Одна на двоих

Wasted in love, misunderstood

Baby, it's harder to breathe when you're gone

So I hold in my hands pictures of you

And dream of the day you were eating for two

All this love, I'm so choked up

I can feel you in my blood

All this lust for just one touchI'm so scared to give you up

(Я потерялся в любви, я неправильно понят. Детка, когда тебя нет, становится труднее дышать, Поэтому я держу в руках твои фотографии и мечтаю о том дне, когда ты ела за двоих. Я готов плакать от всей этой любви. Чувствую тебя в своих венах. Одно прикосновение, и меня охватывает желание. Я так боюсь потерять тебя...)

VALENTINE Måneskin

____

Ангел притянул меня за руку, разглядывая. Большим пальцем провел вдоль, надавливая, и натягивая кожу. Туда и обратно.

— Печать.

— Да...

— Что ты ему предложила? — спросил он, сжимая мое запястье, и не скрывая страх в глазах.

— Ничего.

Я потянулась обнять его, но он отстранился. Недоверчивый взгляд пугал. Каин тихо посмеивался, качал головой из стороны в сторону. Не веря, и не принимая реальность происходящего.

— Нет. Не может быть. Просто отдал и все?

Он рассмеялся громче и невеселый горький смех поглотил красный туман вокруг. Каин терялся в догадках. Его взгляд бегал по мне, не задерживаясь ни на одной части меня, стараясь найти ответ, оправдание поступку, который разбил его мечты.

— И не попросил ничего взамен?

Опустил глаза, сглатывая. И вновь поднял на меня взгляд полный печали, отчаяния и злости.

— Что же ты наделала. Я же просил не...

— Он сказал, что твоя душа теперь моя.

— Лэйн...

Он закрыл глаза, сильно сжимая мое запястье, до следов, что останутся после.

— Ты понимаешь, что я скорее умру и заберу его с собой, чем дам исполнить твой договор. — Конец фразы он проговорил сквозь зубы.

От злости Каин сильно дернул второй рукой, вырвав крепления из скалы.

— Но... Но ты теперь... мы теперь можем его убить. Договор не будет иметь силу? — пыталась оправдаться я и освободить свое запястье.

— Моя наивная Лэйн ...

Цепи противно лязгнули, падая на пол. Каин отшатнулся и впервые по-доброму улыбнулся.

— Ты ангел. Как в моей сбывшейся мечте.

Он, еле касаясь, провел по моей спине. Добравшись до основания крыльев, обхватил их и с силой сжал. На миг я испугалась, от полученных ощущений и от страха, что он собирается их вырвать. Я зажмурилась и прижалась к нему.

— Я наконец-то вижу сон, — с улыбкой говорил ангел.

— Он вещий. Я здесь. Я с тобой.

Я тоже провела кончиками пальцев по его спине, заставляя его поверить, доказать истину. Поднимаясь вдоль, наверх, к лопаткам, подушечки коснулись постепенно затягивающихся ран в местах, где раньше были крылья. Я провела по ним. Осторожно. Он выдохнул, разжимая свои пальцы, ведя ими вверх по мощным сгибам крыльев. По гладким шелковистым перьям. Мои губы мягко коснулись кожи на его шее.

— Не может быть. Ты слишком идеальна.

Он прижался ко мне щекой, провел кончиком носа по волосам, втягивая воздух.

— Даже запах тотже.

— Это я, Каин.

Неприятное чувство недоверия закрадывалось внутрь. Пробиралось вглубь. В недры сознания. Чувство леденящее кровь и выбрасывающее жгучий осадок досады, который оседал в венах и замедлял биение сердца. Мне стало страшно дышать.

— Ты ненастоящая.

Он закрыл глаза. Я коснулась губами его щеки, скулы. Ласково. Нежно. Остановилась у краешка губ.

— Докажи. — Со злостью в голосе выговорил Каин, повернув голову и посмотрев на меня исподлобья.

