11 18+
Ты перебирала коробки и открытки — в одиночестве, в лёгкой тишине, которая приходит после смеха. Праздник отступал, оставляя после себя тепло и усталость. В пальцах перекручивалась цепочка от девочек — тонкая, серебристая, с маленьким кулоном-сердцем. Ты надела её на шею, поправив так, чтобы она едва касалась ключиц.Потом достала платье — бордовое, мягкое, облегающее. В нём было что-то взрослое, почти дерзкое. Примерила, обернувшись к зеркалу — и на мгновение застыла. Свет ложился на плечи, тень подчёркивала изгиб талии. Это было совсем не детское отражение. Это была ты — такая, какая становилась сейчас.
И в этот момент хлопнула входная дверь. Без шума, без объявления — просто вернулся он.Турбо прошёл в комнату, не сказав ни слова. Его лицо не выдавало ничего — ни усталости, ни тревоги. Только спокойствие. Сдержанность. Как будто он боялся испортить тебе день даже выражением глаз.Ты встретилась с ним взглядом, и между вами повисло короткое, плотное молчание — из тех, что ничего не требуют.
Ребята один за другим стали собираться. Улыбались, обнимали, говорили спасибо, хлопали по плечу. Кто-то торопливо, кто-то с намёком на грусть. Время заканчивалось — праздник уходил вместе с ними. Один за другим, они исчезали за дверью.Турбо не спешил. Он молча брал тарелки со стола, подбирал чашки, вытирал поверхности. Всё просто, буднично — но именно в этой тишине ты чувствовала: он здесь не просто так.
— Я на сборы не пойду, — вдруг сказал он, спокойно, почти не глядя на Адидаса. — Помогу Т/и.
Адидас посмотрел на него. Долго, внимательно. Не сказал ни слова. Просто кивнул и вышел.И вот — тишина. Дверь закрылась. Все ушли. Остались только вы.
Ты села на диван, закуталась в тонкий плед, позволив себе выдохнуть.
— Хороший день, — тихо, будто для себя, сказала ты, глядя на тёмное окно.
— Я рад, что тебе понравилось, — его голос был мягким, почти ласковым, и в нём впервые за весь вечер мелькнула настоящая нежность.
Ты повернулась к нему:
— Слушай... Хочу посмотреть твой подарок.
Он чуть нахмурился, как будто задумался.
— Ты уверена? Может, оставим на завтра?
Ты чуть наклонилась к нему, лукаво улыбнувшись:
— Конечно уверена. Желание именинницы — закон?
Валера тихо вздохнул. Его руки замерли на мокром полотенце, потом он вытер их, подошёл ближе. Осторожно, почти бережно убрал прядь волос за ухо, провёл пальцами по щеке, задержался у подбородка.
— Пошли, — сказал он тихо, наклоняясь ближе. — Тут недалеко.
Ты встала. Он взял тебя за руку — не резко, не властно, а так, как будто давал тебе выбор. И ты пошла. Потому что знала: это был не просто подарок. Это было продолжение всего, что не успели сказать вслух.
Прошло около пятнадцати минут, и вы оказались у места. Небольшой пятиэтажный дом с открытым подъездом. Вы молча поднялись на второй этаж. Ты достала ключи и, щёлкнув замком, распахнула дверь. За порогом открылась скромная, но уютная однокомнатная квартира, наполненная тишиной и мягким светом.
— Я живу здесь один, — негромко сказал он, немного смущённо, словно открывая что-то личное. — Наследство от бабушки. Чувствуй себя как дома.
Комната была обставлена просто: двухспальная кровать, кресло у стены, маленький телевизор в углу. Ты прошла внутрь, огляделась и села на край кровати.
— Мне нравится, — тихо сказала ты, бросив на него взгляд из-под ресниц.
