- 3 -
Стояла та самая погода, которую во всем мире именовали «английской». Смурное небо то и дело начинало капать дождем, но даже без этого в промозглом воздухе стояла будто бы морось.
Винсенту с трудом удалось зажечь сигарету – помогло только упорство. Ну, или нежелание шагать вперед. Наконец, кончик затлел, и мужчина сначала впустил дым в легкие, а потом выпустил его в наполненный непролитым дождем воздух.
Морось скапливалась на воротнике пальто, на волосах, прикасалась к лицу и оседала на свежих шрамах на щеке. Но Винсент чувствовал себя уютно. Неторопливо куря, он смотрел на расстилавшееся перед ним кладбище. Молчаливое, как и всегда.
Где-то рядом каркнула ворона, и от неожиданности Винсент едва не выронил сигарету. Но вовремя взял себя в руки. Все-таки птицы отнюдь не входили в список вещей, которых он боялся.
С продолжавшей тлеть сигаретой Винсент двинулся вдоль могил. Он смутно представлял, как должна выглядеть та, которую он искал, но смотритель указал сюда.
Конечно же, было величайшей глупостью ехать. В подобный промозглый день Винсент мог отправиться в маленькую уютную квартирку Фэй, прогуляться по Шордичу или просто остаться дома, наслаждаясь заслуженным выходным.
Он так и планировал, пока утром с чашкой кофе не открыл дверь курьеру.
- Мне нужен Винсент Уэйнфилд или Фредерик Уэйнфилд, - молодой человек на пороге равнодушно сверился с бумагами.
- Я Винсент.
- У меня для вас пакет. Лично в руки.
- От кого еще?
Курьер протянул Винсенту пухлый конверт из водонепроницаемой бумаги, и тот с удивлением повертел его в руках. Пока не наткнулся на надпись, где аккуратным почерком было указано имя получателей – и значился отправитель.
- Это шутка? – Винсент посмотрел на курьера, но тот оставался невозмутим. – Когда вы это получили?
- Около полугода назад. С указанием точной даты, когда нужно вручить пакет.
- Ничего себе отложенный сервис.
- Мы оказываем подобные услуги за разумную плату. Распишитесь.
Поставив чашку с кофе и положив пакет, Винсент отметился в бумагах, и курьер исчез также стремительно, как появился.
Конечно же, стоило пойти к Фредерику и показать пакет. А потом вместе распаковать и посмотреть, что за письма внутри – судя по толщине, не приходилось сомневаться, что там письма. Но Винсент не сделал ни того, ни другого. Вместо этого, он прихватил запечатанный конверт с собой и отправился в пригород.
Снова заголосили птицы, но теперь к их мрачному хору присоединился монотонный колокол. Остановившись, Винсент посмотрел на запутавшийся в тумане силуэт часовни. Явно старинная, она оглашала эти замшелые могилы своим колоколом не один десяток лет.
Место было по-своему красиво и даже обладало особым очарованием. Но путь Винсента лежал дальше, к старым вязам, за которыми располагались могилы поновее.
Но конечно, все они были похожи друг на друга, и Винсент начал выбирать могильные камни наугад, читая надписи на них. Одни были весьма унылы и прозаичны, иные поражали посвящениями и эпитафиями.
На нужную могилу Винсент наткнулся совершенно случайно, едва не прошел мимо.
«Анна и Лукас Веласкес, брат и сестра, безвременно ушедшие из жизни». Дальше шли даты и изящно вырезанная на камне веточка дерева, яснее надписи давшая Винсенту понять, что тот, кто заказывал памятник, не имел представления ни о Лукасе, ни об Анне. Веточка? Серьезно?
Опустившись на корточки, Винсент зажал сигарету в зубах и руками в перчатках очистил камень ото мха и прилипших листьев. Под изображением веточки обнаружился криво и явно любительски вырезанный крест. Он живо напомнил о четках в руках Анны, которые она так любила перебирать. Впрочем, ее представления о боге вряд ли походили на то, к чему привыкли стены этой маленькой церквушки.
Винсент знал об этом месте, потому что когда-то ему рассказывала сама Анна. Здесь похоронены все их предки по материнской линии. Но также Винсент знал, что могила Лукаса пуста. А его кости, чистые и выбеленные, хранятся в тайной комнате Анабель.
Именно тогда Анна и рассказала об этом месте, когда они хотели хоронить Лукаса. Но в итоге, пошли навстречу Анабель, его возлюбленной и убийце.
