Одаренные

Июньское утреннее солнце целовало лицо Николаса, из-за чего на его носу и щеках проросли апельсиновые веснушки. Он дважды глубоко вздохнул и теплый густой воздух расшевелил молодые легкие. Ник перевернулся на правый бок. Тонкая свежая травка начала играться с его носиком, щекоча и без приглашения заглядывая внутрь его овальных ноздрей. Земля была мягкой, теплой и откидывала в детские воспоминания Ника об испанском песке, где парень имел привычку засыпать почти у крайки серебряного моря. То была одна из первых поездок Ника и Реймунда за границу с родителями, когда те еще были вместе. Нику было семь, а Реймунду на три меньше. Они обожали копошиться в песке, закапывая друг друга, играя в завоевание замков и морских чудовищ.

Ник почувствовал, как его хлипко обхватили за предплечье и стали раскачивать из стороны в сторону, словно лодку, кочующую по волнам. Но столь слабые качания были сравнимы разве что со штилем, а не штормом. Он приподнял веки и взглянул наверх. Солнце весело светило в середке ярко-голубого неба и заслоняло лицо, пробудившее парня.

«Неужели уже полдень», - подумалось Нику.

- Никки. Никки-и-и, - рука качавшего напряглась и радостно повысила темп.

Обычно так с любовью Вас будят мамы по утрам. Нежно и по-женски аккуратно.

Ник перекатился на спину, и голова нависшего мужичка перекрыла светило. И вот он уже глядел на розовые круглые щеки, маленький подбородок и низенький лоб.

- Боб? – спросил Ник и сузил глаза, чтобы удостовериться в своей догадке.

- Да, все верно. Вы угадали, сер. – Он протянул ему толстые пальцы, дабы помочь подняться и занять равную позицию. Ник повиновался и поблагодарил его за помощь.

- Что ты тут делаешь, Кларк? – Ник обратил внимание на курточку собеседника, жестоко обокраденную прошлым вечером. Видно малый вернулся за ней позже, когда парень уже уехал с завода.

- Томми забыл свои ботиночки в школе. Нынче начало лета и все школы позакрывают, а бродить по лесам на в чем-то да надо. Верно, Томми? – Он радостно посмотрел на сынишку, который стоял позади Боба и активно цеплялся за его курточку маленькими крепкими кулачками.

Мальчик в отличие от отца был худ и напоминал молодое неокрепшее деревце, которое могло улететь едва задул бы ветер. Такое различие было неудивительно: Боб взял мальчика из приюта, подобно мяснику Волеку. Малыша при жизни загрызли собаки, и что у него было до смерти ничего не помнит. Ник в свое время пытался разговориться с мальцом, будучи в гостях у Боба и обсуждая один из проектов, однако толку от него было, как от учения карася пению. Мальченка неистово сильно походил на малыша Рея, когда тому стукнуло пять лет, о чем Ник невольно вспоминал, видев Томми и Боба.

- Томми, ты помнишь мистера Кайзера? Поздоровайся, ну же. – Боб подтолкнул мальчика ко мне. Он весьма скромно и нехотя протянул мне едва теплую ручонку, и мгновенно скрылся за Кларком.

- Извини за него, Никки, - жалобно простонал Боб.

- Прекрати, Кларк.

Боб заулыбался своими яблочными щеками, а Ник стал шариться по карманам, ища спасительный табак любимых сигарет «Американ Виллидж».

- Этот дядя подарил тебе паровозик. – Мужичек повернулся за спину и начал поправлять плохо-сшитую кепу Томми. - Помнишь, сына, а? Он приходил к нам в гости.

Ник присел на корточки и отвернул голову, чтобы выпустить едкий темный дым.

- Как поживает «Феникс»? – спросил Ник, заглядывая за куртку, к спрятавшемуся мальчику. – Я помню, что ты хотел к нему оранжевые вагончики. Говорил тебе папа или нет, но мне прислали письмо, что они прибудут в конце августа. Я их немного докручу и отдам тебе. Согласен?

Мальчик скромно и динамично покивал, да так, что его дешевенькая кепа чуть не слетела с головки. Ник отметил, что мальчонка был очень пуглив. Боб взял его в семьи недавно. Ник припомнил, что это было прошлым летом и с тех пор прошла почти целая заря.

