Дневники Наркомана. [16+].

Что делать, когда твоя жизнь, превращается в один и тот же, сплошной и нескончаемый кошмар?

Что делать, если твоя жизнь превратилась в ужас, а последствия прошедшего рокового дня, каждый день напоминают тебе о своем существовании, причиняя невыносимую боль и психологическую ломку?

Что же делать, когда от твоей привычной и красочной жизни — не осталось ни следа?

Когда все дороги ушли в тупик, когда жизнь остановилась:  время перестало тикать минутами, а минуты часами;  и яркая, непривычно светлая и теплая жизнь, наполненная незабываемыми весёлыми моментами, в смог потеряла все эти прелести и краски жизни, и стала серой, тусклой — безжизненной.

Сейчас, жизнь Экки стала такой. Серой и бессмысленной.
Пустой и сломаной.

Девушка знала, об истории с ее братом кричит весь материк. Всё Рио, вся Бразилия, и даже вся ситуация и ее слухи дошли до северной Америки. Экки понимала, что выйдя из больницы, она будет ее не такой как раньше. Никогда. Больше не будет такой как раньше..

Маленькой и глупой.

Она знала, что выйдя в свет, все, и абсолютно весь мир будет обсуждать ее в содеянном. Знала, что ее будут травить, гнобить, бить и унижать, издеваться и измываться, и не давать ей дальше существовать дальше.

Экки не хотела такого.

Она всегда хотела помогать брату, а не подставлять его. Девушка, всегда будет защищать его и отстаивать его, и она всегда, всегда будет его поддерживать, и не давать в обиду.

Экки сидит в палате, где ожидает выписку и родителей, которые обещали приехать к назначенному времени.

Девушка с белыми кедами на ногах, черными спортивными штанами которые скрывали ее голеностоп и были чуть больше по размеру, она не размахивала ногами, а просто сидела и смотрела на носки кед. На хрупких плечах, и идеальной прямой осанке, сидела теплая с начёсом толстовка с капюшоном и длинными рукавами, висящих на ней. Очень короткие русые волосы трепал сквозняк из коридора.
Все вещи уже собраны, но не мысли: они летали вокруг нее, облепляя все пространство и даже заполняя весь воздух, не давая сделать лишний вдох; а все внутри девушки, кишило и переполнялось от нахлынувших эмоций, чувств и воспоминаний, которые сопровождались детальным воспроизведением прошедших событий, заставляя ещё раз все пережить и пройти.

Экки еле держалась чтобы не заплакать. Но не сейчас, не надо дальше топтать саму себя.

И вот, в палату зашла ее медсестра и помогла пациентке встать с кровати.

— Давай, — произнесла она, вывев девушку шестнадцати лет из палаты в специальное помещение, где обычно родители встречают своих детей из больницы. Она поставила ее вещи на скамью и подвела к зеркалу, — Тебе идёт короткая стрижка, — мило, и скорее с сожалением, пролепетала она.

Экки промолчала, ведь она просто была не в силах что-то сказать.

— Врачи сказали что это временно, — подбодрила ее другая мед.сестра, которая занесла в помещение документы пациентки, —Вот увидишь, пройдет некоторое время, ты восстановишься, заведешь друзей и вновь заговоришь.

— Ладно, не мучай ее, пойдем лучше приведем ее родителей, а то девчонка устала месяц лежать в больнице.

Девушки ушли, а Экки смотрела в зеркало, и видела совсем не себя: бледная, почти мраморная холодная кожа, посиневшие губы, тусклые голубые и мутные глаза, короткая, мальчишья прическа и плоские черты тела, она была так похожа на парня, который вляпался по самые уши туда, куда не надо. Столько боли плескалось в ее тяжёлом, и пустом взгляде. Она отодвинула повязку.

Ужас...

Прошептала она одними губами, а вырвался лишь дрожащий выдох. Шрам, от затылка на шею и до ключицы. Она провела подушечками пальцев по выпуклому участку кожи, и в голову сразу отразился тот день.

Девушка отпрянула от зеркала и закрыла повязкой шрам. Она села, и стала ждать родителей.

- Экки, - окликнул ее папа, - Пойдем, мама ждёт на улице, - девчушка не подняла взгляда на отца.

Ей было стыдно. Она знала ,что сделала, что она подставила брата, и только усугубила ситуацию. Она хотела помочь, но сделала хуже. Все что в тот день делал Пит, обернулось против него, а Экки подставила его.
Экки ненавидела себя за это. Она так же знала, что операция была сложной и ее жизнь была на волоске от смерти: только сейчас, девушка мечтала и желала о том, чтобы покинуть этот мир и не мешать, и не портить никому жизнь.

В Бразилии похолодало, наступил период тропических дождей, когда весь материк переживает ЧС, и потом тяжело восстанавливает его последствия. Осень, с приходом октября изменила теплую и солнечную Бразилию.

Но Экки-то знала, ее жизнь уже никогда не будет как прежде.

Натянув на голову шапку-панк, девушка опустила взгляд в ноги и быстро юркнула в машину. Релион был ошарашен такими действиями дочери, и после того, как уложил сумки в багажник, сел на водительское место и незамедлительно надавил на педаль газа.

Лора, бедная женщина. Релион часто отрывал взгляд от дороги на свою любимую и на дочь, понимая, как же они похожи, не только внешне, но и морально. В глазах обоих застыла боль. Время прекратило свое существование, и намертво приказало молчать и не вспоминать о произошедшем.

