II. Глава 3
Ленн бежал от крупных белых волков. Они рычали и сопели прямо за спиной. Их зубы клацали в каких-то долях дюйма от его ног и только чудом он ещё был жив.
Ветви больно хлестали по лицу. Казалось, этой погоне не будет конца, но впереди вдруг показались вытянутые камни, отдающие слабым голубоватым свечением. Ленн заскочил в священный круг и, остановившись, обернулся. В ночи синей яростью пылали огоньки звериных глаз. Капая слюной, волки скалились и рычали, но не решались подступиться, только от негодования ворошили огромными лапами листву.
В ноги отдалась вибрация. Вспорхнули стайками птицы и их чёрные силуэты промелькнули на фоне огромной полной Луны. Волки поджали уши и хвосты, заскулили, как щенки, и скрылись в темноте леса.
Вибрация затихла. Ленн опёрся рукой об камень с отверстием на уровне человеческой головы и осмотрелся. В самом центре священного круга, на своеобразном алтаре, лежал человек. Ленни до тошноты охватило дурное предчувствие, однако ноги сами повели его туда. Тёмные чуть вьющиеся волосы заслоняли лицо, но это без сомнения был...
— Тоби.
В лунном свете он выглядел мёртвенно-бледным, а на его неизменном серо-бежевом свитере расплылось кровавое пятно на боку, примерно в том же месте, где у самого Ленни был шрам.
— Тоби...
Ленн рухнул перед ним на колени. Больно сжалось сердце.
— Я опоздал, опоздал, не смог спасти...
Он потянулся к Тоби, но едва коснулся его головы, как тот начал... рассеиваться на множество маленьких синих огоньков.
— Нет! Нет! Нет!
Ленн хватал их, но они ускользали сквозь пальцы и, подобно искоркам пламени, затухали и исчезали в воздухе. С горьким всхлипом он провёл ладонями по шершавому камню, на котором всего мгновение назад лежал Тоби. Он даже не смог его коснуться в последний раз, чтобы хотя бы ощутить тот знакомый холод...
***
Леннарт заворочался в кровати.
Это был всего лишь сон. Очень неприятный сон. Ещё даже не разлепив веки, Ленн потянулся к прикроватной тумбочке и привычным жестом опустил руку.
Пусто. Камень пропал.
Откинув одеяло, Леннарт вскочил и принялся судорожно ощупывать пустую поверхность тумбочки.
Окошко он приоткрыл ещё вечером, но сквозняк не мог быть таким сильным, чтобы камень сдуло. Может быть, Ленн случайно смахнул его во сне? Он тщательно осмотрел пол, выдвинул ящики у тумбочки, заглянул под кровать, перетряхнул одеяло, посмотрел даже под подушками, но камня нигде не нашёл.
Не понимая что происходит, Ленн застыл посреди комнаты и нервно взъерошил волосы. На несколько секунд он закрыл глаза и потёр покрывшийся испариной лоб.
В голове зазвучал голос психотерапевта:
«Вы ведь понимаете, что ваш друг вымышленный?»
Чем дальше продвигались их сеансы, тем реже Новак напоминал об этом, но фраза прочно засела в сознании ещё с самого начала и всплывала каждый раз, будто проверяя Ленни, когда существование Тоби подвергалось сомнению.
Он открыл глаза. Конечно же, волшебным образом камень не появился. Зато появилась тревога, до тошноты сжимающая желудок. Внезапно Ленни захотелось всё перевернуть в комнате, пересмотреть ещё раз, а потом ещё и ещё. Он подавил это разрушительное желание и призвал свою рациональную часть, пытаясь вспомнить, как прошёл вчерашний вечер. Мог ли он оставить камень в другом месте? Он всегда клал его рядом на ночь, это стало своего рода ритуалом перед сном, но мог и ошибиться. Хоть раз.
Даже не натягивая домашней одежды, в нижнем белье и в спальной футболке Ленн обыскал всю квартиру, в том числе и ванную с туалетом, и уже почти отчаялся, когда наконец обнаружил камень у входной двери на стойке перед зеркалом. Он не помнил, чтобы оставлял его тут. Прежде камень никуда не пропадал, только норовил иногда выпасть из кармана.