- Прошу, Никки, давайте уйдем с газона, иначе местные бойцы сочтут вас за бездомного. – Кларк подхватил Томаса за ручку и зашагал к песчаной широкой дорожке, ведущей к главным дверям школы.

Ник послушно последовал за ними, перешагнув через куст, за котором прятался от ночных дэмбристов. Ему вновь припомнилась жуткая картина событий.

- Малыш, сбегаешь за ботиками сам? Я подожду тебя здесь вместе с дядей Ником.

- Николасом, Бобби. – Он затянулся сигаретой и продержал дым дольше обычного, прежде чем выдохнуть.

Томми резво пустился к ступеням школы Уайт Поинт, и через миг скрылся за старенькими деревянными дверьми. Боб повернул голову к Нику и по-кошачьи улыбнулся, кивая в сторону автомобильной дороги. Ник обернулся и увидел серенький «Аустин» с разбитой фарой и вмятиной на правом крыле. Машине требовался ремонт, но Кларк все спустил на отделку небольшой квартирки на окраине города, где он жил с женой и маленьким Томасом. Ник припомнил желтые выцветшие обои с диковинным немодным узором в их гостиной, протухший древесный пол на кухне с блеклыми треснутыми тумбами, железную поржавевшую кровать с прутьями, и особо мерзкую дурно пахнущую раковину. Будь на месте Боба Ник, он поступил бы также. По словам Кларка, они почти закончили кухню.

- Садитесь, Никки. Доедем до конца Прауд Стрит, я там высажу Томми, и нам с вами до работы всего четыре квартала, - протараторил Боб, подойдя вместе с Ником к машине.

- Ты мой спаситель, Бобби. Если не ошибаюсь, сегодня ты - выходной, - заметил Ник и ввалился на переднее сидение «Аустина». В нос его ударил привычный и извечный запах дешевого бензина, заправленный у Джонни за четыре цента.

- Да, - произнес Кларк и плюхнулся на водительское кресло. – Мы собирались съездить в школу и после прогуляться в лес, недалеко от нашего дома. Том обожает гоняться за Бушем и его мячом, пока мы с Венди послушно плетемся сзади. – Он вытер со лба выступивший от жары пот носовым платком и сунул его обратно в карман брюк.

- Старый пес еще жив?

- Конечно, Никки! – завопил Боб и повернул к Нику корпус. – Мы не спускаем его из виду, после той истории с синем «Роллсом».

- Жаль, а то буквально на прошлой неделе вычитал сводки в газете об исчезнувших питомцах. Один из псов весьма походил на Буша. Я все не находил времени спросить тебя. – Ник нагловато оторвал крышку бардачка и заглянул внутрь. – Ты не держишь у себя выпивку?

- Не будь так груб, Никки. Кто тебя воспитывал? – Он удивленно покосился на него. -Венди не одобряет мои алкогольные запасы. В машине ты их не найдешь.

- Меня воспитывала мать. – Ник с силой захлопнул дверцу бардачка и отклонился поглубже в кресло.

- Я думал вы с мистером Кайзером жили у отца.

- Это частое заблуждение, Бобби. Вы не один. Во вселенских масштабах я могу даже назвать это правдой.

- Никогда не слышал об этом, Никки. Право, ты мне так и не рассказал, как очутился около Уайт Поинт, - резко сменил он тему, и начал колдовать над заводом машины.

- Глупое стечение обстоятельств. Не более, - ответил Ник неуверенно и отвернулся к заляпанному окну.

Из дверей выскочил Томас и торопливо подбежал к машине, словно только что вставший на ноги жеребенок. Он проворно и без задержек заскочил на заднее сидение, устроившись прямо по середине и пристроив подле себя мешочек с ботиночками.

Проехав всю Прауд Стрит, они остановились на углу улицы, как и планировали. Мальченка неуклюже выпрыгнул, пробормотав еле слышное прощание Нику. Отбежав на пару фунтов, он остановился около цветочного магазинчика, обернулся и помахал Бобу. Ответ папы не заставил себя ждать. Боб запустил, успевший угаснуть мотор, и отъехал от бордюра дороги, направляясь на улицу Святого Георга, где гнездился завод «Кайзер Вест Роуд». По громыхающему и крякающему звуку, Ник понял, что осмотреть двигатель у «Аустина» не было бы лишним.