Анна рассказала Анабель об изменах ее брата. Обо всех девицах, которых он трахал за спиной Ани. И у той совсем помутилось в голове, она взяла пистолет Лукаса и пустила ему пулю в лоб. В загородном доме Уэйнфилдов. В Хэллоуин.
Год спустя, они вернулись в то место, посмотрели в глаза своим страхам. И призракам. До сих пор Винсент не был уверен, что тогда было, коллективный бред, или они обкурились опиума. Или призрак Лукаса действительно являлся к ним, пытаясь вернуть то, что ему не принадлежало.
После смерти Лукаса Винсент тоже видел его призрака. Тот преследовал и преследовал, пока, наконец, Винсент не выдержал и не залез в полную воды ванную, исполосовав себе запястья. Тогда его спас Фредерик, а призраков больше не было до Хэллоуина, но Винсент порой задумывался, что среди братьев-сестер из них полностью нормален только Фредерик. Большую часть времени.
С того Хэллоуина прошло почти четыре года, но Винсент до сих пор не хотел его вспоминать. Как и того, что целый год до него пробыл вместе с Анной, повинуясь нелепому, но обретшему смысл обещанию, данному Лукасу. Он почти возненавидел Анну, тоже по-своему безумную от любви, хотя на самом деле, любила она Фредерика.
Когда полгода назад Винсент узнал о смерти Анны, новость не вызвала у него особых эмоций. Чуть позже ему все-таки стало грустно – но не оттого, что умерла Анна, а оттого, что в принципе умер кто-то, кого он хорошо знал. Это казалось очень странным, остро напоминало о смертности – ярче, нежели любые призраки.
Сигарета окончательно погасла от влаги, дойдя почти до фильтра. Оглядевшись, Винсент со вздохом убрал окурок в карман и достал из другого мятый сверток. Он надорвал бумагу и заглянул внутрь – там действительно лежали письма. Почему-то читать их на могиле Анны показалось Винсенту самым правильным в этот день.
Подперев голову рукой, Винсент смотрел на флипчарт. На девственно белом пространстве одна из сотрудниц рисовала огромные графики. Она периодически поправляла очки в роговой оправе, но не выпускала из руки маркер. Винсент помнил, что ее зовут Моника, и она всегда трудилась в издательстве очень усердно – так усердно, что Винсент гадал, она реально трудоголик, или ее просто никто не ждет дома.
Осторожно покосившись на Фредерика, Винсент увидел, что брат внимательно смотрит на график и периодически кивает. Он явно следил за вдохновенной речью Моники. Остальные присутствовавшие на собрании тоже делали серьезные лица. Винсент был готов поклясться, что половина из них в своих планшетах отнюдь не доклад конспектирует.
Зал для собраний был обустроен еще их отцом, поэтому представлял собой очень светлое и современное даже по нынешним меркам помещение. Огромное панорамное окно должно было напоминать о величии. Винсент всегда демонстративно садился спиной к нему. Нацепив темные очки, он определенно выглядел как тот еще пафосный ублюдок. Но сегодня жалюзи закрыть забыли, а общее собрание длилось уже второй час. Поэтому от яркого дневного света, отражавшегося от белых стен зала, у Винсента уже начинали болеть глаза, а следом за ними и голова.
Его телефон, лежавший на столе, засветился, и Винсент его взял. Минут десять назад он послал Фэй сообщение с предложением поужинать, а теперь пришел ее ответ.
«С удовольствием, но сегодня работаю до десяти. Позже?»
Продолжая время от времени посматривать на усердную Монику, Винсент делал вид, что он весь внимание. Но одной рукой быстро набрал:
«Я приеду к Дэнни. А после пойдем ужинать».
Положив телефон, Винсент снова уставился вперед. Он ненавидел нудные собрания, считая их пустой тратой времени. Ему не терпелось скорее отправиться делать дела, а не обсуждать их. Украдкой вздохнув, Винсент потер свежий шрам на щеке.
Фредерик сидел во главе стола на собрании. Он бы предпочел, чтобы Винсент садился тут же, но тот всегда устраивался по левую руку от брата, чтобы сидеть спиной к окну. А справа садился старик Дэвис, чьи советы не раз спасали дело в самых безвыходных ситуациях.
Винсент что-то набрал на телефоне и снова с откровенно скучающим взглядом уставился на флипчарт. Отчет Моники даже на вкус Фредерика был нудноват и определенно затянут. Но его всегда поражало пренебрежение, которое Винсент не стеснялся демонстрировать – и как цепко он всегда реагировал, если дело входило в его компетенцию. Он мог казаться скучающим, но в реальности, просто хорошо фильтровал.
