Возвращение блудного друга
Прошли сутки. Ликс прочесал весь город — казалось, заглянул под каждый куст и под каждую выброшенную пачку из-под сигарет. Он корил себя из-за своей глупости — больше никаких мыслей в его голове не гнездилось. Мозг засыпал. Просто выключался. И Ли вспомнил, что его ждут дома и могут объявить в розыск.
И о чем он только думал! Ушел, ничего не сказав, сутки не появлялся дома — не исключено, что его накажут домашним арестом на неделю. Или месяц. Ликсу все равно — он примет любое наказание. Но он будет думать. Он должен понять, где его младшая сестра. Ее образ не выходил из головы и Ли уже устал плакать. Казалось, он выплакал всю воду из своего организма — все семьдесят процентов. Не удивительно, что ему сейчас хочется пить. И есть. Желудок просто сводило от голода, но долгое время Ликс старался не обращать внимания на его возмущенное ворчание. От усталости парнишка едва передвигал ногами и почти падал в обморок.
Вот уже и его цель. Дом Пханов на расстоянии от Ли всего в пять метров. Он сжал кулаки, сцепил зубы и, собрав последние силы, дошел до двери и едва смог дотянуться рукой до звонка — силы были на исходе. За дверью послышались знакомые шаги и в дверном проеме показался Крис. Увидев Ликса он сглотнул и выдохнул:
— Феликс…
Паренек прикусил губу, чувствуя, как глаза наливаются слезами и тут же был заключен в объятия. Парень ощупывал руками его волосы, руки, спину, будто пытаясь удостовериться, что это, действительно, его брат. Внезапно тело в руках Криса обмякло и Ликс отключился. Сознание его покинуло. Усталость взяла свое. Тушка безжизненно повисла на руках у Пхана. Он слегка встряхнул его и похлопал по грязным щекам:
— Ликс? Ликс! Что с тобой? Пап! — крикнул он, все еще не выпуская Ли.
Из комнаты вышел мистер Пхан. Серый хмурый, будто с него смыли все краски жизни. Однако вел он себя как всегда — будто ничего и не произошло. Но увидев тело Ли в руках сына, подбежал к нему и взял мальчика на руки.
— Господи, что с ним? Он без сознания?
— Наверное! Его не было сутки, он, видно отключился от усталости. — ответил Крис.
— Черт, только мать забрали, а теперь это… — он провел пальцем по грязной щеке племянника с неким отвращением и понес его в машину. — Предупреди мать, что мы уехали и спускайся к машине.
— Хорошо, пап.
Убедить еще слабую мать в том, что ехать вместе с ними ей не нужно, стоило Крису много усилий. Он спустился и, уже сидя в машине, долго выслушивал упреки отца о своей нерасторопности.
Да, смерть Ханны повлияла на всех. Мать накачали успокоительным в городской больнице Сеула, Крис стал почти таким же хмурым, как и его отец, а тот, в свою очередь, стал нервным и очень много кричит на сына. За последние сутки он упрекнул его во всем, чем только можно. И парень терпел. Он понимал, что отцу тяжело. Но ведь и ему тоже тяжело, зачем сыпать соль на рану? Крис мечется в неизвестности — жива ли его сестра или ее тело лежит где-нибудь, окровавленное и бездыханное? В первое хотелось верить больше. И Пхан-младший верил. Слепо и свято верил, что Ханна жива.
Когда Ликс убежал, мистер Пхан отказался заявлять о нем в полицию — мол, побегает и вернется, ничего с ним не случится. Но Крис и его друзья тогда даже собирались идти его искать, однако, родители были против. Еще бы — отпускать детей в дождь искать сбежавшего из дому мальчика? Ну нет. Единственный, кто всегда делал по своему и мог нарушить волю родителей — это Хёнджин. Он ведь остался в доме Пханов, поэтому мог спокойно выйти на улицу и пытался искать его там, где он чаще всего бывал, но по «счастливой» случайности ребята разминулись. Тревога давила ему на виски и заставляла оборачиваться на каждый шорох в надежде, что перед ним появится Ликс. К вечеру Хвану пришлось вернуться домой и ждать звонка Криса — он обещал позвонить, если Ли заявится сам.