- Он одаренный, да, Кларк? – спросил Ник, когда они уже прилично отъехали от Прауд Стрит.

- Да, - тяжело изрек Боб. – Как ты это понял?

- Я почувствовал. – медленно произнес Ник. - Похоже на тепло, идущее от подогретого чайника. Ты можешь его не касаться, но исходящее от него пламя обязательно учуется.

- Как вы – одаренные хитро устроены, - усмехнулся Боб и остановился на светофоре. Взгляд Ника пал на переходящих дорогу паре дэмбристов. Он мог поклясться, что именно этих двоих он видел прошедшей ночью. Один из них повернул закутанное маской лицо и презрительно зыркнул на Ника.

- Да. Хитро, - надменно проговорил он, не спуская глаз с удаляющихся фигур. – Мой отец врезал мне за это по лицу.

- Дикость, кончено, - протараторил Боб в своей манере и надавил на газ. – Я даже не знаю, что мне теперь делать, Никки. Нас с Венди предупреждали об опасениях, что мальчик не по годам развит и возможно в нем сидит это. – Он сделал акцент на последнем слове. – Ведь представляешь, что рассказали: проходил у них, мол, урок истории, и в конце занятия он подошел к учительнице, подергал за рукав и спросил – «А что будем изучать дальше?». Старуха его не поняла и переспросила. А он снова ей тот же вопрос. Да говорит еще, что Калумба они проходили в той заре. И спрашивает зачем, мол, один и тот же учебник перечитываем. С тобой-то он еще не привык видеться, вот и молчит, как лосось. А в Уайт Поинт за всеми учителями бегает, вызнает.

- Пусть ищет к чему привязана его одаренность, - неохотно пробухтел Ник, ловя глазами серых прохожих. – Может сможешь себе тачку починить за его счет.

- Да ты что такое говоришь! – заголосил Кларк и круто вывернул руль на следующую улицу, да так, что машина закряхтела и захрюкала поросенком. Нику показалось, что она вот-вот и распадется на кусочки прямо под ними. – Я сам обеспечу себе новую авто. Если нужно будет, хоть до отупения буду на работе сидеть. Мой сынок заслужил детство! Но никак не работу на больших дядей.

- Так и задеть меня недолго, Кларк.

- Задеть? Никки, я смотрю на тебя и вижу несчастного мальчика, которому дали в руки рубанок, бросили к груде стволов и сказали - «работай». Но научил ли тебя кто-нибудь стругать? – Он посмотрел на него одну секунду, и от пронзительного взгляда Ник оторопел. - Да, ты – одаренный, но счастлив ли ты от данной одаренности? Твою улыбку я видел лишь, когда забирал тебя из бара Чарли с мистером Кайзером прошлым месяцем. И то за тебя улыбался виски.

Ник минутно промолчал, а после злобно проговорил:

- Ты думаешь я сам этому рад? – Гаркнул он и сдавил левой рукой трясущееся колено. – Если бы мне представился шанс избавиться от этой нечисти, я бы не раздумывая согласился. Послал бы к черту отца и Рея. И весь этот проклятый город вместе с компанией. Гребанное прибежище дьявола.

- Я бы на твоем месте задумался о том, кто ты есть на самом деле, - преспокойно продолжил разговор Боб. – Нам жить в этом мире еще Бог знает сколько. И когда у тебя в кармане лежит вечность, можно совершить много интересного. У меня такой возможности нет, Никки. Рано или поздно я поддамся отупению и потеряю себя. Но мой ребенок будет жить и знать, что папа его любил и не позволил утопать в политической и социальной суматохе одаренности. Когда-нибудь он узнает о себе правду, но до тех пор Томми останется обычным ребенком без дара, счастливый и здоровый. Этого же я желаю тебе. Приехали.

Они повернули за Центральный вокзал и остановились около павильона с прозрачной крышей, с которой любили поиграться солнечные лучи, отражаясь и попадая в глаза рабочих. Сегодня здание «Кайзер Вест Роуд» выглядело особенно весело и бодро. От былой ночной тоскливости не осталась и следа, что заставило Ника немного приободриться после тяжелой поездки душного «Аустина».

Парень рысью выскочил из автомобиля и шустрым шагом направился к злосчастному павильону, не взглянув на Боба.