Да и Фредерик слушал Монику вполуха. Половина его сознания в фоновом режиме размышляла о том, куда так стремительно уехал Винсент накануне утром, взяв машину. Еще он думал поинтересоваться у Морган, как продвигаются дела Анабель – и Офелии. С того вечера, как они пили виски на их кухне, прошло несколько недель, но с тех пор Фредерик видел девушку только пару раз и то мельком.
Он моргнул, не сразу поняв, что Моника, наконец, замолчала и смотрит на него вопросительно.
- Благодарю за подробный доклад, Моника, - кивнул Фредерик. – Статистика по последнему номеру очень важна.
Лицо девушки расцвело от похвалы.
- У тебя есть презентация с кратким резюме и цифрами?
- Конечно, мистер Уэйнфилд.
- Пожалуйста, пришли мне ее до вечера.
- Конечно, мистер Уэйнфилд.
- Думаю, на этом мы закончим. Все свободны. Кроме тебя, Винс.
Он скривился, но остался сидеть на пластиковом стуле, когда остальные собирали планшеты, бумаги и выходили из комнаты. Фредерик дождался, пока последний сотрудник вышел, мягко притворив за собой дверь. После этого он, не торопясь, поднялся и прикрыл жалюзи на панорамном окне, за которыми начинали расцветать вечерние они Сити. Комната сразу погрузилась в полумрак.
- Если хочешь устроить разнос, что я плохо слушал... - проворчал Винсент.
Но Фредерик не дал ему закончить.
- Я всего лишь хотел немного отдохнуть здесь с тобой, прежде чем снова ринуться в бой трудовых будней. Кофе? Воды?
- Кофе, конечно.
В комнате для собраний стоял кулер и кофемашина. Так что Фредерик быстро сделал две чашки кофе: он знал, что Винсент всегда предпочитал капучинно, сам же брал маленький крепкий американо.
- Спасибо, - Винсент взял чашку из рук брата.
Он снял темные очки и положил их на стол.
- Ты же знаешь, эти собрания навевают на меня жуткую скуку! – пожаловался он.
- Знаю. Следующее посвятим соцсетям.
Винсент усмехнулся. Это была уже его область. В последний раз, когда какой-то сммщик делал доклад, Винсент не просто с ним спорил, но в итоге сам подскочил к флипчарту и начал рисовать человечков и потенциальное влияние. Он делал это с таким жаром, что Фредерик на полном серьезе задумался, не снять ли происходящее на видео.
Американо был горячим и горьким, как и любил Фредерик. Он кивнул на шрамы Винсента, теперь, когда тот был без очков, казавшиеся особенно яркими:
- Не болят?
- Не очень.
Фредерик еще был под впечатлением от Офелии, когда на пороге появился Винсент с исполосованным лицом. Белокурая девушка тут же была забыта – Фредерик не на шутку испугался, хотя Винсент его заверил, что ничего страшного не произошло.
- Я так понимаю, вечером ты не дома? – Фредерик кивнул на телефон Винсента.
- Ужинаю с Фэй.
- Не пора ли нас познакомить?
- Нет еще.
- Только не забудь, что завтра встреча с Кросби.
- Я буду паинькой.
Винсент закатил глаза над своим капучинно – Фредерик сейчас был склонен согласиться с братом. Этот Кросби уже несколько дней в Лондоне, но только теперь через секретарей связался с Уэйнфилдами – и настоял на неформальной обстановке. Он приглашал их в свой отель, но Фредерик подумал, что им нужны куда более дружелюбные отношения, и на их территории. Поэтому завтра Линдон Кросби приедет на деловой ужин к ним домой.
- Понятия не имею, чего ожидать от этого типа, - задумчиво сказал Фредерик.
- Завтра увидишь. Главное, заказать приличный ужин.
- Вижу, тебя это не очень волнует.
- Не особо, - Винсент пожал плечами, а потом посерьезнел. – Меня больше беспокоит кое-что другое.
- Ммм?
Винсент замолчал, и вот тут Фредерик не на шутку встревожился. Похоже, это было что-то действительно серьезное. Наконец, Винсент достал из кармана несколько листов бумаги и протянул Фредерику.
- Что это?
- Вчера пришел курьер, - сказал Винсент. – И принес пакет, который был отправлен полгода назад. Чтобы ты или я получили его вчера. От Анны.
- Анны?
Протянувшаяся за письмом рука Фредерика дрогнула, и он так и не прикоснулся к листам.
- Что было в конверте?
- Письмо. Адресованное мне. А еще кое-что для тебя.
