли, она не работала уже давно. Рядом с плиткой — три тарелки и две железные кружки. Несколько сломанных ящиков валялись на полу.
Когда свет фонарика стал совсем бледным, Юэн ощутил, как паника стремительно набирает обороты. Уже не помогали ни поглаживания по собственным плечам и кольцам, ни мелодия, которая только путалась в голове, ни попытка сконцентрироваться на каких-то деталях, вроде узора на краешке разбитого блюдца на полу.
Пространство вокруг начало резко сокращаться, стены норовили раздавить, а запах псины усилился, и Юэн засомневался, сможет ли когда-либо чувствовать что-нибудь ещё, помимо этого запаха. Ему даже показалось, будто он слышит приглушённое рычание.
Протянув руку, он уцепился пальцем за хлястик на джинсовке Бернарда. Сам Бернард снова обернулся назад — может, он увидел призрака собаки, которого слышал Юэн. А может, и нет... единственный призрак, который здесь есть, — рычит на Юэна из прошлого. Чем сильнее он старался ухватиться за собственные мысли, тем ловчее они от него ускользали. Очевидно, что привычные методы отвлечения в данном случае не помогали.
— Чёрт, — прошипел Бернард, когда фонарик окончательно погас и они оказались в кромешной темноте.
Задержав дыхание, Юэн крепче сжал край куртки Бернарда, вяло потянул на себя. Окружающая темнота стремительно превращалась в непроглядную бездну. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем снова зажёгся свет. На самом деле прошла всего пара мгновений, которая потребовалась Бернарду, чтобы достать из кармана телефон и включить фонарик на нём. Он повернулся и только сейчас заметил, что Юэн, покачиваясь из стороны в сторону, держался за него.
— Выходим, — скомандовал Берн.
Юэн слабо кивнул, полностью поддерживая такое решение, однако ноги его не двигались, стопы словно прилипли к полу. Вместо каких-либо слов Бернард подхватил его за локоть и потянул вперёд. Двинувшись с места и ощутив наконец силу в ногах, Юэн повёл рукой в интуитивном порыве высвободиться и показать, что уже в состоянии выйти на улицу сам — ему полегчало, когда появился свет. По крайней мере, потолок теперь не падал на голову, пол не казался зыбучим песком, а до двери всего несколько шагов. Однако в следующую же секунду Юэн споткнулся то ли об консервную банку, то ли об бутылку. Бернард успел подхватить его и спасти от столкновения со стеной.
— Позволь мне... пожалуйста... — прошептал он.
Юэн ничего не ответил, но больше и не сопротивлялся. Перепуганные темнотой мысли начали возвращаться обратно. Он хотел бы выйти без чьей-либо помощи, но в этот момент просто доверился Бернарду, в осторожных прикосновениях которого ощущалась искренняя доброжелательность.
Выбравшись наружу, Юэн полной грудью вдохнул влажный и прохладный воздух, от которого голова начала моментально проясняться. После маленькой лачуги, без искорки света на мгновение обратившейся в бездонную чёрную пасть, звёздная ночь казалась светлой, похожей больше на сумерки. Бернард отключил фонарик на телефоне, чтобы тот не слепил глаза. Тошнотворный запах псины постепенно выветривался из сознания, но Юэн хотел отойти подальше от лачуги. Он безмолвно кивнул в сторону озера.
Пока они шли, Бернард мягко придерживал его за плечи. Так аккуратно, будто боялся навредить одним неверным движением. И хоть Юэн точно уже был в состоянии передвигаться сам, теперь он не пытался высвободиться и скинуть руку со своих плеч. Даже наоборот, ему было приятно ощущать близость Бернарда, его тепло и заботливость. Это успокаивало сильнее свежего воздуха и открытого пространства.
Юэн примостился на скамейке и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Бернарда тоже немного отдохнуть. Парень сел по правую сторону. Лунного света не хватало, чтобы разглядеть отразившиеся на лице Бернарда эмоции, но Юэн чувствовал, что тот очень переживал из-за случившегося. Даже если вслух не скажет, то мысленно наверняка винит себя.
— Ты как? — спросил Бернард, мягко поддев Юэна локтем.
— Нормально, — прохрипел Юэн, потом прокашлялся и заговорил менее хриплым голосом: — Я тебя, наверное, здорово напугал.
— Плохая идея была предложить сюда поехать, — с огорчением выдохнул Бернард, склонившись к собственным коленям.