Он зашел через маленькую железную дверцу, которая была частью колоссально-громадных дверей паровозного амбара. Если Ник и считал что-то привлекательным, то единственным местом достойное его внимания на заводе представлялась паровозная мастерская. Здесь происходил самый сладкий и вкусный процесс создания поездов, а именно сборка. Красивая, неторопливая и успокаивающая. Все это было сравни собиранию паззла. Сначала вы с командой должны застлать себя детальками, обозначить план и пробудить сердце локомотива – паровой двигатель. Ник ни раз назначался главным бригадиром по сотворению топки паровоза, что зачастую его коллеги воспринимали, как некое оскорбление, но поделать ничего не могли. Начальник цеха, Уоллис Шорсси, средней слаженности и грубыми чертами лица, терпеть не мог Ника. Он нередко докладывал на него Реймунду, дабы заменить нахального и одаренного парня. И из-за последней черты, трюк почти никогда не удавалось провести. Рей доверял таланту Ника и старался убедить рабочих в этом факте. Однажды он провел целое внеплановое собрание, где объяснял механикам, что одаренность брата дает блага их компании. Но рану залечить не получалось. Лишь дополнительные выплаты сдерживали заявления народа убрать Ника из сборочного цеха.

Ник прошел прямо по рельсам, расползающихся змейками от огромных дверей и до самого его конца. То был левый железнодорожный путь, на котором обычно привозились небольшие красненькие вагоны с нужными для сборки деталями и вещицами. На правом пути обычно стояли зарождающиеся по крупицам паровозы. Цех вмещал в себя два полноценных локомотива, включая тендеры с углем. Однако часто поезда собирались одиночно, и пока первый брат выезжал на свой первый рейс, второй продолжал обрастать органами и каркасом в павильоне. Сей день не стал исключением.

Ник дошел до вагончиков с деталями и спрыгнул на пешую дорожку. На правом пути собирался поезд, показавшийся парню до неприличия знакомым. Около недостроенной голой будки, Ник увидел Уоллиса, который активно размахивал руками туда-сюда, так четко и ровно, что мог сойти за дирижёра оперного оркестра. Он подошел к нему и пожал руку.

- Что это за нечисть? – обратился Ник к начальнику, повернув голову к копошащимся на крыше поезда рабочим.

- Ты, что же не видел наш план, Кайзер? – спросил Уоллис по-обычному гордо и незаинтересованно.

- Не выпало возможности, - ответил Ник и сунул трясущиеся руки в карманы брюк.

- Это УН-67, - высказал Уоллис с раздражающей барственностью и самолюбием. - Мой тебе совет – смотри документ прежде, чем подписывать его.

- Что?! – выкрикнул Ник, завладев взглядами мастеров. – УН? Я не давал на него добро! Кто позволил собирать его?

- Не мое собачье дело, кто и что позволял, Кайзер, - изрек Уоллис, гневно повернувшись в нему корпусом. – Есть вопросы? Все через Кайзера старшего. Или через Доне, он как никак старший конструктор, в отличие от одаренного... - он не продолжил, но было ясно чье имя фигурировало в речи. Уоллис даже не пытался скрыть издевку. - В прочем не будем судить Реймунда за его назначения должностей.

Рабочие на поезде стали хихикать и улыбаться, полностью дав понять, что авторитет Ника, как конструктора даже не предполагался. Он начала тяжело дышать и сжимать пальцы в кулак. Уоллис смотрел Нику прямо в глаза, и каждая мускула на лице ядовитого змея говорила о старании сдержать смех. Волна веселья оказалась сильнее начальника, геометрически нарастая с каждой секундой. Он покорился ей, и слюна от широкого рта приземлилась Нику прямо на веко, из-за чего хохот Уоллиса только усилился. Парень резво размахнул руку и твердо врезал Уоллису Шорсси по морде, да так сильно, что Нику послышался хруст. Или же ему хотелось услышать его. Бригадир свалился вниз лицом на песчаную дорожку, где словил еще один удар от небольшого камня, попавшему по огненной от злости щеке. Рабочая кепка с козырьком улетела с его головы, как сухой осенний лист. Лямка подтяжек скатилась с его плеча и запутала руку, как тропическая лиана, поймавшая в свои объятия дикого зверя. Мастера посползали с крыши: один из них, имя которого Ник не знал, бросился к Уоллису на помощь; остальные по-крысинному разбежались кто-куда. С изголовья поезда к ним подбежали трое мужичков: двое подхватили Ника за руки, еще один направился к лежачему Шорсси.