Фредерик сцепил руки на столе. Внезапно кофе показался ему невыносимо горьким.
- И что для меня?
- О, когда отдам, понятнее не станет.
Криво усмехнувшись, Винсент снова полез в карман, а потом положил перед Фредериком некий предмет. Нахмурившись, Фредерик взял его и покрутил в руках. Это был простой ключ с брелоком в виде карты. Присмотревшись, Фредерик понял, что это Башня, одна из карт Таро.
- Что это?
- Ключ, конечно, Рик.
- От чего?
- Понятия не имею. Он был в незакрытом пакете с твоим именем. Похоже, Анна думала, что ты сообразишь.
- Ни малейшего представления.
- Тогда поздравляю: эта стерва умудряется достать нас даже из могилы.
Ключ не был каким-то особенным. Самая типичная форма, ничего вычурного, никаких надписей. Он мог открывать что угодно и подойти к сотне ящиков и замков в Лондоне. И Фредерик действительно не представлял, от чего он может быть, а главное, зачем Анна его послала.
Когда-то она утверждала, что любит его. Любовью, которая сродни безумию, когда не хочешь отпускать, не можешь. В тот Хэллоуин почти четыре года назад, когда Анна поняла, что скоро ее ничто не будет связывать с Уэйнфилдами, она пошла на отчаянный шаг и едва не отравила Винсента. До сих пор Фредерик не мог понять, что ею двигало, кроме маниакальной уверенности в собственной любви и легкого помешательства.
После того Хэллоуина они больше никогда ее не видели. Пару раз она пыталась позвонить Фредерику, но тот не брал трубку и даже не рассказывал об этом Винсенту. Один раз они случайно встретились на открытии выставки, а после Уэйнфилды услышали только о том, что она умерла.
Аккуратно положив ключ на письмо, Фредерик решил, что успеет прочитать его позже.
- Я хотел поговорить еще кое о чем, Винс.
- Дай угадаю: тебе удалось достать полицейские отчеты.
- Не мог же я оставить тебя копаться в этом в одиночку.
- Ну да, у меня же нет друзей в полиции.
На самом деле, у Винсента были знакомые в преподавательском составе, так что братья и без того многое знали о последнем вечере, когда видели Тобиаса Джордана. Фредерик убрал рабочие бумаги и документы, под которыми обнаружился лист, исписанный от руки с хронологией событий, а под ним и полицейские отчеты. Вместе с Винсентом они с интересом принялись их изучать.
В тот день занятия закончились в 17.15, многие видели, как Тобиас уходил с них. Дальше, по свидетельству его соседа по комнате, он до 17.45 был у себя. А потом отправился к Анабель. По свидетельству Офелии, Тобиас ушел вместе с Анабель из их комнаты в 18 часов. Камера около библиотеки засняла их вместе в 18.47.
- На кой черт камера у библиотеки? – в очередной раз поразился Винсент.
- Может, боятся, кто-то утащит их книги.
Как бы то ни было, разнообразные свидетели видели их на территории кампуса вплоть до 19.30. Дальше появляется дыра, когда Анабель и Тобиас, похоже, покинули кампус. Исходя из полицейского отчета, Анабель сказала, что они просто гуляли по городу.
В 20.43 их снова засняла камера библиотеки, они проходили мимо нее. Спокойно и не торопясь. Около девяти часов, по свидетельству Офелии, Анабель вернулась. Тобиаса с ней не было, они попрощались около общежития. Его же путь к собственной комнате должен был снова пройти мимо библиотеки, но на камере его так и не было. И больше никто никогда Тобиаса не видел.
- Получается, один из главных свидетелей – Офелия, - в голосе Фредерика послышались удивленные нотки.
- Выходит, что так. Хотя большую часть ее слов подтверждают и другие свидетели.
- Но неужели никто не видел этого парня у общежития Ани?
- Судя по полицейскому отчету, не смогли вспомнить.
- Они основываются на камере с библиотеки. Дескать, он прошел к Ани, но почему-то не вернулся.
- Сомнительное свидетельство, - сказал Винсент.
- То есть, - Фредерик сцепил руки за затылком, - мы точно знаем, что Тобиас прошел с Ани мимо библиотеки в 20.43. Но понятия не имеем, куда он пошел после. А если Офелия договорилась с Ани, то у нас даже нет точного времени, когда она вернулась.
- Зачем бы ей это делать?
- Мало ли, чем они занимались с этим Тобиасом.
- Фу, Рик.
Винсент задумчиво смотрел на разложенный план и на хронологию. Он ткнул пальцем в одно из мест:
- Меня смущает вот эта черная дыра больше чем на час. Что они делали после половины восьмого?