— Нормальная идея. Мне здесь понравилось, — сказал Юэн, смотря на озеро. Он старался говорить как можно твёрже, но всё равно выходило вяло. Ощущать слабость в голосе — ужасно неприятно. Особенно для музыканта. Иногда проскальзывает страх, что никогда не сможешь петь как прежде хорошо. — А в лачугу я предложил зайти сам. Кто же знал, что там будет так сильно вонять псиной...
— Я ощутил, что пахло чем-то странным. Не сообразил, что собакой. Ещё фонарик этот... — с нескрываемым огорчением сказал Бернард. — Почему ты сразу не вышел на свежий воздух? Зачем надо было оставаться?
— Потому что я придурок, — устало произнёс Юэн.
Бернард издал безнадёжный вздох.
— Я серьёзно, — твёрдо сказал он. Холодная сталь в его голосе казалась суровой, но не требовательной. — Я просто хочу понять... — добавил он уже мягче, — тебя.
Юэн покосился на него, затем снова перевёл взгляд на озеро.
— А я на полном серьёзе и говорю, что я придурок, потому что думал... надеялся, что смогу это преодолеть, — сказал он в стылый воздух. Бернард сидел рядом почти вплотную, он не пошевелился и ничего не ответил. Помедлив несколько секунд, Юэн продолжил: — В последнее время я заметил, что мне лучше удаётся справляться с приступами. Они не такие интенсивные, и после них я быстрее прихожу в норму. Даже сейчас, например, со мной уже всё в порядке, — Юэн повернул голову и натянуто улыбнулся. Он не стал упоминать про руки, которые до сих пор била дрожь. Бернарду такое знать необязательно, а сумрак скроет эту незначительную деталь от его глаз. Голову тоже обвила слабая боль, но это мелочи. — Оказавшись в лачуге, я понял, что судьба, должно быть, на этот раз подкидывает мне задание посложнее. Ну знаешь, что-то вроде квеста, который если выполнишь, то он повысит твой уровень, — Юэн демонстративно приподнял руку над головой, а Бернард снова вздохнул. И в этом его вздохе было намного больше, чем если бы он что-то сказал. — Ну и я облажался, как ты мог уже заметить.
Некоторое время они просидели в молчании. Подул лёгкий ветер и принёс со стороны озера яркий запах тины и рыбы. Ветви деревьев покачивались высоко над головой.
«Интересно, а вода сильно холодная?»
— Ю, — сказал Бернард, — я понимаю, что ты не очень любишь говорить об этом. Вернее сказать, вообще не переносишь. Но зачем ты это делаешь? У тебя есть альтернатива избегать триггерных ситуаций. Вместо этого ты себя истязаешь.
— Я себя не истязаю. И я не хочу избегать... триггерных ситуаций, — с хрипотцой немного резко ответил Юэн. Берни был прав: он терпеть не мог говорить о своей фобии. Это его раздражало. Всё равно что ковыряться в открытой ране, когда тебе просто надо не обращать на неё внимания и ждать, пока она не затянется сама. Однако, как человек, который находился рядом во время всех этих приступов, Бернард имел право знать хоть немного о том, что Юэн чувствовал. И сейчас ему было чуть проще открыться. Всё равно Берн уже видел шрам и слышал историю его появления. — Сталкиваясь с проблемой, я пытаюсь найти верное решение. Если я буду избегать, то никогда не пойму, как мне надо будет поступить в неожиданной критической ситуации. У тебя с призраками примерно то же самое. Чтобы взять ситуацию под контроль, надо быть внутри неё.
— Определённая логика присутствует в твоих словах, — в монотонной задумчивости произнёс Бернард. — Но если честно, я не до конца уверен, что это лучшая стратегия.
— А другой у нас нет, — пожал плечами Юэн. — По крайней мере, я заметил, что стал лучше справляться. Не без случайностей как сегодня, но всё же...
— Я понял, — кивнул Бернард. — Лучше не рисковать в тёмное время суток. В конце концов, в заброшенных зданиях, даже в таких крохотных, и днём можно на что-нибудь нарваться, а в полной темноте и вовсе ничего не заметно.
— Да, это сегодня популярно объяснило мне весло, — усмехнулся Юэн. — Хотя что-то мне подсказывает, мы всё равно будем поступать как вздумается.
— Посмотрим.
За разговорами с Бернардом, пусть и на те темы, о которых всегда было неприятно рассуждать, Юэну ощутимо полегчало. Бернард не обвинял, не осуждал. Не пытался контролировать и навязывать своё мнение. Он просто протянул руку помощи, когда это было необходимо. И ничего не просил взамен. Ну разве что немного информации.