- Какого мать его черта, Кайзер!? – проревел Уоллис, телепортировавшись в вертикальное положение и задрав рукава на вонючей полосатой рубахе. Он схватил его за ворот и начал трясти, как тряпичную куклу. Ник ощутил, как его руки сжали с новым усилием. – Ты думаешь, что ты самый умный, да?! Все тебе дозволено, потому что родился с цветами в заднице, да?! Я тебя в могилу закопаю обратно, слышишь?! Ты у меня в аду гореть будешь! Синим мать его пламенем! Вместе со своей мамашей дохлой!

Ник плюнул в лицо Уоллиса исполинским комком слюней, что сработало, как красная тряпка для быка. Бригадир со всей силы вломил Нику в лицо, да так тяжело, что мужички ненароком отпустили руки парня. Правая половина лица соприкоснулась с землей, а левая неистово-крепко застонала и закричала. Уоллис развернул корпус Ника и сел верхом ему на грудь, нанося новый и новый удар.

- Какого хрена тут происходит?! – завопил голос, шедший с другого конца павильона. Ровный баритон и легкая привлекающая хрипотца выдала хозяина.

Реймунд и еще дюжина мужчин спешили к драчунам у машинисткой будки. Двое рослых рабочих оттащили Уоллиса с груди Ника, усадив его на дорожку. Младший брат подбежал к Нику и стал трясти его за плечи, но глаза парня вероломно сомкнулись, словно закрывшиеся вечерние бутоны и создание погрузилось в долгий сон.

***

Ник очнулся в здравнице предприятия спустя десять минут, как его любезно принесли и уложили именно так, как велел Рей. Первое, что он ощутил – приятную и безмятежную мягкость в районе головы. Такую же приятную, как перьевые подушки в спальне Рея и Эллаизы, с наволочками, сделанными на заказ. Он немного покачал головой и второй волной накрыла боль. Жуткая, пульсирующая, горькая боль, покрывающая все: от носа до правой прямой скулы. Однако в ее прямоте Ник уже был не уверен. Он простонал что-то невнятное, как подбитый в лесу олень, и на журчание отозвался высокий сутулый мужчина в белом халате, выползший из снежных шторок, обустроенных вокруг врачебной кушетки. Он присел за столик около лежанки и начал что-то вычерчивать у себя на бумаге.

- Как себя чувствуете? – доброта в голосе интуитивно расслабила Ника. Ему показалось, что боль стала менее ясной.

- Хочу отправиться на тот свет, - ответил Ник и попытался подняться.

- Нет-нет, вам нужно еще немного полежать, сэр, - остановил его доктор. – Есть подозрение, что у вас сотрясение, поэтому мы ждем неотложную помощь. До сих пор, рекомендую вам оставаться в горизонтальном положении.

Из-за шторок высунулась голова Ремйунда. Завидев глубоко открытые глаза Ника, он полностью ворвался в белую обитель и присел к брату.

- Ты, как? – бережно спросил Реймунд и положил руку ему на колено.

- Готов сплясать с тобой самбу.

- Я серьезно, Николас. Тебе жутко досталось от этого аспида. Мы уже вызвали неотлож...

- Да-да, неотложку. Я, что тебе умирающий птенец, выпавший из гнезда? Засуетились тут, как пчелы над маткой. Отлежусь и уйду уволюсь к чертям. До этого не появлялся здесь пять дней и еще столько же не приходил бы, - горячо заявил Ник и вновь попробовал поднять корпус.

- Молодой человек, - послышался голос доктора, - я же сказал вам лежать. Что за неуместная упрямство, не пойму вас.

- Николас, - отозвался Реймунд и придвинулся почти к плечам брата. – Я знаю ты сейчас злишься, но твоя резвость не к месту.

- Да что ты? Не к месту? Да ты хоть понимаешь, что ты сделал, Рей? – Ник посмотрел в непонимающие щенячьи глаза брата. – На кой черт ты дал добро на УН? Я тебе еще вчера сказал, что этот катафалк не двинется с места. Ты видел его вообще?