Глаза ангела горели адским пламенем. Его холодность и отстраненность пробежали неприятными колючими мурашками по позвоночнику к шее, собираясь комом в горле. Мои пальцы стали холодными и я впилась ими в оставленные следы на спине, которые еще не успели до конца затянуться. Он зашипел, сжимая челюсти.

— Я настоящая, Каин. — я сильнее вонзила ногти в его незажившие раны, чтобы он выгнулся навстречу мне, расправляя плечи — Я реальна и пришла за тобой.

Он запрокинул голову назад, хмурясь и устремляя взгляд наверх, ища там ответ. А я провела губами по ключице, по его шее и резко впилась зубами в его плоть. Сильно. До металлического вкуса на языке.

— Это не ты. — говорил ангел сквозь зубы, убеждая себя и не веря в свои же слова.

Он мотал головой, не желая поддаваться чувствам, которые кричали ему изнутри обратное. Разрывали. Мучили. Заставляли поверить в мечту.

Каин схватил меня за шею. Словно я была кукла. Потянул, заставляя подняться вместе с ним.

— Ты слишком идеальна. Слишком реальна. Чтобы быть настоящей. Мечта. Моя.

— Это я, Каин. Мой шантарам.

— Не верю. Ты иллюзия. — не мог смириться он.

Из уголка моего левого глаза покатилась слеза. У меня не получалось. Не получалось достучаться до него. Я не могла убедить его в правде происходящего. Он считал меня плодом своего воображения.

— Он играет со мной.

— Каин...

Он только сильнее сжал пальцы на моей шее. Я обхватила его лицо. Заглянула ему в глаза. Внутри меня все трепетало. Я словно стояла в самом конце каната, натянутого над бездной Небытия. Он начал сильно раскачиваться, и я балансировала, раскинув руки широко в стороны и отставив ногу, ища равновесие. Мне оставался один лишь только шаг. Один единственный. А Каин стоял на краю и не двигался. Он не предлагал мне руку, чтобы помочь. Просто безучастно смотрел. С серьезным видом и хмурясь. Наблюдая, как я буду выкручиваться.

— Я люблю...

Ангел не дал мне договорить. Будто услышав эти три слова он передумает и не сможет осуществить задуманное. В его взгляде появилась пугающая своим ужасом решительность.

— Ты обещал... — шепотом умоляла я.

Не давая закончить фразу, он приложил руку к моей груди, и я почувствовала тепло исходящее от его ладони. Опустила взгляд и он выпустил заряд энергии мне прямо в сердце. Внутри что-то лопнуло. Порвалось. Остановилось. Загнанный в угол зверек задрожал от импульса. Медленно закрыл глаза, растворяясь в темноте, которая поглотила и приняла его в свои объятья.

Я посмотрела в глаза своему Богу. Слегка улыбнувшись краешками губ, и выдохнула «спасибо». Благодаря. Он держал меня уверенно. Крепко. Не отпуская. И я смотрела в глаза своему счастью в последний раз, отпечатывая в них его образ. Веки стали тяжелыми. Сил не осталось. Я моргнула, опуская их. Закрыла, но открыть больше не смогла. В последний раз. Тело обмякло, расслабилось. Мне не было больно. Было тепло. Его объятья грели до последней секунды. И было нежно. Было уютно. И на своем месте. Как в моей сбывшейся мечте. Его руки сильно меня прижимали тоже до последнего момента. Я выдохнула. Последний раз...

Горячая капля разбилась о мою, становившуюся ледяной кожу. Приятный контраст. Еще одна. Словно хрупкая хрустальная фигурка разлетелась на миллиарды осколков, как звезды, рассыпаясь по ночному небу. Но тут же рухнувшие с него вниз пустыми мечтами. Разбитыми. Ненужными. Ненастоящими. Потому, что желание загадывать было некому.