— И куда ты убежал? — спросил Ленн вслух, с горечью осознавая, что нечто аналогичное сказал когда-то Тоби, когда и сам потерял камень, а нашёл его в другом месте. Да, теперь можно заявлять официально: Ленн тоже разговаривал с неодушевлёнными предметами.
Когда он коснулся камня, в руку отдался слабый разряд, похожий на статическое электричество. На кончиках пальцев осело лёгкое покалывание. Совсем не больно, просто... странно.
Ленн покрутил камень, осматривая его со всех сторон, даже переложил в другую руку, но больше ничего особенного не почувствовал.
Могло ли это что-то означать или ему показалось? Он признавался себе, что хотел увидеть какой-нибудь намёк на то, что Лес открылся и готов впустить его хотя бы ненадолго в гости. Ленн слишком часто об этом думал, поэтому... не принимал ли просто желаемое за действительное? Вещи имеют свойство накапливать статическое электричество, ничего особенного. А Лес может откроется без каких-либо знаков? Или не откроется вовсе?..
На этот раз Ленн положил камень на видное место, попросил его больше не убегать, и отправился в ванную комнату. Прохладный душ пришёлся очень кстати, он вымыл тревожные и навязчивые мысли.
Просушивая волосы полотенцем, Леннарт уселся на диван перед кофейным столиком. Чем-то надо было себя занять в отпускные дни. Поначалу он планировал поехать к родителям, но в итоге понял, что не хочет, чувствовал внутреннее сопротивление. Не готов он ещё к встрече с родственниками, хотел остаться наедине со своими мыслями. Телефонные звонки казались морально безопасными, оставалось только сообщить об этом решении родителям так, чтобы они не обиделись. Хотя они наверняка тоже выдохнули с облегчением, когда сын наконец-то съехал.
Однако что делать в городе Ленн тоже не знал. Сходить в музей или на выставку? На концерт или на какое-то шоу, словом, найти себе развлечение для отдыха? Не тянуло. Совсем. В свой заслуженный отпуск Леннарт чувствовал себя настолько лишним и потерянным, что даже подумывал, а не выйти ли ему работу досрочно. Если не помогать другим, то что ему ещё делать? Чем ему заняться? Чем-то для себя, но чем?
Воздух, задуваемый через приоткрытое окно с шумной улицы, становился жарким. День обещал быть душным. Ленни повезло, что в квартире тёти был кондиционер, но пролежать весь отпуск на кровати, спасаясь от жары дома и не выходя на улицу? Можно, конечно, хоть и как-то бессмысленно. Он хотел наполнить свободные дни чем-то другим, чем-то важным. Снова уйти в Лес в поисках тропинки духов? Тоже можно, но... пожалуй, Ленн немного на этом зациклился и чувствовал, что ему просто надо немного отвлечься.
Амелия говорила, что недалеко есть хорошее место для купания. И не найдя ничего лучшего, Ленн написал ей.
***
Банка газировки выпала из вендингового автомата как раз в тот момент, когда подошла Амелия в широкополой панаме и с большой пляжной сумкой.
— Привет! Сегодня ещё жарче, чем вчера, — выдохнула она, обмахиваясь ладонью как веером. Многочисленные браслеты на её тонком запястье при этом забренчали, и Ленни вдруг вспомнился Дух Леса, который обвешал себя побрякушками и хламом, почти как ёлку на Рождество.
Амелия своим принципам не изменяла. Ленн вскрыл банку газировки и хоть взвившийся в душный воздух грушевый аромат его манил, он сначала предложил попить девушке.
— Не люблю сладкую воду, — махнув рукой, ответила она. — Вернее сказать, мой организм воспринимает только обычную.
— Прости. Не знал, — ответил Ленн и рассеянно посмотрел на банку. — Аллергия на сладкое?
— Вроде того.