- Может, правда гуляли. Погода в тот день стояла отличная. Тепло, полная луна.
- Это ты из полицейских отчетов вычитал?
- Вообще-то из Гугла.
Винсент вздохнул и повел плечами, разминая их:
- Не то чтобы мы узнали сильно много.
- Кажется, настал тот момент.
- Какой?
- Когда надо попытаться выяснить что-то у Анабель.
- О да.
Фредерик смахнул все листы в папку и снова положил сверху рабочие бумаги. Как бы ни было увлекательно играть в детективов, работа сама себя делать не будет. А до завтрашнего ужина с Кросби еще многое нужно подготовить.
Поднявшись с неудобного пластикового стула, Винсент подхватил мобильник и сунул его в карман. А потом кивнул на оставленное письмо Анны с ключами поверх:
- Не забудь и про это. Было бы здорово разгадать загадку Анны и понять, от чего ключ.
И он ушел, оставив Фредерика в одиночестве смотреть на ключ и исписанные от руки листы бумаги под ним.
Мы все становимся могилами. Могилами, Винсент. Не важно, как далеко ты уйдешь или как много сделаешь. Но в конце концов, твое сердце остановится. Ты сделаешь последний вздох и затихнешь, уже навсегда. Твое тело сольется с землей, растворится в ней, превратившись в пепел и пыль. Твоя память – это всего лишь слово. А слова тоже исчезают. Остаются только камни и кости, кости и камни.
Не важно, как сильно ты пытаешься вздохнуть. В итоге, ты становишься могилой.
Анна.
Морган в задумчивости крутила кольцо на пальце, уставившись на свое отражение в зеркале, но, по сути, и не видя его. Кольцо было массивным, представлявшим птицу с распростертыми крыльями, еще чуть-чуть – и оно бы перешло границу безвкусицы. Но Морган любила кольца, а в чувстве стиля ей было сложно отказать.
Наконец, женщина выключила воду и посмотрела точно в глаза своему отражению.
Что и говорить, туалеты в издательстве были роскошными – и такими же светлыми, как зал для собраний. На сегодняшнем Морган не была, пусть и стоило. Она сослалась на какие-то срочные дела, а Фредерик никогда не настаивал.
Она действительно провела большую часть дня за компьютером, но мысли ее были далеко. Хотя даже сама Морган не могла бы дать четкого ответа, о чем именно она думала. Скорее, наслаждалась тишиной и тем, что можно не думать ни о чем.
Морган выглядела гораздо младше, чем была на самом деле, ее рыжие волосы сегодня были не гладкими, как всегда, а, наоборот, пышными и объемными – стилист Лили заявила, что ей нужно экспериментировать, и вообще, это сейчас модно. Морган покорно согласилась, хотя теперь, смотря на себя в зеркало, откровенно не узнавала отражения.
Лежащий рядом телефон завибрировал, и Морган перевела на него взгляд. Телефон звонящего все еще был забит в память гаджета, так что на экране высветилось имя: Адам.
С раздражением женщина нажала «отбой». Как же не вовремя он снова возникает в ее жизни! Адаму стоило оставаться в той дыре, куда он сам себя засунул год назад. И Морган даже знать не хотела, чего он от нее хочет теперь.
Но, по крайней мере, Адам был реальным, а его голос, вздумай она ответить, настоящим.
Кинув телефон в сумочку, Морган покопалась в ней и, наконец, выудила пузырек с таблетками. Она взяла одну, запив водой из-под крана, и женщине сразу показалось, что она стала чувствовать себя лучше – хотя, скорее всего, это было обычным самовнушением.
Проведя рукой по волосам, сегодня таким пушистым, Морган глубоко вздохнула и наконец-то вышла из туалета. Она следовала коридорами издательства, здоровалась со встречными людьми и пыталась заставить себя думать о работе. Она даже вернулась за компьютер и сделала несколько звонков. Но минут через пять с ужасом поняла, что даже не помнит, с кем и о чем только что говорила.
Морган решительно потерла виски, а потом отправилась к Фредерику. Правда, секретарша ее не пустила, извиняясь, что у «мистера Уэйнфилда важный телефонный звонок». Сквозь прозрачную вставку на двери Морган краем глаза увидела Фредерика: он стоял спиной, смотря в окно и приложив к уху телефон. Беспокоить его действительно было глупо, и Морган отправилась к Анабель.