Голова упала, запрокинувшись назад. Руки разжали объятья и скользнули вниз. И больше ничего. Только тьма...

Шорох послышался за спиной ангела.

— Глупец! — раздался голос неподалеку. — Она пришла сюда сама. Нашла Его, чтобы найти тебя. Пришла, чтобы спасти тебя. Она настоящая. Была... — пожал плечами Мальбонте, наблюдавший все это время со стороны.

Взгляд Каина забегал по телу перед ним, не осознавая, что он сделал. Не желая поверить в случившееся. Голос отрезвил его, вывел из какого-то транса и наваждения, возвращая в реальность. Жуткую. Казавшуюся теперь ненастоящей.

— Зачем ты ее... — Мальбонте не стал произносить последнее слово.

Сильно зажмурившись и стискивая челюсти до скрежета зубов, Каин понял, что натворил. Что сделал непоправимое. Совершил ужасную ошибку.

Звериный рев полный невыносимой боли вырвался из груди ангела. Рык отчаяния, горя и ужаса, поглотившего все вокруг. Заполнивший пространство и не хотящий покидать это гиблое место.

— Больно когда душу рвет.

Ее и правда рвало. На куски. На мелкие части. На бесконечное количество. Разрывало на атомы. Потом собирало в кучу, обливало горем и поджигало. И горя в пламени личного ада, душа выплавлялась вновь. Не целая. Битая. Поломанная. Собранная неправильно. И ее снова разрывало. Снова собирали и снова плавили. Нескончаемый замкнутый круг боли.

Каин прижался головой к груди, где больше не билось сердце: ее, его, их... Горькие слезы оставили следы на бездыханном теле той, кто стал для него смыслом, светом и душой... Кто полюбил вопреки. Кто поверил. Подарил счастье. Заставил мечтать.

— Нет. Не может быть. — Ангел рвано вдохнул. — Нет. Я думал это мое наказание. Испытание. — Его голос дрожал. — Ее образ пришел меня мучить. И убив ее — я выйду отсюда.

Каин считал, что Шепфамалум специально подослал ее образ, что ангел никогда не решится ее убить. Но то, что казалось ему спасением обернулось жестоким наказанием. Концом. Реквиемом по мечте. Он был слишком слаб в тот момент, чтобы отличить, чтобы понять. Регенерация не работала. Разум был затуманен. А она слишком...

— Она поверила тебе. Она смогла. А ты так и не смог поверить в свет и принять его. Мне нравится твое отчаяние. Твоя боль питает тьму внутри. Она становится страшнее — сыпал соль на рану Мальбонте.

— Почему ты не остановил меня?

— Зачем? Ты так сильно хочешь Его убить. Теперь твое желание будет только сильнее, а тьма внутри кровожаднее.

«Убить». От этого слова тошнило. Выворачивало внутренности на изнанку. Воротило от самого себя.

Он.

Ее.

Убил.

Это было намеренно. Все его тело противилось этому. Сжалось до боли в мышцах, пытаясь исчезнуть. Он заставил свое сердце не биться. Не дышал. Прижался лбом к ее груди туда, куда выпустил свой смертельный шар. Было слышно как скрепят сильно стиснутые зубы. Трясутся руки. Не бьется сердце. И как безмолвно кричит и плачет искалеченная душа.

— Скажи мне спасибо. У тебя не осталось больше слабостей.

Каин закрыл глаза.

— Найдешь себе другую. — Не сожалея, и не сочувствуя, добавил он.

Мальбонте подошел к нему. Ангел поднял голову, угрожающе уставившись на него. Он хотел убить бессмертного собственными руками, за то, что тот не остановил его, позволил лишить себя этой единственной и такой желанной слабости. А потом и Шепфамалума. За то, что заманил.

Но его руки держали его осуществившуюся мечту и не могли отпустить.

