6. Внутри меня случился маленький бардак
«Никогда не следует одному бродить по тем местам, где вы были вдвоем.»
Вениамин Каверин
Рочестер, штат Нью-Йорк
Спонтанность – третье имя мамы. Второе – эгоизм.
— Ну вот, видишь? — начала Лулу Флетчер, когда они вышли из аэропорта. — Всё завертелось с Калебом так быстро... Он очень милый и наверняка понравится тебе! — уголки тонких губ подлетели вверх, но это было похоже на извиняющуюся улыбку.
— Поэтому ты ошарашила меня своими билетами сюда. Научись планировать, — цокнула Изабель, сложив руки на груди. — И разбираться в людях, — шепотом добавила она.
— Изабель! — возмутилась мама.
— Мам! — рявкнула Флетчер и ускорила шаг.
Любой на её месте был бы раздражён. Конечно, когда ты приходишь домой в надежде упасть на кровать, а тебя перехватывают на пороге со словами: «Милая, нам надо развеяться! Я купила билеты в Рочестер, вылет через шесть часов. Собирай вещи, но не много! Это на выходные» – приятного мало.
Как выяснилось в самолёте, главная цель посещения ненавистного (но самого родного) города не в том, чтобы развеяться и провести время с дочкой. Флетчер старшая просто решила посмотреть новый дом к приезду Калеба. А он приедет на следующий день, чтобы купить его.
И для Лулу обратного билета нет.
Съехаться с человеком, которого ты знаешь от силы неделю... Так поступают только чокнутые. Ну или Лулу. Ей ведь нечего терять.
Всю дорогу к дому в такси висела гробовая тишина. Бель была обижена на то, что не узнала об этом раньше и что мама так легко бросает её на произвол судьбы. И, в целом, на жизнь она тоже была обижена.
Машина остановилась у их старого дома.
— Изи, — осторожно коснувшись плеча дочери, женщина виновато улыбнулась, — это ещё один сюрприз.
— Зачем мы здесь? — сердце забилось быстрее в полтора раза, точно.
— Идём.
Дом остался таким же, по крайней мере снаружи. Чувство, словно они никогда не уезжали отсюда становилось прочнее с каждой секундой. Светло-коричневый, цвета молочного шоколада, сайдинг лишь немного выцвел от солнца, большое окно в пол на втором этаже впускало в старую комнату Изабель бесконечное количество солнечных лучей.
С заднего двора доносился детский смех и лёгкий скрип пружин. Наверное, кто-то прыгал на батуте.
Мама постучала в дверь и подтолкнула к ней дочь. Паника нарастала, плотно усаживаясь на уровне груди Бель. Она знала, кто откроет. Знала и хотела посмотреть в глаза этому человеку. Скучала.
— Иду! — громкий крик, а затем... Дверь распахнулась, и на пороге показался приятный мужчина с лёгкой сединой на висках, отросшей щетиной, и мелкими морщинками, что рассыпались по всему лицу. Всё недовольство Изабель испарилось, как только она взглянула ему в глаза.
— Привет, — голос Флетчер дрогнул, он сжала в кулаке край футболки, — пап.
— Изабель! — он радостно улыбнулся, притянув дочь в свои объятия. Ей в нос ударил резкий запах табака, которым пропахла вся его одежда. Неприятный, но очень родной.
Крепко обняв мужчину в ответ, девушка чуть слышно всхлипнула. Слёзы щекотали щеки. Большая ладонь нежно гладила её по спине.
— Здравствуй, Рэй, — уверенный голос бывшей жены прозвучал из-за спины Изабель, и она поспешила выпутаться из объятий отца.
— Лулу, — кивнув женщине, он положил руку на плечо дочери. — Родная, проходи в дом.
Она улыбнулась и, махнув маме рукой, переступила порог. В нос ударил запах кофе и булочек с корицей. Раньше в этом доме так не пахло никогда. Через считанные секунды дверь захлопнулась и из-за спины послушался бархатистый голос:
— Мои сейчас во дворе, я тебя познакомлю с ними, — мужчина взял Флетчер под локоть и повел её через столовую к большим стеклянным дверям.
Практически всё осталось на своих местах. Персиковые стены, на которых, правда, висели рамки с фотографиями Рэя с его новой семьёй, длинный деревянный стол, на котором обожала сидеть Изи, когда её мама готовила ужин. Всё казалось таким родным, но было совсем чужим.