Нащупав в кармане маленький ловец снов, Юэн повернулся к Бернарду.
— Спасибо, что помог.
— Спасибо, что не сопротивлялся, — ответил Берн и через мгновение поправился: — Не сильно сопротивлялся.
— Ты сказал «пожалуйста», я не мог отказать.
— Приму к сведению. Теперь, похоже, часто придётся говорить это слово, — усмехнулся Бернард.
Повисло молчание. Оно не вызывало неловкости. Дышать влажным воздухом, чувствовать, как ветер касается лица, смотреть на мигающие звёзды и яркую Луну, просто молча сидеть на скамейке на берегу озера поздним вечером после удачного выступления и не совсем удачного посещения лачуги — было приятно.
Бернард прокашлялся и повернул голову, прижавшись плечом. Юэн тоже повернулся к нему и заметил, как Берн, нахмурившись, поджал губы.
— Что-то ещё хочешь спросить? — произнёс Юэн, когда пауза явно затянулась. — Или просто что-то сказать?
Бернард помедлил с ответом.
— Может быть...
— Что мешает? — недоумевающе спросил Юэн.
Бернард вновь тянул время. Что было на него не похоже. Может, он снова хотел спросить о самочувствии, но подумал, что не стоит напоминать лишний раз и проявлять гиперопеку. Он едва заметно улыбнулся.
— Думаю, на сегодня хватит. Вернёмся к машине, — погладив Юэна по предплечью, сказал в итоге Берн и поднялся с места.
Когда он отошёл на шаг, Юэн приложил ладонь к тому месту, где секунду назад была рука Берна, и ощутил крохотную частичку его тепла. Юэн погладил себя по правому предплечью, пытаясь понять, может ли прощупываться шрам, но через слои рубашки, кофты и кожаной куртки, он, конечно, не ощущался.
— Ты идёшь? — обернулся Бернард.
Хлопнув себя по бёдрам, Юэн встал со скамейки.
— У меня есть предложение поинтереснее, — сказал он, вскинув подбородок. — Давай, кто быстрее добежит до машины. Проигравший завтра покупает продукты и готовит завтрак, обед и ужин по заказу, который выставит победитель.
Бернард с сомнением хмыкнул.
— Хорошо, — кивнул он. — Только беги аккуратнее.
Юэн опешил от того, как быстро подхватил Берни идею с гонками. Даже ничего саркастического в свой адрес не услышал. Непривычно как-то.
— Я всегда аккуратен, — отрезал Юэн, разминая руки и плечи. — Ну что, побежали? — он хлопнул в ладоши и наклонил корпус, вставая в удобную для старта позицию. — На счёт три. Один... два...
Бернард даже не шелохнулся.
— Подожди, — недоверчиво сказал Юэн, — ты выглядишь так, будто не собираешься поддерживать мою идею о маленьком соревновании с грандиозным призом.
— Я просто даю тебе пару секунд форы.
— Ого, а ты самоуверен. Но не надо меня недооценивать.
— Наоборот подумал, что так будет честнее, — конечно же, Бернард намекал на то, что некоторое время назад Юэн с трудом передвигался сам, а тут вдруг решил устроить игры наперегонки, и вроде как «пострадавшим» надо делать поблажки.
— Нет, мы должны стартовать одновременно, — настаивал Юэн. На самом деле он не ощущал уверенности в ногах. Панические атаки часто забирали слишком много сил. Но перспектива нудно плестись вдоль берега озера обратно до машины была малопривлекательной. Организму необходима встряска.
— Ладно, как скажешь.
— И ты не должен поддаваться только потому, что десять минут назад я еле волочил ноги.
— Не буду, — Бернард вскинул руки в безоружном жесте. Из кармана его джинсовки торчал неработающий фонарик. — Честно.
— Приготовились, — скомандовал Юэн, выставив одну ногу назад и наклонив корпус вперёд. Теперь Бернард тоже приготовился. Он взял фонарик в руку, чтобы тот не вывалился во время пробежки. — Один... два... три!
Юэн резко сорвался с места, Бернард тоже, но значительно медленнее. Земля под ногами словно бы пружинила, в лицо дул прохладный воздух. Из-за сумрака ощущение скорости притуплялось, и Юэну казалось, что он бежал ужасно медленно.
— Не поддавайся! — крикнул он, чуть повернув голову назад.
— А ты не расслабляйся! — крикнул в ответ Берн совсем близко и через мгновение оказался уже впереди.