Сначала они хотели поехать вместе, но в итоге решили встретиться на окраине города на остановке. Ленн случайно приехал на час раньше, поэтому успел послушать музыку, вспотеть, изучить полки местного крохотного магазинчика с вяло крутящимся вентилятором на потолке, выпить бутылку воды, проверить, не бьётся ли камень статическим электричеством, и снова вспотеть.
— Ты здесь ещё не был? — спросила Амелия, когда они зашагали по пустынной грунтовой дороге, уходящей от шоссе в сторону пригородных деревушек.
— Нет. Я всё ещё плохо знаю город.
Придерживая края панамы, Амелия лишь невозмутимо улыбнулась. Её сине-зелёные глаза оттенял аналогичного цвета топ с открытыми плечами, а в ушах блестели небольшие серьги в виде рыб. Весь её образ навевал мысли о море, она вообще любила водную тематику. К её внешности с аккуратными и миловидными чертами лица это очень подходило.
Какое-то время они шли молча, слушая только пение птиц и стрёкот насекомых.
— Слушай, Мел, — решил всё-таки поинтересоваться Ленн. — Разве ты сегодня не должна быть на работе? Или у тебя тоже отпуск?
Он не стал спрашивать об этом по телефону, но то, что они оба оказались свободны, выглядело странным. Даже подозрительным. Как и их недавняя случайная встреча около церкви. Или Ленн опять видел знаки там, где их не было вовсе, а имела место лишь случайность?
«Случайности не случайны».
— Я не переношу жару, поэтому обычно беру отгулы.
— Всё так плохо?
— Ужасно! — воскликнула Амелия, драматично касаясь тыльной стороной ладони своего лба. — В такие дни чувствую себя выброшенной на берег вялой рыбой под жарким солнцем.
Леннарт усмехнулся такому сравнению. Тоби тоже любил говорить всякие странности.
Тоби... и как он там в такую жару? Или в Лесу она переносится легче?
Поймав себя на этой мысли, Ленн опустил взгляд под ноги. Наверное, это что-то нездоровое, раз он постоянно замечал в других людях черты Тоби и мысленно возвращался в лес. Новак говорил, что это нормально, всё-таки любые стрессовые ситуации оставляют неизгладимый временем след, который постепенно затухает, но никогда не исчезает.
Около получаса они шли по дороге, отмахиваясь от голодных мошек, и наконец вышли к небольшому озеру с домиками на берегу. Остроконечные макушки деревьев едва заметно покачивались в отражении зелёноватой воды. Уютное место для отдыха от городское суеты. Ленн взял его себе на заметку.
— Давно я не купался в водоёмах, — вытирая пот со лба, сказал он. — После бассейна как-то непривычно.
— А я наоборот, не могу в бассейнах, — отозвалась Амелия. Несмотря на то, что она утверждала, что плохо переносит жару, выглядела она нормально, даже хорошо. Никаких отёков или синяков, вообще никаких следов усталости, будто только вышла от косметолога. — У меня аллергия на воду из них.
Интересно, думал Ленн, сколько можно узнать о человеке в неформальной обстановке. В детском реабилитационном центре у них с Амелией были схожие обязанности, они работали непосредственно с детьми. Ленн тренировал их в бассейне и на тренажёрах, а Мел к воде не подходила. Он не обращал на это внимание раньше, но сейчас предположил, что, вероятно, причина крылась именно в её аллергии.
— А тут точно можно купаться? — спросил Леннарт. — Как-то подозрительно мало людей. Я думал, в такой жаркий день не протолкнуться...
— Я всегда только здесь и купаюсь, — улыбнулась Амелия и пожала плечами. — Люди обычно едут на другое озеро, а об этом мало кто знает.
— Но ты о нём знаешь.
— У меня особое чутьё, — подмигнула она.
Они нашли неплохое место под деревом, чьи широкие ветви защищали от прямых солнечных лучей, и расстелили на земле плед. Амелия знатно подготовилась, взяла даже крем от солнца и ещё пару подстилок, бутылку воды, спрей от комаров и других кровососущих насекомых. Ленн взял только... полотенце. И плавки, которые надел вместо шорт. Стянув футболку, он оказался под пристальным взглядом Амелии, выдохнувшей многозначительное «ого». Она долго смотрела на его шрам, но ничего в итоге не спросила. Ленн тоже никак не прокомментировал.