— Девочки, смотрите, кого я привёл! — распахнув двери во внутренний дворик, мужчина отпустил Изабель и ускорился к батуту, где прыгала маленькая девочка лет пяти. Её русые кудряшки забавно разлетались в разные стороны с каждым новым прыжком. Увидев незнакомое лицо, она протянула ручки к женщине, стоявшей рядом. Изабель замешкалась, но всё-таки подошла к счастливой семье. — Бель, это, — мужчина опустил свою руку на талию незнакомке, другой убрав от её лица несколько чёрных локонов, — Эллен – моя жена. А это, — он указал на девочку с большими голубыми глазами, — Эйприл, её дочь.
— Изабель, — стараясь унять внутреннее волнение, нарастающее с каждым вздохом, девушка улыбнулась, — приятно познакомиться! — все члены семьи ответили ей искренними улыбками и поспешили в дом, вовлекая Изи в непринуждённый разговор о рутине.
***
— А ещё, в моём детском саду о-очень много игрушек! И к нам приходят учителя! А ещё... — малышка Эйприл тараторила, посвящая Бель в мельчайшие подробности своих будней, вплоть до того, какой суп в её саду дают на обед.
— Эйприл, — Эллен одарила дочь строгим взглядом и легко хлопнула её по спине, призывая выпрямиться, — я прошу тебя, не разговаривай с набитым ртом. Это некрасиво.
— Да бросьте, все свои! — Изабель подмигнула малютке, разделяя салат в тарелке по ингредиентам. Так проще оценить их количество. Огурцы к огурцам, помидоры к помидорам. И никак иначе.
— Мы хотим, чтобы Эйприл с самого детства соблюдала этикет, — холодно отчеканила Эллен, подарив девушке дежурную улыбку.
Флетчер прикусила щёку изнури, не найдя, что ответить. Сердцебиение участилось, чувство вины подкатило к горлу, перекрывая доступ новому вдоху. Крепко сжав пальцами свою ногу под столом, Изабель улыбнулась.
«Не надо было вмешиваться, чертов ты благодетель. Они без тебя бы разобрались, а ты теперь выглядишь глупо!»
— Кстати, — кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, Рэй продолжил, — мистер и миссис Хайес очень обрадовались, когда узнали, что ты приедешь в Рочестер. Не хочешь их навестить, а, Бель? — легко хлопнув девушку по плечу, отец улыбнулся во все тридцать два и закивал головой.
Когда он так делал, это значило, что всё уже решено. Оставалось только подыгрывать.
— С радостью!
Может, эта идея и впрямь не так плоха.
***
— Изабель, родная, проходи! — отец Теодора, выхватив сумку из рук Бель, подтолкнул девушку ко входу в дом. — Мы очень скучали по тебе!
— Я по вам тоже, — улыбнувшись, она скинула кроссовки у двери и прошла на кухню.
Как и всегда, эти стены были пропитаны запахом еды. Эти стены были настоящим домом Флетчер. Здесь её всегда ждали, любили и понимали.
— Миссис Хайес! — девушка обняла женщину, стоявшую у плиты. По телу разлилось родное тепло. Всё встало на свои места.
— Солнце, как же ты изменилась! — сжав тощие (будто кожа, присохшая к костям) плечи, мама Теда прикусила губу. Её слова и обеспокоенный взгляд пробудили внутри бурю эмоций.
Изабель присмотрелась. Женщина сильно постарела, словно с их последней встречи прошло десять лет, а не два года. Ласковое лицо было усеяно морщинками, взгляд уже не такой живой, как раньше. От пышных каштановых волос осталось только одно название. Время неизбежно льётся с бешеной скоростью, как горная река. И люди здесь бессильны.
Без слов было ясно, что последние два года для обеих выдались не самыми лёгкими. Изабель поняла, что стоит чаще их навещать (ведь Теодор вряд ли занимается этим), миссис Хайес поняла, как сильно любит Бель.
— Я скучала по вам, — тихо прошептав, Флетчер опустила в пол глаза и прикусила губу, потому что скучала не только по ним.
— Тебе наверное, хочется прилечь? Может, хочешь переночевать у нас?
Девушка кивнула. В этом доме ей будет спокойнее.
— Тогда пойдём, милая. Мне кое-что нужно сделать...