Интенсивная, пусть и кратковременная физическая нагрузка должна избавить от осадка панической атаки. Сейчас было просто необходимо разогнать кровь и получить заряд бодрости. Юэн прибавил скорости, постепенно догоняя Бернарда, но в итоге всё равно оказался у машины вторым.
— Просто у тебя ноги длиннее, — пытаясь отдышаться, сказал Юэн, согнувшись к самым коленям. Он на всякий случай проверил кольца, которых к концерту надел целых пять штук. Все на месте. Джи не будет ругаться.
— Ненамного, — отозвался Бернард, делая глубокие и громкие вдохи и выдохи. Держа фонарик, он ходил из стороны в сторону маленькими шажками. — У нас небольшая разница в росте. Так что просто прими своё поражение. И... — он на мгновение остановился, вскинув руку с поднятым указательным пальцем, — чуть позже придумаю, что хотел бы отведать на завтрак, обед и ужин.
Всё ещё пытаясь выровнять дыхание, Юэн засмеялся и выпрямился.
— Чёрт, это же во сколько мне придётся встать, чтобы успеть всё приготовить?.. — спросил он, запустил руку в волосы и взъерошил их. — А знаешь, мне понравилось. Правда, в какой-то момент я думал, что упаду, но как видишь, обошлось. Прогресс.
Бернард, дышавший уже значительно спокойнее, приблизился.
— Будем считать, что везение сегодня просто на моей стороне, — примирительно сказал он.
— В следующий раз победа точно за мной, — с наигранной амбициозностью ответил Юэн. О каком примирении тут речь? Только соперничество.
— В следующий раз я буду выносливее, благодаря плаванию, — хмыкнув, саркастически предупредил Бернард, подхватив эту игру «кто кого лучше».
— Я тренирую выносливость, когда опаздываю на автобус или поезд. Это иногда намного интенсивнее тренировки в бассейне.
— Ладно, не буду спорить, но советую подготовиться к следующему разу более серьёзно. Например, можешь начать бегать прямиком до работы.
— Да вы, мистер, разносторонняя личность, — присвистнул Юэн. — Когда успел заделаться в фитнес-тренеры? — он протянул ладонь. — Что ж, вызов принят. Добавим ещё «кто больше раз отожмётся».
— А я смотрю, в тебе загорелся азарт, — посмеиваясь, сказал Бернард и тоже протянул руку. — Ладно, договорились.
Они пожали друг другу руки. Юэн чувствовал, как губы его непроизвольно расплываются в широкой улыбке. Бернард тоже улыбался. Дыхание пришло в норму. Сердце стучало в прежнем, спокойном ритме. Руки больше не била дрожь. Даже тонкая нить боли перестала стягивать голову. Определённо, пробежка пошла на пользу.
И всё же, когда Юэн видел улыбку Бернарда, слышал его смех, он всегда неосознанно вспоминал, какие трагедии стоят за этим его искренним проявлением положительных эмоций. Одновременно и белое и чёрное. Плохое и хорошее. Наверное, сложно радоваться чему-то искренне, когда за спиной у тебя руины прежней жизни: ранняя смерть родителей, странная способность, больше похожая на неизлечимую, медленно убивающую болезнь, наподобие рака, навязчивые и страшные сновидения и просто видения в реальной жизни, не менее навязчивые и страшные, чем сны. Юэн не знал, о чём думал в этот момент Бернард. Хоть бы о чём-нибудь хорошем. Достаточно с него плохого.
— И вот мы снова держимся за ручки, — первым подал голос Юэн, кивая на их всё ещё соединённые руки.
— Это называется рукопожатие, а не то, о чём ты подумал, — с насмешкой сообщил Бернард, ослабляя хватку.
— А ты знаешь, о чём я подумал? — с наигранным подозрением спросил Юэн, склонившись к Бернарду, как бы заглядывая в его поблёскивавшие в сумраке глаза. Они расцепили руки. — Твои способности, однако, развиваются с невероятной скоростью. Придётся теперь надевать шапочку из фольги в твоём присутствии.
— Даже если бы мог, я бы не стал вторгаться в твои мысли.
— Спасибо за то, что уважаешь моё личное пространство, — сказал Юэн, отвешивая поклон.
— Я бы просто не рискнул, — продолжил Бернард, пытаясь не засмеяться. — Потому что в твоей голове чёрт ногу сломит.
Юэн самодовольно постучал себя по виску.
— Хаос в голове — моя идеальная защита. Значит, и шапочка из фольги не нужна.