Скинув топик и шорты, Амелия осталась в слитном градиентном сине-зелёном купальнике. Сидящие под соседним деревом парни засмотрелись на неё и тихонько присвистнули. Ленн нахмурился, бросая на них недовольные взгляды, Амелия же не подала виду, что услышала их. А может, действительно не услышала. Иногда казалось, что она обитает где-то в своём мире.
— Не боишься потерять? — спросил Леннарт, кивнув подбородком на её браслеты на запястье.
— Нет. Я всегда с ними плаваю.
Оставив вещи, они двинулись к озеру. Двое мальчишек с яркими надувными кругами пулей проскочили перед ними и прыгнули в воду с понтона. Амелия заулыбалась и указала на более удобный песчаный заход рядом. Она зашла в воду, окунулась по шею и сразу поплыла.
— Блаженно! — воскликнула Мел.
Ленн застыл на берегу. Он с сомнением смотрел на чуть зеленоватую воду, поблёскивавшую на солнце. Перед мысленным взором расстилалась подёрнутая туманом серая гладь Костяного Озера. Оживали воспоминания о том, как по мнению Тоби русалка едва не утащила Ленни на дно.
Тоби...
Во сне он рассеивался синими огоньками и не оставалось даже следа, словно... словно его не существовало. Новак покопался бы в символизме этого сновидения и многое бы рассказал Ленни о его чувстве вины и о том, что такой сон явный намёк от подсознания, что Тобиас выдуманный друг...
Тоби...
Порой мысли о нём приносили только боль. Ленн чувствовал себя бессильным и виноватым, и иногда эти чувства словно ножом резали сердце. Амелия вывела его из затянувшихся размышлений.
— Что такое, Ленн? Не будешь купаться? — она подплыла ближе. — Ну же, тут так хорошо, — мелодично запела она. — Так приятно. Зайди в воду, охладись. Давай... Иди... сюда... сюда... ближе...
Заслушавшись её звонким приятным голосом, Ленн уже занёс ногу над водой, но потом посмотрел вниз. Ощутил лёгкое головокружение, помотал головой и сделал шаг назад. Тоби говорил про русалочью метку и что следует быть осторожным с водоёмами в том числе и вне Костяного Леса. Ленн не мог знать, правда ли это, и водятся ли в этом озере какие-нибудь мифические существа (и правда ли на нём какая-то русалочка метка), однако всё же отступил, хоть тело слушалось с трудом.
— Наверное, искупаюсь в следующий раз, — крикнул Ленн и махнул рукой, показывая, что подождёт на берегу в тени дерева.
Он поймал стеклянный взгляд Амелии, от которого в такой душный день покрылся мурашками. На мгновение, то ли от солнечных бликов, отражающихся от воды, то ли ещё от чего, но глаза её показались прозрачно-перламутровыми. Ленн интуитивно отошёл ещё на шаг.
— Зря, ты бы всё-таки зашёл, охладился, поплавал, — улыбнувшись сказала Амелия. Снова голос её звучал странным образом, больше похожий на песню. — Вода такая хорошая.
— В другой раз, — настоял Ленн.
— Ладно.
В итоге Ленн сидел в тени, пил воду и с сомнением посматривал на озеро. Иногда он порывался встать и пойти искупаться, но что-то постоянно его останавливало. И зачем он тогда согласился поехать, если не собирался купаться? Почему не смог отказать? Почему вообще сам первый написал Амелии?
У него было странное предчувствие, что-то шло не так. Он не мог понять Амелию и её отношению к нему. Порой она недвусмысленно намекала на симпатию, вела себя так, будто хотела с ним сблизиться, флиртовала, но чаще относилась к Ленни скорее как к старшему брату.
Правильно ли он сделал, что согласился поехать с ней, ведь она могла понять его действия неверно? Потому что если она испытывала к нему какие-то романтические чувства, он не смог бы ответить ей взаимностью. Ленн хоть и отмечал её привлекательность, однако видел в ней только подругу. Не больше.