Девушка отлично устроилась под началом Морган. Ани действительно любила писать, и получалось у нее отлично. Сначала Морган волновалась, не придется ли ей идти на уступки – все-таки братья Анабель владели компанией, а сама она еще и сестра Фредерика. Но никто из братьев не делал ей поблажек, да и сама Анабель не стремилась всенепременно стать главой какого-нибудь отдела. Ей нравилось просто писать.
Когда Морган вошла, в кабинете царила неофициальная обстановка. Несколько девушек щебетали в углу, Анабель устроилась у окна, а на подоконнике непринужденно сидел Винсент с какой-то бутылкой в руке.
При виде Морган девушки испуганно замолчали, лицо Анабель тоже вытянулось, и только Винсент оставался также спокоен.
- Привет, Морган! – он салютовал ей бутылкой. – Присоединяйся, наши партнеры прислали немного своей продукции, чтобы задобрить злобных монстров Уэйнфилдов.
- Пить в середине рабочего дня? Нет уж, спасибо.
- Во-первых, уже конец рабочего дня. Во-вторых, это минералка.
Приглядевшись, Морган увидела, что в руках Винсента и впрямь бутылка воды, похожие были по всему кабинету. На секунду Морган заколебалась, а потом боковая дверь раскрылась, и на пороге возникла белокурая Офелия. Теперь она тоже работала здесь, тоже неплохо писала, хотя старалась оставаться в стороне от всего еще больше, чем Анабель.
Слишком много людей. Слишком громко начинают нашептывать голоса в голове.
- Нет, спасибо, - ответила Морган, - как-нибудь в другой раз. А вы не забудьте здесь все убрать перед уходом.
Каблуки Фэй отстукивали привычный ритм по скользким плитам пола. Она ненавидела этот пол – худшее, что только было в клубе Дэнни. Стоило сбиться с привычного ритма, и нога грозила поехать. Не хватало только подвернуть ее – худшее, что могло произойти с танцовщицей.
Добравшись до кулис, Фэй перевела дух и позволила себе ненадолго расслабиться. Здесь в полумраке стояла только Лили, и отблески огней из зала играли на блестках ее короткого платья, едва прикрывавшего грудь и попу. Днем Лили работала стилистом, стригла и красила людей – а вечером подрабатывала у Дэнни и танцевала для его публики. Ходили слухи, что сам Дэнни спал с ней, поэтому Лили и разрешались некоторые вольности.
Фэй не очень интересовала правда, но Лили действительно позволяла себе чуть больше, чем другие. Сейчас она стояла, прислонившись плечом к стене, и курила прямо тут. Правда, вряд ли бы кто именно здесь мог ее заметить.
- Как сегодня публика? – спросила Фэй.
Лили пожала плечами:
- Как обычно. Слишком рано для стриптиза, но уже поздно, для того чтобы пить коктейли, не пялясь на женский зад.
- Ты сегодня еще работаешь?
- Да, выйду после тебя. Кажется, мое платьишко отлично подойдет для разогретой публики.
Она хрипловато рассмеялась, а Фэй вспомнила, как девчонки шептались, будто раньше Лили танцевала стриптиз. Так что обычные танцы, без раздевания, явно были для нее шагом вперед.
- Твой красавчик там.
- Ты уверена?
- Пф, детка, его выдают темные очки, даже если бы у меня была плохая память на лица.
- Он хотел поужинать сегодня.
Фэй и сама не знала, зачем это сказала. Возможно, чтобы напомнить себе. Или убедить, что сегодня у нее есть нечто большее, чем просто танцы для подвыпившей публики. Но на Лили ее слова не произвели впечатления:
- Это если он вообще будет способен куда-то двинуться.
- Ну...
- Дэнни позвал твоего красавчика и его татуированного друга в вип-зону. Сама видела, как они туда уходили.
Вип-зона на втором этаже, подсвеченные неоном ступени и полумрак лож и шелковых диванов. Сама Фэй никогда не поднималась, но знала, что именно там Дэнни творит настоящие дела. Туда звали только элитных девушек, готовых на все – таких, как Лили. Чтобы слизывать с их грудей капельки коктейлей и занюхивать дорожки кокаина. Дэнни всегда пропадал именно там, хотя никто никогда не видел Дэнни пьяным или под кайфом.
Не успев ответить, Фэй выскочила на сцену – был ее выход, а за промедление полагались штрафы и достаточно весомые. Она тут же поймала ритм музыки, и ее тело начало отвечать на него, будто против воли.
Когда Фэй танцевала, весь мир переставал существовать. Возможно, именно поэтому она так любила танцы. Плавная размеренная мелодия лилась вокруг и сквозь нее, обволакивала, проникала через кожу, задерживалась в костях и скользила прочь. Фэй подчинялась этому ритму, послушно следовала за ним. Делала то, что действительно умела, и за что ей платили.