Бернард улыбнулся.
— Всё нормально? — осторожно осведомился он.
— Да, всё отлично, — кивнул Юэн. — Мало что может сломать меня, я неуязвим. Будто ничего и не было. Так что мы можем добежать обратно до лачуги и я попробую ещё раз.
Бернард обречённо покачал головой.
— Давай лучше подойдём к понтону.
Юэн согласился. Несмотря на пропахшую псиной лачугу, ему действительно понравилось это место. Забавно, что если бы не Бернард, он бы, наверное, никогда и не узнал о существовании этого озера. Как и о старой железнодорожной станции около их городка, и других местечках, которые они уже успели посетить вместе. Юэн смело прошёл до конца скрипучего понтона, в то время как Бернард не рискнул двигаться дальше середины.
— Смотри аккуратнее, — предупредил он. — Доски могут проломиться. В мокрой одежде в машину не пущу.
— А без одежды?
— На крыше поедешь.
— С ветерком, — усмехнулся Юэн. — Да ладно, эти доски кажутся крепкими.
— Ты попрыгай ещё.
— Вот так? — Юэн мягко попрыгал на мысочках. Доска под ним опасливо затрещала, но натиск выдержала. — Или посильнее?
— Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
— Ладно-ладно. Прекращаю тест на прочность понтона. Всё-таки в салоне и в сухой одежде как-то приятнее ехать.
Юэн опустился на колени и потянулся рукой к чёрной поверхности водной глади. Бернард приблизился на шаг. Доски под его ногами протяжно скрипнули.
— Прохладно, — вынес вердикт Юэн, загребая в ладонь воду.
— А было бы тепло, искупался бы? — недоверчиво спросил Берн.
— Почему бы и нет?
— То есть бассейн тебя не устраивает, а озеро вполне.
— В озере интереснее, — Юэн поднялся и вытер руку об штаны. — В тёмное время суток, я имею в виду.
— Звучит так уверенно, будто ты не один раз купался ночью в водоёме, — заметил Бернард.
— Удивительно, но никогда. А ты?
— Тоже никогда.
— Что ж, будет шанс исправить, — сказал Юэн, перекатываясь с мыска на пятку и прислушиваясь к скрипу досок и тихим всплескам воды. — Если верить прогнозам, то в конце сентября ожидается потепление. Ненадолго. Погода будто решила сделать нам маленький подарок за холодное лето.
Бернард усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Жди теперь обещанных тёплых дней и не забывай брать с собой плавки.
— Кому они нужны? — фыркнул Юэн, театрально всплеснув рукой. — Если купаться ночью, то только нагишом!
— Этот ответ был... ожидаем.
— Только не говори, что я становлюсь предсказуемым в своей непредсказуемости.
Бернард погрузился в недолгие молчаливые размышления. Всё-таки без фотоаппаратов, хотя бы одного, его образ казался неполным и непривычным.
— Иногда я задаюсь вопросом, — сказал он, — как происходит так, что мы долго рассуждаем практически обо всех идеях, возникающих в твоей голове?
— Всё прозаичнее некуда, — улыбнулся Юэн. — Ты их полностью разделяешь и всецело поддерживаешь.
— Да, наверное, так, — просто ответил Берн и, махнув рукой, добавил: — Думаю, нам пора.
Он сделал шаг к берегу.
— Подожди, — остановил его Юэн, стоя всё ещё ближе к краю понтона, — значит ли это, что ты не против искупаться, когда будут тёплые дни?
— Такого я не говорил. Вода всё равно будет холодная, — Бернард потоптался на месте, отчего доски снова заскрипели под его ногами. — И лично я не слышал о потеплении. Не знаю, откуда ты это взял.
Последнюю фразу Юэн благополучно пропустил мимо ушей. Потому что и сам толком не помнил, где прочитал или услышал о потеплении в конце сентября. Сейчас это было не столь важно.
— То есть тебя останавливает только холодная вода? Всё остальное устраивает?
— В целом, да. Без разницы где плавать, в бассейне или водоёме, — кивнул Бернард и, усмехнувшись, добавил: — Только если ты не любишь щеголять в плавках в общественных местах, то я не любитель щеголять без плавок, даже если темнота скроет мою наготу.
— Каждому своё, — рассмеялся Юэн.
— Это верно, — подтвердил Бернард. — Ладно, поехали. Становится холодно.