И звонок раздался. Раздался в доме каждого из парней. Пхан позвонил из больницы, пока Ликса отмывали и проводили осмотр. Каждого из лузеров словно током прошибло от этих слов — «Ликс вернулся». Друзья появились быстро. Последним приехал Хёнджин — от больницы он жил дальше всех.
Увидев в коридоре Криса, ребята набросились на него с вопросами.
— Как он? — спрашивал Хёнджин.
— Пока неясно, но, скорее всего, переутомление и стресс. — хмуро сказал лидер лузеров.
— В каком виде он пришел? — спросил Чонин.
Крис отчетиво помнил каждую деталь. Ликс пришел домой почти сухим, но насквозь пропитанный грязью. На щеках его красовались серые потеки и разводы. Волосы, сальные и такие же грязные, в беспорядке торчали в разные стороны, а руки… Руки его были покрыты коркой засохшей крови и земли. Под ногтями смешалась кровь и пыль, образуя нечто серо-красное, жутко неопрятное.
Сообщив об этом ребятам, Пхан окинул их взглядом. Чонин нахмурил брови, Минхо просто уставился в пол, не представляя, что случилось с Ликсом. А Хёнджин. Он сидел, зарывшись пальцами в волосы. Потом встал, засунув руки в карманы. Потом начал ходить из стороны в сторону, скрестив руки на груди. Вскоре это начало раздражать и Минхо прикрикнул на друга:
— Джинни, ты не один волнуешься за него! Перестань мельтешить и сядь!
— Я не могу! — огрызнулся Хван. — Нечего мне указывать!
— Не надо нервничать! — сказал Крис обоим. — Главное, что он жив. Хотя бы он… Только в нем я и уверен…
Ребята оглянулись на Пхана и притихли. На их друга свалилось намного больше, чем на них всех. У него пропала сестра, мать только отошла от успокоительных, сбежавший брат нашелся в черт его пойми каком состоянии. Чонин сел рядом с Крисом и положил ему руку на плечо:
— Все будет хорошо! Мы с тобой!
— Ханна обязательно найдется! — сказал Минхо.
— Мы ее найдем! — с готовностью заявил Хёнджин, хотя сам на секунду поколебался в своих словах. Он сказал так только ради Криса. Сам же он мало верил в то, что девочка еще жива. Но убивать в друге надежду — самое низкое, что можно было представить в тот момент.
— Спасибо, ребят! — сказал Крис, попытавшись улыбнуться. Получилось у него плохо — глуповато и неестественно.
Внезапно из палаты вышел врач, осматривавший Ликса. Ребята, все как один, встали и преградили ему путь.
— Ну что, доктор, что с ним? — спросил Чонин.
— С мальчиком все в порядке. Он пока спит — ему необходим покой.
— А можно с ним посидеть? — спросил Крис. — Мы будем очень тихо. Пожалуйста!
— Заходите. У вас полчаса. — сказал без энтузиазма врач и пропустил ребят в палату.
Парни тихо подошли к ослепительно-белой постели, на которой едва выделялось лицо Ликса. Он словно был посыпан белой известью и выглядел еще бледнее обычного. Влажные волосы, которых было почти не видно, разметались по подушке. Одна прядь упала на бледный лоб. Хёнджин осторожно склонился над ним и убрал прядь с лица друга. Он смотрел на него и понимал, что если бы он пропал так же, как и Ханна, то просто не пережил бы этого. Хван больше не представлял себе жизни, в которой нету Ли Феликса. Возможно, это было уже что-то вроде первой детской любви. Искренней и настоящей, трепетной и заботливой. Хёнджин перевел взгляд на его руки. Кисти, пальцы и ладони парнишки были забинтованы. Что это значит?
— Что у него с руками? — шепотом спросил Чонин, на что Минхо только пожал плечами, а Крис с Хёнджином не отреагировали.
Врач, все это время молча стоявший у двери и сжимавший в руках папку с бумагами, наконец подошел и тихо сказал:
— Когда его принесли, кожные покровы были сильно повреждены. Местами стерты до мышц и костей, костяшки на пальцах, выражаясь простым языком, набекрень. Тыльная сторона ладоней обошлась лишь парой царапин. Из ран вытащили несколько заноз и обработали, так что гангрены не предвидится.
