Глава 6.
Я просыпаюсь от того, что черви обвивают мои ноги, сжимая их и покусывая слабыми разрядами. Они петлями оборачиваются на мне, закручиваясь на руках и горле. Я не могу сделать вдох. Легкие сдавливает от нехватки кислорода. В глазах темнеет. Я пытаюсь скинуть червей с себя, царапаю горло, но не могу до них дотянуться. Я погружаюсь в темноту, из которой на меня смотрят два больших янтарных глаза.
– Эллиот. – доносится из тьмы.
Я с трудом открываю глаза, пытаясь привыкнуть к свету. Виски сжимает тупой болью. Кажется, я на чем-то лежу. Что-то довольно мягкое. Я бы сказал, что излишне мягкое. А еще оно движется. Поднимается и опускается.
Я нехотя отрываю голову и смотрю туда, где только что лежало мое ухо. Я замираю и кажется, до меня начинает доходить: в чём тут дело.
– Как ты? – Ариадна поднимается на локтях и тревожно заглядывает в мои глаза.
Что, чёрт возьми, я здесь делаю? К тому же ещё в её постели. Я судорожно пытаюсь вспомнить что было прошлой ночью.
Пелена воспоминаний дрожью проходит по моей коже. Во рту мерзкий привкус чего-то паленого. Я вспоминаю события вчерашнего дня. Нет. Нет, нет, нет.
Я пытаюсь подняться, чтобы принять сидячее положение. Мышцы сводит от каждого моего движения. Голова разбухает и пульсирует, отбивая секунды. На мое плечо падает рука Ариадны.
– Эллиот. – произносит она мое чертово имя.
Каждый раз. Снова и снова. Эллиот. Эллиот. Эллиот. Меня коробит от этого имени, пробуждает во мне ярость, готовую испепелить любого. В том числе и меня самого.
– Оставь меня, – тихо рычу я, саднящее горло быстро дает о себе знать. – Пожалуйста.
Кажется, последнее вышло не очень. Да и первую часть предложения я не назвал бы душевной. Сзади меня что-то замялось, зашевелилось и кровать прогнулась, возвращаясь обратно с тонким скрипом. Дверь резко захлопнулась, отчего я невольно вздрогнул. Ариадна ушла, оставив меня с моими демонами, которые заполоняли мою голову и душу. Как я ее и попросил.
– Чёрт.
Я пытаюсь выкинуть из головы эпизоды вчерашней ночи. Не могу забыть то, как истерично раскачивался тот парень на крыше. Про тело я и думать сейчас не могу. Как это могло произойти? И о чем говорил Брайан с тем мужчиной? Почему они говорили обо всем так, будто это плёвое дело – выкинуть с крыши парня, который еще пару минут назад бежал навстречу своей победе.
Мысль о победе, а особенно о моем проигрыше болью отозвалась в груди. Я поставил все на это испытание. Все свои мечты, планы и надежды.
– Эллиот. – Ариадна незаметно подкралась сбоку.
– Я же сказал, – поворачиваюсь я в ее сторону. – Оста...
И только сейчас в ее руках я увидел стакан, наполненный водой со льдом, который она протягивает в мою сторону.
– Вот, возьми.
Что со мной такое? Почему я чувствую одновременно жгущую ярость, иступляющую боль и спокойствие, которое накатывает, когда я слышу ее голос.
Я беру холодный стакан, неосторожно задевая ее горячие пальцы. Странное ощущение мягкого тепла и пронзительного холода. Точно также, когда я слышу мое имя от нее. Ярость и спокойствие. Холод и огонь. Я держу ее пальцы, наслаждаясь этим контрастом. В голове снова появляются фрагменты из детства. Ариадна протягивает свою маленькую ладошку, дотрагиваясь до ссадины на губе, оставленной моим отцом. Ее маленькие пальчики обжигают кожу, заставляя кровь скапливаться в тех местах, где она касается меня.
Я не понимаю: это все игры моего искореженного разума или действительно моменты из моей жизни?
– Почему? – я задаю ей один единственный вопрос, который всплывает в моей голове.
Я даже сам не понимаю, что я надеюсь от нее услышать. Может, она даст ответы на все мои вопросы, объяснив, что же в моей жизни пошло не так и когда.
– Что именно? – она хлопает своими ресницами, присаживаясь рядом со мной.
– Всё, – выдыхаю я. – Почему ты не оставишь меня в покое? Почему постоянно пытаешься помочь? Зачем ты это делаешь, Ариадна?
На минуту она замирает. Мы сидим рука об руку и молчим, в поисках ответов на эти вопросы. Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг она заговорила.