Амелия обладала почти модельной внешностью. Миловидные черты лица, великолепная фигура и сносный характер, есть странности, но это не проблема, они есть у каждого. И тем не менее этого оказалось недостаточно, чтобы Ленн проникся к ней любовными чувствами. Более того, Ленн иногда замечал, что Амелия его отталкивала. Будто что-то противоестественное было в её образе, отчего создавался эффект «Зловещей долины». При этом во внешности ничто на искусственность не намекало. Почему получалось так — Ленн не понимал. Возможно, это просто означало, что Амелия неподходящий для него человек.
А вот её голос... Иногда (как вот недавно) он становился мелодичным и привлекательным. Очаровывал Ленни, отчего порой даже кружилась голова. В дни когда они возвращались с работы вместе, он, бывало, заслушивался и проезжал свою остановку. А выйдя из автобуса, не мог вспомнить, о чём говорила Амелия. Не то чтобы это происходило часто, но время от времени случалось.
Когда Ленн поднял голову, то вздрогнул. Перед ним, опустив руки по швам и сжимая кулаки, стояла Амелия. Её грудная клетка тяжело вздымалась, словно Мел пробежала марафон. А глаза казались крупными стеклянными бусинами. Пухлые губы приоткрылись и беззвучно зашевелились.
— Мел, всё нормально? — спросил Ленн, чувствуя себя неуютно под её пристальным взглядом. И долго она вот так перед ним уже стояла?
Амелия ничего не ответила. Она продолжала смотреть на него.
— Мел, ты меня пугаешь.
Девушка наконец закрыла и открыла глаза.
— Нормально... — неуверенно протянула она, наклоняя голову в разные стороны, словно разминая затёкшие мышцы. — Я забыла кое-что.
Пошатываясь, она сделала пару шагов и опустилась на плед. Достала из своей сумки пузырёк без этикетки и запила водой несколько таблеток.
«Может быть, у неё ещё на что-то аллергия? — подумал Ленн. — Тогда это объясняет её состояние».
Амелия уселась подальше от него и принялась молча выжимать длинные волосы. Леннарт даже не знал, что можно сказать в такой ситуации. Он сидел и искоса поглядывал на Амелию, вернее, на её браслеты на запястьях. Один из них особенно привлёк его внимание, так как состоял из квадратных бусин с буквами. Он чётко увидел первую букву «М», но так и не смог рассмотреть, составлено ли из остальных бусин чьё-то имя или слово, или просто бессмысленный набор букв.
— Вода замечательная, мне сразу полегчало, — спустя минут пять-десять оживилась Амелия, перестав возиться с волосами. — Не могу переносить жару в городе.
Она улыбнулась так, будто ничего особенного не случилось. У Ленни возникло множество вопросов, но вряд ли он их когда-нибудь озвучит.
— Ньют-Крик не родной твой город, да? — спросил он, стараясь поддержать разговор.
Амелия откинула с плеча мокрые волосы и надула в задумчивости губы.
— Не совсем.
— Это как?
— Я жила здесь какое-то время, потом переехала и родным считала другое место, но так сложилось, что снова сюда вернулась.
— Понятно, — кивнул Ленн, отмечая, что разговор у них не ладится. Если они сейчас начнут говорить о погоде, то проще собрать вещи и уехать.
Амелия придвинулась к нему ближе и заговорила тише.
— Я думала, что ты отдохнёшь в отпуске, а ты выглядишь ещё более усталым. Случилось что-то?
Ленн вздохнул и посмотрел на озеро, в котором всё ещё плескались двое мальчишек. Ему по-прежнему было сложно разговаривать о своих проблемах с кем-то. Амелию вряд ли можно назвать близким человеком, с которым он хотел бы поделиться наболевшим, но снова закрываться в панцирь он тоже не желал.
— Скорее наоборот, ничего не случилось.
Амелия подвинулась ещё ближе, и Ленн ощутил от неё запах озёрной воды.