Юэн сделал шаг и ощутил, как мысок левого кроссовка зацепился за доску, и его самого по инерции резко потянуло вперёд. Он с иронией и даже каким-то смирением успел отметить, что, кажется, всё-таки поедет домой в мокрой одежде и на крыше. Однако каким-то чудом он смог удержать равновесие, остановившись от Бернарда всего в паре дюймов. Доски под его ногами особенно громко и предостерегающе (а может, сожалеюще) заскрипели. Бернард, в глазах которого даже в сумраке Юэн разглядел мимолётный ужас, с облегчением выдохнул. Потому что если бы Юэн в него впечатался, они бы в лучшем случае вместе повалились на понтон. В худшем — свалились бы оба в воду.
— Впечатляет, — кивая, сказал Берни. — Ты, определённо, делаешь успехи с этим своим равновесием.
— Спасибо. Польщён, — Юэн неосознанно обернулся, чтобы увидеть доску, за которую он мог зацепиться, но в темноте, конечно, ничего не разглядел.
— Давай больше не будем искушать судьбу и поедем домой. Чем быстрее, тем лучше.
***
Бернард сам предложил продолжить составлять досье на призраков. Юэн охотно согласился. Пока у них имелось свободное время, надо было им пользоваться. Когда Юэн только предложил записать всю имеющуюся у них информацию по призракам, ему показалось, что Бернард отнёсся к этой идее скептически. По крайней мере в прошлый раз энтузиазм его не распирал, но «фотограф из похоронного бюро» вообще был довольно сдержан в проявлении своих эмоций.
Как бы там ни было, теперь они вновь сидели за столом в их оперативном штабе под названием «кухня» с пачкой снимков, блокнотом и полными кружками свежезаваренного зелья. По запаху чая Юэн догадался, что Берн заварил ему успокоительный сбор. Не то чтобы он начал сильно разбираться в травах, но уже мог сообразить что к чему, хотя сам предпочитал держаться от этого подальше. Сварить кофе или какао — пожалуйста, а вот лезть во все эти свойства разных трав, в их сочетание друг с другом и сколько чего добавлять, как правильно заваривать — пусть Бернард сам занимается, раз ему так нравится.
— Фермер, — сказал Бернард, открыв блокнот на чистом листе. — Мне не удалось запечатлеть его на плёнку, так что пусть будет просто фотография мельницы из Серпент-Капса.
Сначала Юэн сел так, чтобы их разделял уголок стола, как в прошлый раз. Но Бернард начал возмущаться, потому что сидя таким образом, они упирались коленями друг в друга, и вообще ноги одного явно мешались другому и наоборот. Поэтому он предложил Юэну сесть рядом, по правую руку, чтобы не мешал писать.
— Что ж, погнали, — решительно сказал Юэн, после того как отпил из кружки. Особой нужды в успокоительном чае он не испытывал, так как ещё пробежка вдоль озёра привела его в чувство, но и заботливостью Бернарда он пренебрегать не хотел. — Причина смерти...
— Пожар, несчастный случай, вызванный ссорой с сыном, — подхватил Бернард, активно записывая по пунктам известные данные. — Место смерти: конюшни в городке Серпент-Капс. Человек, который его подпитывает: Ньюмен, внук?
— Возможно, — задумчиво протянул Юэн. — У нашего мэра есть какие-нибудь проблемы со здоровьем?
— Если что-то и есть, то, как публичная личность, он афишировать такое не будет. А я хоть и знаком с ним лучше, чем большинство жителей нашего городка, тем не менее не в курсе подробностей. По крайней мере на публике в обмороки он не падал, — Бернард постучал кончиком ручки о блокнотный лист. — А ещё он может позволить себе более высокий уровень лечения, так что он может быть даже вполне себе здоров. Поставлю тут знак вопроса.
— Ладно. Идём дальше. Давай разберёмся с местом и эмоциями. Фермер ведь являлся тебе и в нашем городе и где-то на дороге.
— Да.
— Получается, он не привязан к месту своей смерти?
— Может быть, не так, как Алисия? — предположил Бернард. — Потому что её ограничивает Питтс, допустим. А, может, просто потому, что ей нет нужды куда-то уходить из библиотеки.
— Как всё сложно!
— И всё же фермер вёл меня в их городок. Я зашёл в мельницу, но оказался в конюшнях. Может быть, когда-то они были недалеко от мельницы. Или призраку не так важно было конкретное место, главное, чтобы оно находилось в условной черте города, где он предположительно сильнее. А мельница была выбрана только для того, чтобы разделить нас с тобой, — сказал Бернард и посмотрел на Юэна. Вот теперь казалось, что он действительно заинтересован.