Впрочем, бегло оглядеть зал Фэй успела. Она действительно не видела ни Винсента, ни кого-то из тех, с кем он обычно бывал. И девушка даже не знала, что ее беспокоило больше: то, что они не пойдут ужинать, или то, что Винсент, похоже, ввязывается в неприятности.
Наверху, в вип-зоне, что-то блеснуло, и когда музыка замедлилась, Фэй пригляделась. Ей показалось, неоновые отсветы отражаются от темных стекол в очках человека, который стоял, облокотившись на перила, и смотрел на нее. Но потом он исчез, а танец продолжился.
Когда Фэй начала уставать, и ей казалось, что еще немного, и она рухнет от усталости прямо здесь, музыка начала стихать. Это было знаком, и девушка изящно повернулась, чтобы скрыться за сценой. Там ее поджидала Лили. Ее взгляд был устремлен вперед, когда же она шагнула на сцену, то тут же приклеила к лицу фальшивую улыбку, которую так любили посетители. Невольно Фэй подумала, где была Лили во время ее выступления. Отдыхала? Курила? Или ублажала публику в випе?
Каблуки снова простучали по плитам. В маленькой и тесной гримерке никого не было, поэтому Фэй без труда скинула платье и натянула черные штаны и черный же свитер с большими модными дырками. Закинув на плечо сумочку, Фэй несколько мгновений помедлила. Она не знала, стоит ли ей отыскать Винсента, или лучше сразу уйти, раз у него изменились планы.
Фэй вышла в зал, и огни тут же начали слепить глаза. Она поморгала, привыкая к ним, и двинулась к лестнице в вип-зону. Конечно же, Винсент уже большой мальчик и сам может определить, что ему делать, но Фэй решила, что будет спать спокойнее, если удостоверится.
Она работала у Дэнни не так долго, а его самого видела всего пару раз. Но была достаточно наслышана.
Когда Фэй только взяли на работу, она очень обрадовалась: еще бы, клуб, может, и не был известен на весь мир, но в городе о нем знали. Он считался элитным и дорогим. Девушкам здесь тоже платили достаточно, при этом никто не делал грязных намеков, а танцовщицы только танцевали. Если они сами не были готовы оказывать другие услуги.
Однажды ночью, когда Фэй осталась вдвоем с Лили, последняя вышла покурить в переулок за клубом. Фэй решила составить ей компанию – тем более, тогда она отработала ровно неделю, и в честь этого Лили притащила ей бутылку вина, дешевого, но пьянящего.
Там Лили уселась на ступеньки пожарной лестницы и закурила. Фэй стояла рядом и маленькими глотками пила из бутылки – штопор тоже нашелся в гримерке.
- Спасибо за вино, - поблагодарила Фэй. – Ммм... я смотрю, другие девочки считают тебя вроде как главной.
- Это потому что у меня есть мозги, и я умею ими пользоваться. И сиськи больше, чем у них.
- Но вы не очень-то дружны.
- Я смотрю, вино развязало тебе язык, детка. Но ты права, им я подарков не дарила.
Лили выпустила немного дыма, и он запутался в ржавых ступеньках пожарной лестницы. Девушка смотрела наверх, на звезды, которые то ли видела, то ли представляла.
- Ты мне нравишься, детка. У тебя есть цель, ты знаешь, чего хочешь. И умеешь получать удовольствие, не переходя грань. Ты не пачкаешься. Только прошу, сделай одолжение, если Дэнни предложит тебе обслуживать вип-зону, откажись.
- Мне он показался вполне приличным.
- О, он умеет создавать впечатление, еще как. Иначе его бы не принимали в лучших домах города. Но это не значит, что он не грязен, на самом деле. Внутри Дэнни гнилой, как перезрелое яблоко. Ткни в него поглубже, и полезет гниль.
- Наркотики?
- Да не только. За разумную плату он готов предоставить гостям любое развлечение. Думаешь, почему его привлекают люди с большими банковскими счетами? Не все, на самом деле. Только те, кто не пресыщен удовольствиями, кто боится самих себя. Такими играть удобнее всего, закапываться в их темные глубины, вытаскивать их тайные грехи. И давать им их. За определенную плату, конечно же.
- А что в вип-зоне?
- Прихожая тех дел, которые правда интересуют Дэнни.