Минхо нервно сглотнул и посмотрел на друга.
— Что ж ты ими делал? — вопрос его прозвучал в пустоту.
— Вероятнее всего, вымещал душевную боль, то есть, пытался затмить ее телесной. Ну, в общем, просто бился руками о стену.
Хёнджин прикусил губу и едва подавил в себе желание дотронуться до мальчишки. Вдруг он проснется? Парень с сожалением посмотрел на его руки. Глупенький, зачем ты так? Понятно, что тебе было плохо и больно, но зачем так делать? Хван смотрел на худые перебинтованные руки Ликса, по цвету ничем не отличающиеся от бинтов, и мечтал прямо сейчас взять их в свои ладони. Хёнджин бережно поднесет их к своим губам и коснется ими израненных пальцев, покрытых бинтами. Но только в своей богатой фантазии…
— Ладно, ребятки, пора на выход! — сказал врач, на что ребята повернули к нему возмущенные лица.
— Вы же сказали, что у нас пол часа! — сказал Крис.
— Я передумал. Давайте-ка, выходите! Придете завтра, когда он проснется.
Тяжело вздохнув, хмурые друзья один за другим покинули палату. Хёнджин немного задержался у дверей и обернулся напоследок, посмотрев на спокойное лицо друга. «Эх ты, принц!» — подумал парень и, поджав губы, вышел.
На следующий день сразу после школы трое лузеров — Крис все еще болел — отправились в больницу. Они так усиленно крутили педали, что с велосипедов едва не слетала цепь. Каждому не терпелось, наконец, увидеть большие фиолетовые глаза, ставшие настолько родными, услышать такой приятный голос. Хёнджин подумал о том, что очень счастливым от их встречи Ли выглядеть не будет. Ужасное событие в их семье, вероятно, сильно потрясло его, раз уж он решил бежать из дому на сутки. Он уже представлял, как Ликса будут заводить в кабинет психолога и долго беседовать о каких-нибудь неприятных вещах. Психологи ведь очень редко говорят о чем-то хорошем. Хван уже представлял, как обнимет его, прижмет к своей груди его тело, вдохнет аромат его волос, от которого всегда становилось так спокойно и хорошо, будто никакое зло в этом мире его не достанет в этот момент…
Влетев в здание больницы, парни направились к палате Ли. Хёнджин рванул, как скаковая лошадь, однако Минхо его приостановил:
— Прекрати носиться! Это больница, здесь нельзя бегать!
— На нас и без того уже косо смотрят! — заметил Чонин, поглядывая на людей в белых халатах и пациентов. Многие смотрели на парней как на пятилетних с высоты своего роста. Смотрели снисходительно и почему-то с пренебрежением. Лузеры попытались этого не замечать и пошли дальше.
Очутившись возле заветной двери, Джинни взялся за ручку двери и остановился, словно собираясь с силами. Он что, волнуется? Неужели за несколько дней настолько уж отвык от Ликса, что даже стал пугаться?
— Ну, и чего ты там копаешься? — буркнул на него Чонин и сам потянул дверь на себя.
Ликс сидел на постели в больничной длинной рубашке, прижимаясь к сидящему рядом с ним Крису. Он гладил его по голове, устремив в стену пустой, поблекший взгляд. Было похоже на то, что его помертвевшие глаза ничего не видят и им просто надо было где-то остановиться. Хёнджин первым влетел в палату и на шум, созданный им, Крис и Ликс синхронно отстранились друг от друга и повернули к ним голову.
— Ну привет, гуманитарий! — Хван сказал это без улыбки и заключил в объятия подпрыгнувшего к нему навстречу парнишку. Его худые перебинтованные руки обвили его шею, холодный нос его коснулся теплой щеки парня. Он крепко прижал его к себе, положив руки на спину. Он холодный. Всегда был теплым, за исключением рук, а теперь оледенел полностью. Или Джинни так показалось? А еще его волосы не пахнут как обычно — миндалём. В нос ударил непривычный запах простого мыла. Обычно он тоже ощущался, но всегда перебивался миндалем, от чего был почти незаметным. Хван отчетливо услышал его громкий вздох и слегка отстранил от себя, дабы рассмотреть.