- Я показывал чертежи Сниффу, еще до того, как ты высказал свое недовольство. Он заверил, что машина поедет, - твердо вымолвил Рей и машинально поправил запонку, что являлась одной из любимых его привычек.

- Да ну? Снифф близок к отупению, а ты молишься на его способности, как на дар божий. Я даже не смогу посчитать сколько раз он подходил ко мне с советом об установке жаровых труб. И каждый раз как в первый, Рей.

По каменному и неподвижному лицу Реймунда легко читалось неверие. Даже скептицизм.

- Ну-ка, пошли со мной. – изрек Ник и легким движением выпрямился и соскочил с кушетки.

Он преодолел барьер из хлопчатых молочных занавесок и одним шагом оказался около двери на выход из здравницы. На тумбе около двери парень заметил лед, явно предназначенный для его красного опухшего носа, который он увидел в круглом зеркале над тумбой. Над скулой аккуратно улеглась васильково-фиолетовая, похожая на арктический закат, гематома. Причудливая извилистая форма напоминала длинное озерцо на старинной контурной карте. Ник ощутил пушечный удар в голове, но смог удержаться на ногах и обмотать лед в тонкую марлю.

- Что ты делаешь? – выпалил Реймунд, когда подбежал к брату. Он схватил его за плечо, но Ник отбросил слабую руку Рея.

- Пошли со мной, и я тебе покажу, - произнес Ник, пока прикладывал влажную ледовую марлю к носу.

Он поторопился на лестнице и чуть не упал, но успел укрепиться за перила. Где-то позади Ник услышал доносившийся сердитый и надрывистый голос доктора, имя которого он не удосужился узнать.

Они вбежали в павильон, который до сих пор был наполнен некой еле ощутимой, но уловимой аурой ненависти, зависти и холодности. Рабочие, шнырявшие около вагонов и железнодорожных путей, оборачивали головы на уверенное движение парня, и смыкались друг с другом, как селедки в банке, дабы перешептать увиденное. Ник не обращал на них внимания, но видел пристальные, прищуренные, удивленные и где-то даже испуганные взгляды. Добежав до тела поезда, они остановились. Рей вновь попытался схватить брата за руку, но замешкался и упустил добычу.

- Ты посмотри, Рей! Просто посмотри, - завопил Ник и начал долбить пальцем по железному цилиндру.

- Что я должен увидеть, Ник? – недоуменно спросил Реймунд и скрестил руки на груди.

- Ты должен увидеть глупость и тупость Доне, ибо ни один конструктор не пропустил бы такую поршневую коробку до выпуска. Она огромна, Рей! Пар в ней будет гулять, как пурга по Аляске – свободно и беспрепятственно! Ни одна молекула не заставит твой поршень двигаться и крутить колодку. Дальше, - Ник спустился с колеса локомотива и двинулся к тендеру. Позади Реймунда начали скапливаться кучки мастеров, продолжающих шептать и тереть головы, кто инструментами, а кто ладонями. – Смотри на тележку с углем. Какой у нас стандарт, а? Напомнишь мне, будущий директор компании «Кайзер Вест Роуд», м?

- Не менее двадцати девяти футов, - покачал головой Рей. Уголки его глаз опустились и приняли расстроенный вид.

- А точнее не менее двадцати девяти с половиной футов, - проговорил Ник и подошел к железному тендеру, около которого стояли ведра с зеленоватой краской. – А сколько здесь видишь ты?

Рей метнул огорченный взгляд на тележку, перевел его на ведра и снова посмотрел на брата.

- Около двадцати.

- Около двадцати да. Я бы даже сказал восемнадцать с половиной. При такой длине и внутреннем объеме, он тебя даже до нашего вокзала не успеет довезти и застопориться через пару дюймов.

- Не преувеличивай.

- Не преувеличивай?! – выкрикнул Ник и наигранно рассмеялся, от чего его нос заныл с новой силой. – Я даже преуменьшаю, Рей, - понизил он голос. – Это я еще молчу о голых колесах, где нет ни единого противовеса.

- Зачем ты тогда сделал акцент на дизайне, когда я тебе его принес? – недоуменно спросил Реймунд и качнулся в сторону Ника.

- Потому что, увидев его уродливую «голову» я сразу понял, что он не поедет.