- Дома тебя ждёт подарок, - улыбнулся Релион, когда машина остановилась в небольшой пробке в центре, - Мы его с мамой долго выбирали.

Лора улыбнулась, когда поняла что ее муж очень хорошо и грамотно подбирает слова в диалоге с дочерью. Мужчина положил свою руку на ладонь женщины и непроизвольно сжал ее. Этот жест Экки заметила, и на ее лице проскочила ухмылка.

" Такая же, как у Питера,- подумала Лора, и незаметно махнула головой, выгоняя подобные мысли.

Остальную дорогу в салоне машины висела раздражающая, но уже знакомая для Экки — тишина. Никто не осмеливался первым начать разговор, а даже если и что-то служило для этого началом, то в этот же момент, резко и быстро заканчивалось, оставляя каждого со своими мыслями в голову. Релион сжимал руль и старался не выходить из себя: в свете последних событий, мужчина очень нервный и усталый... измученный. Не смотря на свой возраст, и осознание того что он уже не девятнадцати летний мальчишка, а тридцати семи летний и состоявшийся в обществе мужчина, у которого есть любящая жена и двое детей, ну, а старые привычки и поведение все чаще и чаще охватывало его. Это пугало и настораживало Рела.
Мужчина много стал уделять времени для своей работы, нелегкой и трудной работе с бизнесом, и это помогало ему забыть про проблемы и тяготы жизни, но приходя домой, он вновь видел плачущую и очень грустную Лорен. Он старался для нее: специально брал отгулы, отпуска, что потом хорошенько бахнуло ему по кошельку и голове (с правительства), покупал каждый день Лоре цветы, самые разные, от ромашек до редких орхидей, приезжал к ней на работу и помогал на кухне с тортами и просто улучшал ей настрой, но все было бестолку. Приходя домой, муж и жена вновь окунались с головой в банку слез, горечи и депрессии. Дома их не встречали радостные голоса их детей, не было слышно того привычного смеха и визга, лая их собаки тоже не было в этих стенах, ни вкусных запахов кондитерских изделий, ни звука постоянно стукающих по кнопкам клавиатуры пальцев и кофе, ни музыки: ни рока, ни классики или поп музыки; этот дом опустел, ведь теперь в нем всегда будет не хватать одной, главной составляющей части семьи.

Любви.

И эмоций.

Релион стал задумываться, может, то что он не с самого рождения воспитывал Питера, и дало отголоски сейчас? Может, это его бывшая что-то сделал с ребенком, что его психика так испорчена?

Мужчина решил, что копаться в прошлом бесполезно и откинул эту глупую идею.

Собака....пёс Питера и Экки теперь тоже никогда не будет с семьёй Ленс. Одна из собак укатила с братом Лоры, Малфоем в Оксфорд, а вторая собака не вынесла потери двух лучших ее хозяев, и за месяц загнулась.

Релион не отчаялся, хоть эти двое четвероногих были и его лучшими друзьями, и купил с Лорен двух щенков. Они уже было не совсем маленькими, но и не юнцами, потому, родители почему-то подумали что это будет хорошим подарком для их дочери. Тем более, один был особенным.

Машина остановилась у дома, которые показался тусклым и блеклым для Экки.
Она вышла и все так же втупляя в асфальт под ногами и черные кеды, пошла к крыльцу. Так как дом был довольно большим, по дизайнерские выполненым и просторным, то ещё и стены, и большая их часть была заполнена окнами-стенами, то есть, окнами в пол. Сейчас плотные шторы с стороны дороги не впускали солнечный свет в дом, а жалюзи пропускали его раздробленные лучи.

Релион в тишине припарковал машину и так же сделал с домом: открыл входные двери в полном молчании.

М....запах дома. Имено об этом запахе думала всю дорогу Экки. О приятном запахе домашнего тепла и уюта, а не холодных и мёрзлых стен больницы и запахе хлорки и лекарств из процедурной.

- Ты можешь подняться в свою комнату, - лаского, произнесла Лорен, и обняла дочь за плечи, - Экки, не бойся, здесь ты в безопасности. Никто тебя не тронет.

Мать заметила, как Экки часто осматривается перед тем как зайти или сесть куда-то, особенно, когда за спиной кто-то есть.

Экки кивнула, и взяв рюкзак в руки, поднялась по лестнице в свою комнату.
Она стала шагать к своей бело-персиковой двери, пройдя спальню родителей и кабинет отца, она остановилась у чёрно-белой двери брата, которая раньше всегда была для нее открытой.

Девушка схватилась за ручку, и дёрнула ее на себя. Раз, второй, третий.

- Двери в его комнату закрыты, - послышался голос снизу, - Не входи туда.

Девушка послушалась отца, и ушла к себе.
Все как и раньше. Обои, кровать, Ливан, мольберт, шкаф, огромный стол и книжные стеллажи, шкафчик для спортивных вещей и принадлежностей для секций, и собственная ванная в следующей комнате. Множество фотографий на стенах, плакатов и картинок.

И шарики.

Шарики?

Беловолосая улыбнулась, и зашла в глубь комнаты. Собака....щенок пиренейской горной собаки, и в зубах его письмо с шариками. А потом выбежал и второй, девушка ахнула, но звука не было слышно, она просто приоткрыла рот в изумлении. Ротвейлер. Такой коренастый и крупный щенок. Они залаяли и стали облизывать новую хозяйку.

Экки ещё не знала, что щенок перинейской горной собаки это подарок от Пита и письмо тоже от него, а ещё то,что за ней наблюдают не только родители...но и...

Джокер.