— Значит, основной ареал его обитания — это Серпент-Капс, город, в котором он умер, а, стало быть, частично к нему привязан, но с возможностью являться и за его пределами, — подытожил Юэн. — Что его держит?
— Отрицательные эмоции, ненависть, — ответил Бернард, попутно записывая факты в блокнот. — События: ссора и смерть. Он словно... застыл в том времени. Если призрака его сына ещё можно было назвать разумным существом, то фермер был сгустком безумия, озлобленным на тех, кто попадётся под горячую руку. В конюшнях он выглядел значительно сильнее и живее, чем, к примеру, когда являлся мне в городе.
— Интересно, унаследовал ли наш мэр от своего родственника неадекватность... Вдруг чем дальше, тем сильнее у Ньюмена будут проявляться проблески тирании и безумия...
— Не знаю, что насчёт тирании и безумия, но крепкий характер и лидерские качества он точно унаследовал. Я бы не назвал Робина добрым и мягкотелым, — тихо сказал Бернард. — Он политик. И ты сам знаешь, что он многое контролирует в городе.
— Что ж, по крайней мере он, кажется, действительно пытается улучшить наш город. Безумие предков — не приговор. Люди разные.
— Именно.
Юэн прокашлялся и сделал большой глоток начавшего остывать чая.
— В общем, мы пришли к выводу, что призрак фермера явно злее Алисии, — продолжил Юэн. — И он вышел на тебя, потому что ему захотелось отпить твоих жизненных сил, так как ты можешь видеть призраков и «светишься» для них ярко. Значит, когда ты оказался в конюшнях, он скорее всего пользовался твоими жизненными силами.
— Похоже, что так, — протянул Бернард. Кое-какие озвученные мысли он принялся кратко записывать. Юэн смотрел на то, как он с наклоном в левую сторону тщательно и разборчиво выводил слова.
— Касаемо того, кто его подпитывает, — сказал Юэн. — Как Ньюмен относится к своему деду?
— Они не были знакомы при жизни. Фермер умер до рождения Робина, — быстро отозвался Бернард. — Возможно, Ньюмен чувствует несправедливость ситуации, приключившейся с его родственником. Ведь они придерживаются версии, что то был поджог. Так-то его мать больше связана с фермером. Однако не ясно, какие их связывали отношения. Может быть, фермер ненавидел её так же, как и своего сына.
— Хорошо, теперь дай мне тоже поучаствовать в составлении досье, — сказал Юэн.
Бернард протянул ему ручку и блокнот. На листке появились четыре кружка. Первый кружок «Фермер» соединялся сразу с двумя кружками — «Ньюмен» и «мать Ньюмена». «Мать Ньюмена» соединялась с «Фермером» и «Ньюменом». Сам «Ньюмен», соответственно, соединялся со всеми кружками, в том числе и с кружком «Берн».
— Подожди, а ты знаком с матерью нашего мэра? Ты её видел?
— Ньюмен представлял меня ей, но это было давно, — кивнул Бернард. — Сейчас даже не вспомню, как её зовут. Точно помню, что пару раз она приходила на какие-то городские мероприятия, где Робин выступал с речью. Потом перестала, с возрастом начались проблемы со здоровьем, но она жива.
— Может, проблемы со здоровьем пошли от призрака фермера.
— Может, и так. Или это просто случайность, а фермер существует, подпитываясь от чего-то другого.
— Ладно, — сказал Юэн и провёл линию от кружка «мать Ньюмена» до «Берн». — Таким образом фермер мог прийти к тебе как через Ньюмена, так и через его мать. Или сначала через его мать к нему, а потом к тебе. А может, призрак не выбирает какую-то одну тропинку. Или он решил «обратиться» к тебе как раз потому, что ты с ним связан сразу через двух людей.
— Теория связей в действии...
— Так ладно, переходим дальше, — сказал Юэн, возвращая блокнот и ручку Бернарду. — Другой призрак, которого ты тоже там видел.
— Стив. По крайней мере, так назвал его сам фермер, — Бернард переместился на новый чистый листок. — Он явился мне непосредственно в конюшнях. Вероятно, он привязан к месту негативными эмоциями, вызванными смертью и ссорой. Однако он не выглядел злым духом.
— Причина смерти и место такое же, как у фермера, — сказал Юэн, поглаживая подбородок. — Кто его вернул? Кто его подпитывает? Всё тоже самое?