— Твоё состояние связано с каким-то конкретным человеком?
— С чего ты взяла?
— Потому что мы — люди — существа социальные, беспокоиться друг о друге, тосковать или злиться — это нормально. Всегда так. И часто корень наших проблем и настроений кроется в отношении к другим.
Такое заявление тянуло на речь психотерапевта. Вполне возможно, что Амелия тоже посещала Новака. В конце концов, Ньют-Крик не такой уж большой город, а Томаш Новак самый годный специалист в округе.
Леннарт до сих пор не мог с уверенностью сказать, что осознал и пережил смерть брата. Да, ему стало легче, но чтобы рана полностью затянулась, нужно гораздо больше времени. А тут ещё и Тоби, который появился в его жизни на десять дней, рассказал свою историю и пропал, остался в Лесу. И это тоже потеря, которую Ленни следовало пережить. Как и принять то, что они могут никогда не встретиться.
— Да, возможно, — неохотно согласился Ленн. — Возможно, ты права. Просто иногда чувствую себя потерянным, бессильным перед прошлым и будущим.
— Понимаю. Знаешь, я когда-то потеряла близкого человека, и на меня иногда накатывает сильная грусть, — сказала Амелия и, нервно погладив свои браслеты, грустно улыбнулась. — Но работа с детьми возвращает мне чувство себя.
— Мне тоже это помогает, — согласился Ленн. — Хоть это и сложно.
Когда Ленни попал в реабилитационный центр, Амелия уже работала там почти год. Они часто пересекались и она много помогала ему как новичку. В основном с оформлением и заполнением документов и отчётов, потому что как оказалось, Ленн терпеть этого не мог. Но ему правда нравилось помогать детям восстанавливаться после болезней или травм, это заживляло душевные раны, хотя сама работа выматывала морально и физически. Что-то отдаёшь, что-то получаешь взамен. Так всегда и везде.
Обратно на автобусе они ехали вместе, но преимущественно молчали. И всё-таки, думал Ленн, хорошо, что он поехал. Даже несмотря на то, что он не искупался, он пусть и самую малость поделился накопившимися эмоциями с кем-то, помимо психотерапевта. И лучше узнал Амелию. Для их дружеских отношений это тоже было важно.
— Мне выходить на следующей остановке, — сказал Леннарт, посматривая на улицу через окошко. — Спасибо, что пригласила на озеро, и прости, что я отсиделся на берегу.
Амелия покачивалась на сиденье и стеклянными, словно рыбьими, глазами смотрела на компанию подростков, зашедших на одной из остановок. Девчонкам и парням было лет по пятнадцать-шестнадцать, они громко разговаривали и шутили, обменивались многозначительными и влюблёнными взглядами.
— Мел, — позвал Ленн, аккуратно коснувшись её плеча.
Она встряхнула головой, словно скидывая с себя морок. Что это за странные приступы, и как часто в день они повторяются? Но раз её допустили к работе с детьми, значит всё должно быть в пределах нормы. И тем не менее, это настораживало...
— Прости, — сказала Амелия, потирая лоб тыльной стороной ладони. — Городская жара на меня ужасно влияет. В такие дни я обычно беру выходные и уезжаю из города на природу.
«Да, ты это говорила уже...»
— Ты домой? — спросила она, захлопав глазами.
— В магазин, куплю что-нибудь на ужин, потом домой.
Она потянулась, явно желая коснуться его, но в последний момент резко увела руку. Автобус сбавил ход.
— Твоя остановка, — сказала она.
Ленн поднялся и закинул рюкзак на плечо.
— Береги себя, Мел.
— И ты тоже.
Когда двери открылись навстречу душной улице, Ленн обернулся, чтобы помахать Амелии на прощанье, но она его не заметила. Потому что снова достала пузырёк с таинственными таблетками и, не запивая водой, закинула в рот сразу несколько штук.
***
Ленн немного соврал. Домой он не поехал. По крайней мере, поначалу он действительно собирался провести весь остаток душного дня лёжа в кровати под кондиционером, однако ноги сами его повели в противоположную сторону, ближе к лесу.