И теперь Фэй стояла перед лестницей наверх, отчаянно желая уйти и все-таки не в силах этого сделать. Наконец, она вздохнула, и ее туфли на каблуках зашагали по подсвеченным неоном ступенькам. Возможно, она быстро найдет Винсента в объятиях какой-нибудь голой красотки, которая кормит его трюфелями. Тогда Фэй убедится, что все в порядке и быстро уйдет, пока Дэнни ее не заметил. Тогда она будет знать, что с Винсентом стоит говорить только о делах их сестер.
Но все вышло иначе. Фэй добралась до середины лестницы, когда увидела, что ей навстречу спускается человек. Это был сам Винсент, без очков, так что Фэй показалось, что его глаза в полумраке и неоне абсолютно черные в окружении белка. Музыка играла довольно громко, поэтому Винсент ничего не говорил, только кивнул в сторону выхода. Фэй последовала за ним, бросив беглый взгляд на сцену. Там извивалась Лили, она даже не выпустила из рук сигарету, периодически затягиваясь во время движений. Она заметила Фэй и подмигнула ей.
Винсента шатало. Когда они вышли на улицу, он прислонился спиной к шершавым камням здания и прикрыл глаза. Фэй обхватила себя руками, после душного помещения снаружи казалось прохладно.
- Не думаю, что мы пойдем ужинать.
- Ну... ты права. Я...
- Ты едва держишься на ногах.
Он открыл глаза, и Фэй увидела, что его зрачки действительно неправдоподобно расширены. А может, ей просто казалось.
- Пойдем ко мне, - решила она. – Только ехать куда-то тебе сейчас не хватало.
Они добрались до ее дома, и Фэй впервые пожалела, что лифта нет. Усевшись прямо на ступеньки, Винсент тряхнул головой:
- Твоя сестра дома?
- Да.
- Тогда давай немного посидим тут. Мне надо еще проветриться.
Он достал сигареты и закурил. Фэй успела заметить, что Винсент курит только тогда, когда у него возникает желание – а обычно это происходит, когда он хочет и не может о чем-то говорить. Фэй уселась рядом.
- Я думала, ты подождешь меня.
- Я тоже. Пока не пришло приглашение от Дэнни в вип-зону. Купер тут же загорелся идеей.
- Купер – это твой друг?
- Это мой тату-мастер. Друзей у него нет. Да и дружба со мной до добра не доводит.
- Почему?
- Напомни мне как-нибудь рассказать тебе о моем старом друге, Эване Грэе.
Имя было знакомо Фэй, кажется, это какой-то художник. Но его работы были совсем не во вкусе Фэй, и она толком не знала о нем. Но благоразумно решила не расспрашивать сейчас.
- Ты, похоже, поддержал Купера.
- Ему нравится Дэнни и то, что Дэнни предлагает. Он давно хотел в эту самую вип-зону.
- А ты?
- Нет, я не клиент Дэнни. Все мои темные грехи я и сам прекрасно знаю, и удовлетворить желания могу, для этого мне не нужен проводник, который будет гладить по головке и говорить, что все не так уж страшно.
- Но ты же не только из-за этого пошел с Купером.
- Нет. Я получил на днях привет из прошлого, который не очень-то меня порадовал.
- От старого друга?
- От женщины, которая уже умерла.
- О... мне жаль.
- Вот уж чего Анна не достойна, так это жалости, - фыркнул Винсент. – Она была той еще занозой в заднице, успела изрядно попортить жизнь и мне, и брату. И умудряется делать это даже после смерти.
Винсент со злостью затушил сигарету о ступеньку и кинул ее в мусорный бак – но промазал. Он разозлился еще больше, но Фэй положила руку ему на плечо, и Винсент быстро успокоился.
- Расскажи мне о ней. Расскажи о том, что тебя мучает, Винсент.
И он рассказывал. О себе, о брате, о том, что было. О том, что они делали и о том, что, казалось, делают. Об Анне и обо всем, что было с ней связано. О ее безумии и о ее смерти – правда, об этом самому Винсенту было мало известно. Он только знал, что некогда популярный фотограф, Анна Веласкес большую часть своих последних лет провела в психушке. И наглоталась таблеток у себя дома.
Только мельком Винсент упомянул, что у Анны был брат Лукас, их друг. И что он погиб из-за несчастного случая в их загородном доме.
А потом, когда казалось, что он все рассказал, Винсент продолжил. О себе и о брате. О том, как они были близки с Фредериком раньше, и о том, как все исчезает, вновь и вновь.
Винсент говорил и говорил, пока его голос не стал хрипловатым бормотанием. Тогда он с трудом выпрямился.
- Пойдем к тебе, иначе я тут усну.
40i