— Возможно, — кивнул Бернард, на всякий случай дублируя информацию с соседней страницы. — Или ему нужен минимум, чтобы просто быть привязанным к определённому месту. Может быть, он не способен уйти, потому что в данном случае держит его даже не кто-то живой, а мёртвый — его отец. Негативными эмоциями. Держит и себя, и его. При этом, если фермер из тех, кто отнимает жизненные силы, Стив спросил разрешения и, когда получил от меня положительный ответ, утихомирил призрака разбушевавшегося родственника. Навсегда ли, не знаю.
— Призрачные разборки! — воскликнул Юэн. — Да у них всё как у людей! Продолжают ссориться и ненавидеть после смерти. Они могут даже изгонять друга друга, как интересно!
— Используя жизненные силы живых людей, — напомнил Бернард. — Эти призрачные разборки стоили мне одного ловца снов и браслета, подаренного твоей сестрой.
— Лучше так, чем пару лет жизни, — пожал плечами Юэн.
— Да. Если это всё работает именно так, — тихо сказал Бернард. В уголке листка он тем временем рисовал маленький ловец снов.
— Я надеюсь, что от этих амулетов есть какой-то толк, Берн. Просто иначе всё звучит плачевно. От призраков не спрятаться, если они сами тебя находят...
— Для этого мы и сели записывать всю эту информацию, да? — вдруг приободряюще сказал Бернард.
Наверняка трагичная судьба матери не раз наводила его на плохие мысли. И ему не надо было озвучивать, Юэн чувствовал, что Берн не желает становиться объектом для жалости. Инесс Макхью не зря научила его делать амулеты. Она верила, что они способны защитить её сына, принять на себя негативный эффект от взаимодействия с душами мёртвых. Юэн тоже хотел в это верить. Пусть рвутся и распускаются нити, мутнеют бусины, ломается или гнётся ободок, облезают или совсем теряются перья — всё лучше, чем чья-то угасающая жизни.
— Да, — согласился Юэн. — Именно для того, чтобы разобраться, как вести себя с призраками, мы и собираем всю эту информацию.
Бернард молча кивнул, не поднимая взгляда и продолжая выводить ловец снов на бумаге.
— Кстати, — сказал Юэн. — Там в лачуге, ты ведь что-то видел?
— Что-то померещилось, — нахмурившись, ответил Бернард и положил ручку на стол. — Нечто такое я уже видел. Например, в заброшенном театре и на кладбище. Но ничего конкретного. Просто яркие картинки, непонятные образы, наслаивающиеся на реальность. Я вообще не уверен, что это было что-то сверхъестественное, может, просто обычные галлюцинации.
— Обычные галлюцинации, да? Ты с таким хладнокровием рассуждаешь о своём возможном безумии, будто это что-то обыденное.
— Ну голову, в теории, можно попробовать вылечить, — горько усмехнулся Бернард. — А вот как излечиться от способности видеть настоящих призраков, я пока не знаю.
— Значит, там, в лачуге, было...
— Что-то вроде шумов из потустороннего мира, назовём это так, если подобное вообще возможно. Или я просто схожу с ума, — подытожил Бернард.
— Не призрак?
— Не уверен, но кажется, что нет.
— Всё оказывается куда сложнее, чем выглядит с первого взгляда, — сказал Юэн и, посмотрев на записи в блокноте, зевнул, прикрывая рот рукой. — Призраки, шумы... — он снова зевнул.
— Продолжим в следующий раз, — предложил Бернард. — Надо порционно переваривать полученную информацию.
— Полностью поддерживаю, — сказал Юэн, поднимаясь с места. — Если не против, я схожу в душ первым.
— Иди, я всё равно пойду позже. Хотел ещё посидеть немного с заказами, — сказал Бернард, посмотрев на Юэна снизу вверх. — И спасибо за концерт.
— Спасибо, что приехал, а потом показал озеро, — Юэн дотронулся до его плеча и улыбнулся. — Я пошёл. Не засиживайся до утра. Синяки под глазами ещё никого краше не делали.
Когда Юэн предлагал всю эту идею со сбором данных по призракам, он надеялся, что они успеют прийти к каким-то выводам прежде, чем Бернард снова начнёт видеть души мёртвых. Юэн, предполагал, что «шумы» в лачуге далеко не единственное, что Бернард успел увидеть после того, как они обнаружили кости в лесу. У Юэна было стойкое предчувствие, не проходившее уже несколько дней, что Берни что-то недоговаривал. Но он не хотел насильно выуживать эту информацию. Бернард расскажет, когда почувствует, что пора. Главное, чтобы это не оказалось слишком поздно.