- Только потому что он уродлив, поезд не может ехать? Это звучит, как бред, Николас, - отрезал Реймунд.

- Да? Ты бы захотел садиться в карету только, потому что ее везут изумительные породистые кони? Учитывая, что потом вас обгонит французский «Бугатти», а?

- Пошли в мой кабинет, - произнес Рей, утомившись от перешептывания за спиной.

***

- Присаживайся, - приказал Реймунд, указывая рукой на облезлый стул, и упал в кожаное свиное кресло напротив стола.

Поражение подкосило его по-обычному теплый и добродушный нрав и сейчас перед Ником, восседал темный коршун, готовящийся к смертельному рывку.

- Я не потерплю, чтобы меня позорили перед моими подчиненными. Даже тебе, Николас.

- Папочка хочет меня наказать? – невозмутимо пролепетал Ник и заулыбался.

- Папочка хочет поставить тебя на место, да так, чтобы ты и не думал больше голосить на всю округу как устроена его страна самому презенту. Тебе ясно? – грозно спросил Рей и вцепился в подлокотник, что аж пальцы его покраснели.

- И что ты мне сделаешь? Я побитый ушибленный птенец, нуждающейся в ласке и заботе.

- Ты птенец, который в край здесь всем осточертел, Николас. На кой ляд ты треснул Шорсси?

- Потому что он обнаглевший козел, который подрывает доверие мастеров к моей персоне. Я конструирую поезда уже много зарей, и никто не смел пикнуть мне и слово, до тех пор, пока здесь не выступил Уоллис. Каждая уборщица теперь смеется надо мной, не говоря уже бригадирах и рабочих. И только из-за того, что я...

- Одаренный, - не дал ему закончить Реймунд. – Я знаю, знаю, что на тебя давят с этим, но...

- Давят?! – взревел Ник и вскочил со стула. – Меня гнобят, Рей! Надо мной смеются и глумятся. Что сделал отец, когда узнал, что я одаренный? А? Что он сделал?

Реймунд молчал. Он все прекрасно знал и помнил, но никогда они с братом не обсуждали тот злополучный день.

- Он всадил мне свой перстень прямо в лицо! Потому что знал кто я. И так мечтал, чтобы хоть на том свете его дорогому Рею досталось все лучшее, да?

- Перестань, Николас, - изрек уже спокойным голосом Реймунд и поднял пальца с подлокотника. – Я понимаю всю ситуацию и накал между тобой и коллективом, но все можно поправить.

- Это что дырка в носке, что ее можно легко подправить? - вымолвил Ник и начал суетиться из стороны в сторону, скрестив руки на груди. – Лучше бы у меня вообще этого дара не было! Может хоть тогда меня воспринимали бы серьезно, а не с погонью, как грязную собаку.

- Прекрати! – выкрикнул Рей и поднялся с кресла. - Я поговорю с коллективом. Еще раз, - он выдохнул. – И постараюсь решить вопрос. Уоллиса перекину на вторую смену и выпишу штраф. И тебе тоже.

- Засунь себе свой штраф в одно место, Реймунд! За сколько времени я должен предупредить тебя до увольнения? За месяц кажется? Вот считай в июле я сюда ни ногой. И мастерите поезда какие заходите и к «Кайзер» я не хочу иметь больше никакого отношения!

- Да кем бы ты был без нашей компании и без своего дара? Не награди тебя Бог благословением, ты давно валялся бы в помойном овраге, а не работал в одной из ведущих железнодорожных компаний.

- Кем бы я был?! – выкрикнул Ник, немного понурился и опустил глаза на разжавшиеся кулаки.

Ник свирепыми шагами направился к двери, заставив пол бездушно скрипеть, но слова брата преградили путь, как стена.

- Забери это, - произнес Рей, уже опустившись в кресло и кинув на стол часы «Радо».

Ник удивленно взглянул на беспомощную кругляшку и приблизился, чтобы рассмотреть ее. Блеск корпуса, украшенный бриллиантами, убедил, что вещица принадлежала ему.

- Откуда они у тебя? – натужно и без энтузиазма спросил Ник.

- Нашел около твоего кабинета, - изрек Рей и повернул голову на вишневый строгий шкаф будто там проскользнуло нечто интересное и завораживающее. – Забирай и убирайся отсюда.