Мягкая ладонь сжала ладонь Флетчер, и женщина потащила её наверх, прямиком в спальню Теда.
— Теодор, когда приезжал сюда, попросил тебе отдать кое-что, если вдруг ты к нам заглянешь, — она плавно перемещалась по комнате, открывая дверцы шкафа, одну за другой. Изабель внимательно наблюдала за каждым движением, вскинув бровь. — Нашла!
В руках девушки оказался мягкий сверток ткани, и она поспешила его развернуть. Худи. Тёмно-синее, то, которое она так часто забирала у Хайеса. Прислонив вещь к лицу, Бель вдохнула, втягивая в себя запах Теодора, которым насквозь пропахла эта чертова толстовка.
— Забери её, ладно, милая? — добродушно улыбнувшись, женщина погладила Изабель по волосам. — Теодор очень переживал, когда рассказывал мне, что случилось между вами. Возможно, мне не стоит лезть, но подумай об этом, — её глаза заблестели. Остановившись у двери, миссис Хайес покачала головой.
— Я могу переночевать в этой комнате? — Изабель затаила дыхание, прижимая к груди толстовку.
— Конечно. Спокойной ночи, Изабель.
Комната, в которой восемнадцать лет жил Теодор, опустела. В ней осталась только Флетчер наедине со своими мыслями, поглощающими воспоминаниями и детством.
«Прости меня, Бэллс».
Слова эхом раздались в голове. Конечно простила. Простила давно, когда забыл позвонить в первый раз. Когда забыл написать. Когда на шестнадцатый день рождения написал сухую СМС, когда забыл про семнадцатый, восемнадцатый и девятнадцатый. Простила, когда оставил после себя ожог прямо на сердце. Простила.
Изабель разразилась слезами. Сил сдерживаться больше не осталось, да и не было смысла.
Эта комната была убежищем Бэллс и Тедди, их домом, кинотеатром, местом для мечт и просто лучшей комнатой на свете.
Всё словно осталось на своих местах. На стене над кроватью была натянута огромная леска с кучей совместных фотографий, в шкафах полно его вещей, а постель слегка смята, словно на ней совсем недавно спали. На письменном столе был идеальный порядок. Внимание Изабель привлёк коричневый альбом, в нижней части которого неаккуратным детским почерком было нацарапано:
«Малышка Бэллс и Тедди»
Скинув с себя вещи, Бель надела мягкую толстовку, которую всё это время не выпускала из рук. Тут же её окутало теплом. Казалось, словно он стоит сзади и, широко улыбаясь, крепко обнимает её.
Но только казалось.
Глубоко вздохнув и пройдясь пальцами по «гравировке», девушка взяла альбом в руки. Сначала она села на край кровати, но, осознав, что этого недостаточно, укуталась в тёплое одеяло и открыла первую страницу. На ней тем же почерком было написано послание:
«Даже когда мы в самой крупной ссоре, нужно вместе открыть этот альбом, посмотреть все фотографии, съесть мороженое (клубничное!), а затем крепко обняться и больше никогда не ссориться».
Это так наивно. Раньше казалось, что это будет работать всегда, но взросление делает людей слишком черствыми и сложными. Клубничное мороженое и фотоальбом во взрослом мире не спасут ни одни отношения.
На следующей странице была очень криво вклеенная фотография двух детей. Девочка сидела на спине мальчика, смеясь и растрепывая ладошкой его волосы. Маленький Хайес улыбался и смотрел прямо в камеру, крепко обхватив руками крохотные ножки.
Здесь ей было пять, а ему восемь.
На тумбе завибрировал телефон, оповещая о новом сообщении.
«Спокойной ночи, Изабель Флетчер :)»
Неизвестный номер. Перебирая в голове всех людей, которые могут знать её фамилию, Бель судорожно набирала текст.
«Мы знакомы?»
Ответ не заставил себя долго ждать.
«Выпытал у Джесс твой номер. Догадаешься?»
Сердце учащенно забилось. Дышать стало труднее. Новое сообщение было набрано с той же скоростью. В голове мольба о том, лишь бы это был не он. Или, может, лишь бы это был он?
«Извини?»
Вновь вибрация. Закрыв глаза, Флетчер перевернула телефон экраном вверх. Обратный отсчет.
Три. Два. Один.
Пробежавшись по тексту, она, кажется, даже приоткрыла от удивления рот.
«Микки Рейд».