Рассмотреть его не удалось — Ли тут же бросился к Минхо и Чонину, накрывшим его с обеих сторон. И все это молча. Без имен и восклицаний. Что с ним не так? Наконец, когда Ликс высвободился из объятий двоих друзей, Хёнджин увидел его лицо и внутри него все похолодело. Его глаза, всегда такие сияющие и похожие на два темных аметиста, сейчас были почти черными. Что это значит? Почему? Неужели это правда, что от сильного потрясения глаза человека могут менять цвет? Щеки его уже приобрели более менее прежний цвет — мертвенный, чем вчера, а синяки под глазами стали еще темнее. На скуле по-прежнему был виден продолговатый шрам. И почему он до сих пор молчит?
— Ликс, где ты пропадал? —спросил Минхо.
Ли поджал губы и, опустив глаза, залился румянцем. Парней это удивило — чего он смущается? Прямо как первую неделю знакомства. Один только Крис выглядел почти спокойным. Почти — весь его вид был болезненным и слегка неживым. Конечно, частично это от только начинающей проходить болезни, но большую роль, конечно, сыграло исчезновение Ханны. А, может, кое-что еще?..
— Он не ответит, — хмуро сказал парень и, взяв в руки большую толстую тетрадь, подал друзьям. — Вот, что он ответил мне.
Хёнджин выхватил тетрадь из-под самого носа Минхо и прочел несколько строк, написанных его красивым, но размашистым почерком: «Я искал Ханну. И не нашел. Прости». Но почему он просто написал? Хван поднял глаза на Ликса и слегка встряхнул его за плечи:
— Но почему ты просто написал? Скажи хоть что-нибудь, Ликс-и! Скажи!
— Отстань от него, Хёнджин! — резко сказал Крис и, подойдя к ним, обнял брата за плечи. — Он не может говорить. Ликс онемел.
На глаза парнишки навернулись слезы и он указал пальцем на свое горло, помотав отрицательно головой. Он потерял голос. Не может этого быть. Хёнджин просто не хотел в это верить, не мог. Неужели он так и не услышит его низкий и красивый голосок, такой родной и любимый?.. Хван ощутил сильный укол боли в груди и сглотнул подступившие к горлу слезы. Нет, он не будет плакать. Ни за что.
— Вот же блин… — произнес Чонин. — Это что, от шока?
— Врач утверждает, что это от сильного потрясения, — подтвердил Крис. — Но надолго ли — пока не известно.
— Так он еще сможет заговорить? — спросил Минхо.
— Да. — ответил Пхан и почувствовал, как Ликс выдирается из его рук.
Ли потянулся за лежавшей на тумбе ручкой, а затем отобрал у Хёнджина тетрадь. Он перевернул лист и стал быстро что-то писать. Ребята ждали, что же он «скажет». Наконец, парнишка подал им тетрадь. «Я не нашел Ханну, но я обязательно ее найду. Я продолжу поиски и ни за что не сдамся. Честное слово.» — так гласила надпись. Последние слова, видимо, предназначались для Криса. Парень судорожно выдохнул и уже который раз за день прижал к себе брата.
— Я тоже буду его искать!
— Мы тоже! — сказал Хёнджин, от чего Ли устремил на него печальный взгляд. — Мы найдем ее, Ликс-и!
До этого безэмоциональное лицо Ликса слегка ожило и губы дернулись в подобии улыбки. Парень впервые им улыбнулся. Ему улыбнулся, Хёнджину. Он тоже слегка вздернул вверх уголки рта и провел рукой по волосам друга. Он чувствовал, что Ли изменился. Скорее всего, дело просто в цвете глаз и немоте парнишки, но Хван понимал, что прежним он уже не будет. И, конечно, друзья будут любить его даже таким, хотя они еще и не знали, насколько изменился и изменился ли вообще Ликс, но им все равно. Он — их друг. И они примут его таким, какой он есть. И Хёнджин тоже. В нем по-прежнему теплилась светлая любовь к этому удивительному мальчику. Все еще будет у них хорошо. Во всяком случае, каждый из ребят на это надеялся.