Турбо стоял напротив, как будто впитывая тебя глазами. Его взгляд становился тяжелее, горячее, словно прикосновение, и ты почувствовала, как внутри всё начало медленно закипать.Ты потянулась вперёд, подняла край его свитера, и мягко, почти невесомо начала целовать его рельеф живота. Кожа под твоими губами дрожала, он затаил дыхание, и с каждым твоим движением дыхание становилось всё глубже. Ты чувствовала, как его возбуждение росло, пока пальцы сами собой не расстегнули молнию на брюках.
Он сбросил свитер, не сводя с тебя глаз, обнажая тело, в котором чувствовалась сила и внутренняя неукротимость.
—Я не знал, что ты на такое способна, — прошептал он, голосом, хриплым от желания.
Ты не ответила.Лишь скользнула на колени перед ним, коснулась губами его живота, а затем медленно спустилась ниже. Валера нагнулся, расстегнул молнию на твоём платье, и оно соскользнуло вниз, открывая твои плечи, грудь в тонком белье. Его пальцы дрожали, когда ты провела рукой по его бедру и нежно, дразнясь коснулась его члена сквозь ткань.Уверенным движением охватила его руками. Парень ощущал всю власть над тобой, от этого его член напрягся ещё сильнее в твоей ладони, тяжелый. Поглаживая его медленно, с чувством, ты изучала каждую деталь, каждую вену, как будто запоминала его.
Когда кончиком языка коснулась его головки, он вздрогнул и шумно выдохнул. Ты почувствовала, как внутреннее напряжение сдавливает грудь, как будто желание становилось чем-то физическим.Ещё несколько медленных, тягучих движений языком — и ты, наконец, принимаешь его в тёплую, влажную глубину своих губ. Он замирает на мгновение, дыхание сбивается, ноги словно подкашиваются от охватившего его наслаждения. Ты продолжаешь, не отводя взгляда, позволяя ему чувствовать каждое твое движение.Его рука ложится на твои волосы — осторожно, бережно, сдерживая порыв, но ты чувствуешь, как внутри него нарастает желание. Он начинает двигаться, медленно и постепенно, всё глубже, будто стремясь слиться с тобой в этом пьянящем, влажном ритме.
— Боже... умничка, — срывается у него, голос охрип, почти звериный, — не останавливайся...
Ты не можешь ответить — только смотришь на него снизу вверх, с преданностью и желанием. Слюна стекает по подбородку и его достоинству. Он вжимается в тебя сильнее, толчки становятся грубее, жёстче, и ты принимаешь его без единого протеста. Его рука крепче сжимает твои волосы, направляя, вбиваясь до предела, в самое горло.Ты ощущаешь, как грудь стягивает невыносимая нехватка воздуха, каждый вдох давался с усилием, а сердце стучало всё громче и быстрее.
— Сука, какая ты послушная, — выдыхает он, срываясь на стон, — я больше не могу сдерживаться...
Ты чувствуешь, как он напрягается, вздрагивает всем телом. В этот миг ты отстраняешься, лишь на долю секунды, и его горячая сперма вырывается наружу — белыми каплями ложится на твои губы, пачкает подбородок, стекает вниз, по шее, касаясь открытого декольте. Он сотрясается от последней волны удовольствия, а ты остаёшься на коленях перед ним — с приоткрытым ртом, тяжёлым дыханием и отблеском покорства в затуманенном взгляде.
Ты уснула у него на плече — тёплая, расслабленная, с чуть разметавшимися волосами и его чёрной футболкой на плечах, слишком большой для тебя, словно нарочно подчёркивающей твою хрупкость. Он не двигался, только смотрел на тебя, будто видел не просто девушку, а самое ценное, что когда-либо держал в руках. Такая настоящая. Такая домашняя.Тихо, почти беззвучно, он выбрался из-под тебя, поправил на тебе одеяло и поднялся с кровати.
Минутой позже — уже на улице. Утренняя прохлада обдала лицо, небо постепенно серело, и на горизонте расползался первый бледный свет.Он закурил, делая затяжку слишком глубокой. Голова была тяжёлая от мыслей. Слишком много всего: ты, ночь, воспоминания, страх, будущее. Хотелось отвлечься. Просто вырубить это всё хоть на минуту.