Внутри него разрасталась тьма. Он выпустил ее, отдал контроль. Подчиняясь теперь ей сам. Вместе со злостью и местью по нервным окончаниям, она проникала в каждую его клетку. Каждую частицу. Разливаясь и окрашивая душу в темный, как сажа черный, цвет. Закрашивая и портя все светлые воспоминания жирными нелепыми мазками, искажая, замазывая чувства и затушевывая все эмоции в черный квадрат Малевича. Непроглядная тьма обволакивала сердце ангела, погружая в пустоту, наматывая на него неподъемные оковы мрака.

Мальбонте положил ладонь на голову ангела. Тот не шелохнулся. Он был готов умереть. Хотел этого.

Глаза Мальбонте налились черным. А глаза ангела закрылись и он вернулся в свою материальную оболочку. В тело, которое лежало в пещере, где его нашла она.

Каин

Резко выдохнув, я открыл глаза, глубоко вдыхая полной грудью. Лэйн лежала у меня на груди и обнимала мертвой и холодной хваткой. Не двигалась. Я осторожно коснулся ее спины, погладил. Надеясь и веря в лучшее. Может это все не по-настоящему?

— Лэйн? — с надеждой позвал я ее.

Тишина. Сердце сильно забилось в страхе. Отдаваясь в горле. В ушах. В висках. Оно ломало мне ребра от ужаса осознаваемого. А вот стука ее сердца я не слышал. Не ощущал. И не чувствовал.

Раненый зверек внутри меня метался, царапал изнутри, срывая когти. Раздирая плоть до костей. Желая выпрыгнуть. Будто сама душа рвалась наружу, хотела спастись, покинуть это грешное, нечестивое и ставшее одиноким тело.

Садясь, я осторожно перевернул ее, прижимая к себе. Безжизненное выражение лица уставилось на меня.

— Лэйн...

Оглядел ее. Она не открывала глаз. Не подавала признаков жизни.

— Лэйн! — кричал, ожидая увидеть поднимающиеся ресницы.

Ударил легонько по щеке. Еще. И еще раз. Сильнее. Схватив за плечо, начал трясти.

— Лэйн! — срываясь в отчаянии на крик, пытался разбудить.

Паника, прокравшись по позвоночнику мурашками, бросала тело в холодный пот. Я не верил. Тихий животный рык. Грудную клетку словно парализовало. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Склонившись к ней, я сжал ее одежду в кулаки. Спина предательски вздрагивала. Мышцы сводило от напряжения. Сильно зажмурив глаза, я стиснул челюсти. Неконтролируемый протяжный стон, вырвался из моей раскуроченной души, леденящим ужасом отразившись от каменных скал, желая покинуть ее поскорее. Оставить бесполезную оболочку.

Я взглянул на нее еще раз. Рассыпавшиеся по плечам и груди темные волосы дарили ощущение словно она еще жива. Застывшая красивая картинка. Безукоризненная. Безупречная. Бездушная. Будто время нажало на паузу, издеваясь.

Я убрал с лица, мешавшиеся любоваться, длинные пряди, отбросив их дрожащей рукой. Пальцы скользнули по ее родинке под глазом и вниз к шее. Где больше в венах не чувствовался пульс. Не билась жизнь. Обхватил шею. Сильно. Крепко. Громко выдохнув, отпустил. Рука провела по плавному изгибу груди, легла на живот. Ничего. Я ничего не почувствовал.

Снял крестик с ее шеи и обмотал себе на запястье, закрыв глаза. «Ангелы не плачут» — говорил отец. Ненавижу. Очередная слеза не удержалась, побежала, и, скатившись по моей щеке, упала к ней на грудь. Разбивая мою мечту на мелкие кусочки. Вдребезги. Я все сделал сам. Своими собственными руками. Сам виноват. Один.

Взглянув на нее в последний раз, я плотно закрыл глаза.

Все.

Глубокий вдох и медленный выдох.