Около церкви было всё по-прежнему, и на Ленни снова накатило чувство дереализации — мир вокруг показался ненастоящим. Он достал из рюкзака бутылку воды, попил и плеснул в лицо, чтобы немного прийти в себя от духоты. Леннарт уже ни на что не надеялся, но для собственного спокойствия он хотел выполнить свой ежедневный ритуал. Сейчас он зайдёт в лес, походит там полчаса-час, выйдет и с чувством выполненного долга отправится домой. Закажет пиццу, примет ванну, посмотрит какой-нибудь фильм. Вполне отличный вечер. А завтра будет ломать голову, чем себя занять.
По заученному пути Леннарт зашёл в чащу, наткнулся на старую асфальтированную дорогу, опоясывающую гору, и пошёл по ней, пока не добрался до высокого завала, преграждающего путь. Сбоку, через ограждение, вниз среди деревьев спускался пологий склон. Ленн проходил здесь уже так часто, что давно воспринимал это место как что-то привычное.
Он не мог выкинуть из головы странное состоянии Амелии. Её стеклянный взгляд, подозрительные таблетки, гипнотизирующий голос, обилие браслетов на запястьях. Так и бродил, прокручивая одни и те же мысли как заевшую пластинку, пока не услышал отдалённый плеск воды. Телефон не ловил здесь сеть как и сигнал GPS, однако Ленн изучал карту этой местности и знал, что где-то должен находиться краешек Костяного озера. Ни разу он к нему так и не вышел, но фантомный плеск воды слышал уже не раз.
Он пошёл на звук, и когда из кустов резко вспорхнула перепуганная птица, у него чуть сердце из груди не выскочило от неожиданности.
— Боже... — выдохнул Ленн и от делать нечего поднял с земли оставленное птицей перо.
Наверняка кто-то такие собирает и делает амулеты, вроде ловцов снов. Ленн уже хотел выкинуть его за ненадобностью, однако застыл на месте, потому что среди деревьев увидел... проложенный по земле бревенчатый мостик.
Он помотал головой. Закрыл и открыл глаза. Либо он совсем сошёл с ума и видел то, что так отчаянно хотел увидеть всё это время. Либо...
Ленн приблизился к мостику, рядом стоял столбик с птичьими костями. Только сейчас осознав, что держит перо, Ленн не нашёл ничего лучшего, кроме как засунуть его к костям.
Камень снова ударил его слабым электрическим разрядом, когда Ленн доставал его из кармана и едва не выронил. Он посмотрел через отверстие в нём на мостик и на костяной знак.
Он что-то чувствовал. Что-то, что не мог объяснить словами. Волнение? Интуиция?
Ленн перешёл по мостику, затаив дыхание, словно тот был натянут через пропасть. Сейчас он вовсе не боялся потеряться. После всего пережитого это не казалось ему страшным. Выжить в лесу он сможет. Однако долго ходить не пришлось. Едва мостик скрылся из виду, перед Ленни предстала одинокая хижина. Он снова вскинул камень, но не смог почувствовать, обитаема ли она и представляет ли какую-нибудь опасность. У Тоби получалось лучше.
Поднимаясь на крыльцо, Ленн заметил на ступеньке выцарапанную отметину. Это ведь та самая хижина, в которой они остановились с Тоби в последний раз? Очень и очень похожа. Если он спит, то пусть сон не перерастёт в кошмар. Если это реальность, то... Боже, пусть это будет реальность.
С замиранием сердца Ленн постучался, затаил дыхание и весь обратился в слух. Мышцы заныли от напряжения. Сердце забилось в рваном ритме, норовя либо выскочить из груди либо вовсе остановиться.
Конечно, тут мог жить тролль или сошедший с ума отшельник (что вероятнее), и тогда Ленни придётся бежать сломя голову, но вдруг...
Он постучался ещё раз и прислушался. Тишина длилась долго, а потом по ту сторону двери послышались осторожные медленные шаги и дверь, скрипнув ржавыми петлями, приоткрылась.