– Не знаю. Я правда не знаю, что ты хочешь сейчас услышать от меня, – она замолкает и тут же продолжает. – Наверное, потому что могу. Или хочу.
Я закрываю глаза, пытаясь понять свои мысли и эмоции. В голове все еще проскакивают картинки. Ариадна. Рич, летящий в пропасть темноты. Черви. Янтарные глаза, полные тепла.
Я тру переносицу, пытаясь выдавить из себя эти фрагменты памяти. Ариадна сидит рядом и смотрит в пол.
– Это правда? Мы уже раньше сидели вот так?
Я не успеваю прикусить свой язык перед тем, как обрушиваю на нее ход своих мыслей. Теперь она смотрит прямо на меня.
– Ты не помнишь.
Это не было вопросом. На ее лице появляется кривая ухмылка, приносящая мне странные чувства. Я не вижу удивления или злости. Просто улыбка, будто полная разочарования и боли. И глаза, смотрящие на меня, но видящие во мне пустоту.
Я хочу ответить, что это не так, но молчу. Я не уверен, что моим воспоминаниям можно верить. Я даже не до конца уверен, что это воспоминания, а не чертовы галлюцинации, в которых я пребывал всю ночь.
– Уходи. – ее голос звучит тихо. – Уходи, Эллиот.
Она резко поднимается и подходит к окну, скрывая от меня свое лицо.
И я ухожу.
Не хочу, но ухожу.
Солнце нехотя освещало дорогу под моими ногами. На подъездных дорожках, мимо которых я прохожу, уже стоят машины. Я медленно плетусь по дороге, пытаясь собрать себя по крупицам. Точнее то, что еще осталось от меня.
К сумеркам, мои ноги уже изнемогали от усталости. В боку предательски щемило. Я добрел до обители, и, не обращая внимание на правила безопасности, пробрался внутрь здания.
– Эл, твою мать, где ты был?
Брайан стоял посреди нашего ночлега, уперев свои руки в бока. Теперь он смотрел на меня разъяренным взглядом. У меня есть сотня вопросов к нему и еще тысяча причин послать его куда подальше. Но я выбираю просто протиснуться мимо, устало заползая в свою нору, созданную из старого тента и отдаленно напоминающую палатку.
– Я с тобой разговариваю если ты не заметил. – рычит он в мою спину.
– А я иду спать, – отвечаю я. – если ты не заметил.
Как только моя голова касается подушки, я резко оказываюсь вне своего укрытия. Брайан смотрит на меня сверху, крепко держа мою лодыжку. Я отчаянно пытаюсь лягнуть его второй свободной ногой по его голове, но получается так себе. Вместо этого я просто бьюсь задницей об бетон и еще сильнее жалею, что промахнулся.
– Брейк, ребята, – кричит откуда-то Филд. – Эл, что ты тут забыл? Разве ты не должен быть сейчас с котами?
– Что ты несешь? – спрашиваю его я.
– Если бы ты соизволил ответить на ту дюжину чертовых сообщений и звонков, что я тебе оставил, то знал бы.
Я ищу в кармане свой мобильник. Выключен.
Брайан видит мои попытки включить телефон и сдаётся. Он протягивает мне руку, приглашая подняться с пола и встать рядом с ним. Я отвергаю его руку и с трудом вскакиваю, покачиваясь в поисках равновесия.
– Эл, послушай, – начинает он.
– Давай к делу. – перебиваю его я. У меня нет сил стоять сейчас перед ним. Как нет сил и общаться.
– Тебя избрали. – произносит Брайан. – Клан связался со мной почти сразу после испытания. Они ждут тебя у себя в логове.
– Что?
Он серьезно сейчас стоит прямо здесь передо мной и произносит вслух эти слова? Я ощущаю слабые волны внутри себя, как и всегда, когда меня начинает распирать гнев.
– То, что случилось вчера... – начал он.
– Заткнись, Брайан, – я закрываю глаза, стараясь осознать происходящее. – Просто заткнись.
На своих еще ватных ногах я начинаю вытаптывать круги по пыльному бетону. Внутри растет ярость. А еще гребаная радость, которую я должен быть ощутить от новости, что попаду в клан «дикие коты». Но сейчас я презираю это чувство.
«Клан связался со мной почти сразу после испытания». Эти слова отзываются в моей голове. Сразу после испытания. Они даже не дождались, когда остынет тело, лежащее в нескольких ярдах от них.
Я должен отказаться и послать их к чертям.
Но я не говорю ничего. Вместо этого я складываю свои вещи в протертый рюкзак и выцветшую спортивную сумку, думая о том, как лягу спать в кровать под крышей «диких котов».