Открыл глаза я уже другим. Взгляд налился красной поволокой. Больше я себе не принадлежал. Тьма собиралась вокруг и окутывала меня. Я уже отдал ей душу. И теперь также без сожаления сдавал ей свое тело. Оно стало ненужным.

Черный туман изворотливыми змеями пробирался ко мне. В меня. В самое сердце, заполняя собой вакуум, оставленный выжженными чувствами.

Я встал и ее тело с глухим звуком рухнуло к моим ногам. Переступая через него, я шагнул вперед. Света больше не было в моей жизни. Она стала невыносима, бессмысленна и не нужна. Тьма полностью завладела и проникла в мои сердце и разум. Поработила. Я отдал себя ей.

Больше ничего не важно.

Ничего не имело смысла.

Я шел и уничтожал все, что попадалось на моем пути. Без разбора. Всех. Просто шёл и убивал, убивал, убивал...

Кто-то, схватив меня за шею, поднял над землей. Ноги повисли в воздухе, а я был рад, что попался кто-то способный. Он высосал всю тьму из меня и я обессиленный упал к его ногам.

— Селяви. Люди не будут рядом вечно.

Мальбонте. Если бы он знал чего я лишился. Кого именно забрали у меня.

— Ты никогда не любил. Ведь так. — сказал ему я.

— Любовь делает нас уязвимыми. Зависимыми. Слабыми и затмевает разум, заставляя идти на необдуманные поступки. Позволяет легко манипулировать.

— Любовь дает крылья. Она дарит счастье. Находит смысл там где его быть не должно. Делает невозможное возможным, заставляя мечтать.

Я рассмеялся. Горько. Печально.

— И забирает все когда умирает. Перемалывая душу и дробя сердце.

— Хочешь я убью тебя?

Он обращался к остаткам моего сознания и здравого смысла.

Я ждал этого предложения, и разорвав одежду, подставил под удар свою грудь, где билось уже неживое сердце.

— Медленно и мучительно.

— Отдаешь себя на растерзание?

— Вытащи его. — умолял я стиснув зубы. — Забери. Хочу видеть, как оно умирает.

— Так болит?

Он подошел ближе.

— Не болит. Помнит и принять не может.

В голове, будто издеваясь, заиграла мелодия. Та самая, что я сочинял и она показалась Лэйн знакомой. Пальцы сами забарабанили по телу ей в такт.

Мальбонте прижал ладонь к моей груди. Черная энергия обожгла мне кожу.

— Обратного пути не будет. — предупредил он и кончики его пальцев сильно впились в мою грудь.

Я уверенно поддался вперед. Навстречу своему концу.

— Я не хочу жить без нее.

Мальбонте надавил еще сильнее и моя грудная клетка сдалась. Послышался характерный треск ломающихся костей и его пальцы вошли в мою плоть. Я опустил глаза.

Рука прошла в межреберное пространство и обхватила мое сердце.

Я стиснул зубы, не издав ни звука. Мальбонте не торопился. Сжав пальцы вокруг сильнее, я испытал неописуемое ощущение. Хрупкое. Едва уловимое. Эфемерное.

Сама жизнь, бесконечная, билась сейчас в агонии в чужой ладони, тщетно стараясь спастись, но ускользая сквозь эти же пальцы с каждым ударом.

Метис сжал кулак, я замер. Мелодия в голове перешла в крещендо и пальцы продолжали наигрывать. Мальбонте рванул и вынул руку, оставляя пустоту в груди.

Я смотрел на мое еще бьющееся сердце на его ладони. Оно билось в такт мелодии, звучащей в голове. Мальбонте начал медленно сжимать пальцы, сминая его. Как бумажную фигурку.

Удар.

Еще один.

Последний миг.

Последний вздох.

Тело упало, завалившись набок, и я больно ударился виском. Еще чувствуя.

Мелодия в голове закончилась.

Веки закрылись.

Палец опустился, взяв последний аккорд.